2015-06-28
224
– Как не вовремя! – пожаловалась мантикэру атэ’сури Таннаис, когда не сумела телепортироваться в спальню. Пришлось подниматься по лестнице, стараясь не зацепиться каблуками за ворсовую дорожку и не сбить атласным шлейфом расставленные на ступенях горшки с лиловыми фиалками.
Подобные магические катаклизмы не были редкостью, особенно во время седмицы Иллады. Значит, кэссиди уже призвала Альтею и чем-то взволновала. Ничего. Скоро магия опять станет послушной, ведь для этого ее и создал Творец. Боги-Созидатели оставили каждому народу дар. Эльфам досталось долголетие, гномам – железное здоровье, оркам – сила. А люди получили власть над магией. Все в мире должно находиться в равновесии.
Геллера зажгла двенадцать свечей в напольном серебряном канделябре; подышала у окна свежим ветром, несущим от орликской рощи аромат хвои; разделась, но засыпать не торопилась. У адептов впереди неделя праздничных каникул, так что и преподаватель имеет право пополуночничать. Не глядя взяла с полки первую попавшуюся книгу и хмыкнула: «Баллады о славных деяниях Бахмута Твареборца» мало подходили для чтения на ночь. Впрочем, Геллеру Таннаис историями о нежити и привидениях не напугаешь…
…Наведенный над особняком купол дрогнул, отозвавшись в ушах зоомага мелодичным звяканьем дверного колокольчика. Защиту не пытались снять или пробить, нет. Ночной гость оповещал хозяйку о приватном визите. Геллера, улыбнувшись собственным мыслям, отложила книгу и набросила тонкий халат.
У калитки стоял Арвиэль. Вместо обносков, послуживших маскировочным реквизитом, на нем была небеленая рубашка навыпуск со шнуровкой на груди, какие носили зажиточные поселяне, а поверх – короткая безрукавка. Похоже, демоненок повстречался с неверрийскими бандитами, и о нем позаботились. Славно, славно…
Арвиэль вопросительно поднял голову. Геллера, убрав купол, щелчком пальцев отперев входную дверь, отошла от окна. Почему-то ей было неловко смотреть ему в глаза, неестественно яркие, глубокие, как у всех Дивных. После бойни мальчика доставили в лабораторию почти без признаков жизни, но он сумел уцепиться за этот мир. Судя по старым шрамам, не впервой вырывался из жадных когтей Хекты. Геллера оставила бы Арвиэлю душу, не будь он таким по-звериному упрямым. Демоненок был глуповатым, зато позволял вить из себя веревки…
Высокая тень затмила неверный свет.
Неосторожный кичливый мальчишка… За несколько десятков лет атэ’сури Таннаис научилась держать себя в руках и не вздрогнула. Даже не рассердилась.
– Сколько раз я просила не влезать через окно. Для цивилизованных людей и иноверцев придуманы двери.
Ночной гость, загадочно улыбаясь, скользнул с подоконника на пол. Двигался он плавно, как призрак. В сиянии тонкого месяца его волосы казались белыми, как снег; правая бровь иронично приподнята, и эта легкая асимметрия делала лицо еще более притягательным. Ни один самый искуснейший скульптор не сумел бы изваять столь потрясающей и холодной красоты. Нелюдь …
Геллере стало не по себе.
Ведьма жадно разглядывала его холодными глазами в обрамлении белесых ресниц. И Шумор, и шедхе находили атэ’сури Таннаис весьма привлекательной, но Виллю она была омерзительна. Направляясь сюда, он даже приблизительно не знал, как будет действовать. Самый простой вариант – свернуть ей шею, забрать вещи и уйти – после просьб Альтеи растерял всю притягательность. Идея пришла уже на месте, да только не Виллю, а Лису.
– Где Неваляшка, Гел? – Взгляд упал на раскрытую книгу. В центре эпической гравюры святой Бахмут Твареборец крушил сонм призраков серебряным мечом.
– Что ему делать здесь в четвертом часу утра? И сколько раз я просила: не обзывай Хорэя. Он – наш с тобой друг.
От ее тона, нежного, доброжелательного, с ноткой укоризны, у Вилля свело челюсти. И эта женщина хладнокровно потрошит трупы в прозекторской!
Задрапированная в халат белая фигура медленно и неумолимо поплыла к аватару, за лилейной улыбкой пряча коварство намерений. То ли по щеке погладить хочет, то ли за ухо потрепать. Или еще какой фортель выкинуть из бесчисленных запасов «мамочки Гел».
– Что случилось? Почему такое лицо, Арвиэль? – обеспокоенно хмурясь, зоомаг опустила руку.
– Ты прячешь то, что принадлежит мне. Верни сабли… – с трудом подавив желание осенить ее святым треуглом, замогильным голосом прогудел Вилль.
– Да ты с ума сошел! До тех пор, пока жив аватар, и они живы. Они просто не пойдут к тебе в руки… Или еще хуже.
– Ничто в этом тварном мире уже не причинит мне вреда…
– Перестань паясничать, Арвиэль.
– Всего лишь дух его неприкаянный, – печально вздохнул ночной гость, по широкой дуге обойдя зоомага. – Верни мне сабли, смертная!
– Арвиэль, ты что, пьян?!
Вилль потянулся к серебряному канделябру, картинно отшатнулся, точно ожегшись, и, свесив руки плетьми, ме-едленно помотал головой:
– Нет. Я мертв. Я умер в твоей гексаграмме, гадюка…
В глазах Геллеры мелькнуло непонимание. Растерянность. Затем расширились зрачки.
Аватар не шелохнулся, ни единым мускулом не дернул, когда с пальцев зоомага сорвался белый луч и ударил его в солнечное сплетение… и стек по рубашке каплями света.
– Семь Ларов… – Зоомаг ошарашенно уставилась на собственные руки.
– Меня нельзя убить, Гел. Я уже мертв! – Вилль жизнерадостно улыбнулся, скаля отращенные клыки. Как повезло, что Володя не гнушался тяжелой физической работы, и они с аватаром были примерно одного роста и комплекции! Рубашка иномирянина немного жала в плечах, но ради такого дела можно и потерпеть.
Огненный сгусток ударил в живот с тем же результатом. С нулевым.
– Мои земляки передают привет вам с дочкой и желают сдохнуть в лепрозории!
Лицо Геллеры побледнело пуще обычного, рот перекосило. Она резко забросила руку за голову. Собранные в пучок волосы рассыпались, но еще раньше, чем белые пряди коснулись плеч, что-то сверкнуло в полумраке. Молниеносное и смертельное.
И попало в цель.
На груди аватара алела ягода малины, мастерски сработанная из рубинов. Четырехгранная шпилька-шип пробила сердце, и едва Вилль ее выдернул за оголовье, как дыра в безрукавке стала сочиться земляной пылью.
– Какая незадача… – пробормотал «мертвый», пропуская песок сквозь пальцы. В носу защипало от смеха. Просто слов нет! Вилль шел в лабораторию в своей одежде, иначе опознавательный круг засек бы неладное, и Володин комплект дожидался триумфа на дне мешка. И дождался! Антимагичная броня превосходно защитила от атаки Одаренной. В левый, ближе к сердцу, карман безрукавки Вилль переложил платок с землей из дома. Куда и попала шпилька. Пресветлая, храни Тай-Линн!
– Бу!
Геллера безжизненно осела на пол, судорожно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на песок. И неудивительно. Истории о мстительных духах, возвращавшихся с того света, отнюдь не были выдумкой.
Мысленно ухмыляясь, Вилль подошел к шкафу, краем глаза отметив, что Геллера крадется на карачках за кровать. И шушель с ней!
Сабли звали. Против охранного заклинания Вилль натянул рукав на кисть, нашарил ручку и дернул что есть мочи. Дверца отвалилась с хлопком, дымком, отдающим сиренью, и игриво-лазурной вспышкой. За спиной оторопело икнули, послышалась возня, скрежет металла по дорогущему паркету. Виллю было все равно.
Он видел Тай-Кхаэ’лисс, одиноко висящие на задней стенке. Больше во вместительном шкафу не было ни-че-го. Приставив выломанную дверцу к уцелевшей напарнице, Вилль потянулся к саблям. Сердце сжалось, дыхание перехватило…
«Дыши глубже, хозяин! – посоветовала Пламя. – Не то мы тут до скончания времен будем с молью воевать!»
«Хозяин, у ведьмы канделябр!» – предостерег Лед.
Примерно так поприветствовали бы хозяина сабли, умей они облекать эмоции в слова. Аватар растроганно прижал клинки к груди. Две недели он их не видел, не притрагивался к ним, не разговаривал!
Стоп. Канделябр?!
Растрепанная Геллера, сама похожая на призрак, стояла у кровати, широко расставив ноги, с серебряным канделябром наперевес.
– Ты б еще с веником против Тай-Кхаэ’лисс полезла, – хмыкнул Вилль, шагнув к ней.
– Как тебе удалось избавиться от демона?!
– Очень просто – я умер. – Шаг вперед.
– Уходи! – Шаг назад. Геллера, конечно, поняла, что «покойник» живее всех живых. Только легче ей от этого не стало.
– Я еще не закончил.
– Я закричу!
– Убью слуг. Попробуешь колдануть – отрублю руки. – Шаг вперед.
– Чего ты хочешь?! – Спиной к стене. Канделябр – перед собой, как последнюю никчемную защиту.
Вилль остановился.
Чего он хочет? Завести часы в обратном направлении, подклеить в календарь сорванные листы. Чтобы четырнадцатого первозвона отказаться от участия в дипломатической миссии. Ведь чувствовал тогда неладное, но не отказался. Потому что приказы не оспариваются.
– Я пришел благодарить за гостеприимство и сказать, что твоей лаборатории больше нет. Ее забрал океан.
– Ч-что?..
– Тебе не получить Колодец, Геллера. И Силль-Миеллонского Источника тебе не видать. Ты ведь за этим показывала нам мантикэра и доппеля, да? Хотела заинтересовать возможностями симбиоза колдовства и науки? Жаловалась, что вам магии не хватает на исследования… Надеялась, что посольство вернется в полном восторге от блистательной атэ’сури Таннаис, и Повелитель прислушается к ним… и к своему аватару. Что Ковен и император допустят тебя к Альтее. Я говорю – не выйдет! Алая Волна началась по вашей вине. Именно вы призвали в наш мир зулле, отравивших разум императора Аристарха. По вашей вине обезумела половина Равенны. Вы хотели ослабить Неверру междоусобицей и захватить власть!.. По лицу вижу, что прав… Только вы не победили. И не победите никогда… – Глубоко вздохнув, Вилль перешел на сухой официальный тон, который настойчиво прививал студиозусам профессор Вирт: – Вы, Геллера Таннаис, обвиняетесь в розжиге междоусобной распри. В уничтожении иностранной дипломатической миссии. В заговоре против кэссаря Скадарского и императора Неверрийского. В незаконных экспериментах над людьми и иноверцами. И я приговариваю вас…
– Не надо! – Геллера вжалась в стену.
– Нет, не к смерти. – Едва успев подхватить падающий канделябр, Вилль вытащил из правого кармана грушевидную склянку.
– Что это?
– Твой «сироп».
– Нет!
– Два часа на полную регенерацию. А сколько тебе понадобится?
– Нет!
– Почему, Геллера? Ты же… Одаренная! Исцелишься как-нибудь. В крайнем случае, будешь пользоваться личиной и феромонами, – процедил Вилль.
– Я сделаю все, что ты хочешь, только не…
– Верни моих земляков.
– Я не могу! Их…
– Гулям из катакомб скормили, да? Ты просто мастер создавать чудовищ, Геллера…
Сколько всего хотелось высказать, не стесняясь в выражениях, этой… сейчас просто женщине, чтобы не только испугалась, но и раскаялась. Искренне, до самого нутра, до глубины своей закоснелой сущности. Но в этот момент на вскрытом сейфе взвыла охранка.
Но что был этот вой по сравнению с воплем Геллеры Таннаис! Низкие вибрирующие трели потонули в истошном, отчаянном визге, способном, казалось, перекрыть рев бури. Раздирая ногтями забрызганное лицо, зоомаг повалилась на колени прямо в осколки злополучной склянки, миг назад разбившейся у ее головы.
Не оглядываясь, аватар перемахнул через подоконник и спрыгнул на лужайку. Скрипнул зубами. Он знал, что пожалеет о своем выборе. Входная дверь приоткрылась; темный меховой клубок, не сбавляя хода, не выпуская из пасти волочащийся замшевый мешок, с разгону нырнул к Виллю под рубашку. В доме зажигали свечи и лампы, из распахнутых настежь окон доносился взволнованный галдеж. Засуетились, дворняги. Слуги, конечно, бросились на помощь истерящей хозяйке, и не сразу разберутся в настоящих причинах тревоги. Минут пять форы есть. А этого достаточно.
Накрыв голову Володиной безрукавкой, Вилль потянул на себя кованую дверцу и прыгнул…
– Отлично, – проворчал он, плашмя растянувшись на брусчатой дорожке. Сапоги, не пропущенные куполом, остались по ту сторону калитки.
Верткий кицунэ, успев в момент падения перебраться на спину аватара, выпутался из рубахи и плюнул мешок наземь:
– Кха-кха, радуйся, что порты на тебе собственные.
Замечание было резонным. Антимагическая одежда, не выдержав смены ипостаси, разлетелась в лоскутья.
– Не флепнеффя? – спросил аватар, выудив из лопухов припрятанный там заплечный мешок.
– Обижаешь! – Трой сжал в зубах замшевый и прыгнул на спину крылатого волка.
Затон отражал звездное небо, но птицы уже манили утро, рассыпавшись по берегам Орлики звоном жаворонков, треща сорочьей болтовней, выстукивая с методичностью дятлов. Оборотни оделись, с трудом подавив соблазн хорошенько выкупаться в прохладной воде.
– Помех не было? – поинтересовался Вилль, туго переплетая косу. Красота эта жутко мешалась, но… Тай-Линн нравится, значит, придется терпеть.
– Порядок! Кунсткамера у Геллерки, конечно… Все б утащил, если б смог. – Лис мечтательно вздохнул, зрачки вспыхнули фосфорной зеленью. – А замок на сейфе хиленький, так, сопля на дужке. Одно удовольствие вскрывать. Зато охранка искрит и воет – я угорел!
– Колдовская… А мантикэр?
– Весь хвост мне обмуслякал, подлюга, пришлось рявкнуть. Кстати, встретил в коридоре твою старую знакомую. Пыталась меня застрелить… Я ее за ляжку тяпнул.
– Лучше б за нос!
– Она сама им об пол приложилась. Теперь с баклажан раздует. Кстати, глянь-ка на улов, – алхимик с самодовольной миной протянул мешок, – я еще цацку и перо подтибрил – в том же сейфе лежали.
– Да это съерт Дана! И его же перстень! – ахнул Вилль, вытащив небольшой перстень с рубином, который брат носил на мизинце. – Вот воровка! А это что? Галька?
– Отда-ай!!! – Лис выхватил сизо-серый матовый камень, который Вилль собрался швырнуть в реку за ненадобностью. – Какая галька?! Это ж безоаров камень! Абсолютное противоядие! Ну не смог я, не смог его там оставить!
– Учти, Леська все равно отберет.
– Знаю! – Лис шевельнул веснушчатым носом, точно принюхиваясь к добыче. – Потому забрал оба. А ты отже-ог… Так она орала, так орала! Скажи, у ведьмы рожа расплавилась или обуглилась?
Со дна мешка Вилль достал три пробирки из небьющегося стекла. Без этикеток, без номеров, но он и так знал, что это. Кровь. Образцы его собственной крови. Сокровище, которое Геллера Таннаис даже коллегам не доверила, предпочтя быть единоличной владелицей.
И сейчас оно тягучей струйкой уходило в реку Орлику. Следом булькнули пробирки. Вилль поморщился.
– Ни то и ни другое, Лис. Это была дистиллированная вода. Стану я переводить добро на всякое…
– Перегидрид твою ангидроль! Ду-рак!
Вилль и сам знал, что не светоч благоразумия. А по сути – тупой осел с дурацким принципом. Но он просто не смог причинить боль женщине… даже такой.
– Ладно, полетели – проворчал аватар, перекинувшись. – Наши небось уже за тридевять верст отплыли. Все равно Шумора искать, что иглу в стоге сена. Пускай дышит… пока…
