Полчаса спустя мы с Карен сошли с автобуса у торгового центра. Поливаемые дождем, мы бросились к синеплексу через дорогу. На стене сбоку висел огромный плакат, изображавший зомби с налитыми кровью глазами и разинутым ртом. Клочья человеческой кожи свисали с его гниющих зубов.
У меня свело желудок.
– Забудь про попкорн, можешь не покупать, – простонал я.
Мы оплатили билеты. Карен купила себе гигантский стакан попкорна. После чего мы прошли в кинозал.
Там не было ни души.
– Странно, – сказал я, когда мы шли по проходу. – Это же, вроде, суперхит? Где же все?
– Ну и здорово, – отвечала Карен, сворачивая во второй ряд. – Не придется смотреть на экран поверх чьей-нибудь башки.
– Наверное. – По правде говоря, меня не волновало, будет ли мне что-нибудь видно. Я бы рад и вовсе ничего не увидеть. Вот бы сюда завалилась веселая компания двухметровых баскетболистов, села впереди и совершенно перекрыла обзор!
Прошло две минуты. Никто не пришел и перед нами не сел. Никто даже не зашел в зал.
Я огляделся. Все что я видел – бескрайние ряды пустых кресел. Это уже не просто странно, подумал я. Это неправильно. Совсем неправильно.
А потом я услышал это. Низкий скрип. Скрип становился все громче.
Я подскочил, услышав грохот.
– Что это было?! – выдохнул я.
– Я вижу зомби! – завопила Карен. – Беги! Спасайся!
– Где! Где! – вскричал я.
Она захохотала.
– Остынь, Майк. Это же просто дверь закрыли. Только и всего.
Я оглянулся через плечо. Карен была права. Кто-то захлопнул дверь. Теперь в зале стало еще темнее. Я поглубже вжался в сидение.
– Мы тут по-прежнему совсем одни.
– Ну и что? – спросила Карен.
– Это бессмыслица какая-то, вот что! – крикнул я. – Это сейчас самый популярный фильм в стране. А мы тут совсем одни. Куда все подевались?
– Да кого это волнует? – Карен запихнула в рот полную пригоршню маслянистого попкорна. – Вот и классно, что тут ни души, – пробубнила она, пережевывая еще одну горсть. – Все места – наши.
Не нужны мне были все места. Мне и вовсе не хотелось тут находиться.
– У меня реально жуткое ощущение, Карен. Думаю, мы…
– Цыц! – шикнула она. – Начинается!
Свет окончательно погас. Через несколько секунд по экрану заскользили размытые темные фигуры. Из динамиков послышался тихий пугающий стон.
А что, рекламы не будет? – подумал я. И анонсов новых фильмов – тоже? Да что же здесь творится?
А потом я услышал голоса. Детские голоса.
Экран стал ярче. Трое ребят примерно моего возраста гуляли по парку, смеясь и подтрунивая друг над дружкой. Один из них уронил свой рюкзак. Оттуда вывалились тетрадки и листочки. Ребята остановились их подобрать.
Стенания становились все громче, но ребята этого не замечали. Камера переместилась в заросли кустов у них за спиной.
Мое сердце заколотилось.
Кусты зашелестели. Чья-то рука отодвинула в сторону ветки. Человеческая рука, с черной землей, забившейся под длинные, обломанные ногти.
Черная земля – из разрытой могилы.
Я съежился, когда из кустов выглянуло безобразное лицо. А потом еще одно. И еще.
Кожа на лицах была зеленой. У одного нос был совершенно черен от грязи. Но потом, в то время, как они разглядывали ребят, я кое-что заметил.
Нос не почернел от грязи. Он попросту отсутствовал. Посреди лица у зомби зияла черная каверна.
Это всего лишь грим, напомнил я себе. Это всего лишь кино!
Зомби заворчали.
Это было голодное ворчание.
Карен пихнула меня в бок.
– Приготовься, – прошептала она. – Они съедят их первыми. Им нужно есть людей, чтобы оставаться живыми, ты знаешь.
– Не напоминай, – буркнул я, вцепившись в подлокотники.
Зомби раздвинули кусты и вывалились на открытое место. Камера приблизилась к лицу безносого зомби.
Когда он жадно уставился на ребят, один из его глаз вывалился из глазницы.
Меня чуть не вывернуло. О Боже! – подумал я. Как же я позволил Карен уболтать меня на это?
На экране ребята повернули головы. Их глаза широко раскрылись от ужаса. Зомби нависли над ними, стеная и причмокивая гниющими, распухшими губами.
Я знал, что будет дальше. И не хотел этого видеть. Когда ребята в ужасе завопили, я изо всех сил зажмурился.
Душераздирающие крики не умолкали.
Я хотел уже зажать уши, но крик резко оборвался. Потом я услышал странный звук, словно смялся пластиковый пакет.
Я приоткрыл глаза, самую чуточку.
Что такое? Экран был погружен в темноту.
Я огляделся.
Не считая тусклого красного свечения таблички «Выход», в зале царила темнота.
Темнота и абсолютная тишина.