Методы вычленения фонестем в словаре

Как неоднократно отмечалось выше, звуковой символизм может изучаться не только на уровне фонемы, но и на уровне единиц, меньше или больше фонемы. В первом случае имеется в виду фонетические признаки, во втором – звукосимволические комплексы (см. раздел 4) или сочетания фонем. Последние давно привлекают внимание лингвистов: обширный материал пред­ставлен, в частности, в работах Л. Блумфилда [Блумфилд 1968], Г. Смизерса [Smithers 1954], С. Ульмана [Ullmann 1964]. Так, Л. Блумфилд обращает внимание на связь сочетания /fl/ в англий­ском языке с понятием “движущийся свет” [ flash, flare, flame ], /sl/ – с понятием “гладкий”, “влажный” [ slime, slush, slop ] и т.д. Вслед за Дж. Ферсом и Ф. Хаусхолдером подобные сочетания фонем в лингвистике стали называть фонестемами (довольно полный обзор работ в этой области представлен С.В. Ворониным [Воронин 1990: 12-13] и А.Б. Михалевым [Михалев 1989: 32] (а также 2008: 140-148)). Под фонестемой понимают «субморфемные единицы, несущие значение» (см. Hinton et al. 1994: 5). Понятно, что при таком понимании фонестемы мы можем употреблять этот термин только по отношению к субморфемной единице (напр., fl - или sl -) в составе реальных слов, объединенных определенным значением, как это имеет место в приведенных выше примерах. Неправомерно использовать термин фонестема для обозначения звукосочетаний, символическое, лексическое или коннотативное значение которых в том или ином языке предстоит еще выяснить (такое некорректное употребление термина фонестема наблюдается, например, в работе Кушнерик 2004: 288 и след.). А.Б. Михалев использует в своих работах для обозначения начальных звукосочетаний в слове (типа br, sl) термин бифон. Однако в некоторых случаях мы имеем дело со звукосочетаниями, состоящими из трех звуков (str, spl и т.п.). Поэтому мы используем в таких случаях не совсем удобный, но все же правильный термин звукосочетание.

По справедливому замечанию Л. Блумфилда, фонетическое сходство, например, звука /b/ в словах box “бить”, beat “бить” bang “ударять” представляет какую-либо языковую форму только тогда, когда оно сопровождается и семантическим сходством, а для определения или измерения последнего у нас нет надёжных критериев [Блумфилд 1968: 268]. Действительно, в работах, посвящённых изучению связи звука и смысла, группировка фонетически подоб­ных форм, обладающих якобы сходным значением, носит, как правило, крайне субъективный характер. Так, например, в одну группу объединяются слова Kugel “шар”, Buckel “горб”, Busen “грудь”, Muff “муфта”, Pupille “зрачок”, Pudding “пудинг” и т. п., обладающие, с точки зрения автора, фонетическим (звук /u/) и семантическим (“круглый”) сходством [Fenz 1940]. Возможно, со звуком /u/, действително, связана идея “круглый” (см. табл. 43, полюс “тупой”), однако вряд ли можно признать удовлетвори­тельным предлагаемый выше способ доказательства существования такой связи. С одной стороны, в немецком языке существуют десятки слов, включающих звук /u/, но не связанных с идеей “круглый” (ср. Zug “поезд”, Buch “книга”, Tuch “платок”), с другой стороны, существует ряд слов, связанных с идеей “круглый” в не меньшей степени, чем перечисленные выше слова, которые, однако, не содержат звука /u/ (ср. Kugel, но Kreis “круг”). Анало­гичным образом осуществляется подбор фонетически и семанти­чески связанных единиц в названных выше работах Л. Блумфилда, С. Ульмана, Г. Смизерса, М. Шастэна и других исследователей.

Таким образом, успешное изучение отношений между звуком и смыслом в языке будет зависеть прежде всего от наличия эффективных методов исследования. В целом проблема сводится к нахождению критериев объединения семантически связанных слов. Как известно, такие критерии в лексикологии до сих пор не найдены. В принципе, однако, при анализе семантико-фонети­ческих связей можно воспользоваться двумя типами лексических группировок: либо группами слов, объединённых на основе синонимических отношений, либо группами слов, объединённых на основе совпадения семантических компонентов (в последнем случае слова не обязательно должны быть синонимами). Вторая процеду­ра, как показывает накопленный нами опыт, представляется более эффективной.

Эта процедура сводится к следующим основным операциям.

По одноязычному или двуязычному словарю, где представ­лены толкования слов (в том числе в виде перевода) составляются два инвентаря единиц: а) наборы слов с одинаковыми начальными, срединными или конечными (в зависимости от целей исследования) сочетаниями фонем; эти наборы объединяются наличием иден­тичных сочетаний типа st, fl, br, kl, str и т. д.; б) наборы семан­тических компонентов, входящих в толкования соответ­ствующих слов. Для повышения степени объективности в качестве компо­нента толкования избирается не идеальная сущность, т.е. “сема”, а любое полнозначное слово, входящее в дефиницию или перевод толкуемого слова. Например, формальный набор, полученный в результате такой операции и включающий в немецком языке сочетание st, будет состоять из слов stark, starr, steif и т.д., а семантический набор будет состоять из компонентов [жёсткий], [твёрдый], [крепкий], [сильный], [накрахмаленный]. Вполне понятно, что между семантическими и фонетическими наборами нет одно-однозначного соответствия, ибо компонент [сильный] входит, например, не только в семантику stark, но и в толкования слов streben “стремиться”, trachten “сильно желать”. Именно это обсто­ятельство – поливариантность звуко-семанти­ческих соответствий – обусловливает применение второй основной операции – ста­тистической обработки полученных данных. Наиболее эффектив­ной статистической процедурой является в данном случае исполь­зова­ние критерия хи-квадрат и коэффициентов сопряжённости. При­менение этих статистических методов позволяет выделять такие семантико-фонетические единства, в которых сила связи компонентов носит статистически значимый характер и может быть выражена с помощью некоторых количественных показа­телей.

Так, например, в табл. 7 (см. Приложение) отображена частота встречаемости компонента [трещать] в немецких словах с начальным kn. Соответствующий статистический анализ обнаружил высокую степень сопряженности между фонетическим признаком [kn] и семантическим признаком [трещать]: K = 0,78.

Результаты осуществленного таким образом анализа двух- и трех-фонемных начлаьных сочетаний в немецком и английском языках представлены в табл. 8 и 9 Приложения. В этих таблицах значения фонетических сочетаний расположены в порядке убывания величин коэффициента K, вычисленных на основе χ². Например, сочетание bl в немецком языке связано больше всего со значением «блеск», а сочетание gl, которое тоже может иметь такое значение, связано, тем не менее, в большей степени со значением «скользкий». Из исследованных 260 альтернативных распределений в немецком языке (изучались сочетания, частота которых равнялась 2 и более), статистически значимыми оказались лишь 164 различия, т.е. около 45 %.

Как показывает анализ полученных данных, во многих случаях слова (см. табл. 8), характеризующие семантические функции звукосочетаний, связаны синонимическими отношениями или отношениями семантического сходства. Такими отношениями связаны, например, компоненты [блеск] и [сверкать] (сочетание bl), [ярость] и [крошить] (br), [сиять] и [блеск] (gl), [великий] и [хвастаться] (gr), [мерцать] и [сверкать] (fl), [плоский] и [поле] (fl), [дерзкий] и [наглый] (fr), [комок], [глыба], [куча] (kl), [скучный] и [печальный] (tr) и др. Во многих случаях фонемные сочетания явно многозначны, а подчас объединяют трудно совместимые значения: например, «ловкий» и «грубый» (fl), «изящный» и «неуклюжий» (kl), «скучный» и «вера» (tr), «ходить» и «лить» (rt). Возникает вопрос: подчиняются ли полученные данные о связи определенных фонетических и семантических единиц каким-либо общим закономерностям? Если между определенными фонетическими и определенными семантическими единицами (например, сочетанием kl и значением «комок») существует некоторая связь, то, очевидно, должна существовать также связь между теми фонетическими единицами, которые объединены одинаковым набором семантических единиц: например, kl и kn связаны с семантическими единицами «комок» и «глыба»; следовательно, между kl и kn должна существовать функциональное сходство. Для обнаружения такого рода сходств и различий было использовано два статистических метода-корреляционный анализ и нахождение коэффициентов сопряженности и сумм χ². Оба вида статистического анализа обнаружили важную закономерность: фонетически сходные единицы (например, bl, fl, sl, pl) обнаруживают бoльшее «семантическое» сходство и наоборот. Для немецкого языка анализ с помощью критерия χ² был осуществлен на уровне фонем, а для английского языка – на уровне фонем и на уровне фонетических признаков. При этом фонетически сходными считались сочетания, имеющие хотя бы один общий фонетический признак из следующих четырех: взрывность, фрикативность, латеральность (звук /l/) и дрожание (звук /r/). Полученные результаты свидетельствуют о том, что сходными семантическими функциями обладают фонетические сочетания, включающие в свой состав в качестве первого элемента сходные фонетические признаки [взрывность] или [фрикативность], а в качестве второго элемента – сходные фонемы /r/ или /l/. Особо следует сказать о статистической связи исследованных сочетаний со словарными пометами, указывающими на сферу употребления того или иного слова. Для немецкого языка с помощью критерия χ² установлена явная тенденция употребления в области техники слов с начальными сочетаниями, включающими /r/ в качестве второго элемента и /k/ в качестве первого элемента. Помета [диал.] (диалектный) связаны в немецком языке в прежде всего с сочетаниями Sl, kl, kn и kr; [разг.] – с Sl, kl, kr, St, tr, Sw. Полученные данные свидетельствуют о наличии определенных статистических закономерностей, характеризующих отношение «звук-смысл» не только в пластах общенародной лексики, но и в области специальной, терминологической лексики.

У читателя может, однако, возникнуть, вполне закономерный вопрос: какое отношение к звуковому символизму имеет выявленная связь между некоторыми сочетаниями фонем и технической терминологией? Все выявлен­ные статистическим путём фрнетико-семанти­ческие связи можно разделить на три основные группы (см. табл. 9, Приложение):

1) звукоподражания: gr + рычать, ворчать, скрип; kr + хруст, ворчать, грохот, крик, удар и т.п.

2) звуковойсимволизм: tr + быстрый, gl +блеск, fl + слабый, вялый, gl + гладкий, скользкий и т.п.

3) связи, не относящиеся ни к первой, ни ко второй группе, статистическая значимость которых обусловленна случайной распространённостью того или иного корня в данном языке: чистить + kl, шутка + tr, щеголь + sw, пятно + sm.

А.Б. Михалев, уточняя принятую нами классификацию, пишет: «то, что В.В. Левицкий называет «случайной распространенностью…», на самом деле – действие деривационного принципа формального и семантического развития словаря» (см. Михалев 1995: 76). Вполне соглашаясь с таким уточнением, мы хотели бы только добавить, что слова «на самом деле», содержащие коннотацию противопоставления одного высказывания другому, представляются нам лишними, т.к. уточнение А.Б. Михалева касается причин «случайной распространенности того или иного корня в данном языке», а не самого явления.

Следует заметить также, что «действие деривационного принципа формального и семантического развития языка» является универсальной причиной соединения определенных форм и значений в том или ином языке. При этом в английском языке kl - почему-то связано с идеей «чистый», а в немецком – не связано. Это «почему-то» и есть не что иное, как «случайная распространенность» корня с определенным значением в данном языке. В свете введенных нами в книге [Левицкий 2008] понятий «фонетическое значение» и «функциональное значение» звуковой единицы можно иначе обозначить установленные нами выше типы связей: 1) иконические (звукоподражание + звуковой символизм); 2) функциональные: те связи, которые наблюдаются в данном языке, но не обусловлены ни звукосимволизмом, ни звукоподражанием и порождены «действием деривационного принципа формального и семантического развития» языка. В. Гумбольдт, как правильно заметил А.Б. Михалев, относит такого рода связи к третьему типу – в отличие от первых двух, названных нами в разделе 1.1, часть 1.

Связи, относящиеся к первым двум группам, должны носить межнациональный характер: ср., например, звучание русских лексем, передающих звукоподражательные значения английских сочетаний gr, kr, skr: р ы ч ать, во рч ать, ск рип, хр уст, гр охот, кр ик, у д а р; и звукосимволические значения сочетаний tr – “бы ст рый”, gl – “ бл еск”, fl – “ сл абый”.

Таким образом, далеко не все семантико-фонетические связи в языке, даже если сила этих связей носит статистически значимый характер, обусловлены символическими свойствами звуков.

В последние годы предпринимаются попытки выделить иные типы фонестем (см. Калита 2001: 70). (сюда же можно отнести работу М.Э.Даниловой о рифме как фонестеме в конечной позиции: Данилова 2007)

Что касается методики исследования связи звука и смысла, изложенной в данном разделе, то она применима не только для изучения символических свойств сочетаний фонем, но и для выявления символики отдельных звуков. Опыт изучения символических свойств начальных звукосочетаний в лексическом составе немецкого и английского языков (имеются в виду работы О.В. Найдеш и Н.Л. Львовой), накопленный в Черновицком университете, показывает, что предложенная нами «жесткая» процедура нахождения таких связей с помощью компонентного анализа (см. выше), может быть дополнена или заменена менее объективной, но более результативной интуитивной методикой, в соответствии с которой «сходные» семантические классы (см. выше [блеск], [сверкать], [мерцать] и т.п.) группируются не на основе точного и полного совпадения семантических компонентов, а на основе упомянутой выше «общей семы» или общего «признакового» компонента. Например, слова с компонентами [твердый], [крепкий], [сильный], [накрахмаленный] и т.п. объединяются в один семантический подкласс [сильный, крепкий]. Слова с компонентами [слякоть], [спать], [неряшливый], [слюни], [ленивый] объединяются признаковым значением [слабый] и т.п.