Английские и немецкие источники о Гражданской войне в России

20_

20_

20_

Добровольческая армия в Гражданской войне (состав, идеология, программа)

19_

Гражданской войны

В Советской России в условиях

При анализе ситуации данного периода мы будем исходить из современной теории денег, по которой безналичные расчеты так­же являются формой денег, а отрицание это есть следование «ме­таллической» теории денег (которой придерживался и Маркс). Теоретики «военного коммунизма» — Н. Бухарин, Е. Преображен­ский, Ю. Ларин и др. — в 1918 — 1920 гг. постоянно подчеркивали, что «коммунистическое общество не будет знать денег», что деньги обречены на исчезновение. Они хотели сразу обесценить деньги, а на их место поставить обязательную систему распределения благ по карточкам. Но, как отмечали эти политики, наличие мелких производителей (крестьян) не позволяло сделать это быстро, пото­му что крестьяне все еще оставались вне сферы государственного контроля и им еще надо было платить за продукты.

Исходя из идеи о необходимости скорой отмены денег, больше­вистское правительство все более склонялось к полному обесцене­нию денег путем их неограниченной эмиссии. Их было напечата­но так много, что они обесценились в десятки тысяч раз и почти полностью потеряли покупательную способность. Денежная масса исчислялась квадриллионами, стоимость коробка спичек или би­лета в трамвае оценивалась в миллионы советских рублей советс­ких знаков, что означало гиперинфляцию.

Если привести статистические данные, то можно увидеть сле­дующую картину как изменялась ценность денег на протяжении Гражданской войны в России¹:

Год	Выпущено в обращение, млрд руб.	Реальная стоимость, млн руб.
	16,7
	33,5
	164,2
	943,6

Результатом такой политики стало превращение денег в «рас­крашенные бумажки». Но в отличие от других европейских стран (Германии, Австрии, Венгрии), где денежная система находилась также в глубоком кризисе, гиперинфляция в России, по мнению экономистов, была осуществлена сознательно. Среди руководи­телей страны было распространено мнение о том, что гиперин­фляция полезна для экономики, так как она «съедает» денежные накопления бывших эксплуататоров путем их обесценения, и тем самым быстрее произойдет вытеснение денег из обращения.

Ни одно правительство не вводит чрезвычайные меры без край­ней необходимости, ибо они дороги и вызывают недовольство большей или меньшей части населения.

В идеологии переход к безденежному состоянию общества дол­жен был занимать длительное время, так как невозможно сразу от­менить денежное обращение: «Еще до социалистической револю­ции социалисты писали, что деньги отменить сразу нельзя, и мы своим опытом можем это подтвердить. Нужно очень много техни­ческих и, что гораздо труднее и гораздо важнее, организационных завоеваний, чтобы уничтожить деньги…»². Ленин подчеркивал, что для того чтобы уничтожить деньги, следует наладить организацию коммунистического производства и распределения продуктов для сотен миллионов люден, что является делом долгих лет. Во второй программе РКП(б), принятой VIII съездом партии в 1919 г., укaзы-вaлось: «B первое время перехода от капитализма к коммунизму, пока еще не организовано полностью коммунистическое произ-¹ Народный комиссариат финансов. 7 ноября 1917 – 25 октября 1922. – Пг., 1921. – С. 108.

² Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 1. – С. 167.

водство и распределение продуктов, уничтожение денег представ­ляется невозможным».¹

K началу Первой мировой войны состояние денежного обраще­ния в России было относительно благополучным во многом бла­годаря денежной реформе Витте 1897 г. и общему экономическом подъему народного хозяйства. Однако положение резко измени­лось в годы войны, когда выпуск бумажных денег, не обеспечен­ных золотым покрытием, стал активно использоваться государс­твом для финансирования военных расходов.

Использование бумажноденежной эмиссии в качестве источ­ника финансирования военных расходов также послужило одной из причин усиливавшейся инфляции и роста цен.

К осени 1917 г. урегулирование денежного обращения стало на­сущной задачек оздоровления экономической жизни страны.

Реалии экономического положения страны определили дейс­твия первого советского правительства в области финансовой политики. Перед Наркоматом финансов была поставлена задача обеспечить наличными деньгами новую власть, хотя бы для удов­летворения минимальных потребностей.

Главной же задачей Советов в период Гражданской войны было удержание в своих руках только что завоеванной политической власти. Поэтому многие мероприятия в области финансовой по­литики, необходимые c позиций борьбы за власть, приводили к еще большей дезорганизации хозяйственной жизни. K числу та­ких мероприятий, оказавших сильное негативное воздействие на состояние денежного обращения, можно отнести аннулирование внешнего и внутреннего государственного долга и ликвидацию системы коммерческого кредита.

K октябрю 1917 г., когда денежное обращение страны испы­тывало острый кризис, в частности из-за нехватки денежной на­личности, эмиссия бумажных денег покрывала примерно 46,7% расходов на войну. Нарушилась циркуляция денег в обращении и равномерное распределение их между отдельными хозяйствами.

Теперь же финансовая деятельность новой власти свелась к технической задаче увеличения выпуска бумажных денег. Тем не менее в 1918 г. перед НКФ по-прежнему остро стояли проблемы нормализации денежного обращения и ликвидации «денежного голода». ¹ Там же. – Т. 38. – С. 353.

В начале 1918 г. кризис в денежном хозяйстве страны еще боль­ше усугубился, что было связано c резким снижением поступления налогов в государственную казну и утратой некоторых кредитных источников. Поэтому увеличение выпуска бумажных денег было основным средством покрытия расходов государства.

К началу 1919 г. стало очевидным, что быстpо обесценивающи­еся деньги уже не справлялись c функциями кредитования или на­копления, a также c функцией обращения. Возникла парадоксаль­ная ситуация, при которой c каждой новой эмиссией денежных знаков сужалась сфера их применения. B таких условиях государс­тво было вынуждено встать на путь непосредственного присвое­ния или использования ценностей народного хозяйства. Декретом СНК от 11 января 1919 г. «O продразверстке» окончательно закре­пилась система безвозмездного присвоения государством продук­ции крестьянских хозяйств. Хотя официально принудительное изъятие продуктов, в первую очередь хлеба, происходило c оплатой по устанавливаемым государством твердым ценам, но в условиях обвальной инфляции эта плата быстро превратилась в фикцию.

Политика натурализации обмена в решении такой важнейшей проблемы, как продовольственная, имела самые печальные пос­ледствия для денежного обращения. «Продразверстка, проведен­ная как система на почве обесценения денег, сама превратилась в условие их дальнейшего обесценения»¹, писал впоследствии за­меститель наркома финансов РСФСР M. Альский. Одним из пос­ледствий введения продразверстки стала фактическая ликвидация налоговой системы страны. Система твердых цен на продукты пи­тания делала убыточной работу национализированной промыш­ленности, так как приходилось устанавливать низкие цены и на промышленную продукцию.

30 апреля 1920 г. был введен трудовой продовольственный паек для рабочих и служащих советских учреждений и предприятий. B октябре того же года СНК отменил плату за коммунальные и поч­товые услуги для рабочих и служащих государственного сектора, a в декабре и оплату продовольственного пайка. Другой своеобраз­ной формой отчуждения государством натурального продукта ста­ла всеобщая трудовая повинность, установленная декретом СHK от 5 февраля 1920 г., что во многом объяснялось неспособностью государства вследствие тяжелого финансового положения опла-¹ История министерства финансов в России. – М., 1925. – Т.2. – С. 118.

тить труд по поддержанию общественного хозяйства даже по ми­нимальной ставке.

В тот же период государство предпринимает решительные меры по борьбе c частной торговлей, полностью запрещенной декретом СНК от 21 ноября 1918 г.

Натурализация хозяйственной жизни и полное расстройство финансовой системы страны укрепили руководство государства и партии в намерении ликвидировать денежное хозяйство. С конца 1917 г. распространяется такое явление как «мешочничество» — неофициальный ввоз продовольствия в города. Деньги в руках частных лиц рассматривались как средство спекуляции, наживы и ограбления трудящихся». Расширялась область безденежных рас­четов и проводилась политика укрепления финансовой дисципли­ны именно на их основе.

В результате усиленных эмиссий денежных знаков советского образца в 1919 г. и особенно в 1920 г. из обращения были оконча­тельно вытеснены местные денежные суррогаты, по крайней мере на территории, постоянно контролируемой советской властью.

К концу 1920 г. отрицательная роль денежного хозяйства эмис­сионного типа в экономической жизни страны становилась все за­метней. Сильно обесценивавшиеся деньги все менее выполняли функцию обращения; в качестве эквивалента на местных рынках использовались товары повышенного спроса, в первую очередь хлеб и мука. Поэтому в условиях вынужденной натурализации хозяйс­твенной жизни доход государства от эмиссии постоянно снижался.

Несмотря на все негативные последствия эмиссионной поли­тики, советская власть не собиралась от нее отказываться, o чем свидетельствовала резолюция 2-й сессии ВЦИК от 18 июня 1920 г. в ней одобрялась деятельность НКФ по превращению «прежнего государственного бюджета в бюджет единого хозяйства РСФСР, в целом стремление к установлению безденежных расчетов для уничтожения денежной системы»:

Таким образом, можно сказать, что реформы советского прави­тельства в денежной сфере были обусловлены военной обстанов­кой и были необходимы для удержания власти на данном этапе и не носили экономического характера. А базой денежной политики была концепция Маркса, основанная на «металлической» теории денег. Отказ от денежного обращения оказался несостоятельным, и оно возвращается в годы НЭПа.

никитин а.

С приходом большевиков к власти в Октябре 1917 г., Россия, фактически, разделилась на тех, кто принял новую власть, и тех, кто был к ней в оппозиции. Последний лагерь принято называть «белым». Сам же термин «Белое движение» представителями это­го лагеря трактовался по-разному. П. Н. Милюков, лидер партии кадетов, называл Белое движение «ядром с высоким патриоти­ческим закалом»¹. Генерал-лейтенант, один из зачинателей «бе­лой борьбы» на юге России А. И. Деникин трактовал этот термин «естественным стремлением народного организма к самосохра­нению, государственному бытию»². Притом Деникин постоянно уточнял, что вожди Белого движения сражались «не за торжество того или иного режима…. А за спасение России»³. Деникинский генерал А. А. фон Лампе был убежден в том, что «белое движение всегда выступало как одна из стадий большого патриотического движения»⁴. Более точен в определении был П. Н. Врангель, глав­нокомандующий Русской Армией. Он, выступая 15 ноября 1920 г. в Константинополе по случаю образования наделенного полно­мочиями антисоветского правительства Русского Совета, Белое движение обозначил как силу «безграничными жертвами и кровью лучших сынов вернувшую к жизни бездыханное тело русской на­циональной идеи»⁵.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что те или иные оп­ределения «Белого движения» легли в основу программы и идеоло­гии Вооруженных Сил Юга России.

2 ноября 1917 г. на Дон, в Новочеркасск, прибыл М. В. Алек­сеев, бывший Верховный Главнокомандующий. В этот же день

¹ Милюков П.Н. Россия на переломе. – Париж. 1927. – Т.2. – С. 1.

² Деникин А. И. Очерки русской смуты. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 –

апрель 1918. – Минск, 2002. – С. 237.

³ Там же. – С. 241.

⁴ Лампе фон А. А. Трагедия белой армии. – М., 1991. – С. 3.

⁵ Русский Совет: Положение о Совете, задачи Совета, обзор деятельности. – Па‑

риж, 1921. – С.15.

он приступил к организации вооруженной силы, могущей ока­зать сопротивление большевикам. Так называемая «Алексеевская организация», состоявшая из только набранных добровольцев, стала основой Добровольческой армии, олицетворяющей собой Белое движение юга России. Позднее в Новочеркасск прибыли и другие видные военные: Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин, А. С. Лу-комский, И. Г. Эрдели, С. Л. Марков, И. П. Романовский. Это все были «Быховские узники» — генералы, заключенные в Быховскую тюрьму за так называемый «корниловский мятеж». В будущем все они стали видными деятелями Добровольческой армии.

Не случайно выбран и Дон, как место создания антибольше­вистского движения. Как выразился по этому поводу М. В. Алек­сеев: «Это богатый, обеспеченный собственными вооруженными силами край», и что уж если в реальный поход на Москву казаки не пойдут, то «собственное свое состояние и территорию защищать будут»¹. К тому же Дон еще не был еще сильно «поражен» больше­визмом, что могло способствовать удачной работе Добровольчес­кой армии.

Однако проблемы были — это казаки, только что вернувшиеся с фронта и не желавшие больше воевать. Они считали Доброволь­ческую армию контрреволюционной (пребывание на передовой, которая разлагалась от большевистской пропаганды, не прошло для них даром) и не хотели видеть ее на своей территории. Но с помощью Атамана Всевеликого Войска Донского А. М. Каледина Добровольческая армия осталась на Дону.

Именно сюда и начали стекаться со всех концов России буду­щие «добровольцы». Так каков же состав Белого движения на юге России? П. Н. Милюков выделял «элемент военный, численно преобладающий; представителей старой бюрократии и старого привилегированного класса; правые политические течения, де­мократическое и социалистическое; окраинное население, на тер­риториях которого происходила вооруженная борьба»².

В советской историографии в состав белых армий вообще, а Добровольческой в частности, включали офицерство, помещи­ков, фабрикантов, купцов, кулаков, гимназистов, юнкеров, по­пов. Эта точка зрения верна в отношении того, что белые армии действительно включали в себя все слои населения, но «стержне-¹ Деникин А. И. Очерки русской смуты. – С.63. ² Милюков П. Н. Россия на переломе. – С. 212.

вым элементом являлось офицерство и казачество»¹. Так было и в Добровольческой армии. Правда, в начале были проблемы с фор­мированием донских казаков: «Формирование донских частей продвигалось плохо. Возвращавшиеся с фронта части не хотели воевать, стремились разойтись по станицам»².

С офицерством дела обстояли по-другому. «Из 250 000 офице­ров Русской армии, примерно 100 000 сражались в рядах белых ар­мий»³. Это были офицеры военного времени. Но были и кадровые офицеры. «Так в Добровольческой армии их насчитывалось до 30 тысяч»⁴.

Но не только военные были в составе Добровольческой армии. «Анализ послужных списков чинов Добровольческой армии, при­нимавших участие в Ледяном походе 1918 г., свидетельствует: из 71 участника 4 человека были помещиками, 15 человек — потомс­твенными дворянами, 27 человек — личными дворянами. Осталь­ные 15 человек происходили из мещан, крестьян, были сыновьями мелких чиновников и солдат. При этом 64 человека не имели ни­какого недвижимого имущества»⁵. Кроме офицеров, значительную часть армии — «свыше тысячи человек — составляла учащаяся мо­лодежь, а также 235 рядовых в том числе 169 солдат»⁶.

Большинство современных исследователей сходятся в том, что «костяк белых армий составляли в 1917 — 1918 гг. армейское офицерство, призванное из запаса; учителя, инженеры, граждан­ские специалисты, студенты старших курсов, учащиеся военных и военно-морских учебных заведений»⁷. Но «в результате расши­рения подвластной территории и необходимости комплектова­ния армии, антибольшевистские правительства вынуждены были перейти к проведению масштабных мобилизаций, в результате которых армии стали пополняться за счет колеблющихся элемен-

¹ Романишина В. Белые: кто они? // Родина. - 2008. - № 3. - С. 20.

² Лукомский А. С. Зарождение Добровольческой армии // От первого лица. - М.,

1990. - С. 18.

³ Иванов А. В. Воля случая или историческая закономерность? Размышляя о при-

чинах поражения белого движения в гражданской войне // Белая армия. Бе­лое дело. 2003. - Екатеринбург, 2003. - №12. - С. 19.

⁴ Романишина В. Белые: кто они? - С. 20.

⁵ Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республике Советов. 1917 -

1920 гг. // Родина. - 2008. - № 3. - С. 20.

⁶ Там же. - С.21.

⁷ Гончаренко О. Г. Тайны Белого Движения. - М., 2004. - С. 141.

20_

тов — крестьян, рабочих, интеллигенции, и средних городских слоев»¹.

Разнородный состав Добровольческой армии обусловлен неод­нородностью ее социальной базы, что, в конце концов, помешало выработке единой идеологии.

Идеологию Белого движения, «белую идею» достаточно точ­но и широко выразил русский философ И. А. Ильин, писавший «об огромной духовной силе противобольшевистского движения, проявляющейся не в бытовом пристрастии к родине, а в любви к России как подлинно религиозной святыне. Белая идея — это идея религиозности, идея борьбы за дело Божье на земле. Без этой идеи честного патриота и русского национального всеединства белая борьба была бы обычной гражданской войной»².

Красиво описанная «белая идея» в действительности же под­разумевала одно: очистить страну от большевиков. Это была цель. На этом строилась идеология. «Изначально идеологической основой белого движения в 1917 — 1918 гг. была патриотическая идея спасения Российской империи от развала и гибели, пред­ставляющихся белым лидерам как результаты действий Времен­ного правительства и, затем, «немецких агентов» — большеви­ков»³. Получается, что вся идеология Белого движения строилась «только на вооруженной борьбе с советской властью»⁴. Но свер­жение большевиков отнюдь не подразумевало восстановление монархии. Как утверждал А. И. Деникин: «Монархия — это толь­ко форма правления. 80% моих офицеров — монархисты. Но ка­зачество, скорее, республиканцы, а казаков больше в Доброволь­ческой армии»⁵.

Белое движение также делало акцент на вековые ценности рус­ского народа: «Белое движение апеллировало преимущественно к традициям, к вековому укладу народной жизни. Главными ценнос­тями провозглашались православие, законность, порядок; единс­тво и неделимость России, опора на «государственно-мыслящее меньшинство», частная собственность в городе и многообразие

¹ Романишина В. Белые: кто они? - С. 21.

² Ильин И. А.Белая идея // Белое дело. - Берлин, 1926. - Т.1. - С. 10.

³ Цветков В. Ж. Белое движение в России 1917 - 1922 годы // Вопр. истории. -

2000. - № 7. - С. 59.

⁴ Там же.

⁵ Шульгин В. В. Последний очевидец. - М., 2002. - С. 347.

форм землепользования в деревне, не исключая и помещичьего»¹. Однако, в то время, когда большевики уже предложили крестья­нам в земельном вопросе более «привлекательный» вариант, эта программа вряд ли могла быть успешной.

Уже после выхода Добровольческой армии на обширные про­странства России в 1919 г., потребовалась идеология «созидания новой «Белой России», основывающейся на необходимости воз­врата к традиционным ценностям русской истории одновременно с осуществлением широких политических и социально-экономи­ческих преобразований»².

В сознании простого народа все это ассоциировалось с про­шлым, а значит с регрессом, реакцией. К тому же не было четких, понятных всем лозунгов. Лозунги, например: «За Единую Рос­сию!» воспринимались лишь «государственно-мыслящим мень­шинством», офицерством, но никак не народам и уж тем более, национальными окраинами, которым большевики дали известную автономию в составе Союза.

«Белая идея», идеология также формировала программу Доб­ровольческой армии, отражавшуюся в декларациях. Так в декла­рации от 14 апреля 1918 г. Добровольческой армией предлагалось, во-первых, создать «сильную дисциплинированную армию» для «беспощадной борьбы с большевиками». Указывалось на аполи­тичность Армии: «Добровольческая армия не может принять пар­тийной окраски». Что касается вопросов государственного строя, то «они станут отражением воли русского народа после освобож­дения от рабской неволи и стихийного помешательства». Военные задачи достаточно просто отражены в пункте 4 декларации: «Ни­каких сношений ни с немцами, ни с большевиками. Единственно приемлемые положения: уход из пределов России первых, и разо­ружение и сдача вторых»³.

Никаких конкретных задач, только общие фразы, что в принци­пе не вредило армии, так как простая задача: «борьба с большеви­ками» была понятна людям. Но это цели чисто военные, военного времени. Оно, в принципе, и понятно, ведь их ставит армия. Но акцент на народные чаяния все же должен быть.

¹ Иванов А. В. Воля случая или историческая закономерность? - С. 19.

² Цветков В. Ж. Белое движение в России 1917 - 1922 годы. - С. 19.

³ Белый Архив: Сб. мат. по истории и литературе войны, революции, большевизма,

белого движения и тому подобное. - Париж, 1926. - С. 194.

Но не стоит думать, что белые издавали только военные декла­рации. Так политическая программа генерала Корнилова содержа­ла и некоторые аспекты преобразования общества. Им выделялись следующие цели и задачи — политические: «Восстановление прав гражданства: все граждане равны перед законом без различия пола, и национальности, уничтожение классовых привилегий, сохране­ние неприкосновенности личности и жилища, и пр.»; «За рабочими сохраняются все политико-экономические завоевания революции в области нормировки труда, свободы рабочих союзов, собраний, стачек, за исключением насильственной социализации предпри­ятий и рабочего контроля, ведущего к гибели промышленности»; «Восстановление в полном объеме свободы слова и печати»; — го­сударственные: «Восстановление свободы промышленности и торговли, отмена национализации частных финансовых предпри­ятий»; «Восстановление права собственности»; «В России вводится всеобщее обязательное начальное образование с широкой местной автономией школы»; «Церковь должна получить полную автоно­мию в делах религии. Государственная опека над делами религии устраняется. Свобода вероисповеданий осуществляется в полной мере»; — экономические: «Сложный аграрный вопрос представля­ется на решение Учредительного собрания»; — социальные: «Все граждане равны перед судом. Смертная казнь остается в силе, но применяется только в случаях тягчайших государственных преступ­лений»; -национальные: «Генерал Корнилов признает за отдельны­ми народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государс­твенного единства Польши, Украины, Финляндии, образовавши­еся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны Правительством России в их стремлении к государственному возрождению, дабы этим еще более спаять веч­ный и несокрушимый союз братских народов»¹.

Пространная программа Л. Г. Корнилова достаточно широко отражала будущее устройство страны. Однако аграрный вопрос — насущный для крестьянства, от которого во многом зависел исход войны, был не решен. Туманная формулировка: «Сложный аграр­ный вопрос представляется на разрешение Учредительного Собра­ния» не давала крестьянству никаких гарантий в его положитель­ном для них решении. Да и не менее важный вопрос войны и мира ¹ Там же. – С.181–182.

закономерно решался путем доведения ее до победного конца, что не могло не раздражать простых солдат.

Все же, как нам кажется, руководители Добровольческой армии своими действиями отражали принцип, который сформулировал Национальный центр: «Сначала успокоение, а уж потом рефор­мы»¹. Той же тактики придерживался и П. Н. Врангель: «Задачей белой армии является не составление политической программы, а установление (завоевание) порядка, при котором народ, освобож­денный от гнета и произвола, выскажет свою волю»².

Белое движение, возникнув как ответ на захват власти боль­шевиками, появилось на пустом месте. У его руководителей не было опыта «государственного строительства», что отразилось на половинчатости их политической программы. Не было широкой социальной базы, на которую движение могло опереться. Добро­вольческая армия многим виделась офицерской, контрреволюци­онной. С ней ассоциировали восстановление прежних порядков. Слабость идеологии, ориентация на традиционные ценности при новых социалистических идеалах уступала большевикам. Да и «не­предрешение» важнейших государственных вопросов России, ко­торые должно решать Учредительное Собрание, которое было уже достаточно дискредитировано, разочаровывало народ.

Однако, белые генералы были прежде всего людьми военными, политикой не интересовавшиеся. Гражданская война же не оста­вила им выбора. Принцип «успокоения» страны и последующего реформирования не оправдал себя.

овечкина Д.

Белые: шершавым языком плаката

Одним из первых правительственных постановлений новой власти Советов стал «Декрет о введении государственной монопо­лии на объявления», подписанный председателем Совета народ­ных комиссаров В. И. Лениным и народным комиссаром просве­щения А. В. Луначарским от 21 ноября 1917 г. Здесь же зададимся

¹ Зимина. В. Д. Белое движение в годы гражданской войны. - Волгоград, 1995. -

С. 46.

² Цветков В. Ж. Петр Николаевич Врангель // Вопр. истории. - 1997. - № 7. - С. 69.

вопросом: удалось ли данному декрету свести на нет частные объ­явления, не санкционированные государством? Отнюдь нет. Ими были пронизаны бытовые условия повседневности. На протяже­нии всего революционного 1917 г. доски объявлений, рекламные тумбы, страницы газет и просто стены жилых домов буквально ломились от разноголосицы лозунгов, призывов, прокламаций, смыслы которых категорически опровергали друг друга. Так, на­чалась война «белой» и «красной» пропаганды. Рассмотрим лишь одну из многочисленных сфер этой PR-борьбы — плакатное твор­чество.

Чтобы в полной мере продемонстрировать всю широту и объём плакатной борьбы, сошлюсь на впечатления очевидцев: «В те дни плакаты печатались в таком количестве и такой быстротой, что трудно было найти для них место на заборах. Кадетские, социал-революционные, меньшевистские, левоэсеровские и большевист­ские плакаты наклеивались друг на друга такими толстыми слоя­ми, что однажды Рид¹ отодрал пласт в шестнадцать плакатов один под другим. Ворвавшись в мою комнату и размахивая огромной бумажной плитой, он воскликнул: «Смотри! Одним махом я сца­пал всю революцию и контрреволюцию!»².

Но подлинный взлёт плакатного творчества происходит в годы Гражданской войны — 1917 — 1920. Только учтённое количество сюжетных образцов, выпущенных за это время, приближается к тысяче. Причем имеется в виду лишь советская часть плакатных изданий. Между тем на фронтах Гражданской войны в смертель­ной схватке встречались не только люди, но и материализован­ные идеи, изложенные плакатными средствами. Видимо, можно ориентировочно полагать, что суммарно число «двинутых в мас­сы» плакатов за три с небольшим года составило не менее полу­тора тысяч произведений, каждое из которых тиражировалось в несколько тысяч экземплярах. То есть новые плакатные сюжеты появлялись не реже, чем через день³.

Один из первых исследователей революционных плакатов пишет: «Наиболее элементарными, а поэтому самыми распро-¹ Джон Рид – известный американский публицист.

² Вильямс А. Биография Джона Рида // Рид Дж. 10 дней, которые потрясли мир. –
М., 1958. – С. 248.

³ См.: Викентьев И. Л. Приёмы рекламы и паблик рилейшенз. Программы‑консуль‑
танты. – М., 2002. – С. 140.

странёнными темами для плаката послужили лозунги, призывы. Императивный тон являлся характерным именно потому, что по­веление, приказ, призыв поддаются самому краткому живописно­му оформлению»¹.

Агитационно-рекламные призывы, как правило, вербально со­провождали изображение. Если для одной противоборствующей стороны это были лозунги: «Все на защиту Петрограда!» или «Все на борьбу с Деникиным!», то для другой они звучали так: «Спасай Ро­дину!», «Борись за свободу!». Объективно в этой схватке лозунгов и в борьбе плакатов, так же, как и в реальной, на тот период победили сторонники красного движения. За ними пошло большинство, ув­леченное самим процессом сдвига, самой возможностью измене­ния убогой и косной жизни, охватившей широкие массы народа, одушевлённые идеей грядущего светлого будущего. В утверждение подобных представлений и ориентаций вклад рекламно-плакатно-го творчества очень велик.

Попытаемся дать характеристику плакатов Белого движения и понять причины его поражения. В Белой армии существовал так называемый «Осваг», т. е. Освободительно-агитационный отдел Добровольческой армии, в котором работали известные мастера рекламно-плакатного жанра — И. Билибин и Е. Лансере.

Когда «красные» и «белые» плакаты говорят языком, причас­тным к искусству, их сопоставление становится максимально красноречивым. И по ним видно явное превосходство больше­вистской агитации над белогвардейской, как бы ни было нам жаль. Два почти одинаковых по сюжету плаката, «красный» и «белый», висят рядом. На том и другом — воин, призывающий за­писываться в добровольцы. В том, как указывает на тебя пальцем один, и как другой — самый потрясающий контраст красного на­пора и белой расслабленности. Ведь чем пытались взять «белые» плакаты? Они очень похожи на крупноформатные народные кар­тинки — лубки, где роль играет назидательность, повествователь-ность, аллегории.

На «белых» плакатах часто показана правда — и ужасы крас­ного террора — кладбищенские кресты, дохлые тощие коровы и «опора большевистского строя, как он есть на самом деле», — ви­селицы, винтовки и т. п. С пропагандируемыми на «белых» пла­катах ценностями не поспоришь, и с гражданскими правами че-¹ Полонский В. Русский революционный плакат. – М., 1925. – С. 111.

ловека — тоже. Но изображено это слишком повествовательно, вяло, чтобы воздействовать, мало для веры, тем более что извес­тна жестокость и белого террора. Когда мир сошел с ума, взывать к разуму и к патриархальным ценностям бессмысленно, скорее нужно взывать к молодечеству и к удали, к тому, что происходит сейчас, в пылу боя.

Преимущества «красных» проигрывающая сторона признавала. Один из лидеров Добровольческой армии писал: «В то время как наши плакаты были скромных размеров и большей частью без ри­сунков, противник выпускал их грандиозных размеров, иллюстри­руя свои лозунги великолепными рисунками. Чувствовалось, что мы ещё не оценили всего влияния этого могучего средства борь­бы за психологию народных масс, что мы не умеем опуститься до уровня понимания последних и судим по самим себе, брезгливо относясь к тому дешевому, в наших глазах, эффекту, который за нас эти плакаты производят. Противник лучше нас знал и пони­мал, с кем имеет дело, и бил нас в этой области на каждом шагу¹.

Это суждение, на мой взгляд, проницательное и справедливое. «Картинок» и в продукции «Освага» было не мало. Но выглядели они абстрактнее, холоднее, туманнее в своей опорной символике. Так, «свобода» являлась в облике дородной барыни в народном кокошни­ке, а Добровольческая армия — в образе Георгия Победоносца.

Вопрос о причинах неудачи «белой» пропаганды в борьбе с про­пагандой Советской России в ходе Гражданской войны занимал умы многих белоэмигрантских аналитиков и мемуаристов на про­тяжении 1920 — 1930-х гг. Некоторые из них, будучи непосредс­твенно причастными к пропагандистским аппаратам белых прави­тельств, высказывали свою точку зрения, критикуя задним числом недостатки в конструкции пропагандистских ведомств А. В. Кол­чака и А. И. Деникина, несовершенство кадровой политики в сфе­ре «белой» культуры, отсутствие консолидации в области полити­ческого руководства делом «осведомления» и печати².

Почти в унисон с ними выступали «белые» пропагандисты и из­датели Юга России. Вспоминая свою работу в деникинском «Ос-

¹ Цит. по: Полонский В. Русский революционный плакат. – С. 63–64.

² Такие оценки можно найти, в частности, в мемуарно‑публицистических книгах ру‑

ководителей печати и пропаганды Белой Сибири Вс. Н. Иванова, Л. В.Арноль‑ дова, Г.И. Клерже, подобные мотивы звучат и в дневниковых записях 1919 г. Н. В. Устрялова.

ваге» и объясняя ее плачевные результаты, бывший глава этого пропагандистского отдела К. Н. Соколов делал основной упор на внутреннее противодействие его работе в правительственных уч­реждениях Белого Юга, некомпетентность и противоречивость во­енно-командного администрирования в вопросах печати, ведомс­твенные и карьеристские споры в коридорах власти, отсутствие объединяющей и вдохновляющей идеи. Изучая документы «Осва-га», это мнение полностью подтверждает современный исследова­тель И. В. Тихомирова¹.

Слабость «белой» пропаганды, несомненно, коренилась в сла­бости социальной политики правительств Белой России. Свире­пые военно-карательные акции не подкреплялись или почти не подкреплялись осмысленно сформулированной и последователь­но проводимой системой социальных действий, направленных на разрешение насущных проблем в аграрной сфере, в решении ра­бочего вопроса, в области экономического руководства страной. Не было, по существу, и единой идейной доктрины Белого движе­ния: вся она сводилась к лозунгу ниспровержения большевизма, взятия Москвы, Петрограда, ликвидации «комиссародержавия». Что последует затем, представители различных партий и идейных течений, сотрудничавшие в «белой» пропаганде, представляли себе по-разному. Возвращаясь мыслями к этой поре своей биогра­фии, известный советский писатель Вс. Н. Иванов (в 1919 г. был вице-директором Русского бюро печати и редактором двух газет в Перми и Омске), писал: «Генеральная идеология, жесткая, опре­деляющая была только у коммунистов. Она насчитывала за собой чуть не целый век развития. А что у нас было? Москва — золотая маковка? За века русской государственности никто не позаботил­ся о массовой русской идеологии»². Не имея более состоятельного идейного обеспечения, омские пропагандисты украшали свои га­зеты одними и теми же высказываниями адмирала А. В. Колчака, воспроизведя их в виде лозунгов многократно.

Таким образом, PR-война «белым» движением была проиграна. Возможно, выигрыш именно в этой войне смог бы обернуться бо­лее радужной альтернативой современной России.

¹ Тихомирова И. В. Издательская деятельность Белого движения на Дону (1918 –

1920 гг.): Автореф. дис.... канд. ист. наук. – М., 1996. – С. 16.

² Иванов Вс. Н.В гражданской войне: Из записок омского журналиста. – Харбин,

1921. – С. 128.

Плаксин и.

Проблема наличия и релевантности источников всегда актуаль­на для любого крупного исторического события в силу того, что именно источники формируют фактологическую базу для научных исследований, но они порой труднодоступны или разрозненны. Гражданская война в России до сих пор остается одной из дискус­сионных тем в исторической науке. Для ответов на поставленные вопросы требуется обширный круг источников, как отечествен­ных, так и зарубежных.

Великобритания, США и Германия были крупнейшими учас­тниками интервенции в России в годы Гражданской войны. До­кументы, принадлежавшие этим странам являются важнейшими источниками для объективного изучения отечественной истории, в том числе и истории Гражданской войны. В число этих источни­ков можно включить отчет британской трудовой делегации тред-юнионов¹, воспоминания немецкого дипломата Клауса Мамма-ха о дипломатической работе в период с марта 1917 г. по октябрь 1918 г.², а также воспоминания английского дипломата Джорд­жа Бьюкенена о его дипломатической миссии в России с 1917 по 1922 гг.³

Среди перечисленных трудов хотелось бы выделить отчет, представленный конгрессом тред-юнионов, так как этот документ представляет собой наиболее подробный анализ политической и экономической ситуации в России периода 1919 — 1920 гг., ко­торый содержит различные статистические данные, конкретные примеры и факты. «Считаем необходимым начать с сентенции о том, что большинство данных и сведений о России, которые мы видели в прессе нашей страны являются искажением фактов… у

¹ British Labour Delegation to Russia 1920: Report / London: At the offices of the Trades

Union Congress & the Labour Party, 1920. – 151 p.

² Der Einfluss der russischen Februarrevolution und der grossen sozialistischen Okto‑

berrevolution auf die deutsche Arbeiterklasse, Februar 1917‑Oktober 1918 / Ber‑ lin: Dietz, 1955.

³ Buchanan, George. My mission to Russia: and other diplomatic memories / London:

Cassell, 1923.