Основной недостаток классовой теории Маркса лежит, однако, еще глубже: он рассматривает, как мы видели, только один класс общества — хозяйственный. Два других основных сословия, без которых невозможно никакое культурное общество, отсутствуют у Маркса совершенно. Таким является прежде всего правящий класс, выполняющий существенную и не сводимую ни к каким другим функцию властвования и правоорганизации. Существует огромный специальный персонал, управляющий государственной машиной; он осуществляет те функции власти, которые никогда не выполняются и не могут выполняться ни «капиталистами» (например, предпринимателями, банкирами, коммерсантами, владельцами имений и проч.), ни «пролетариатом». Никогда не управляет «весь народ» и никогда не управляет «пролетариат». Фикция диктатуры пролетариата (ленинская кухарка, управляющая государством) — абсурдна: «диктатура» означает власть одного диктатора, а не миллиона диктаторов. Пролетариат есть объект, а не субъект диктатуры. Управляет и властвует всегда правящий отбор, т. е. меньшинство — даже внутри демократии, даже внутри партии. Этот отбор определяется особым образованием, особыми склонностями характера, особым призванием. Властвующий класс требует особой специализации и обычно формируется из интеллектуальных профессий (журналистов, адвокатов, ученых). Аппарат государства всегда во власти интеллигенции.
|
|
Марксизм не понимает класса правящей интеллигенции, ибо он признает интерес приобретателя, жажду стяжания единственным коренным инстинктом человека. В силу этого он дробит этот класс между буржуазией и пролетариатом. Но это совершенно неверно: мы имеем самостоятельный класс, который выполняет самостоятельную функцию духа, функцию культуры. Сказать, что этот класс объединен интересом «прибыли» или «заработной платы», значит совершенно не понимать его психологии. Он объединен «волей к власти» — куда более могучим и объединяющим мотивом, нежели интерес приобретения.
Замечательно, что нигде правящий класс интеллигенции не выступает с такой очевидностью, как в советском аппарате, в его происхождении из «компартии» и в ее происхождении из революционной интеллигенции. Едва ли кто будет утверждать, что в России марксистскую партию большевиков создал пролетариат! Здесь же, на примере русской интеллигенции, всего ярче выступает психологическая неверность теории «классового интереса». Незаинтересованность революционной интеллигенции, ее бескорыстие и жертвенность были прямо баснословны. Прибылью и зарплатой ее нельзя объединить; она хочет одного: вести и руководить — сначала во имя высокого и бесконечно далекого идеала, а затем, когда «идеалисты» (как во всех революциях) были выведены в расход, во имя древней, неискоренимой и всепоглощающей «воли к власти». Как раз в коммунизме доминирующее место занимает вовсе не хозяйственный класс производителей, а политический класс правителей (аппарат), который подчиняет себе и подавляет два других класса. Проблема массы и правящего класса является центральной социологической и исторической проблемой, а вовсе не преходящая и уже потерявшая интерес проблема пролетариата и буржуазии. Как раз в коммунизме мы наблюдаем не уничтожение классов, а, напротив, крайний антагонизм классов и прежде всего аппарата и массы, властвующих и подвластных. Эти классы всегда существовали и, вероятно, будут существовать. Но та форма властвования, какую изобрел коммунизм, а за ним нацизм, форма вождизма и тоталитаризма есть огромный шаг назад. Ее существование есть позор для современного человечества, и ее уничтожение есть категорический императив.
|
|