Величине долга, - с этой точки зрения в ранние времена повсюду существовали
Разработанные, кое в чем до ужасающих деталей, и имеющие правовую силу
Расценки отдельных членов и частей тела. Я считаю это уже прогрессом,
Доказательством более свободного, более щедрого на руку, более римского
Правосознания, когда законодательство двенадцати таблиц установило, что
безразлично, как много или как мало вырежут в подобном случае заимодавцы:
"si plus minusve secuerunt, ne fraude esto". Уясним себе логику всей этой
Формы погашения: она достаточно необычна. Эквивалентность устанавливается
Таким образом, что вместо выгоды, непосредственно возмещающей убыток (стало
Быть, вместо погашения долга деньгами, землей, имуществом какого-либо рода),
Заимодавцу предоставляется в порядке обратной выплаты и компенсации
Некоторого рода удовольствие - удовольствие от права безнаказанно проявлять
свою власть над бессильным, сладострастие "de faire le mal pour le plaisir
|
|
de le faire", наслаждение в насилии: наслаждение, ценимое тем выше, чем ниже
И невзрачнее место, занимаемое заимодавцем в обществе, и с легкостью смогшее
Бы показаться ему лакомым куском, даже предвкушением более высокого
положения. Посредством "наказания", налагаемого на должника, заимодавец
Причащается к праву господ: в конце концов и он приходит к окрыляющему
Чувству дозволенности глумления и надругательства над каким-либо существом,
как "подчиненным", - или по крайней мере, в случае если дисциплинарная
власть, приведение приговора в действие перешло уже к "начальству", -
Лицезрения, как глумятся над должником и как его истязают. Компенсация,
Таким образом, состоит в ордере и праве на жестокость.
В этой сфере, стало быть, в долговом праве, таится рассадник мира
моральных понятий "вина", "совесть", "долг", "священность долга" - корни
Его, как и корни всего великого на земле, изобильно и долгое время орошались
Кровью. И не следовало ли бы добавить, что мир этот, в сущности, никогда уже
Не терял в полной мере запаха крови и пыток? (даже у старого Канта: от
Категорического императива разит жестокостью...) Здесь впервые сцепились
жутким образом и, пожалуй, намертво крючки идей "вина" и "страдание".
Спрашивая еще раз: в какой мере страдание может быть погашением "долгов"? В
Той мере, в какой причинение страдания доставляло высочайшее удовольствие, в
Какой потерпевший выменивал свой убыток, в том числе и дискомфорт в связи с