Осенний день вдруг солнцем осветил
Сонм виноградных лоз: как на погосте
Он саваном сверкающим покрыл
Руины — древности почившей кости.
П. Б. Шелли, 1818
В начале 90-х годов XX века закончился «золотой век» новостроечной археологии Советского Союза. Развалилась великая страна, закончились нужные и ненужные «стройки социализма», началась мутная эпоха разделения и приватизации. В пылу нового «государственного строительства» очень быстро забыли о науке и культуре. Основной проблемой для большинства ученых стало выживание. Археологи остро столкнулись с вопросом финансирования полевых исследований. Государственных денег не было, но их разрешалось искать.
1995 год, как обычно, начался с поиска средств для проведения очередного полевого сезона и учебной практики для студентов Приднестровского университета. Отсутствие денег и автотранспорта диктовало условия, чтобы раскопки велись поблизости от Тирасполя — столицы недавно провозглашенной республики. В результате ректорат нашел мизерные средства на командировки, а нам оставалось лишь найти какой-нибудь памятник. В отличие от прошлых лет мы могли копать где угодно и что угодно, но рассчитывать приходилось только на себя. Очень вовремя один из местных руководителей пообещал нам временно и, главное, бесплатно выделить бульдозер. Можно было изучить какой-нибудь небольшой курган и ознакомить, таким образом, студентов с археологическими раскопками. И тут я вспомнил о районе, в котором уже довелось успешно работать.
|
|
Окрестности этого крупного молдавско-украинского села, с размахом раскинувшегося на левом берегу Днестра, всегда привлекали человека. Поэтому здесь сохранилось так много самых разнообразных археологических памятников. Так получилось, что одиннадцать полевых сезонов я провел в археологических экспедициях именно здесь, всего в 25 километрах от города. Первая командировка состоялась в 1982 году, была недолгой — всего три месяца — и ознаменовалась открытием киммерийского кургана. Вторая встреча произошла через 13 лет, также принесла интересное открытие, но затянулась на целое десятилетие.
«Глиное находится в 5 верстах от Кореитной (современное село Коротное. — Примеч. авт.) на вершине пологого склона, уходящего по низине к реке. Здешние окрестности самые плодородные в этих местах и годятся для любых видов сельского хозяйства. Низина вдоль Днестра предоставляет возможности для выпаса, здесь много ив, как отдельными деревьями, так и зарослями. Вода не из лучших, ее берут из одинокого озера, находящегося в деревне. Здесь всего лишь 18 молдавских семей, остальные — казаки, жилища которых весьма отличаются от молдавских размерами домов, их удобством и прочностью, аккуратностью садов и т. д. Вообще если видишь фруктовые сады, значит, хозяин — казак», — писал о селе выдающийся русский инженер Ф.П. де Воллан, когда в конце XVIII века делал топографическую съемку и описание «Земли Едисан». Именно здесь и решено было провести небольшие раскопки, которые должны были занять не более месяца.
|
|
Эти земли с глубокой древности привлекали человека. Благоприятный режим увлажнения, отличные пастбища, обилие зверя и рыбы, наличие пойменных лесов и выгодное географическое положение способствовали превращению Нижнего Поднестровья не только в удобную экологическую нишу, но и создали здесь особую культурно-историческую среду. Этот регион характерен своей неустойчивой прозрачной в ту пору границей между скифским и фракийским миром. На востоке проживали многочисленные скифские племена, а на западе огромные территории занимали фракийцы. Где-то по Днестру и проходила виртуальная граница между этими этносами. Здесь велась оживленная торговля и находилась известная переправа через реку. Недалеко на юге процветала знаменитая греческая колония Тира, основанная выходцами из Милета в VI веке до нашей эры. Ее влияние ощущалось на сотни километров к северу. Днестр в ту эпоху был судоходен, и торговые корабли без проблем могли доплывать до среднего течения реки. В результате здесь царил симбиоз культур и народов. Район Нижнего Поднестровья стал своеобразным культурным перекрестком, на котором соприкасались скифский и фракийский мир по линии запад — восток, а по линии север — юг — различные варварские культуры и античная цивилизация греческих городов-колоний.
Объектом исследований был выбран средних размеров и хорошо заметный с трассы курган. Задача упрощалась еще и тем, что эти земли уже не обрабатывались местным колхозом и курганная насыпь одиноко возвышалась на заброшенном поле. Раскопки начались активно, и уже через неделю этот курганный памятник был фактически исследован. Однако спустя два дня бульдозер без каких-либо предупреждений был отозван из экспедиции. Перед нами в очередной раз встал извечный русский вопрос: «Что делать?» Экспедиционный сезон был в разгаре — стояла хорошая погода, а в лагере находилось более десяти готовых работать сотрудников. К тому же со дня на день должны были приехать студенты-первокурсники. Но докопать этот степной курган без техники не представлялось возможным.
От безысходности началось более тщательное изучение прилегающих территорий. Все сотрудники экспедиции разбрелись по окрестностям. В те годы многие поля еще обрабатывались, поэтому вскоре на свежевспаханной почве недалеко от кургана стали находить так называемый амфорный бой — невыразительные фрагменты античных амфор, остающиеся обычно на месте тризны у погребения. Стали расспрашивать стариков. Те и рассказали, что здесь всегда были знаменитые виноградники, которые раскорчевали в период горбачевской перестройки. При этом применялся плантажный плуг, который переворачивает землю с глубины до полуметра. «И вообще, здесь турки своих солдат хоронили», — неожиданно услышали мы. Оказалось, что в этом районе нередко находили «турецкие ножи и сабли». Это уже было интересно и вселяло определенную надежду на успех поисков.
Именно в это время в колхозе скосили пшеницу и перепахали окрестные угодья. Это было как нельзя кстати! На свежевспаханных полях местами выделялись характерные выбросы глины и небольшие, едва заметные всхолмления. Очень они напоминали сильно распаханные курганы. Их мы и решили проверить. На одном из возвышений был заложен квадрат со стороной в пять метров. И сразу же повезло: прямо в его центре оказался входной колодец крупной катакомбы! Погребение было ограблено в древности, но дало интересный материал и позволяло предположить, что оно не единственное. На этом работа экспедиции в 1995 году была завершена.
|
|
Очередной сезон 1996 года было решено провести на этом же памятнике, тем более что вопрос об использовании техники уже не возникал. Вновь были заложены раскопы на всхолмлениях и выбросах глины. И вновь удача! Везде оказались катакомбы позднескифского времени с однотипным погребальным обрядом и инвентарем. Стало ясно, что почти случайно мы обнаружили достаточно крупный и очень важный памятник этой эпохи, который при других обстоятельствах вряд ли бы был обнаружен и так широко исследован. Уникальность его заключалась еще и в том, что именно здесь оказались очень прочные грунты. Поэтому почти половина обнаруженных катакомб идеально сохранилась: их своды не обрушились. Даже тяжелая техника не могла обвалить эти подземные сооружения, если они были выкопаны на глубину более трех метров!
Село не зря получило свое название: до сих пор сюда приезжают строители, так как местная глина считается лучшей в районе. «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» — эта русская пословица, как никакая другая, точно определяет наше в значительной степени вынужденное открытие. Но работа здесь далась нам очень нелегко.