Смысл жизни

На протяжении всей своей книги я защищал этику гуманизма. Во-первых, потому что она включает накопленные человечеством моральную мудрость и моральный опыт. Во-вторых, потому что она открыта возникающим в критическом исследовании новым, рационально обоснованным этическим принципам и ценностям. Составляющие ее общие моральные нормы, стандарты совершенства, ответственность, воспитание характера и основные права человека (включая право на частную жизнь) обеспечивают личность объективными стандартами этического выбора. Таким образом, гуманистическая этика представляет собой жизнеспособную альтернативу трансцендентным системам морали.

Тем не менее, теисты и скептики как критики светского гуманизма могут сказать, что его этика не дает ответа на окончательный (ultimate) вопрос о нравственности. Так, если мы скажем, что человек несет ответственность перед собой и перед другими и что если он устраняется от нее, то это симптомы его неразвитости, или если мы сделаем вывод о том, что общие права человека применимы для всех обществ, входящих в мировое сообщество, то скептик заметит, что это слишком простые ответы, и они не отвечают требованию более глубокого обоснования необходимости этического поведения. Таким образом, нас вынуждают докапываться до самой сути наших предположений о природе человеческой реальности. От требования скептика невозможно отмахнуться, поскольку он понуждает продолжить исследование самим сомнением в том, что мы можем открыть основания этической жизни. Кроме того, он требует не только обосновать природу человеческой ответственности, но и ответить на вопрос о смысле жизни.

Гуманисты уверяют, что тот, кто вкусит плод с дерева познания добра и зла, станет обладателем эмпатического этического знания о том, что хорошо и что плохо. И больше ничего? Но в чем смысл нашей жизни вне и за пределами нашего долга и обязанностей перед другими? Теист проглядел другое дерево в центре райского сада: древо жизни. Если мы вкусим ставший запретным плод с этого древа, то откроем ли мы самые сокровенные секреты жизни?

В книге Бытия Бог гневается на Адама и изгоняет его из рая за то, что тот вкусил плода с дерева познания добра и зла. Бог жалуется: «…Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (Быт. 3, 22). Опасаясь, что Адам достигнет большей власти и станет соперничать с Ним самим. Бог говорит: «…И теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт. 3, 22), и выгоняет человека из рая, поставив у врат его херувима с огненным мечом, чтобы он преграждал путь человеку к древу жизни и не позволяет ему вкусить плод с него.
Что представляет собой древо жизни? Существует несколько упоминаний о нем в Ветхом Завете. В книге Притчей Соломоновых мы встречаем следующее утверждение: «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум!» (Притч. 3, 13). Несколько ниже мы читаем продолжение: «Она — древо жизни для тех, которые приобретают ее, — и блаженны, которые сохраняют ее!» (Притч. 3, 18). Это похоже на совет гуманисту, практикующему критический этический разум. Еще ниже мы читаем, что праведный человек будет процветать, а нечестивый грешник — нет. «Плод праведника — древо жизни, и мудрый привлекает души» (Притч. 11, 30). Это подтверждает истину о том, что моральное поведение является источником богатства человека.

В откровении Иоанна Богослова, последней книге Нового Завета, метафора древа жизни появляется вновь, но заключает в себе существенно иной смысл. Здесь древо жизни связано с вопросом о бессмертии души, который становится центральной проблемой христианской доктрины спасения. Спасение достижимо только через веру во Христа. Автор Откровения утверждает, что только тому, кто признает Евангелие, будет позволено «вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Отк. 2, 7).В последней главе Откровения сообщается о древе жизни, растущем в небесном граде, приносящем двенадцать разных плодов: «…И листья дерева — для исцеления народов» (Отк. 22, 2). Только те, кто соблюдает заповеди Бога, имеют «право на древо жизни и войти в город воротами» (Отк. 22, 14).

Теист находит сокровенный смысл жизни в той роли, которая выпала человеку в соответствии с божественным замыслом о нем. Каждый человек участвует в Божественной драме и может достигнуть вечного спасения только в назначенный ему день. Эта мифологическая история о лишении человека милости Божией и искуплении через веру в Иисуса Христа не соответствует реальности. Трансцендентное искушение развращает душу, в нем человек жаждет найти утешение в своем предстоянии мукам смерти и находит его в образе вечной внеземной жизни. Но это не доказательство того, что душа бессмертна. Научная и философская критика показала, что на самом деле заключает в себе эта история. Она — великая иллюзия, вскормленная желанием превратить мечты в реальность. Все религиозные вероучения рассказывали о вымышленном спасении. Гуманист подвергает сомнению идею спасения и потому спрашивает: «Зачем нам вести жизнь, основанную на иллюзии?»

Теист не находит последних оснований смысла в земной жизни и потому порочит ее. Для него эта жизнь не имеет самостоятельного значения. Жизнь здесь и теперь безнадежна, бесплодна и несчастна. Она трагична и полна отчаяния. Теист только потому находит смысл в этой жизни, что усматривает за ней потусторонний вечный мир. Он считает, что человеческий мир лишен «окончательной» цели и, следовательно, значимости. Таким образом, теист пытается бежать и человеческого мира. Но в итоге он всего лишь жалкий лжец. Для теиста смерть не является действительной, она не окончательна, трагедия поправима. Он всегда надеется на некоторую спасительную милость. Живя в этом мире и будучи не в состоянии решить его проблемы, дилеммы и конфликты, теист переносит себя в мир иной, более близкий его фантазиям — хотя он и не достигает ясного понимания того, что делает душа в вечном раю.

Я думаю о том, что выраженное в теистической поэзии трансцендентное искушение содержит в себе какое-то серьезное несоответствие тому, что есть на самом деле. Невидимый Бог, «я есмь», которого Моисей встретил на горе Синай, распятый на кресте и воскресший Иисус, ангел Джибрил, посланный Аллахом Мухаммаду и открывший ему Коран — это все иллюзии и выдумки, сплетенные из паутины человеческого воображения. Вера в эти рассказы позволяет бежать от реальности. Убеждения в реальной исторической основе откровения имеют под собой определенные основания. Они покоятся на двух психологических побуждениях: вере и надежде на вечное завтра. Поколение за поколением люди без всяких доказательств принимали религиозный символ веры. Еще сегодня продолжают существовать могущественные церковные традиции и поддерживающее их духовенство, оказывающее серьезное сопротивление любой ереси и отклонению от господствующих конфессиональных точек зрения. Столетиями не прекращаются попытки увековечить религиозные мифы и уменьшить любые сомнения в их истинности. В определенной степени это оказывалось возможным благодаря доверчивости верующих, отвергающих действительность и реальность смерти и признающих жизнь после смерти.

В такой религиозной вере есть нечто нездоровое. То, что многие поколения людей высоко ценили богочестивую доверчивость и осуждали сомнение в делах веры, является симптомом разъедающей душу глубокой болезни. Теист, который спрашивает: «В чем смысл жизни?», и убежден, что вне божественной цели жизнь не имеет значения, тем самым не только пытается скрыть свою неуверенность в земной жизни, но также обнаруживает собственный инфантилизм. Он слабо верит в свой подрываемый изнутри разум, в его способность решать жизненные проблемы. В той степени, в какой человек зависит от Бога, его бытие, его жизнь сами по себе не имеют значения. Такое обесценивание жизни становится тем более очевидным, если жизнь эта оказывается простым ожиданием будущей вечной жизни, промежуточной станцией на пути в ад или рай.

Это не означает, что верующий полностью лишен способностей строить свои жизненные планы, не испытывает страсти к жизни или не желает решать свои жизненные проблемы. Напротив, верующие весьма успешно расширяют границы своего обитания. Они покоряют народы и основывают империи во имя Бога или Маммоны. Жизнелюбие слишком жизненно, чтобы его легко можно было подавить. Теисты также нуждаются в жизненной энергии для того, чтобы справляться со своими проблемами. И все же это жизненное побуждение служебно по отношению к их главной и самой важной цели, связанной с Богом. Кроме того, оно всегда смазано иллюзией бессмертия и обещаниями загробной жизни. Все это и сегодня препятствует им вкусить плод от древа жизни.

Вопрос о смысле жизни в свете проблемы существования или несуществования Бога распадается на серию вопросов. Если Бог умер и вечной жизни не существует, то достаточно ли у человека мужества, чтобы устоять без Бога? Если человек отвергает веру в божественное провидение, то становится ли он одиноким, брошенным, лишенным смысла и надежды? Если человек беззащитен перед смертью, то будет ли его терзать страх и тревога при мысли о том, что он растворится в ничто? Только ли Бог, Бог веры и молитвы может вдохнуть в человека жизнь и дать ему мужество противостоять несчастьям и трагедии жизни? Или может быть человек сам способен собраться с силами и помочь себе жить полнокровной жизнью и стать тем, кем он хочет быть? Теист утверждает, что человек лишен способности распоряжаться своей собственной жизнью, поскольку, если Бога нет, то жизнь человека не имеет высшей цели с точки зрения вечности. Является ли жизнь человека случайным трепетом в океане галактического времени, непродолжительным мерцанием света в промежутке между мраком и забвением? Или может быть она только нелепость и абсурд? Если не Бог полагает основы моральной жизни, то является ли он витальной предпосылкой осмысленной жизни? И если идея о нем когда-нибудь будет окончательно оставлена, то должно ли тогда все рухнуть в темноту и пустоту? Должны ли тогда рассеяться и сгинуть человеческие ценности, идеалы, надежды и стремления? Необходима ли вера для познавательной и психологической поддержки человека в мире? Почему мифы теизма сохранились до наших дней, продолжая соблазнять человека иллюзиями?