Психодинамика неврозов навязчивых состояний

При неврозах навязчивых состояний исходным является уровень эдипова треугольника, определенный одним объектом (чаще отцом), который, с одной стороны, демонстрирует жесткую силу, а с другой стороны, никому не подчи­няется, является самовольным и жестоким, и другим объектом (как правило, матерью), который ведет себя покладисто, готов к страданиям, и к тому же дей­ствует в противоположном направлении, которого отвергают и не ценят. Ребе­нок идентифицирует себя амбивалентным образом с обоими родителями. Так, с одной стороны, он хочет быть требовательным объектом, производящим впе­чатление властного и способного к проявлению грубой силы (таким, как отец), и в такой же степени идентифицирует себя с матерью; однако, он ощущает, что должен опасаться генитальных повреждений и переживает этот страх в связи с возможным угрожающим возмездием со стороны матери-соперницы. Амбива­лентная идентификация с покладистым и страдающим, мазохистским роди­телем означает, что центральным является мазохистское удовольствие от боли, в то время как бессознательно он стремится к морально-садистскому уничто­жению жестокого другого. Угрожающее генитальное повреждение, в форме кастрации у мальчиков или генитального ранения и повреждения у девочек, мобилизует соответствующий непереносимый страх; в напряжении соперни­чества возникает страх вины (страх наказания).

Непереносимые аффекты неудовольствия, запущенные опасностью гени­тального повреждения, ведут к регрессивному уклонению от опасной эдипо­вой триады на анально-садистский уровень. При этом объектные отношения регрессивно изменяются таким образом, что теперь жестокая борьба идет не за сексуальное обладание объектом, а в гораздо большей степени за право быть сильнейшим, обладать большей силой воли, способностью навязать себя само­го, свои интересы, свои ценности другим. Эта борьба осуществляется амбива­лентно: с одной стороны - теперь в анальном аспекте - существует опасность насилия (внутреннего) объекта, а также осуществляется борьба с помощью про­тивоположного вложения энергии; с другой стороны, имеет место идентифи­кация с осуществляющим насилие объектом, с его анальным произволом. В этом конфликтном, критическом противопоставлении мобилизуются страхи, связанные как с садистским овладением другим, так и мазохистским позволе­нием другому овладеть собой. Возникающее здесь неудовольствие-страх мо­жет быть во многих случая преодолено только посредством усиления защиты (из-за чего усиливается и проявление симптоматики).

В актуальных симптомах, будь то представления, фантазии или действия, эта амбивалентность проявляется в рамках патологического образования ком-

– 140 –

промиссов. Так, например, через страсть к чистоте, с одной стороны, реализу­ется стремление к чрезмерной чистоте, с другой стороны, именно через это действие осуществляется разрушение.

Потребности в автономии, с одной стороны, и в зависимости от объекта, с другой, находятся в длительном противостоянии. Нарциссические потребнос­ти ведут через регрессивное оживление детских фантазий всесильности к фан­тазиям величия, которые могут распространяться в форме снов наяву; такие сны наяву защищают от конфронтации с реальностью, которая ставит под воп­рос фантазии величия и может разрушить их. На трехстороннем эдиповом уров­не отношений эти фантазии величия реактивируются, поскольку позволяют вести борьбу с актуальными эдиповыми соперниками. Это справедливо также и для борьбы с имеющимся соперником на анальном уровне влечений и отно­шений, мобилизованным посредством регрессии.

Регрессия инстинктов содержательно включает как садистский, так и ма­зохистский анальный поиск удовольствий. Удовольствие возникает здесь при столкновении с противостоящим; оно обретается в подчеркнуто агрессивном столкновении, а также в агрессивном сдерживании объекта, через покорение и удержание. Через направление энергии в противоположную сторону осуще­ствляется борьба с анальным удовольствием (переживаемым как грязное, при­земленное, порочное, но сильно возбуждающее).

Намеченные процессы регрессии - как в образовании объектных отноше­ний, так и в обхождении с инстинктами - так сказываются на Эго, что здесь рано или поздно возникают противоположные вложения энергии в отношении формирования реакций (например, в смысле описанной Фрейдом триады не­врозов навязчивых состояний: «порядок, жадность, упрямство»). Для предотв­ращения жестоких и грубых импульсивных действий осуществляется отделе­ние представлений и аффектов от Эго, а также разрыв цепочек представлений, которые могут вылиться в такой импульс. В этой связи говорят о механизме изоляции. В полях напряжения власти и бессилия, преодоления и подчинения, в Эго формируются и сохраняются фантазии собственного могущества. Воз­никающее в связи с этим представление о могуществе мыслей характеризуется также и страхом: мысли, слова переживаются как поступки, а следствием мо­жет быть торможение процессов мышления.

Суперэго находится в сильном конфликтном напряжении по отношению к Эго, в постоянной борьбе с ним. Под угрозой наказания оно пытается навязать Эго свои жесткие ограничительные нормы; Эго, покоряясь, пытается при этом избежать такого нормативного давления. Оно подчиняется приговору винов­ности «механистичного и псевдоморального» Суперэго, которое относитель­но, поскольку Эго вместе с таким подчинением приобретает право на повторе­ние запрещенных деяний (см. Benedetti, 1978, 1984; Fenichel, 1974; Hoffmann, 1980; Quint, 1971).

– 141 –