Поддерживайте, не стараясь «спасти»

Желание относиться к онкологическому больному, как к ма­ленькому, связано со стремлением стать его «спасителем». О роли «спасителя», которую бессознательно берут на себя люди, говорил основоположник транзактного анализа — Эрик Берн* и его последователь — Клод Стайнер, автор книг «Игры алкоголиков» и «Театр живых». Мы часто принимаем на себя эту роль, когда общаемся со слабыми, беспомощными и безвольными людьми, не способными отвечать за собствен­ную жизнь. На первый взгляд, «спасая» кого-то, вы помогаете этому человеку, но на самом деле вы лишь поощряете его слабость и бессилие.

Часто родственники больного попадаются в эту ловушку, поскольку тот нередко занимает позицию жертвы: «Я беспо­мощен и бессилен, попробуйте мне помочь». Позиция «спаси­теля» заключается в следующем: «Ты беспомощен и бессилен, но я все-таки попытаюсь тебе помочь». Иногда «спаситель» выступает в роли прокурора: «Ты бессилен и беспомощен, и в этом виноват ты сам!»

Стайнер назвал такие взаимодействия между людьми «иг­рой в спасение». Участники этой игры могут практически бесконечно меняться ролями. Тот, кто знает одну из ролей, всегда знает и вторую. Проблема состоит лишь в том, что, как и большинство всех остальных психологических игр, эта игра разрушительна. Тем, кто играет в ней роль жертвы, приходит­ся платить за нее слишком дорогой ценой: они лишаются способности самостоятельно разрешать трудности и привы­кают всегда занимать пассивную позицию.

С нашей точки зрения, ничто не может быть так губи­тельно для пациента, который должен взять на себя ответ­ственность за свое выздоровление, как подобная игра. Она обычно начинается с жалоб больного на боли, опустошен­ность и неспособность жить нормальной жизнью. «Спаси-

*См. Берн Э. Игры, в которые играют люди Люди, которые игра­ют в игры. — М.: Прогресс, 1988.

тель» пытается помочь, делая что-то за «жертву», «спасая» его от необходимости заботиться о себе. Такой «спаситель» ухаживает за больным, приносит ему еду и питье даже тогда, когда тот в силах сделать это сам. «Спаситель» может по­стоянно давать советы (которые обычно отвергаются) и выполнять неприятные обязанности, даже когда его об этом не просят.

Казалось бы, «спаситель» проявляет любовь и заботу, но на самом деле он лишает больного психологической и физи­ческой самостоятельности. В конце концов все может закон­читься тем, что больной почувствует злость и обиду — за то, что им манипулируют, а у «спасителя», который, опекая боль­ного, приносил в жертву собственные интересы и потребнос­ти, возникнет к нему враждебность, которая в свою очередь может породить чувство вины за это ощущение враждебнос­ти к больному человеку. Понятно, что в результате такого взаимодействия не выигрывает никто.

Скорее наоборот, оно служит изоляции больного. Когда кто-то с позиции силы пытается защитить больного (и ос­тальных членов семьи) от трудностей и особенно от проблем, связанных с вопросом смерти, это приводит к тому, что боль­ной и окружающие лишаются возможности прикоснуться к самым важным для них проблемам. Более того, это способ­ствует тому, что у всех членов семьи нарушается способность искренне выражать свои чувства.

Точно так же опасно стремление защитить больного от других трудностей, например, не говорить ему о том, что у его сына или дочери не все в порядке в школе. Если от больного что-то скрывают, полагая, что «ему и без того не сладко», это отдаляет его от семьи в тот самый момент, когда для него очень важно чувствовать эту связь и принимать участие в общих делах. Близость между людьми возникает тогда, когда они делятся своими чувствами. Как только чувства начина­ют скрывать, близость теряется.

Пациент тоже может принять на себя роль «спасителя». Чаще всего это происходит, когда он «оберегает» окружаю­щих, пряча от них свои страхи и тревоги. В этот момент он

начинает чувствовать себя особенно одиноким. Вместо того чтобы защитить семью, больной практически вычеркивает ее из своей жизни, а окружающие воспринимают это как отсут­ствие доверия к ним. Когда людей «спасают» от чувств, они лишаются возможности переживать и реагировать на них. Иногда это приводит к тому, что у родных больного сохраня­ются болезненные переживания уже после того, как он вы­здоровел или умер.

Точно так же, как близкие не должны пытаться уберечь больного от радостей и горестей семейной жизни, больной не должен стараться защитить их от болезненных переживаний. В конце концов, если чувства не скрывают, а выражают от­крыто, это только способствует психическому здоровью всех членов семьи.