Из досье на ученика образцово-показательной школы И. Однажды И сильно озорничал на уроке

1.

Однажды И сильно озорничал на уроке. За это учительница вывела его из класса, отвела в пустыннй угол, сняла штаны и стала ударять ладонью по оголившимся мягким местам. И заплакал горючими слезами и стал жалобно умолять:

- Харита Андреевна, Харита Андреевна, не лупите меня. Я больше так не буду.

- А ты осознаешь, Иван, - отвечала нахмуренная и сердитая Харита Андреевна - что твоя жизнь есть мистический факт?

- Осознаю. – Сопя и хныкая, согласился И.

- Повтори, что есть твоя жизнь, Ванюша. – Строго приказала учительница.

- Моя жизнь, - поскуливая, произнес Ванюша, - есть мисический акт.

- Не мисический акт, а мистический факт. – Назидательно поправила серьезная учительница и поправила чулок на левой ноге. – Ты осознаешь, что это действительно так?

- Осознаю. – Шмыгнул носом и нараспев признался И - Ладно. – Смягчилась грозная ХА. – Одевай штаны и отправляйся в класс. Но помни, как только ты забудешь, что жизнь твоя есть мистический факт, будешь наказан.

С тех пор у И началась нелегкая жизнь. С одной стороны, он действительно помнил, что жизнь его есть мистический факт, с другой стороны ему понравилась, что ХА его отшлепала.

Он ходил неотшлепанный и печальный.

2.

Не в силах больше справляться со своим душевным надрывом, И однажды подошел к ХА и, обильно потея от робости и волнения, сказал:

- Харита Андреевна, я позабыл, что моя жизнь есть мистический факт.

ХА подняла тонкие брови и грустно ответила:

- Тогда, Иван, тебе трудно придется в жизни. – И ласково погладила ученика по голове.

И забился в пустынный угол и с тихим проникновенным плачем сам себя отшлепал.

3.

Однажды И своровал булочку в школьном буфете. Потом он зашел в пустынный угол, скушал булочку и со слезами на глазах сам себя отшлепал.

4.

Как-то раз на уроке И сильно проказничал в надежде на то, что ХА его отшлепает или выпорет.

Заметив неподобающее поведение ученика, учительница выговорила ему:

- Ты ведешь себя плохо для того, чтобы быть наказанным, Иван. Именно по этой причине все хулиганы – скрытые мазохисты. – Улыбнулась ХА и, подойдя к И, нежно погладила того по голове.

И выбежал из класса, удалился в пустынный угол, тихо заплакал и сам себя отшлепал.

5.

Когда ХА наградили медалью «За педагогические заслуги» и переместили по служебной лестнице вверх, И страдал отчаянно. Потому, что ХА, перемещенная по служебной лестнице вверх, оставила школу и, таким образом, лишила своего присутствия Ваню. Он почувствовал себя покинутым и затерянным. Сердце мальчишки наполнилось горечью утраты. Он отказался от пищи, кроме, разве что булочек с маком, и в эти омраченные дни отшлепывал себя, затаившись в пустынном углу, с особой силой.

6.

Однажды И возвращался из школы домой. Путь его пролегал через одну из аллей парка. Тут он с удивлением и радостным замиранием сердца встретил ХА. Она сидела на скамеечке и тихо плакала. Ласковый мальчик подошел к бывшей учительнице и участливо спросил:

- Харита Андреевна, вы плачете?

ХА оторвала глаза от земли, перевела влажный взгляд на И и проникновенно откликнулась:

- Это ты, Иван? Надеюсь, ты хорошо ведешь себя?

- Хорошо, Харита Андреевна. – Смелея, отрапортовал ученик, после чего честно признался:

- Я мазохист, Харита Андреевна. И я хочу, чтобы вы меня отшлепали.

- Ты не мазохист. – По-доброму возразила ХА. – Ты неофит. Но я тебя отшлепаю. Пошли.

ХА и И направились в подъезд близлежащего жилого дома. Там ХА отшлепала И. И И плакал от радости. И сквозь слезы приговаривал:

- Я люблю вас, Харита Андреевна. Я хочу на вас жениться.

- Когда вырастешь большой, женишься. – В ответ приговаривала ХА.

- А вы будете ждать? – Радостно рыдал И.

- Я давно жду! – Хохотала повеселевшая и раскрасневшаяся ХА.

Отшлепав же мальчика, ХА, сделавшаяся, вдруг, очень серьезной, резким тоном сказала:

- Любовь, Иван, это не шутки. Тебе семь лет, а мне двадцать пять.

- Я знаю. – Меланхолически вздохнул ученик и понурился.

- Готов ли ты быть рыцарем? – Вдохновенно вопросила ХА.

- Готов! – Браво среагировал И.

- А способен ли ты принять витриол?

- ВИТРИОЛ? – Изумился незнакомому, но красивому слову школьник.

- Да, витриол. – Почему-то с грозной ноткой в голосе крикнула обладательница медали «За педагогические заслуги».

- Способен! – Возбужденно выкрикнул ученик.

- Тише, тише. – Заулыбалась ХА и приложила палец к губам. Затем, как бы прислушиваясь к чему-то, оглянулась по сторонам и, понизив голос, наклонилась к зардевшемуся от такого движения, уху ученика:

- Так вот, слушай внимательно. Я и впредь буду тебя ждать. И смею тебя уверить, дождусь. Через одиннадцать лет ты станешь совершеннолетен, и мы сможем с тобой пожениться. Но до этой поры на твоем жизненном пути тебя ждет три испытания. Первое: однажды в твоей школе появится некто Иван, который будет представлять для тебя угрозу. Ты должен его одолеть.

- Как, Харита Андреевна? – Трепеща от таинственности происходящего, пролепетал завороженно И.

- Не спрашивай, сам поймешь. – Быстро прошептала учительница. – Второе: ни под каким видом не сообщайся с Марьей Тишкиной. Даже не дотрагивайся до нее.

- Почему? – Широко раскрывая глаза, поинтересовался обомлевший мальчик.

- Я же сказала, не спрашивай. И не перебивай! – Сердито нахмурила бровки ХА.

- Простите. – Обожающе прошептал мальчик, все еще ощущающий сладостное горение ягодиц.

- Так вот, - очень серьезно продолжила ХА, - наступит время, и тебя неудержимо потянет к Тишкиной, тебе страстно захочется смотреть на нее и до нее дотрагиваться. Однако помни, что через это искушение к тебе явилось испытание. Преодолей его. Мысли обо мне тебе помогут. И третье: сторонись головастиков.

И хотел было тут же переспросить, что означает последнее, уж более странным показалось оно притихшему ученику, но, вспомнив строгий запрет наставницы не перебивать, только шумно проглотил слюну.

- Если ты пройдешь все три испытания, - назидательно провозгласила учительница, - то сможешь на мне жениться и получишь доступ к Игре.

- Ага. – Кивнул послушный и смирный И. Потом с обожанием взглянул на учительницу и замирающими губами прошелестел. – Харита Андреевна, а завтра вы меня отшлепаете?

- Завтра, мой ласковый мальчик, никогда не наступит. – Улыбнулась ХА и нежно погладила мальчика по голове. И с материнской суровостью в голосе добавила. – Хочу тебе дать предостережение чисто стратегического характера – не становись хулиганом.

- Но… почему, почему вы так говорите? – Недоумился (видимо, повествователь данный неологизм произвел от слова «недоумевать» – Э.Ц.) мальчик.

- Потому, что все хулиганы от того и хулиганят, что в тайне хотят быть наказанными. Но отныне наказывать тебя могу только я, и никто другой. Согласен?

- Да.

- Безропотно?

- Да.

ХА очаровательно улыбнулась и с нежной грустью в голосе проговорила:

- А теперь, мой милый мальчик, мы, к сожалению, нашу встречу завершим, так как мне еще нужно успеть на заседание педагогического совета.

ХА поспешно поправила чулок на правой ноге и быстро вышла из подъезда, а следом за ней устремился И. Но учительница оказалась стремительней, и, когда ученик вышел на улицу, той и след уже простыл.

А И еще в долгой задумчивости бродил среди аллей парка, взрыхляя и вороша тупыми мысами ботинок насыпи обильных листьев.

И домой он пробирался уже сквозь глубокие, клочковатые сумерки.

7.

Мать первоклашку не отсчитала. Только внимательно посмотрела на него, покачала головой и сказала, чтобы тот шел ужинать. Постольку поскольку, к И вернулся аппетит, мальчик с удовольствием съел три больших котлеты с добрым ломтем ржаного хлеба и выпил объемную кружку клубничного компоту.

Мать все смотрела на сына и нарадоваться не могла.

Мучения И закончились.

Потом мать нежно гладила сына по голове и ласково приговаривала:

- Какой сыночка у меня растет. Скоро он вырастет и сделается участником игры.

- Да, мама, - отзывался послушный сын, - скоро я вырасту и сделаюсь участником игры.

- Но пока ты еще к игре не готов. – Убаюкивала мать.

- Почеши мне пятки, мама. – Храня верность детской наивности, попросил сынишка.

Мать умиленно всхлипнула и стала сыну чесать пятки.

- А знаешь, мама… - уже отодвигаясь в дремоту, пробормотал мальчик.

- Что, сыночка? – Откликнулась умиленная мать.

- Я никогда не буду хулиганить.

- Конечно, не будешь. – Отозвалось мягким откликом. – Ведь ты же не хочешь быть наказанным. – И мать, почесывая пятки, замурлыкала колыбельную, под сладкие звуки которой сын погрузился в сон.