Как следует понимать урок

Жизнь по своей природе включает как порядок, так и хаос. Из беспорядка возникают определенные формы, которые опять растворяются в нем. Ваше тело на определенных уровнях полностью хаотично — с каждым вдохом в вашу кровь входят кружащиеся атомы кислорода, каждую клетку заполняют кишащие ферменты и протеины, даже работа нейронов вашего мозга — не что иное, как никогда не стихающая электрическая буря. И тем не менее этот хаос — обратная сторона порядка, потому что нет никаких сомнений в том, что наши клетки — это шедевры организованных функций и что деятельность мозга ведет к вполне связным мыслям.

Хаос и порядок так тесно связаны между собой, что их невозможно разделить. "Вы сначала должны были быть хаосом, прежде чем стать танцующей звездой", — говорил Мерлин. И это правда в буквальном смысле, потому что зарождению галактик предшествовали кружащиеся примордиальные газы, из которых когда-то состояла Вселенная. Сначала эти газы вообще не обладали никакими отличительными особенностями, кроме едва заметной тенденции взаимного притяжения. И этого ничтожного намека на гравитационную силу оказалось достаточно, чтобы послужить началом цепи событий, которые в конечном счете привели к возникновению человеческой ДНК, молекулы настолько сложной, что нарушения любой из трех биллионов ее генетических единиц достаточно, чтобы определить разницу между жизнью и смертью.

Каждый ведет постоянную борьбу с порядком и беспорядком и в личном масштабе. Все, что нас окружает, имеет тенденцию портиться: то, что было свежим и пригодным, постепенно разлагается; то, что было молодым, стареет и умирает. "Смерть — это иллюзия, — утверждает Мерлин, — но та борьба, которую смертные поднимают перед лицом смерти, вполне реальна. На самом деле ни один из смертных не знает, что такое смерть, и все же надвигающееся событие кажется им настолько страшным, что они сопротивляются ему изо всех сил, не отдавая себе отчета в том, какой жуткий беспорядок и хаос они этим создают".

Волшебник знает, что жизнь всегда организуется изнутри. Та же едва уловимая сила гравитации, которая из хаоса создала мириады танцующих звезд, присутствует на каждом уровне. О розе можно с уверенностью сказать, что из нее вырастет роза, даже если ее семена по внешнему виду не слишком отличаются от других семян, и единственно в чем состоит их уникальность, это в крошечных завитках ее сдвоенной нити ДНК. Однако мы, люди, настолько обеспокоены тем, чтобы все было как надо, что тратим массу времени и усилий на то, чтобы доказать свою уникальность.

— Ну и что, что птицы живут, ни о чем не думая, или что роза всегда роза? — спросил Артур. — Они не обладают умом, поэтому у них нет выбора — они могут быть только тем, что они есть.

— Действительно, вы, смертные, обладаете свободной волей, — ответил Мерлин, — но вы слишком высокого о ней мнения. Я живу, не делая выбора, и нахожу, что это куда более счастливая жизнь.

— Не делая выбора? Но ты принимаешь те же решения, что и я, — запротестовал Артур.

— Тебя обманывает мой вид, — пожал плечами Мерлин. — Посмотри на свою руку. Нет никаких сомнений, что она принадлежит тебе, однако рост ее клеток не зависит от твоего выбора. У тебя нет никакого представления о том, что заставляет ее нервы и мышцы двигаться, ты не можешь сознательно заставить расти ногти или повлиять на заживление раны, когда ты поранил руку, не так ли?

— Да, это так, ничего этого я сделать не могу.

— Другими словами, тут у тебя не остается выбора, — продолжал Мерлин. — Этими функциями руководит подсознательная часть твоего мозга, которая делает это автоматически. Точно так же все те вещи, на которые ты тратишь столько времени — думаешь, решаешь, чувствуешь, выбираешь, судишь, — я делаю с помощью той части своего мозга, которая работает автоматически. Иначе можно было бы сказать, что я доверяю эти функции Богу.

— Тогда для чего ты используешь свой сознательный ум? — спросил Артур.

— Для того чтобы по достоинству оценивать этот мир и чудо жизни. Я — свидетель всего, что в нем происходит, и, могу тебя заверить, трудно себе представить более удивительное и прекрасное зрелище, которое бы доставляло столько удовольствия.