Беглецы 8 страница

– Раньше у тебя таких проблем не возникало. Дариан тебя прикрывал.

– Я сама себя прикрывала, – усмехнулась Авелин.

– Тебе «повезло» вдвойне. Ты по собственной воле засветилась рядом с нами.

– Я тебе уже все сказала. Если бы ты хоть раз нормально ответила на звонок, я и не подумала бы лезть в ваше болото.

– Не сомневаюсь. Что-то стало с твоими умственными способностями, если ты решила, что у меня свидание с Рэйвеном и чертовой дюжиной его шестерок.

– У меня не было времени проверять твои сексуальные аппетиты.

– Все, что могу предложить – новые документы и хорошие пути отступления.

Авелин не сводила с нее настороженного взгляда.

– Мне больше не к кому идти, Беатрис. Помоги мне, а я помогу тебе.

– Мне нужно позвонить.

Она поднялась и вышла на балкон, снова испытывая острое желание закурить. Не обнаружив в карманах сигарет, Беатрис прислонилась спиной к стене. Начинало смеркаться, малышню на детской площадке сменила компания подростков. Она отвернулась и прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на взрывы хохота, низкие голоса и рваную мелодию, льющуюся из динамиков мобильного телефона. Такой музыкой не то что созидать или разрушать – рыбу глушить можно.

– Вы там, а ну потише! Совсем распоясались! – донесся старческий голос с первого этажа. – Сейчас милицию вызову!!!

– Полицию, дедуля, – по-хамски, с издевкой отозвался один из парней, – валяй. Мы тут ничего плохо не делаем, а время еще детское…

– Молодежь пошла…

Дослушивать словесную перепалку Беатрис не стала, развернулась и ушла в комнату, выразительно хлопнув дверью. Авелин хозяйничала на кухне, и вскоре по квартире поплыл аромат кофе.

Кто бы ни интересовался дочерью, придется очень сильно постараться, чтобы не быть схваченными. У Кроу хватка амстафорда, а связей нет разве что в посольстве Луны. Если он до сих пор ничего не слышал об Авелин, то это лишь вопрос времени. Узнает Кроу, узнает и Вальтер. Нужно их опередить.

Сказать, что Рэйвен был зол – значит, ничего не сказать. Некто похитил Торнтона прямо из-под носа вооруженной охраны. Внешние камеры повредили, а несколько опытных и тренированных парней обезвредили прежде, чем те успели понять, что произошло. Его собственные планы напоминали карточный домик или замок на песке. Он не для того потратил столько времени и средств, чтобы позволить неведомому супермену разом перечеркнуть все.

Рэйвен предполагал, что без участия Беатрис здесь не обошлось, но как ей удалось провернуть это, не имел ни малейшего представления. Больше того, у нее не было мотива бросать недоделанную работу и увозить Торнтона. Оставалась надежда на Стива, который мог прояснить ситуацию.

– Что здесь произошло на самом деле? – Рэйвен с трудом сдерживал ярость.

– За Торнтоном приходила измененная.

– Измененная? – усмехнулся Рэйвен. – Хочешь сказать, бывшая? Она сама тебе об этом сказала?

Стив покачал головой.

– Сначала она попыталась меня усыпить, как и остальных, но сразу поняла, что не выйдет, – он показал часы на запястье.

– Что это?

– Трофей. Браслет из металла Дюпона.

Такие часы в свое время носили орденцы. Металл Дюпона ослаблял измененных и защищал людей от внушения. Стив говорил уверенно, но это казалось фантастикой: Чума не оставила никому из них ни малейшего шанса. Тем не менее похититель забрал Торнтона, Беатрис, и исчез. При этом охранники остались целы, невредимы и не помнили ничего о том, что случилось. Утром Рэйвен нашел их мирно спящими, и только Стив удостоился чести отправиться в нокаут. Неужели он прав?!

Вакцина спасла им жизнь, но лишила измененных сил. Или кому-то все же удалось избежать заражения? Последнее в корне меняло дело. У этой счастливицы явно был свой резон, чтобы Торнтон не достался Вальтеру. Но ведь ее кровь можно использовать в разработках! Это значительно ускорит процесс.

Рэйвен прошелся по комнате, чтобы справиться с охватившим его возбуждением. Если измененная не избавится от Торнтона сразу, найти их будет двойной удачей. Встреча с Кроу сейчас очень кстати – его ресурсы пригодятся, чтобы снарядить погоню.

– Но зачем ей Беатрис? – задумчиво спросил Рэйвен.

– Потому что они заодно.

– Предполагаешь, что они знакомы?

– Наверняка.

– Почему ты так уверен?

Стив усмехнулся, и Рэйвен заметил его досаду.

– Я не успел среагировать именно потому, что первой зашла Беатрис.

По спине Рэйвена пробежал неприятный холодок. Она действительно его подставила. Беатрис полна сюрпризов, но какая связь между ней и этой измененной? Она не из тех, кто подпускает близко кого бы то ни было.

– Поиски стоит начать с нее. Точнее, кредиток, телефонов и документов, – предложил Стив. – Времени у нас мало.

Рэйвен знал о Беатрис многое, но справедливо ли доверять ее жизнь стороннему человеку? Хотя она наверняка даже не задумалась о проблемах, которые повесила на него своим побегом. Рэйвен отмахнулся от сомнений и решительно кивнул Стиву.

– Начнем.

***

Дэвид Кроу был единственным выходом на Вальтера. Пришлось раскошелиться: свои услуги тот оценивал недешево. Сколько Рэйвен ни пытался найти хотя бы какие-то зацепки по нему, ничего не получалось. Пришлось приостановить поиски: не хотелось, чтобы наемник случайно решил, что ему не доверяют и расстроился. С такими, как он, лучше шутить после выстрела в упор.

Кроу прибыл вечером. Высокий, с пронзительными голубыми глазами и полностью седыми волосами, он больше напоминал представительного банкира, чем того, кто берется за самую грязную работу. На совещание он захватил одного из своих, которого представил Мартином, и позволил присутствовать Стиву.

Люди Кроу сейчас дежурили в Пулково и аэропортах Москвы, держали под контролем железнодорожные вокзалы и паромную переправу в Финляндию, но пока это все, что они могли. На руку беглецам играли необъятные просторы России. В этой стране можно было бы прятаться долгие годы и жить припеваючи.

Не утруждая себя приветствиями, Дэвид расположился на диване в гостиной, а Мартин встал за его спиной. В отличие от Кроу, его помощник был невысоким крепким парнем с короткими темными волосами, отмеченными сединой. Ничего примечательного, разве что цепкий, хищный взгляд – обычное дело для человека его профессии.

– Думаю, вам будет интересно узнать, что наш похититель – не совсем человек, – Рэйвен сразу перешел к делу.

– Вот как, – Дэвид обменялся с Мартином коротким взглядом, даже не пытаясь изобразить удивление. Ему уже известно об измененной?

Кроу не стал ходить вокруг да около и рассказал, что не так давно Вальтер переслал ему видео и попросил проверить. На первый взгляд, ничего особенного – последствия взрыва газовой трубы в жилом доме. Качество отвратительное, но даже на нем интригующе выглядело вылезающее из развалин нечто, набрасывающееся на человека в лучших традициях Голливуда.

Кристи Коул. Единственная, чье тело и даже части его, не нашли после происшествия. Можно было предположить, что ее просто не оказалось дома, но вместе с Кристи исчезло и ее дело из Колумбийского университета, где она якобы училась, и вся история мисс Коул. Ее будто не существовало в природе. Осталась одна зацепка: Энтони Хартман, журналист, ведущий колонку в одной из нью-йоркских газет.

Каким-то чудом ему повезло выжить. Либо Хартман родился в рубашке, либо рядом с ним оказался кто-то очень сильный, быстрый и выносливый, сумевший спасти ему жизнь. Кроу поставил на второе, и оказался прав.

Энтони дружил с мисс Коул. Кроу приставил к нему постоянных наблюдателей «до особого распоряжения» и нашпиговал его квартиру прослушивающими устройствами. С тех пор Кристи не предприняла ни единой попытки выйти на своего близкого друга.

– К счастью, две наши ключевые фигуры теперь вместе, – пробормотал Рэйвен, задумчиво глядя на Стива. Тот явно был поражен не меньше его самого, но держался молодцом. – Если бы я только знал, что ее заинтересует Торнтон...

– Ей было не до профессора, – хмыкнул Кроу, – она едва успевала заметать следы. С наибольшей вероятностью цель Коул – Мария Воронова.

– Я тоже так подумал.

– Расскажите мне о Вороновой, – Кроу чуть подался вперед, – я хочу знать, на что она способна.

– С ней все неоднозначно, – усмехнулся Рэйвен. – Беатрис взбеленилась, потому что мы схватили ее и Торнтона без предупреждения. Возможно, именно поэтому она решила сбежать.

– И только?

– Она привыкла использовать людей. Не думаю, что Беатрис прониклась к Торнтону нежными чувствами, – Рэйвен помолчал, прежде чем продолжать. – Не представляю, что заставило Беатрис связаться с Вальтером. Она привыкла к свободе, никогда ни на кого не работала.

– Смертельно больной ребенок, – Кроу подчеркнул последнее слово, – вы знали об этом?

Рэйвен покачал головой. Он считал, что знает о Беатрис достаточно. Выходило, что не знает ничего.

– Мы займемся ее контактами. Вытащим на свет всех, с кем она когда-либо пересекалась. Возможно, понадобится ваша помощь.

Кроу кивнул и поднялся.

– Продублируйте все данные по Вороновой мне.

Встреча прошла лучше, чем предполагал Рэйвен, но его положение от этого не становилось менее шатким. Необходимо было срочно приниматься за работу, чтобы не упустить подвернувшуюся возможность. Талант Беатрис создавать ему трудности с каждым годом только набирал обороты. На сей раз он ответит ей тем же.

Адлер, Россия. Май 2013 года.

На первый взгляд в жизни Сэта ничего не изменилось: он по-прежнему убегал и прятался. Но теперь вместо страха и одиночества, в его сердце поселилась надежда. Сэт больше не чувствовал себя загнанным в угол. Впервые за долгое время он жил полной жизнью, наслаждался каждым новым днем и мгновениями, проведенными рядом с Беатрис.

Они обосновались в мини-гостинице, в небольшом приморском городке. Туристический сезон еще не набрал силу, и по сравнению с Санкт-Петербургом здесь было невероятно тихо. Адлер чем-то напоминал южную версию Спрюс-Грув – сетка улочек с частными домами и летними кафе, две набережные, парк, рынок, один кинотеатр и центральная улица – дорога к Сочи.

С Авелин они почти не встречались, хотя остановились в соседних номерах. Создавалось ощущение, что между ней и Беатрис установлена понятная только этим двоим дистанция, нарушать которую мать и дочь не спешили. Сэт не пытался заговаривать об этом. В прошлом между ними произошло нечто очень серьезное, а причинять Беатрис боль он не хотел.

Однажды вечером Беатрис вышла пройтись, а Сэт остался в номере. Сейчас одиночество его совсем не привлекало, но и навязываться Торнтон тоже не собирался. К его удивлению, вскоре к нему постучалась Авелин и попросила о разговоре. Сэт пригласил ее на балкон.

Луна проступала сквозь тучи и своим светом рассекала море на две части, шум прибоя успокаивал. Сэт поежился – ближе к ночи становилось прохладно, а он не накинул куртку.

– Я не могу стать человеком, – лицо Авелин было непроницаемым – из дочери Беатрис получился бы отличный игрок в покер. – Я обречена на одиночество. Беатрис сказала, что ты работал над новым вирусом.

Сэт понял, к чему она ведет. Пока над измененными витает угроза Чумы, Авелин не может рисковать и изменять людей. Должно быть, она встретила кого-то. Мужчину, который стал ей по-настоящему дорог.

– Тоже хочешь вернуть все назад?

Ему было приятно, что Беатрис представила его именно так. Не тем, кто своей разработкой подвел черту под тысячами жизней, а человеком, стремящимся все изменить. Это вселяло надежду на то, что их отношения не закончатся в ближайшее время.

– Нет, – возразила Авелин все с тем же бесстрастным видом. – Меня интересует один человек. Согласись, твоя жизнь стала интересней и ярче, когда в ней появилась Беатрис.

– Тебе кто-то нравится, – она наградила его сдержанной улыбкой. – Но это не повод превращать его в вампира. То есть изменять… Если человек здоров и счастлив...

Авелин резко шагнула вперед. Примени она сейчас гипноз, он ничего не почувствует и не узнает. Просто будет делать все, о чем она попросит, потому что сочтет это единственно верным. Она молча смотрела на него, потом облокотилась на перила, глядя на лунную дорожку, лениво покачивающуюся на волнах.

– Разве ты не хотел бы провести всю жизнь с Беатрис? Ты влюблен в нее, как мальчишка. А я не имею права думать о воссоединении с дорогим мне человеком.

Сэт утратил дар речи. Не столько от прямолинейности Авелин, сколько от ее замечания по поводу его чувств к Беатрис.

– Я вряд ли смог бы предложить такое тому, кого люблю, – наконец-то выдохнул Сэт.

– «Такое»? – в голосе Авелин прозвучала угроза. – Ты говоришь так, будто это проклятие. Моя мать была такой же, кто она для тебя, бывшая прокаженная?

– Не помешаю вашей светской беседе?

Беатрис прошла на балкон и встала между ними. Авелин оттолкнулась от перил, и в ее черных глазах он успел прочитать ярость и вызов.

– Мы говорили о вирусе, который я, возможно, смогу воссоздать, – объяснил он Беатрис. Надеяться на то, что она не слышала последних слов дочери, было глупо.

– Разве ты не хотела использовать его? – язвительно спросила Авелин. – Не за красивые глаза она тебя с собой таскала, я уверена.

– Метод Сильвена номер один, – фыркнула Беатрис, – Сэт, смотри и учись. Суть метода – отвлечения внимания. По итогам ты должен понять, что от тебя ничего не хотят, но ради всеобщего блага…

Авелин шагнула к ней. По возведенной между ними стене сейчас пустили высокое напряжение.

– Да, изначально речь шла о создании устойчивого к Чуме вируса. Тебе-то он зачем, детка?

– Мне надоело жить в одиночестве, – прошипела Авелин. – Это противоречит правилам Сильвена, хотя ты все равно будешь припоминать мне его до конца жизни. Своей жизни, потому что тебе наплевать на то, что я останусь без тебя, и прежде чем ты скажешь: «Тебе тоже», – подумай хорошо, потому что в противном случае я за себя не отвечаю.

– Твой избранник в курсе, на что он подписывается? – язвительно осведомилась Беатрис. – Или ты потом ему расскажешь?

Авелин прищурила глаза и подалась вперед, став похожей на дикую кошку. Безразличие слетело с ее лица, обнажая хищную природу. Сэту показалось, что еще слово – и они вцепятся друг в друга. Он неосознанно закрыл Беатрис собой. Возможно, именно это Авелин и остановило.

– Он знает немного больше, чем стоит знать, – процедила Авелин. – Благодаря тебе у меня нет выбора.

Беатрис молча пожала плечами, за что Сэт мысленно вознес ей благодарность. Он не желал ссор, а тем более драки с заранее плачевным исходом. Самому ему тоже не улыбалось лететь вниз и приземлиться под балконом кучей костей.

– Я еще не создал ничего такого, что стоило бы делить, – негромко произнес он, прерывая их спор. – И до конца не уверен, хочу ли вообще за это браться.

– Моя просьба в силе, – бросила Авелин и вышла, громко хлопнув дверью.

– Прости, но иногда она меня пугает, – Сэт прислонился к стене, его руки дрожали.

– Ей тяжело, но она неплохо держится. Иногда я завидую ее выдержке.

– Рядом с тобой она с ума сходит, – Сэт обнял Беатрис и заглянул ей в глаза. – Ты ей нужна.

– А я схожу с ума рядом с тобой. К чему бы это, не подскажешь?

– Надеюсь, это комплимент, – Сэт смутился. – Потому что я к тебе неравнодушен.

Она насмешливо приподняла бровь, устроилась на перилах и положила руки ему на плечи.

– Я завожусь, профессор, и меня постоянно тянет заняться с вами сексом. А в чем проявляется ваше неравнодушие ко мне?

Сэт шагнул ближе, вдыхая ее запах, обнял за талию, глядя в глаза. Одно из мгновений, которые стоит сохранить в своей памяти. Шаги прохожих на улице, шелест волн, лунный свет, льющийся серебром в ее волосах, и бесконечное ощущение единения.

– Я давно сошел с ума, – он притянул ее к себе.

– Я не верю в безумие.

– А во что веришь, Беатрис?

– В здесь и сейчас.

Здесь и сейчас было тепло. Тепло в том самом смысле, которого он избегал. Несмотря на собственные метания, Рэйвена на хвосте и вирус. Он согласился бы и в самом деле сойти с ума, только чтобы остаться рядом с ней.

Беатрис виделась с Лютером в начале восьмидесятых, в Вене. Он почти не изменился: тронутые сединой русые волосы, морщинки в уголках серых глаз, подтянутая фигура. Про таких говорят «без возраста». Мало кто мог бы предположить, что ему уже за семьдесят.

– Отлично выглядишь, – улыбнулась она.

– Ты тоже.

Когда-то она спасла ему жизнь, вытащив из серьезной подставы с политической подоплекой. С кем-то побеседовала, кого-то пришлось убрать. Беатрис передала данные ему, и он лично разобрался со своей проблемой. Такие, как Лютер, не забывают ни хорошего, ни плохого. Сегодня он возвращал долг: Беатрис взяла из его рук запечатанный конверт – документы для нее, Сэта и Авелин, и досье на Дэвида Кроу.

– Спасибо.

– Твоей дочерью тоже занимается Кроу.

Беатрис приподняла бровь. Глупо было предполагать, что он не наведет справки о каждом, для кого сочинял легенды. Новость одновременно принесла облегчение и заставила насторожиться. Где Кроу, там и Вальтер. Проблема всего одна, но серьезная. Дело дрянь.

– Он раньше был…

– Человеком.

– Хорошо его знаешь?

– Лучше, чем хотелось бы. Мы работали вместе.

Беатрис промолчала, а он коротко кивнул, развернулся и пошел в сторону парковки. У нее было много вопросов, но задавать их Лютеру бессмысленно. Он с лихвой вернул долг, она снова сама по себе.

В такси Беатрис откинулась на спинку сиденья и чертила на запотевшем окне разные фигурки. Малыши обожают так делать. Детство Авелин закончилось очень быстро – с появлением Сильвена. Люка беззаботная пора тоже обошла стороной, но у него уже никогда ничего не будет. Ни встреч с девочками, ни первого поцелуя. Она не могла перестать думать о том, что даже не попрощалась с ним.

Беатрис усилием воли заставила себя сменить ход мыслей. Они ехали вдоль моря, и рассветное солнце бликами играло на поверхности воды. Небо прощалось с ночной синевой, становилось светлым и высоким. По ее просьбе водитель остановил раньше, Беатрис спустилась к морю мимо закрытых кафе. Пройдет пара недель, и Адлер станет похож на муравейник, а пока можно наслаждаться одиночеством и тишиной, нарушаемой лишь шелестом листьев и шумом волн.

Галька в начале пляжа была крупная, но если идти вдоль берега к Мзымте, становилась мелкой и почти черной. Небольшие ракушки и их осколки повсюду, а крупных на берегу не найти. Разве что в сувенирной лавке.

Беатрис не пошла дальше. Устроившись на волнорезе, наблюдала за прибоем и слушала крики чаек. Время будто остановилось, и она наслаждалась этим затянувшимся мгновением. Хотелось, чтобы в жизни было больше таких мгновений, но она сама превратила ее в гонку на выживание.

***

Когда она вернулась, Сэт еще спал, и Беатрис постучала к Авелин.

– Доброе утро.

Дочь не пошевелилась. Она сидела на кровати с закрытыми глазами, скрестив ноги, словно увлеклась медитацией. В раскрытое настежь окно врывался прохладный ветер, играя занавесками и длинными темными волосами Авелин. Беатрис прошла в комнату и с треском захлопнула окно. Только после этого дочь открыла глаза и повернулась к ней.

– Твой билет в новую жизнь, – Беатрис достала из пакета непрозрачный конверт и бросила ей, – если будешь умницей, никто тебя больше не потревожит. Я не знаю, что в нем. Ни имени, ни телефона, ни города.

– Решила поиграть в шпионов?

– Если меня схватят, не хотелось бы все растрепать. Те, кто идут по нашему следу, умеют убеждать.

Авелин взглянула на конверт. Сквозь безупречную сдержанность проступили истинные чувства: она смотрела на него со смесью брезгливости и сожаления.

– Очередная новая жизнь. А что мне делать со старой?

– Решать тебе. Чем быстрее уедешь, тем лучше. У меня для тебя еще две новости: хорошая и плохая. Хорошая – враг у нас один. Плохая – он может устроить нам «веселую» жизнь.

Авелин молчала, и осуждать ее за это Беатрис не собиралась. Им стоило поговорить о прошлом, но продираться через форпосты[6] дочери не было сил. Столько всего кануло в Лету: настоящего, искреннего. Этого уже не вернуть. От воспоминаний становилось больно, поэтому Беатрис направилась к двери, на ходу бросив короткое:

– Удачи.

Продолжать давний разговор не стоило. Она хотела поставить точку, разве что подсознательно надеялась перешагнуть через давние обиды и отчаяние, которые сейчас мешали дышать.

– Мама, – голос Авелин прозвучал как ответ на эти мысли, нежданно и неуверенно. На мгновение Беатрис показалось, что не было всех этих лет, что прошлое – лишь выдуманный кошмар. Она смахнула слезы, медленно обернулась, а Авелин поднялась. Остановилась, будто передумала, но потом шагнула к ней и обняла.

– Прости меня, мама, – едва слышно прошептала она. – Прости за боль, что я причинила тебе.

Беатрис поняла, что не готова ответить. Не потому, что не может простить. Не получалось выдавить из себя ни слова: мешал ком в горле. Она молча обняла ее в ответ, неосознанно притягивая к себе и понимая, как сильно хотела это сделать.

– Я люблю тебя, мама. Всегда любила.

Дочь гладила ее по спине и прижимала к себе так, будто боялась, что Беатрис растворится в воздухе, а она не успеет договорить.

– Я тоже люблю тебя, – слова дались ей с трудом, они словно были заморожены внутри. Она ни разу не говорила Люку, что любит его, и теперь уже не скажет.

Кому-то надо было разорвать эти объятия, и Беатрис взяла эту роль на себя. Авелин сделала для нее гораздо больше, чем могла себе представить.

– Я не хочу потерять тебя, – прошептала та. – И не только тебя. Есть мужчина, который мне дорог. Из-за меня за ним сейчас следят. Мне не привыкать скрываться и прятаться, но я не хочу такой участи для него.

– Я сделаю все, чтобы этого не произошло.

Авелин посмотрела на нее удивленно и растерянно: сейчас она напомнила ей малышку, которую Беатрис держала на руках. Будто и не было между ними холодного отчуждения, растянувшегося на долгие годы.

Авелин всхлипнула и закрыла рот рукой, отступая назад.

– Я не заслуживаю такой матери, как ты.

– Считай, что тебе крупно повезло.

– Береги себя, – сквозь слезы улыбнулась Авелин.

– Договорились, – Беатрис подмигнула ей и, не удержавшись, погладила дочь по щеке. Забытый жест, который память тела хранила не менее бережно, чем разум – воспоминания. Она помедлила, но все же закрыла за собой дверь, направляясь к себе в номер. Интуиция подсказывала, что разговор с Сэтом тоже будет не из легких.

Сэт чувствовал себя скверно: мысли путались, сильно болела голова. Вчера жизнь казалась удивительной, а сейчас он словно вернулся в безрадостное прошлое, в котором не было Беатрис. Он чувствовал, как с каждым днем приближается их разлука. Знал, что иначе не получится оторваться от их преследователей. Знал, но не хотел отпускать ее. Он бы ни за что не покинул Беатрис по своей воле, но она решила иначе: потому что привыкла принимать решения в одиночку. Так сказала Авелин.

К головной боли добавился пока еще слабый озноб и Сэт закрыл глаза, вспоминая их прощание. Ему хотелось навсегда сохранить в памяти мгновение, когда Беатрис разбудила его. Сэт проснулся от легкого прикосновения губ и опрокинул ее на постель, прижимая к себе и вдыхая аромат ее волос. Он был бы не против, если бы она разбудила его гораздо более откровенно, но Беатрис решительно отстранилась, села на кровати и протянула ему конверт.

– Что это?

– Письмо счастья. Твои документы и маршрутная карта.

В конверте оказался паспорт на имя Александра Бронса, американца. Для него это было в новинку: держать в руках документы с собственной фотографией и чужим именем. Теперь у Сэта было настоящее прикрытие.

Беатрис отбросила волосы назад, посмотрела на него со странной смесью сожаления и решимости, и Сэт тут же забыл о конверте. Все еще питаемый слабой надеждой, он спросил:

– Мои документы? А где твои?

– У нас разные дороги. Так проще уйти от наших знакомых.

Сэт крепко прижал Беатрис к себе, зарываясь лицом в ее волосы. Что, если он откажется? Если просто поедет с ней? Не подставит ли тем самым ее под удар? Беатрис и так несладко пришлось.

– Где и когда мы встретимся?

– Не знаю.

– Не знаю – это слишком долго без тебя.

– Вот как? – она приподняла бровь. – Будешь скучать?

– Даже по тому, как ты приподнимаешь бровь, когда пытаешься скрыть то, что чувствуешь на самом деле, – Сэт отстранился и теперь вглядывался в ее лицо, стараясь запомнить каждую черту. Она как-то сказала, что перед смертью не надышишься, и была права. Он ощущал, как время утекало сквозь пальцы.

– А еще я буду думать, все ли с тобой в порядке.

– Если они доберутся до меня, то вернут с доплатой. Я умею быть невыносимой.

– Смешно, – пробормотал Сэт, с горечью понимая, что даже не узнает о том, что ее схватили. Не узнает, что ей нужна помощь. – Если я сейчас сдамся, тебя оставят в покое?

– Отставить геройство, профессор. Ваша жертва будет напрасной, потому что им нужна еще и Авелин. Большее, что вы можете для меня сделать – это не светиться и не попасть в их руки.

Сэт кивнул. Неизвестность – самое страшное, что только можно представить, и эта пропасть разверзлась у его ног. И все же оно того стоило. Перечеркнуть размеренную и привычную жизнь, чтобы встретить Беатрис.

– Я очень постараюсь.

– Где ваш оптимизм, профессор? Лично я рассчитываю на совместный отпуск где-нибудь в тропиках, подальше ото всяких погонь, перестрелок и вирусов.

– У меня всегда было сложно с оптимизмом, но я не против настоящего отпуска с тобой. Когда уезжаем?

– Сегодня. Если будешь следовать инструкциям, с тобой ничего не случится. Не поддавайся на провокации, они постараются сделать все, чтобы ты себя выдал.

– Спасибо за все, Беатрис.

– Звучит страшно официально, – она улыбнулась и легко коснулась губами его губ.

– Могу поблагодарить иначе, – Сэт опрокинул ее на постель, покрывая поцелуями ее лицо и шею. – Не столь официально и, смею рассчитывать, совсем не страшно.

– Я уже думала, не догадаешься.

Сэт был нежным. Время, данное им, быстро утекало, но он хотел запомнить каждое движение Беатрис, сбивающееся дыхание и аромат ее кожи. Он желал ее, как ни одну женщину, ласками и объятиями выражая надежду, что они вместе не последний раз. Им не нужны были слова прощаний.

***

Сэт поверил, что они расстаются на время. Сейчас, когда расстояние между ними увеличивалось с каждой милей, он не был уверен ни в чем. Только бы встретить ее снова, прикоснуться к ней – и никогда больше не отпускать. Сэт не представлял себе жизни без Беатрис. Именно она, а не измененные, вирусы, исследования и прочая ерунда перевернула его жизнь с ног на голову. Она стала единственной.

Помимо документов и инструкций перед уходом Беатрис вложила в конверт записку, взяв с него слово, что он не будет читать до ее отъезда. Сэт сдержал его, и сильно об этом пожалел.

«Мы больше не увидимся. Как бы страшно официально это ни звучало, спасибо за все».

Он до сих пор помнил отчаяние, охватившее его, и как опрометью бросился в номер Авелин в надежде, что та еще не уехала. Она открыла ему до того, как Сэт успел постучать.

– Беатрис тебя все-таки бросила?

Он протянул ей записку и прошел в номер. Ему было не до словесных перепалок и язвительных замечаний, он хотел знать. Знать о женщине, которую любил больше жизни, все. Понять, почему она так поступила. Решить, что делать дальше. Он не хотел верить, что Беатрис так просто рассталась с ним. Прежний Сэт выкинул бы записку и отправился дальше. Настоящий не желал отпускать свою женщину, отказываться от нее. Сэт увидел в ее прощании вызов. Разве можно вычеркнуть из памяти все, что было между ними?

Он зашел слишком далеко в стремлении изменить мир, но ни к чему хорошему это не привело. Он полюбил женщину, с которой захотел прожить остаток жизни, но ему остались лишь воспоминания о коротком ярком романе. За несколько лет Сэт узнал больше, чем обычный человек узнает за всю свою жизнь. Выбор был сделан, и ничто уже не могло этого отменить. Он изменился.

Санкт-Петербург, Россия. Май 2013 г.

Джеймс ловил себя на гадкой мысли, что в глубине души когда-то хотел, чтобы нечто подобное произошло. Чума измененных чуть не убила Хилари, уничтожила множество людей, но избавила землю от тысяч тварей, считающих себя хозяевами планеты и пользующихся своей безнаказанностью. Где они сейчас, те, кто выжил? Попрятались в норы и трясутся, как бы случайно не раскрыть себя и то, что раньше выпячивали как гербы и знамена: возраст, имя, так называемые достижения и заслуги. Прочие же бегают за Торнтоном, чтобы заставить его вернуть им былое могущество.

Торнтон и Воронова своим побегом создали проблему, но в этом были и свои преимущества. Например, появление вышестоящего руководства. Время, проведенное рядом с Рэйвеном, позволило Джеймсу понять, что его вряд ли пустят в гущу событий. Кроу оставался единственным вариантом, чтобы через него приблизиться к загадочному Вальтеру.