2015-06-24
399
Мы видели, что чем более исторический материализм диалектически продумывается и развертывает свои категории, тем более он освобождается от материализма и одухотворяется («идеализируется»). Диалектика неумолимо обнаруживает, что история и материализм — две вещи несовместные: отпадает материализм метафизический, отпадает материализм механический и вульгарный, отпадает натурализм и детерминизм (как мы это видели при решении антиномии свободы и необходимости (см. гл. 23). Что же остается? Остается еще одна возможность говорить об «экономическом материализме», как об особой направленности социального труда и творчества. Остается еще возможность сказать, что социальная жизнь в своем развитии и в своей истории всецело определяется «производительными силами» и «производственными отношениями». Такая точка зрения могла бы быть названа «экономизмом» в том смысле, что она сводит всю социальную жизнь к производству материальных благ как к основной социальной функции, от которой зависят все остальные функции общества. Однако еще большой вопрос: можно ли такой экономизм (если бы даже он был верен) назвать «материализмом».
Для решения необходимо раскрыть содержание основных факторов экономического процесса, так называемых «производительных сил и производственных отношений». Производительные силы означают прежде всего орудия производства, «умение производить эти орудия и умение пользоваться этими орудиями» («Диамат», с. 19). Выше нами было установлено (гл. 21, с. 246-247), что орудия производства являются первым продуктом и первым проявлением изобретающего духа. И чем более они усложняются и усовершенствуются, тем более духовное творчество выступает на первый план. Современная техника насквозь духовна; она построена на математике, на науке, на ее новейших открытиях, на полете творческого воображения. Наиболее абстрактные и наиболее духовные открытия Ньютона и Лейбница в области математики, открытие дифференциальных исчислений, произвели полный переворот в прикладной механике и в технике.
«Орудие производства» есть изобретение, открытие, творческий акт человека и прежде всего, как и всякое творчество, духовный акт, качественно отличный от всякого физического усилия, от всякой простой затраты мускульной и нервной энергии. Орудия производства не суть порождения природы; животные не имеют орудий производства. Это есть отличие человека: человек есть существо, изобретающее орудия (homo faber). И это изобретение, и открытие нового и прежде не бывшего есть акт индивидуального творчества, а не массового труда. «Трудящиеся массы» никогда никаких научных и технических открытий не делали, но они пользуются этими открытиями и без них пребывали бы в состоянии варварства и не имели бы цивилизации и культуры. Таким образом, ссылка на орудия производства не только не заключает в себе никакого «материализма», но, напротив, есть самое сильное свидетельство творческой энергии духа. «Умение производить и умение пользоваться», о котором говорит диамат, есть особая духовная установка человека, а отнюдь не природное телесное его свойство.
Миф о Прометее, который «похищает огонь с неба», дает людям цивилизацию и выводит их из пещерной жизни, — символически изображает изобретение как духовный акт, как внезапное озарение свыше.
Энгельс говорит: «На пороге человеческой истории стоит открытие превращения механического движения в теплоту: добывание огня трением; в конце этого развития стоит открытие превращения теплоты в механическое движение: паровая машина»6*. При этом Энгельс признает, что огонь с неба, добытый Прометеем, превосходит паровую машину по своему освобождающему человечество значению. «Это открытие впервые дает человеку господство над силой природы и благодаря этому окончательно отрывает его от животного царства» (Энгельс. «Анти-Дюринг», 1932, с. 80-81)7*.
Таким образом, вся история становится историей открытий, историей творческих актов духа, «окончательно отрывающих человека от животного царства», т. е. противопоставляющих его природе и материи как свободное и духовное существо, господствующее над этими низшими и ему подчиненными ступенями бытия.
Если мы теперь перейдем к другому фактору производства, к «производственным отношениям», то и здесь увидим проявление творчества и изобретения. В самом деле, производственные отношения означают «отношения людей друг к другу в процессе производства», ибо «производство есть всегда и при всех условиях общественное производство» («Диамат», с. 19). Иначе говоря, производственные отношения означают социальную организацию, и она, как нами было указано (гл. 22), в еще большей степени есть продукт творчества духа, нежели техника. Всякая организация требует организаторов и вождей. Здесь более чем где-либо необходима личная творческая инициатива и изобретение. Ведь «производственные отношения», по мысли Маркса, определяют всю социальную жизнь и охватывают в конце концов все разнообразное взаимодействие людей. Здесь решается вопрос не о том, каковы орудия производства (какова техника), а о том, «s чьем владении находятся средства производства»... «в чьем распоряжении находятся средства производства»... («Диамат», с. 23), иначе говоря, решается вопрос о правовой, политической и экономической организации всего общества. Кто-то должен распоряжаться всей этой массой природных и технических сил, всей этой массой народного труда, ибо нет организации без организаторов, нет массы без руководителей. Руководители и организаторы одинаково необходимы в сфере чисто экономической и технической, как и в сфере политической, правовой и идеологически-культурной. Ясно, конечно, что творческая деятельность организатора, законодателя, политика не менее «духовна», чем деятельность техника, инженера, ученого. Маркс говорит, что общественная работа широкого масштаба требует управления (дирекции), которое создает гармонию индивидуальных деятельностей: «единичный скрипач управляет сам собой, но оркестр нуждается в дирижере» («Капитал», т. I, с. 295)8*. Это сравнение с музыкальным творчеством и управлением всего ярче показывает духовную активность организатора.
Мы видим, таким образом, что экономизм, сводящий социальную жизнь к производительным силам и производственным отношениям, отнюдь не есть тем самым материализм. Научно и технически организованный процесс производства, как мы видели, создается и управляется творческим духом человека. Процесс труда и творчества относится не к царству природы, не к царству материи, а к сфере свободы, к сфере духа и культуры. Техника и экономика насквозь духовны. Только активность духа здесь направлена на производство материальных благ. Дух сам создает тот экономический фундамент, который ему необходим и на котором он воздвигает свою духовную жизнь и творчество; он заботится не о материи, а о самом себе, о собственном «состоянии духа». Посредством своей техники и экономики, посредством своего труда и творчества он созидает и освобождает самого себя; а в самосозидании и самоосвобождении заключается сущность духа, сущность «самости», сущность самосознания.
Вдумаемся глубже в содержание того, что обнимается этим выражением «производительные силы» и «производственные отношения». Это вся техника и, следовательно, вся наука, без которой техника невозможна; это всяческое «умение», все технические навыки, вся интеллигентность, все прирожденные таланты и способности, без которых нет человеческого труда и творчества. Все народное образование и воспитание, вся техника медицины и гигиены относится к производительным силам, ибо она определяет интенсивность и квалификацию труда. Наконец, все формы организации, все формы сотрудничества и сотворчества относятся сюда же (под именем производственных отношений), и они устанавливают, «что кому принадлежит, что находится в чьем владении и распоряжении», они определяют, кто имеет право организовывать, распоряжаться и повелевать и кто обязан повиноваться и подчиняться и до каких пределов. Иначе говоря, «производственные отношения» обнимают не только организацию хозяйства, но также организацию права и государства, организацию собственности и власти.
«Общественное производство своей жизни», о котором говорит так называемая «гениальная» формулировка существа исторического материализма, данная Марксом («Диамат», с. 31, 32), объемлет, в сущности, всю сферу жизненной активности, всю ту сферу, которую Маркс и Энгельс ясно и определенно противопоставляют сфере природы, царству природной необходимости (животному царству). Эту высшую сферу они называют царством свободы, царством человеческой культуры и цивилизации. (См. выше, гл. 18.) Современная философия называет эту высшую ступень бытия сферой «духа и культуры», утверждая, что всякая культура духовна. Мы уже видели, что техника и экономика всецело относятся к сфере культуры и цивилизации, сфере духа. То, что Маркс называет общественным бытием, обнимает всю структуру общества: экономическую, юридическую и политическую, весь фундамент и всю надстройку. Все здание насквозь духовно, ибо оно есть созидание, и притом самосозидание.
