Примечания

Глава шестая ЭПИКУР И СКЕПТИКИ 1. Лукреций. О природе вещей VI, 2-8. Пер Ф. Петровского. 2. Сведения об Эпикуре сохранились главным образом во фрагментах из еготрудов и писем, а также в Х книге "О жизни, учении и изречениях знаменитыхфилософов" Диогена Лаэртского (М., 1979), автора, жившего в первые века н.э. 3. Эпикур. Письма и фрагменты, V В, 22. Тексты Эпикура цитируются попереводу И. Соболевского в кн.. Материалисты древней Греции. Собраниетекстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. Под ред. М. Дьшника. М., 1955. 4. Эпикур. Письма и фрагменты, V В, 54. 5. Там же, V В, 87. 6. Там же, III (с. 209). 7. Там же, IV, I. 8. Там же, V В, 57. 9. Сюнь-цзы. Гл. "Учение о небе"- АМФ, I, с. 226. 10. Эпикур. Письма и фрагменты, III (с. 212). 11. Цицерон. О роке, 20. 12. Эпикур. Письма и фрагменты, IV, XI. 13. Слова Эпикура, приведенные в кн. Марк Аврелий. Наедине с собой, IX,41. 14. Эпикур. Письма и фрагменты, III (с. 209) 15. Там же, V В, 10. 16. Там же, V В, 37. 17. Там же, V В, 85. 18. Там же, I (с. 182) 19. Диоген Лаэртский. Цит. соч, X, 22. 20. Лукреций. Цит. соч., III, 9-13. 21. Предания о жизни Пиррона можно найти у Диогена Лаэртского (IX,61-108). 22. Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений, 1,6, 12. 23. П. Флоренский. Столп и утверждение истины. М., 1914, с 36. 24. Секст Эмпирик. Там же, 1, 4, 8. Глава седьмая "ЖИТЬ СОГЛАСНО ПРИРОДЕ!" Афины и Коринф, V-III вв. до н. э. Следует заботиться о том, чтобы не было ничего искусственного. Ж.-Ж. Руссо Принято думать, что толпы оборванных молодых людей, которые слоняютсяпо дорогам и улицам больших городов, появились только в нашу эпоху,пресыщенную цивилизацией. Между тем античный мир тоже знал своих хиппи; ониво многом были похожи на нынешних, хотя, в отличие от них, исповедовалиясную и законченную философию опрощения. Уже во времена Платона и Аристотеля эти люди, по виду казавшиесяпоследними нищими, гордо расхаживали среди удивленных горожан, которыенередко узнавали в них отпрысков знатных и состоятельных семей. Центром ихсборищ был гимнасий Киносарг, откуда и пошло название киники, или циники;впрочем, кое-кто производил его от слова кинос, пес, намекая на собачийобраз жизни этих врагов цивилизации. В свое время Эсхил возлагал все свои надежды на благоустроенный городкак оплот человечности, разума и культуры; киники же, напротив, поднялинастоящий мятеж против городской цивилизации. Они ставили ей в вину чуть лине все бедствия, постигающие людей, и требовали возврата к жизни "согласноприроде". Подобные взрывы отвращения к цивилизации сопровождали ее многие века,от Лао-цзы до Руссо и Толстого. Это явление неслучайное, оно тесно связано спротиворечиями, изначально присущими цивилизации. Хотя цивилизация и культура тесно переплетены, они существенноотличаются друг от друга. Цель культуры раскрытие и обогащение духовногомира человека, цивилизацию же создает труд, обеспечивающий материальныепотребности людей. Поэтому цивилизация является аналогом борьбы засуществование, свойственной природному миру. Но в то же время ее развитие,следуя собственной логике, уводит человека от естественного образа жизни,что не может не отражаться на душевном укладе людей. Цивилизация постепенноначинает выступать как враг природы, а разрыв с природой человек переживаетболезненно. Отсюда ощущение, что цивилизация подтачивает жизненные корничеловечества. Она представляется уже не крепостью, но коварным врагом,готовым поработить людей. XX век подтвердил эти опасения. Техникапревратилась как бы в некую "вторую природу", над которой человек теряетвласть и которая обращается против него самого. Мифы приписывали начало цивилизации богам, в ее победах справедливовидели дары неба. Но со временем на нее стали смотреть как на дело всецелоземное, как на предмет гордости, основу самоутверждения человека. Гимнсофокловой "Антигоны" во славу разума и слова софистов о человеке как "меревсех вещей" были фанфарами, возвестившими наступление "светской" эпохи... Но скоро, очень скоро начинают обнаруживаться изъяны в этой наивнойвере. Цивилизация не делает людей более счастливыми, и они начинаютсомневаться в ее абсолютной ценности. Самая серьезная попытка "вернуться к природе" исходила из мысли, чточеловек должен искать руководства в чем-то, стоящем над ним. В качестветакой основы часто называли "естественный Порядок", отражающий Божественноебытие. "Все выходит хорошим из рук Мироздателя, все вырождается в рукахчеловека", - говорил Руссо, выступая против условностей и искусственностицивилизованной жизни. В Греции выразителями этого протеста стали киники. Цицерон однажды остроумно заметил, что после разговоров с Сократом уразных людей складывались самые неожиданные и далекие друг от другавоззрения. Такова была многогранность этого удивительного гения. Оказал онвлияние и на основателя кинизма Антисфена (435-370). Антисфен был настолькоувлечен беседами Сократа, что ежедневно ходил к нему из Пирея,расположенного в нескольких километрах от Афин. Однако взгляды их во многом расходились. Сократ свято чтил законы итрадиции города, Антисфен же их желчно высмеивал. Сын фракийской рабыни, онне имел гражданства и поэтому называл себя "непородистым псом". Антисфенмстил несправедливому порядку тем, что не желал его признавать, издевалсянад Платоном и другими людьми, гордившимися своим родом. Принадлежность кэллинской нации он не ставил ни во что. Раб и свободный были для него равны.Умозрительные поиски Сократа тоже не могли слишком интересовать Антисфена.Он прошел школу диалектики у софиста Горгия и в этом смысле мало чтозаимствовал у Сократа. Главным Антисфен считал "искусство жить", что делает его предтечей всейэллинистической философии. Именно этому искусству хотел он научиться уСократа. В афинском мудреце его восхищала спартанская выдержка, мужество,непритязательность и умение оставаться счастливым в нужде. Все это в глазахАнтисфена было вершиной человеческого достоинства. "Благородство идобродетель, -говорил он,- одно и то же. Достаточно быть добродетельным,чтобы быть счастливым; для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силыдуха. Добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов,ни в обилии знаний" (1). Антисфен старался во всем подражать учителю, а иногда был даже не прочьперещеголять его в "простоте". Так, например, он решил носить лишь один плащна голом теле, складывая его вдвое. Плащ был дырявый, и Сократ, видя этупричуду Антисфена, добродушно заметил: "Сквозь плащ просвечивает твоетщеславие". Тем не менее он любил этого одаренного, хотя и вздорногочеловека; в последний день жизни он пожелал видеть его у себя в тюрьме средисамых близких людей. После казни Сократа Антисфен нашел способ отплатить его врагам. Какутверждают, он "был причиной изгнания Анита и смерти Мелата" - главныхобвинителей мудреца. Вскоре Антисфен вознамерился основать собственную школу. Поначалу этоему удавалось плохо. Взлохмаченный чудак в ветхой одежде, с посохом и сумой,вызывавший улюлюканье мальчишек, казался карикатурой на философа. Нопостепенно его образ жизни и его "чарующая беседа" нашли ценителей. Киносаргстановился людным. Многим нравилось, что Антисфен не требует знанияматематики, как Платон, что кинические правила доступны всем сословиям.Добровольное нищенство даже стало входить в моду среди людей, желавшихпрослыть мудрецами. Правда, иметь дело с Антисфеном было непросто. Со своимиучениками он обращался довольно строго, порой пуская в ход палку. "Врачитоже суровы с больными",- говорил он. Основным своим призванием Антисфен считал исправление нравов, котороепонимал как возвращение к естественности. Он нападал на роскошь, высмеивалженские наряды. Не только жизненные удобства, но и любые общепринятыеправила он считал ненужной обузой, которую человек по глупости сам взвалилна себя. Антисфен отрицал народную религию и, в отличие от Эпикура, вообще неверил в греческих богов. Однажды, когда к Антисфену обратился сборщикпожертвований на храм Кибелы, он ответил, что не даст "матери богов" ничего:"Пусть ее содержат ее дети". Религией Антисфена был несколько туманный деизм, но, к сожалению, книгифилософа дошли до нас лишь в отрывках, и мы плохо осведомлены о еготеологии. У одного из поздних киников мы находим следующее суждение окульте: "Божеству нет надобности ни в статуях, ни в кумирах; их придумалслабый и далекий от Божества, как "небо от земли", человеческий род"(2). Этовоззрение противоречило всем исконным понятиям греков, однако оно нашлосочувствие у многих мыслящих людей в эпоху эллинизма. Посвященный в орфические мистерии, Антисфен верил в посмертное бытие,но эта вера нисколько не мешала его жизнелюбию. На слова жреца о загробномблаженстве философ иронически заметил: "Почему же ты не умираешь?" Раз воляк жизни присуща человеку, значит, она естественна и свяшенна. В своих книгах Антисфен излагал и философские аргументы в пользукинизма. "Разум, -писал он,- незыблемая твердыня; ее не сокрушить силой и неодолеть изменой. Стены ее должны быть сложены из неопровержимых суждений".Идеализм Платона он подвергал резкой критике. "Всеобщность" для Антисфена -лишь абстракция. "Я вижу лошадь, -шутил он,- а лошадности не вижу" (3). Вмире реально существует только частное и конкретное. Любое утверждение опредмете есть только суждение о нем, не более. Сократ призывал своих учеников "познавать самих себя", но для него этобыл путь к познанию сущего в целом. Антисфен же воспринял этот призывбуквально. Человеку нужно лишь ясно определить, чем он сам является отприроды, а что в нем- наносное. Так и только так философия может послужитьлюдям. Антисфен доказывал, что в процессе усложнения цивилизации человекудалился от Бога и природы. Беда людей в том, что они засорили и затемнилипредставление о самих себе. Если же снять с понятия "человек" всяческиенаслоения, то прояснится его истинное призвание. Добродетель есть подлинно человеческое поведение. Следуя только своиместественным потребностям, отвергнув все лишнее, люди смогут достичьнастоящей свободы. Автаркия, то есть полная независимость личности, дорожевсех благ, за которыми гоняются глупцы. Презрев богатство, фальшивые понятияо гражданском долге и чести, отказавшись от минутных удовольствий плоти,легче всего найти себя и, следовательно, свое счастье. Для этого необязательно быть ученым. Самая важная наука, по словам Антисфена,- "неучиться тому, чему не нужно". Все основы гражданского порядка: право, семью, собственность, сословия- нужно упразднить. "Мудрец, - говорил Антисфен,-ни в чем и ни в ком ненуждается, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему. Безвестностьесть благо, равно как и труд. В общественной жизни мудрец руководствуется необщепринятыми законами, а законами добродетели"(4). Гегель называл проповедь Антисфена "скучным краснобайством о мудреце".И в самом деле, при всем уважении киников к разуму теоретические основы ихучения довольно слабы. Но следует помнить, что кинизм не столько теория,сколько способ существования. А в эпоху, когда люди теряли почву под ногами,этот вызывающий и в то же время доступный всем образ жизни пленял какбедняков, так и пресыщенных. Он помогал самоутверждению личности внепостоянном и ненадежном мире. Среди киников наибольшую, правда, несколько скандальную известностьполучил Диоген Синопский (400-323). Приехав в Афины, он стал ревностнымпоследователем Антисфена, который сначала гнал его, но потом отдал должноеего острому языку и радикализму. Через некоторое время Диогену показалось,что слова учителя часто расходятся с делом. Он решил показать всем, чтотакое настоящий киник. К этой цели он шел с прямолинейностью, частограничившей с непристойностью. Желание опроститься приняло у него гротескныеформы. Человек образованный, писатель и моралист, он стал ходить по улицамполуголым, ночевать в большом кувшине из-под зерна ("Диогенова бочка"),лакать воду, как собака, отправлять естественные нужды при всех, заявляя:"Что естественно, то не постыдно". Он даже пытался есть сырое мясо. За всеэто его прозвали "обезумевшим Сократом". Быть может, мы действительно имеем здесь дело с каким-то видом душевнойболезни, но для современников Диоген был хотя и эксцентриком, но все женастоящим мудрецом, строго следовавшим принципам кинизма. Широко известенрассказ об Александре Македонском, который будто бы посетил Диогена у егостранного убежища и предложил исполнить любое его желание. Но, посколькуфилософ считал, что он ни в чем не нуждается, он лишь попросил царя незагораживать от него солнце. Александр, пораженный ответом, воскликнул: "Небудь я Александром, я хотел бы быть Диогеном!"(5) По словам Элиана, своей нищетой и бездомностью Диоген "был горд неменьше, чем Александр своей властью"(6). Превыше всего была для негодуховная независимость личности. Во время скитаний он попал в рабство и былвыставлен на невольничьем рынке. Когда покупатель спросил, что он умеетделать, Диоген ответил: "Ты приобретешь господина". Несмотря на этинадменные слова, человек тот проникся уважением к удивительному рабу и взялего учителем для своих детей. Диоген считал невольниками не тех, кто принадлежит хозяину, а тех, ктозаключил себя в тюрьму цивилизации. Кого из людей, привязанных к соблазнаммира, можно считать свободными, спрашивал он: "Народного вождя? Но ведь онраб многих господ. Судебного оратора? Но он раб суровых судей! Сибарита? Ноон раб необузданных наслаждений. Полководца? Но он раб неверного случая"(7).Насколько выше жребий того, кто наслаждается чистым воздухом и простойпищей, кто вкушает безмятежную радость бытия! Он поистине свободен, ибоникому и ничему не обязан... Жизнь сурово обходится с людьми. Поэтому человеку надо защитить себя,избавившись от привязанностей. Мудрец надежно укрыт от всего своимравнодушием к земным благам. "Бедность, изгнание, бесславие и другиеподобные бедствия ему не страшны, он их считает пустяками; такой совершенныйчеловек нередко даже забавляется всем этим, как забавляются дети игрой вкости или пестрые шары"(8). Это напоминает рецепты Эпикура, Чжуан-цзы ибуддийский взгляд на жизнь. Диоген утверждал, будто Дельфийский оракул одобрил его решение статьстранником. Его не связывало никакое отечество. Когда его спрашивали, откудаон, Диоген отвечал: "Отовсюду. Я гражданин мира". Человек неуязвим, если он "наг, бездомен и неискусен гражданин иобитатель всего мира". По словам Максима Тирско-го, Диоген внял голосуАполлона и стал обходить землю, уподобляясь птице, обладающей разумом, небоясь тиранов, не подчиняясь насилию законов, не обременяя себяобщественными делами, не тревожась о воспитании детей, не сковывая себябраком, не занимаясь обработкой земли, не обременяя себя военной службой ине промышляя морской торговлей; напротив, он осмеивал все это" (9). Как и все киники, своим героем-покровителем Диоген считал Геракла. Емуказалось, что он призван трудиться, очищая авгиевы кошошни ложных идей,излишеств и предрассудков. Одно огорчало его: он считал, что мало находит людей, желающихследовать его советам. Он ходил по улицам с фонарем среди бела дня, заявляя,что тщетно ищет хотя бы одного настоящего человека. Он презирал всех, кромеАнтисфена, да и того, как мы уже говорили, считал недостаточнопоследовательным. "Будь я глазным врачом или дантистом, - сетовал Диоген, -за мной бы бегали толпы, а когда я говорю, что излечу тех, кто последуетмоим указаниям, от невежества, от подлости, от необузданности - никто неприходит". Между тем философ был не совсем справедлив. В Коринфе, где онпоселился, жители гордились им, его "бочка" стала одной издостопримечательностей города. Любители мудрости и путешественники постоянноокружали Диогена и с любопытством слушали его монологи о совершенной жизни.Правда, не раз он шокировал толпу своими грубыми выходками, но это ещебольше увеличивало интерес к нему. Коринфяне поставили Диогену памятник. Число его последователей, если нена деле, то на словах, было немалым. В III веке кинизм стал очень популярен,особенно в Александрии. Но как раз с того времени это учение начинает деградировать. Киникинезаметно превращаются в циников в современном смысле слова. Они проповедуютживотный эгоизм, учат равнодушно переносить смерть близких. Один из них,принимая подачки от богача, заявляет, что он делает это, нисколько не роняясобственного достоинства. Уроки трудолюбия сменяются оправданием паразитизма, аскетизм - умениемжить за чужой счет. Учение о добродетели вырождается в философию плутов иприхлебателей. Кичась тем, что они свободны от всякой работы, киники охотнопользовались плодами чужого труда. Они не замечали, что могут существоватьлишь потому, что вокруг есть люди, живущие не так, как они. Но этого мало. Поборники "естественности" вошли в противоречие с самойприродой человека. Они считали Прометея злым гением людей и хотели, чтобымир вернулся к первобытному состоянию. Однако если бы их мечтаосуществилась, это означало бы паралич творческой активности человека. Цивилизация несет в себе много темного - но не такова ли участь всегосозданного человеком? Пороки цивилизации - его пороки. В то же время нельзяне признать, что и в цивилизации человек реализует заложенные в немтворческие возможности. Киники, как говорится, вместе с водой выплескивали иребенка. Негативное отношение к городской жизни они переносили на культурувообще, отдавая предпочтение полуживотному образу жизни. Это было не толькоутопично, но явилось и настоящим посягательством на дух и культуру. Поэтомупроповедь киников в итоге оказалась нигилистической и постепенно пришла купадку. Подобно тому как в скепсисе рационализм пожрал самого себя, учениекиников стало самоотрицанием культуры. Тем не менее кинизм не прошел бесследно в истории мысли. Очистив его отюродства и крайностей, стоики положили некоторые его принципы в основусвоего мировоззрения, ставшего самым влиятельным в эпоху эллинизма.