Пребывание в одиночестве в комнатке размером с почто-
вую марку, где было абсолютно нечего делать и не с кем гово-
рить, поставило меня в весьма затруднительное положение. В
комнате не было ничего и никого. Только я. Я не испытывал
никакого реального интереса к настоящему с его тусклым, тес-
ным окружением. Я не имел, кроме того, ни малейшего поня-
тия о том, чего мне ждать от первичной терапии. Будущее каза-
лось мне пустым и неопределенным. Все, что у меня остава-
лось — это мое прошлое. Прошло немного времени и память
об основных событиях моей жизни и образы людей, сыграв-
ших в моей жизни важную роль, стали проступать на стенах
комнаты. К моему немалому удивлению эти воспоминания и
отражения были необычайно живыми и яркими, но, как это ни
любопытно, совершенно нереальными. Мне хотелось заново
пережить связанные с ними события в том виде, как они про-
исходили, но я не смог этого сделать. Что-то, казалось, удер-
живало и отталкивало меня. Почему? Было такое впечатление,
|
|
что я смотрю на свою прошлую жизнь с большого расстояния в
мощный телескоп. Но невозможность снова участвовать в тех
событиях сбивала меня с толка, вызывала растерянность. Я на-
чал чувствовать, что не должен воспринимать все это так серь-
езно, как мне хотелось. Должен ли я страдать? Я попытался
привести какие-нибудь объяснения, но потом понял, что не
могу ничего объяснить. Я мог только обдумывать и предпола-
гать. С этими мыслями я лег спать.
Понедельник
Сеанс начался точно также как начинаются все психотера-
певтические сеансы (до этого мне приходилось бывать на при-
еме у множества врачей). Я вошел в кабинет, и мне велели лечь
на большую черную кушетку, стоявшую у боковой стены. По-
том меня попросили рассказать, почему я пришел лечиться.
В течение двух последних лет я был очень недоволен своей
работой. У меня были серьезные сомнения, стоит ли мне про-
должать учительствовать. Моя любовная жизнь также не при-
носила мне счастья, какого я от нее ждал. Я был один раз же-