Философия науки Н.Н. Страхова

Одна из ярких страниц в истории отечественной философии науки неразрывно связана с именем Н.Н. Страхова, мыслителя, литературного критика, ученого, переводчика. Его творческое наследие представляет собой попытку построения оригинальной диалектической концепции философии науки.

Для Н.Н. Страхова была характерна органическая диалектика, а не “диалектический органицизм”[4]. Поэтому он придает диалектике большое значение в научном познании, предвидя время, когда метафизика в ее традиционном понимании “будет вовсе изгнана из наук, то есть из них будут изгнаны всякие попытки воплощать сущность вещей в те или другие частные формы. Тогда априорический элемент, эта душа каждой науки, будет иметь вид не метафизики, а диалектики ”[5]. Это положение частично созвучно тем идеям, которые высказывали в то же время К. Маркс и Ф. Энгельс. Так, например, в “Анти-Дюринге” Ф. Энгельс писал, что “из всей прежней философии самостоятельное существование еще сохраняет учение о мышлении и его законах - формальная логика и диалектика”[6]. Такое созвучие во взглядах этих различающихся между собой представителей диалектического осмысления научного развития весьма симптоматично.

Страховская концепция, опирающаяся на предшествующую философскую и научную мысль (как отечественную, так и мировую), обобщает многообразный опыт построения философии науки своего времени. С одной стороны, она связана с предшествующей интеллектуальной традицией, а с другой - с современными ей вопросами, решаемыми на стыке философии и науки. Б.В. Никольский, хорошо знавший Н.Н. Страхова, в свое время утверждал, что «как философ, Страхов является преимущественно методологом … методология составляла его главнейший философский интерес … И вот Страхов, как методолог и философ, взял на себя тяжелый и неблагодарный труд - выяснить основные начала и крайние выводы естествознания, проверив со своим диалектическим методом самодовольные учения современных точных наук»[7]. Именно начала естественных наук

«Страхов избрал предметом своего анализа, так как именно к началам-то и должен быть приложен тот диалектический метод, который, если рационализм – душа науки, должен являться как бы нервной системой»[8].

Решая вопрос о взаимодействии философии и науки в широком культурно-

историческом контексте, Н.Н. Страхов утверждал, что отношение философии к наукам есть существенная черта, когда вопрос идет о состоянии философии. По его мнению, «если философия сильна, она неотразимо и плодотворно действует на науки, следы ее влияния часто простираются на огромное протяжение»[9]. И далее он пишет: «Если же науки не хотят знать философии, или даже враждуют против нее и сами заявляют право на решение всяких вопросов, то это верный признак упадка не только философии, но и истинно-научного духа в науках»[10]. Это связано с тем, что философия не может, по Н.Н. Страхову, подчиняться в своем развитии какой-нибудь частной науке.

Отождествление философии и науки, тезис «наука сама себе философия» – исходное положение позитивизма. Это утверждение является результатом низкой культуры философского мышления у представителей данного направления в истории человеческой мысли. Философский подход, по Н.Н. Страхову, предполагает необходимость различения в работе с фундаментальными понятиями. Именно диалектика является тем, благодаря чему возможна эта работа. Сложившуюся ситуацию в современном ему естествознании Н.Н. Страхов характеризовал следующим образом: «Есть наука, исследующая всякие методы и свойства всяких понятий, именно философия. К ней следовало бы натуралистам обратиться за помощью; но, к несчастию, эта наука в последние десятилетия потеряла свой авторитет, и можно прямо сказать, что именно недостаток философского руководства составляет причину тех неправильностей в движении естественных наук, о которых мы говорим»[11]. Польза же от философии для них, по Н.Н. Страхову, состоит в разъяснении понятий и выявлении их смысла. С этих позиций он писал об основных понятиях психологии и физиологии, об атомистической теории, рассматривал основные представления о жизни и анализировал ряд научных и натурфилософских идей, позднее вошедших в качестве составных частей в философию русского космизма.

Н.Н. Страхов стремился найти способы постановки новых вопросов, исходя при этом из изменений языка. Он искал критерии достоверности научного знания, благодаря которым можно отличить философское и научное знание от других форм человеческого знания. Провести границу между философией, наукой, религией, искусством, мистикой, спиритизмом и означало осуществить процедуру демаркации. Не даром его философию Н.Н. Вагнер назвал «перегородочной» или «разделительной: «Мой взгляд не может признать вашей перегородочной философии с ее эквилибристикой»[12]. И с этим названием своей философии Н.Н. Страхов полностью соглашался. У него уже имеется разграничительная программа, т.е. программа демаркации философии и науки. В отличие от неопозитивистов, которые в середине XIX века стремились освободить науку от бессмысленной с их точки зрения метафизики или философии, он в своей разграничительной, «перегородочной» философии указывал на их различие. При этом философ отмечал, что «философия решает вопросы о границах и свойствах познания, она старается указать точную меру его авторитета, тогда как специалист, поклоняющийся своему кумиру, обыкновенно приписывает ему беспредельное могущество»[13]. Такая оценка нарождавшейся тенденции превращения науки в своеобразный идол поклонения прозвучала в середине XIX века, т.е. задолго до того, как это стало реальным фактом. Причем это не вскользь оброненная идея, а четко заявленная позиция, связанная с многолетними глубокими размышлениями Н.Н. Страхова о существе науки, которую он знал не понаслышке, а «варился» в ней в течение десятилетий.

Для Н.Н. Страхова был характерен свой способ центрирования проблематики философии науки. Центральными понятиями для него являлись: «метафизика науки», «философия науки», «метода», «приемы», «принципы», мышление», «опытные знания», «априорные знания» и др. Именно они позволяли ставить и отвечать на вопрос об особенностях научного познания, его возможностях и границах. Погружаясь в область эпистемологии, рассматривая вопросы о специальном научном знании, о предмете и методе ряда естественных наук (психология, физиология, химия, физика, механика), Н.Н. Страхов стремился облечь свои методологические идеи в четкие и обоснованные положения, изложенные ясным и понятным языком.

Таким образом, можно сказать, что Н.Н. Страхов был одним из тех немногих русских мыслителей, которые готовили новое понимание философии науки, отличное от господствовавшей в его время позитивистской парадигмы. Он размышлял о смене идеалов научности, об идолах и идеалах, о вечных истинах, отрываясь при этом от сиюминутного и снова возвращаясь к нему. В частности, он одним из первых выступил против крайнего сциентизма и позитивизма задолго до их тотального распространения в России.

Его взгляды на соотношение философии и науки отличались новизной, самобытностью и эвристической ценностью. Н.Н. Страхов предвосхитил в ряде своих суждений идеи современной диалектической философии науки. В первую очередь это относится к тщательной разработке им проблемы роли метафизики в развитии науки, соотношения априорного и опытного знания, а также решения проблемы демаркации философии и науки, философии и религии, научного и вненаучного знания, о границах научной рациональности.