Раздел I

Наибольшую трудность представляют собою обобщающие понятия. Для них невозможно подобрать выражения из естественного языка. Недаром в научном обиходе прижился искусственно составленный из двух корней разного происхождения термин. Он вошел в различные области речи. Спектр стоящих за ним понятий расширялся и умножался; возникли дискуссии, ограничивавшие или расширявшие сферу его применения.

Что такое фольклор? Как мы должны воспринимать его? Что должны представлять себе в качестве фольклора? Это странное слово принадлежит особой грамматической категории - собирательное или обобщающее понятие. Оно не выросло естественным путем из какого-либо языка и потому, даже став не только научным термином, но войдя в устную стихию разговорной речи, так и не получило обратного хода – к конкретным частностям и крупицам, из которых складывается целое.

Естественный рост ведет слово от называния определенного предмета к обобщающему понятию. Тоненький прутик, из которого незаметно (в параллель череде человеческих возрастов: дитяти/ девочки/ девушки/ жены/ матери/старухи) выстанет белоствольная красавица; чахлая кривулина на болоте, роняющая золотые листочки; таинственная плоть, мерцающая сквозь «зеленый шум» тонких плакучих веточек весною и позволяющая завить их в венки для кумления – это все береза. Так же высоченные темные ели вместе с колючими малышами на опушке имеют одно имя, и дубы, и ива. В лесу осины, березы, елки, и не только в лесу, в любом месте растет бесконечное множество деревьев – отвлеченное собирательно понятие, восходящее над этим рядом, – дерево.

Фольклор дается нам, нашему языку, только как собирательное и абстрактное понятие, не имеющее множественного числа, а значит и не допускающее дробления на единичные явления. Мы можем рассуждать о множестве песен, вспоминать обрядовые действия, ритуалы; записывать наигрыши пастушьих рожков и гармоник; объяснять магическую функцию закличек. Так или иначе, мы перечисляем элементы, входящие в понятие фольклор, но вынуждены признать, что целое, соответствующее этому термину, всякий раз от перечисления ускользает и прячется.

Отвлекаясь от попыток определения, попробуем представить, что более всего соответствует пространству, в котором возникает отклик на это слово, ставшее таким привычным.

Это книги, в которых опубликованы слова и ноты вместе с описанием обстоятельств, в которых они должны звучать?

Это сокровища фонограмм-архивов, собирающих усилия полевых исследований и питающие книжные, концертные и иные формы, которые продолжают жизнь традиционного искусства?

Это пение старых женщин, вспоминающих прекрасную молодость?

Это их же масленки, карагоды, причитания, некогда привольно и естественно бытовавшие, обильно звучавшие без просьб и напоминаний собирателей, сами по себе в нужную пору?

Это неразличимая и неисчислимая череда поколений, живших прежде и певших то же и почти так же?

Это некий образ, предшествующий звучанию и вызывающий его к жизни? И – если это конечный член перечисления – изменчив ли был этот образ или всегда оставался одним и тем же?

Разумеется, столь длинная череда вопросов не оставляют иного ответа, кроме признания: все это вместе есть наше восприятие фольклора или путь к нему.

Если мы представим себе уже помянутый образ череды поколений, то наш путь (восхождение к пониманию) окажется кратким частным опытом общего нерасчленимого движения, и фольклор в целом откроется нам как некий процесс, медлительный и в масштабах своего времени несоизмеримый не только с единичным сознанием, но и с самосознанием этноса. Что можно поставить рядом с этим самодвижущимся явлением, чему уподобить, кроме языка?

Значит, суть, которую мы должны постичь, входя в область фольклора, набирая слуховой опыт и учась приемам аналитического описания – это музыкально-поэтический язык фольклора и формирующее его музыкальное мышление. Разумеется, становление традиционного музыкального мышления и поэтической системы переплетены, и мы рассматриваем этот процесс со своей стороны, с позиции музыкантов.

Процесс жизни музыкально-фольклорной традиции состоит из множества параллельных рядов бесконечных повторов, переплетений, смещений и изменений, и потому бессмысленно претендовать на то, что его становление можно описать последовательно и исчерпывающим образом.

Музыкальное мышление как сложное целое неподвластно словесному описанию. Однако, анализируя и сопоставляя музыкальные тексты, мы можем пережить реальность этого процесса в разных масштабах:

в единичном исполнительском акте одного певца или сложившегося певческого ансамбля;

в музыкальной драматургии обрядовой формы или крупной песенно-хороводно-игровой композиции молодежной беседы или Троицких гуляний;

в долговременном действии жанрово-стилевой доминанты локальной традиции, своеобразно формирующий ее жанрово-стилевую систему;

наконец, в соотношении видов фольклора.

Движение от частного к общему и наоборот – самое трудная и насущная задача науки. Прямым выражением этого движения является приращение материала, осмысление и описание его. Вместе с этим происходит выявление естественных, свойственных самому материалу закономерностей его жизни. Собрать материал, отойти от одной, самой прекрасной песни или причитания необходимо, потому что ни к одному тексту, ни к какому-либо обозримому ряду нельзя свести общее представление о фольклоре. Способов приращения материала к ясно обозначенному исходному (для наблюдающего или исследующего сознания) звену много. Например, если точка отсчета – одна песня, то далее возможно:

- присоединение максимального числа вариантов песни, выявление «песенной семьи»;

- поиск линии (признака, характеристики), объединяющей музыкально-поэтические тексты;

- выявление контекста, обрядово-этикетного комплекса, которому принадлежит данный текст;

- описание коллектива – семьи, половозрастной группы, локальной традиции, в которых текст функционирует;

- выявление территориального развертывания текста, сюжета, поэтических формул, слогоритмической формы, лада, фактуры и т.д. и т.п.

Подобных опытов и более или менее проработанных частных методик в фольклористической литературе множество. Но в конечном итоге, самой общей задачей остается поиск соотношения целого (пусть даже условного, иллюзорного) и его частей;

распределение материала по группам нескольких соотнесенных уровней, но в пределах заданного целого;

определение некоторых крупных вех, с помощью которых можно было бы разметить путь исторического формирования и развития традиционного музыкально-песенного мышления и системы музыкального фольклора в целом.

Эту, самую сложную и «вечную» проблему, помогает решать логическая классификация.

Рассуждая о песенном фольклоре в принятом ракурсе, мы должны время от времени вспоминать общие понятия, возвращаться к ним - уточняя и продолжая труд определения. Поэтому выделим начальные позиции, необходимые для всякого определения:

- смысловое поле, из которого выделяется понятие

- соответствующий ему объем

- собственная его структура

В соответствии с этим, рабочее определение фольклора: одна из сфер традиционной культуры, центр которой - Слово, организующее синкретический текст (то есть соединяющий наряду с вербальным интонационный, акциональный, пластический «языки»).

Фольклор – порождение традиции, которую характеризуют три главных свойства: непрерывность, обновление, избирательность.

Вариант определения: фольклор – одна из сфер традиционной культуры, несущая совокупную память и положительное знание этноса и воплощенную с участием слова.

Употребление этого термина требует чуткости и внимания в понятийном, стилистическом и грамматическом отношениях.

КОРПУС РУССКОГО ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА – совокупность музыкально-поэтических произведений устной традиции. Полнота представлений в корпусе р.п.ф. всегда иллюзорна; его составляют все известные материалы записанные, опубликованные, хранящиеся в архивах; также все, хранимое памятью, живущее более или менее активно в сознании, ушедшее в пласты исторической памяти.

Корпус р.п.ф. мыслится, с одной стороны, как результат длительного исторического процесса; с другой – как сложный, но единый организм, части которого прямо или опосредованно, на разных этапах его жизни приходили во взаимодействии – следовательно, можно отыскать систематические отношения между ними. Понимание реальных закономерностей, процессов и отношений возможно только в рамках определенных местных песенных традиций.

Корпус р.п.ф. является объектом науки музыкальной фольклористики (этномузыкологии). Упорядоченное представление о материале достигается систематикой и выражается в классификации, являющейся логическим обобщением научного знания.

Корпус р.п.ф. как объект исследования рассматривается в двух основных ракурсах. К первому относятся рассуждения о генезисе (что от чего, когда и в каких обстоятельствах произошло); поиски параллелей с традиционной культурой других народов. Второй собирает специальную музыкальную проблематику (ритмика, ладовое строение, формообразование и др.). Исследования этого круга позволяют подойти к тому, что музыкальный фольклор имеет свое внутреннее время и свою историю. Динамичность теоретических категорий выявляется в сопоставлении различных местных традиций. Итак, корпус р.п.ф. – это воображаемое целое, которое осмысляется и достраивается на основе реальных фактов; в число этих фактов входит как знание конкретных песенных образцов, так и определенных закономерностей их жизни, стилистических свойств и конструктивных особенностей.

СИСТЕМАТИКА – группировка материала, возникающая в процессе его описания, упорядочивания, исследования. Операция, нужная и возможная на любом уровне – от обработки экспедиционных полевых записей до обоснования теоретических построений; от статистических обзоров до аналитической реконструкции песенных типов. В качестве основания систематики выбираются существенные признаки, обусловленные конкретной задачей.

КЛАССИФИКАЦИЯ РУССКОГО ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА – представляет собой высокую степень логического обобщения, без которой невозможен охват большого материала; создает основу упорядоченных представлений о русском песенном фольклоре.

В отечественной фольклористике, которая сложилась первоначально как наука об устной словесности, выработалась классификация, не учитывающая в должной мере комплекса признаков, отражающих сложную природу произведений устной традиции; характер бытования, особенные условия исполнения, музыкально-стилистические признаки упускаются из виду.

Народная песня делится на обрядовую и необрядовую; обрядовая – на календарную и семейно-бытовую; _ календарная, в свою очередь, на сезонные группы и т.п.. Необрядованя – на лирическую и эпическую; далее выделяются группы песен в соответствии с тематикой. Такую классификациею можно встретить в учебниках для филологических факультетов ВУЗов и в публикациях песен, где она реализована в распределении материала. (Характерный пример несообразности, возникающей в результате пренебрежения свойствами напевов и этнографическими характеристиками – помещение в ряде сборников плясовых песен в раздел лирики под название лирических частных).

Более сложная, стремящаяся к совершенству классификация основывается на соотнесении трех координат: функции, поэтики и стилистики, способа исполнения произведения фольклора. Развернув ряд значений, скрывающихся за лаконичными наименованиями координат, мы обнаружим, что они взаимосвязаны. При этом не исчерпываются одним из компонентов текста: в каждой из них значимы как словесный ряд, так и музыкальный; способ исполнения, расположение в пространстве, соотнесенность со временем; значение произведения в системе традиционной культуры.

Для определения какой-либо классификационной единицы обычно играет более существенную роль одна из координат. Например, классическую крестьянскую лирику в наибольшей степени характеризует поэтика, особенности построения текста, зависящие в свою очередь всецело от музыкальной формы; плясовые песни выделяются благодаря способу исполнения и т.п.

В рабочем порядке по отношению к песенному фольклору принята иерархическая классификация с двумя основными уровнями: вид и жанр. Разделение на обрядовый и необрядовый фольклор составляет более высокую ступень иерархии. К обрядовому фольклору относится следующие виды: I. Календарь (песни годового круга крестьянских праздников); II. Свадебная игра; III. Похоронно-поминальная обрядность. К необрядовому: IY. Песенно-игровой фольклор, Y. Песенно-повествовательный фольклор, YI. Вокально-инструментальный фольклор и т. д.

Внутри вида в соответствии с его спецификой выделяются жанры, например:

Жанры Календаря: 1) заклички, 2) песни обхода дворов, 3) песни соборных хороводных действ – по тому, каким образом выстраиваются взаимодействие человека и мира (космоса, природы, общины).

Музыкально-поэтические жанры Свадебной игры: 1) причитания, 2) песни, 3) припевки определяет их функции в музыкальной драматургии.

Песенно-игровой фольклор (песни, связанные с движением)составляют жанры: 1) хороводных, 2) игровых, 3) плясовых – по характеру соотношения элементов синкретического текста.

Жанры Песенно-повествовательного фольклора: 1) былины, 2) исторические песни, 3) духовные стихи, 4) баллады, 5) скоморошины –различаются тем, о чем и как ведется повествование.

Но жанр не является нижним пределом членения. Как правило, он не представляет стилистического единства (особенно по музыкальным характеристикам), объединяет неоднородные произведения. Локальные песенные традиции создают столь своеобразные формы, что их трудно бывает распределить в системе общей логической классификации. Изучение и систематика напевов часто заставляют преодолевать границу жанров. В работе исследователей классификация постоянно сосуществует с рабочими систематиками, очерчивающими стилистические феномены музыкально-песенной культуры.

В каждом конкретном случае обращения к песне мало указать лишь классификационный раздел, к которому она принадлежит, необходимо дополнить эту формальную характеристику конкретными сведениями о бытовании песни в традиции (местное название, условия исполнения, приуроченности и т.п.), а также определением специальных характеристик напева (см. АНАЛИЗ)

ТИП – категория систематики. В этномузыкознании выявление и описание типа – необходимая часть работы с конкретным материалом. В связи с определенной исследовательской задачей и особенностями материала может быть избран один ведущий признак или соотнесение нескольких признаков (соответственно ритмический тип, ладовый тип, мелодический тип, тип интонирования). Наиболее последовательно и строго в исследовательской литературе развивается понятие "ритмический тип".

Тип выявляется, описывается в результате совершенной по определенным правилам специальной аналитической работы; вместе с тем он должен выявлять реально существующей в традиционной культуре закономерности. В этом смысле тип – следствие устойчиво повторяющегося хода мысли (работы коллективного музыкально-песенного сознания), результат многократно воплощенной идеи.

Его объем больше, чем ряд вариантов; его устойчивость и движение (изменение) во времени дают возможность осмыслить логические связи, организующие корпус русского песенного фольклора, динамику его становления и существования.

ТИПОЛОГИЯ – 1. Логические операции, предпринимаемые исследователем для выявления типов а) как феноменов песенного фольклора; б) как закономерных логических отношений разного порядка.

2. Результат, достигнутый в ходе этих операций (например, типология восточно-вологодских причитаний в монографии В.В. Ефименковой "Севернорусская причеть").

МЕСТНАЯ (ЛОКАЛЬНАЯ) ПЕСЕННАЯ ТРАДИЦИЯ – органичная составляющая традиционной духовной культуры населения данного региона. Своеобразие духовной культуры обусловлено определенными этническими и историческими обстоятельствами (так, существенно, какое восточно-славянское племя обитало на данной территории, когда славяне-русские освоили ее, существовало ли иное население и какое, с какими соседями были контакты, насколько интенсивные). Другая важная сфера – характер хозяйственной деятельности, уровень общественного развития, интенсивности общения населения, формы общественной жизни. Особенностями исторического развития объясняются границами активной жизни традиционной духовной культуры в целом и составляющих ее комплексов.

Корпус местной песенной традиции наряду с особенностями речи (диалектом), обрядовой жизни, прикладного искусства составляет специфику духовной культуры местной традиции.

Местная песенная традиция – одно из наиболее активно употребляемых в музыкальной фольклористике и наименее выработанных в настоящее время понятий. Спорно, в частности, определение количественное – имеется ли в виду традиция одной деревни, куста деревень или большего региона, имеющего внутреннее членение. Нет согласованности в названиях – в качестве синонимов или систематически дополняющих друг друга терминов выступают наряду с м.п.т. локальная или региональная традиции. Для настоящей статьи это не суть важно. Нам необходимо привлечь внимание к проблеме и обозначить категорию, вне которой лишается определенности собирание и затрудняется обобщение материала.

Границы местной традиции совпадают не с административными, а с историческими, сложившимися на основе естественно-природных условий, например, по бассейнам рек. Границы эти условны, и если они проводятся в соответствии с каким-либо одним признаком (распространение песни, обряда, особенной лексики, речевых форм, орнамент и т.п.), то, как правило, не совпадают точно, а создают пучок линий.

Определение границ и объяснение органичности географического значения определенной местной традиции составляет самостоятельный исследовательский сюжет или вводится как рабочая гипотеза в исследование, посвященное типологии какого-либо явления традиционной песенной культуры.

КОРПУС МЕСТНОЙ ПЕСЕННОЙ ТРАДИЦИИ – его своеобразие определяется жанровым составом, наличием "жанрово-стилистической доминанты", а так же стилистическими особенностями: интонирования и строя, мелодики, многоголосия. Обобщающие категории – лад, ритмика, форма, - являются обязательными ракурсами анализа и систематизации песен, составляющих корпус м.п.т.

При этом нельзя упускать из виду, что в рамках одной локальной традиции можно составить представление о конкретном и частном проявлении этих свойств музыкального текста и музыкального мышления. Именно они служат магистральными линиями, по которым, по мере увеличения объема познанного материала, прирастает, уточняется, собирается знание о жизни фольклора.

ЖАНРОВАЯ ДОМИНАНТА КОРПУСА МЕСТНОЙ ПЕСЕННОЙ ТРАДИЦИИ – песенный жанр, обычно особенно многочисленный и активно бытующий в м.п.т. В песнях этого жанра сосредоточены максимум творческого изобретения и разнообразия. С другой стороны, они составляют стилистическую основу м.п.т., выявляя сходные черты мелодики, строя и т. д. в песнях разных жанров (например, танки в Курских традициях, причитания в восточной Вологодчине).

"Жанровая доминанта" – понятие историческое, т.е. она существует на протяжении определенного периода, а потом утрачивается или сменяется. Такова судьба былин в севернорусских традициях, протяжной в центральных районах России.

Местная песенная традиция может быть раскрыта через призму последовательно сменявшихся жанровых доминант. Чаще всего местные песенные традиции известны фольклористам в синхроническом, т.е. одновременном срезе; представление о традиции редко бывает результатом длительного и регулярного наблюдения. Выявление жанровых доминант и их "отпечатков" в корпусе песенного фольклора местной традиции переводит изучение в план диахронический, то есть вводит фактор изменения во времени.