Одним и тем же занятием, именно, они заняты тем, что вытесняют на передний

план partie honteuse нашего внутреннего мира и ищут наиболее действенные,

Руководящие, решающие для развития факторы как раз там, где меньше всего

Желала бы находить их интеллектуальная гордость человека (скажем, в vis

Inertiae привычки, или в забывчивости, или в слепом и случайном сцеплении и

Механике идей, или в чем-нибудь чисто пассивном, автоматичном, рефлекторном,

Молекулярном и основательно тупоумном), - что же, собственно, влечет всегда

Названных психологов именно в этом направлении? Тайный ли, коварный ли,

Пошлый ли, быть может, не сознающий самого себя инстинкт умаления человека?

Или пессимистическая подозрительность, недоверчивость разочарованных,

Помраченных, отравленных и позеленевших идеалистов? Или мелкая подземная

Враждебность и rancune к христианству (и Платону), которая, должно быть, не

Достигла даже порога сознания? Или же похотливый вкус к неприятно-странному,

К болезненно-парадоксальному, к сомнительному и бессмысленному в

Существовании? Или, наконец, - всего понемногу, малость пошлости, малость

Помрачения, малость антихристианства, малость щекотки и потребности в

Перце?.. Но мне говорят, что это просто старые, холодные, скучные лягушки,

Которые ползают и прыгают вокруг человека, в человеке, словно бы там они

Были вполне в своей стихии - в болоте. Я внемлю этому с сопротивлением,

Больше того, я не верю в это; и ежели позволительно желать там, где нельзя

Знать, то я от сердца желаю, чтобы с ними все обстояло наоборот - чтобы эти

Исследователи и микроскописты души были в сущности храбрыми, великодушными и

Гордыми животными, способными обуздывать как свое сердце, так и свою боль и

Воспитавшими себя к тому, чтобы жертвовать истине всякими желаниями - каждой

Истине, даже простой, горькой, безобразной, отвратительной, нехристианской,

Неморальной истине... Ибо есть ведь и такие истины. -

Итак, всяческое уважение добрым духам, царящим в этих историках морали!

Но достоверно, к сожалению, и то, что им недостает как раз исторического

духа, что они покинуты как раз всеми добрыми духами истории! Все они без

Исключения, как это и свойственно староколенным философам, мыслят

Неисторически по существу; в этом нет никакого сомнения. Халтурность их

Генеалогии морали проявляется сразу же там, где речь идет о внесении ясности

в происхождение понятия и суждения "хорошо". "Первоначально, - так

Постановляют они, - неэгоистические поступки расхваливались и назывались

Хорошими со стороны тех, кто пожинал их плоды, стало быть, тех, кому они