Скелеты в больнице

Прошел месяц, два месяца, три. Пошел уже четвертый месяц с тех пор, как его приняли в агентство «L'Equipe», но зарплата осталась такой же: ноль. Хотя он уже прошел через огромное количество проб. Вывод напрашивался сам собой: либо что-то не так с законом вероятности, либо что-то не так с его новой карьерой.

Теперь Джаникини начал лучше понимать значение выражения "мы постараемся вас продать." Глагол "постараемся" был гораздо важнее, чем казалось в начале. Он осознал: факт того, что его приняли в «L'Equipe» не давал абсолютно никаких гарантий. Без контракта это была просто схема словестного риска. Не агентство решало будет он работать или нет, а рынок.

И единственное, что сказал рынок за эти почти четыре месяца осенне-зимнего сезона 1993 было - "нет". Или он говорил: жизнь модели тяжела, вы можете провести несколько часов без еды и питья, ждать, как скот час своего испытания, и, когда придет ваше время, вы, можете, по-прежнему остаться скотом - в зависимости от настроения и критериев оценщика.

Более чем через год после его магической встречи с Сиру Альваро, он начал думать, что возможно магия была просто в его голове. Джаникини отважно сражался, чтобы не подорвать учебу в колледже, уже пропустив несколько занятий, и пытался компенсировать это чтением книг в часы издевательского ожидания еще одного «нет». Он приблизился к середине обучения на курсе «Права» со слегка расплывчатым представлением о предмете для того, кто собирается работать в качестве адвоката.

В то время, как его коллеги начали стажировку в крупных офисах, судах и прокуратуре, кандидат в модели и юрист топтался на месте в обоих направлениях. Его план завоевания мира был еще, грубо говоря, на стоянке в Биригуи – где ему и было положено начало. Его родители даже не подозревали о приключениях сына.

«L’Equipe» предложил Джаникини пройти еще одни пробы, теперь уже для рекламы розничной сети «Mappin». Это уже начало походить на какую-то комедию. Может быть, он попал в игру типа “вы притворяетесь, что меня приглашают, а я, в свою очередь, делаю вид, что я согласен, и все вместе делаем вид, что я - модель”. Если это и была игра, то на этот раз заказчик испортил шутку: он хотел именно Джаникини.

Или, скорее, хотел, чтобы белый мальчик с черными волосами (которому было 20, а выглядел на 17) снялся в одной или двух позах для каталога магазина - чья основная часть была представлена другими моделями.

В то же время, несколько начинающих моделей, которые начали конкурировать вместе с Джаникини (а некоторые даже позже него) отсеялись в ходе проб, попав под дождь из многочисленных «нет». Возможно, он все еще был на коне только благодаря своему упрямства. Он готов был бороться, чтобы услышать наконец это долгожданное «да», даже если это «да» ждет его в самом конце пути, а уж то, что он услышал его в середине дороги – было хорошим поводом для поднятия самооценки, которая к тому моменту была уже на уровне стоп.

Приехав на место, в большой загородный дом в столице, его действительно вовлекли в процесс фотосьемки: было еще несколько моделей, более важных, чем он, поэтому его запечатлели с края брошюры (которая будет вложена в основной журнал).

Новичок решил, что это очень хорошо. Вдруг он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Сенсационный момент - Карлос Касагранде, звезда модельного бизнеса, возник перед его глазами и начал готовиться к следующей сьемке. Джаникини вздрогнул: неужели он будет сниматься для той же рекламы, что и Касагранде. "Не может быть, что я буду работать вместе с этим парнем..." радостно говорил Джаникини самому себе. Мечты о продвижении в карьере снова воскресли. Но затем начались проблемы.

Когда все уже было готово для начала сессии, на съемочной площадке поднялся шум. Костюм главного героя для основной части кампании сети «Mappin» полностью не подходил по размеру. Точнее, одежда оказалась слишком в обтяжку Касагранде. Модель был очень накаченный, и казалось, что мускулы вот-вот разорвут рубашку. Выглядело это не очень красиво.

Доставили одежду большего размера. Но тот вариант, на котором клиент хотел сделать акцент в рекламе, однако, был только в одном экземпляре. А «Mappin» не желал выделять любую другую комбинацию, потому что тот костюм был флагманом коллекции. Сьемки зашли в тупик. Первое «да» новичка «L'Equipe» имело все шансы превратится в привычное «нет».

Продюсер чесал голову, пытаясь придумать план «Б». Но режиссер предложил свой вариант:

- Давайте попробуем костюм на ком-нибудь еще.

"Кто-то еще" был тощий белый мальчик, который пришел, чтобы сняться для эпизодической роли в каталоге. На Джаникини одели костюм Касагранде и сразу отправили на съемочную площадку.

В Биригуи несколько дней спустя, Элоиза открыла журнал «O Estado de S.Paulo» и решила, что сошла с ума. Но этого не произошло: модель, огромные изображения которого преобладали в буклете сети «MAPPIN», был ее сын - который уехал в Сан-Паулу, чтобы изучать право.

#

Молодая бразильская модель Джаникини приземлился в Китае, но не увидел никого, кто бы мог встретить его в аэропорту. Он осознал так же, что у него не было адреса нужного ему агентства. Нет проблем, ведь есть телефон. Тайвань, капиталистический остров оставался политически связанным с коммунистическим Китаем, но проповедовал свободу прав и обычаев. Не составит труда добраться в нужное место самому.

Набрал номер, начал называть координаты, необходимые, чтобы добраться до работы, как вдруг линия оборвалась.

Сочетание его ломаного английского с «китайским» английским на другом конце провода привело к очевидному результату: никто ничего не понял и положил трубку.

Джаникини бросило в холодный пот. После более чем 30 часов путешествия на другой конец света он понял, что все потеряно. Он был пленником в аэропорту Тайбэя.

На пороге отчаяния он поддался импульсу: схватил за руку первого, кто проходил мимо него и приложил телефон к его уху. Жестами умоляя о том, чтобы жертва говорила что-то в наушники и повторила слово «Джаникини».

И чудо свершилось. Агент, который ждал модель, понял маневр и объяснил удивленному прохожему аэропорта что нужно сделать, чтобы добраться до места назначения. Бразилец вложил бумагу и ручку в руки своего спасителя. Увидев, что он записал информацию, Джаникини произнес лишь одно слово, которое не несло никакой опасности ошибиться:

- Спасибо!

Он благополучно прибыл в агентство и получил первые координаты работы, которая могла быть не плохим вариантом, но не стала таковым.

Трудности общения были огромные, страна была чужой и грязной, и еда была отвратительная. Он приехал, чтобы остаться там на три месяца, но уже к концу первой недели, не получив никакой работы, впал в депрессию. В таком угнетенном состоянии есть хотелось еще меньше, и становилось еще хуже.

На третьей неделе, не в состоянии работать, Джаникини получил предупреждение от агента:

- Ты очень худой. Если будешь продолжать в том же духе, я вынужден буду отослать тебя обратно. Здесь работают только сильные модели.

После предупреждения, тайваньская леди попытался утешить его:

- Не бойся, ты не первый. Я видела много людей, которые сидели здесь передо мной и плакали, желая уехать отсюда поскорее. Работать здесь не легко для западных моделей.

Осознание того, что он был не единственный такой, не утешало его. Для того, кто думал, что станет гражданином мира, вернуться домой, поджав хвост после первого же международного опыта, было трагедией.

Попытки сойтись с другими западными моделями не принесли результата. На грани того, чтобы быть отправленным обратно, он выделил одного китайского коллегу, который немного более снисходительно относился к нему, нежели другие, и примкнул к нему. Джаникини подошел к нему с просьбой помочь в общении и показать ему места, которые было необходимо посетить, но на улицах не было указателей на английском языке.

Ангел-хранитель принял свою роль, и ситуация начала меняться для бразильца. С появлением первой зарплаты, после месячного простоя у Джаникини появился аппетит. Чем больше он перемещался по городу, тем шире становилось его пространственное понятие, и тем легче ему давалось общение уже без посторонней помощи.

В конце второго месяца Джаникини чувствовал себя почти китайцем. Был полностью адаптирован и, следовательно, начал хорошо зарабатывать. Эстетика каталогов, которым он приносил прибыль, была ужасно безвкусной. Все подобранные элементы, казалось, абсолютно не соответствовали, хотя, возможно, современные критики нашли бы их гениальными.

Но то, что действительно имело значение, так это то, что пройдя через все эти превратности судьбы, теперь он был привит от любых проблем на земном шаре. И вернется в Сан-Паулу с карманами, полными денег. Или, скорее, он думал, что будет именно так.

Когда пришло время расчета с агентством, Джаникини был шокирован так же сильно, как и тогда, когда только приехал. Среди налогов, сборов и компенсации субсидий на поездку, сумма, которую он должен был отдать, была ровно такой, какую он и заработал.

Только вернувшись обратно в Бразилию, он осознал, что те ужасные условия, в которых он провел те три месяца, возможно, были лишь на одну ступень выше рабства.

В 1994 году Рейнальдо Джанекини уже не был большим мальчиком из Биригуи, потерявшимся в Сан-Паулу. В том числе и в колледже, его перестали называть по имени города. В понедельник после выхода буклета «MAPPIN», Джаникини вошел в класс и увидел свое фото, прикрепленное к доске. Первым вопросом преподавателя к классу был:

- Вы видели Рейнальдо Джанекини в журнале? Среди адвокатов, он наша лучшая модель!

Среди всеобщего веселья, он получил поздравление от коллег, некоторые из них сказали, что даже не знали, что он модель. Рейнальдо ответил им:

"Я тоже не знал."

С новым преобретенным именем, прозвище «Биригуи» осталось в прошлом, как и связь с родным городом. После публичного показа ему пришлось открыть родителям все, что происходило в его жизни параллельно с учебой. Он пояснил, что не рассказал раньше, потому что не знал получиться ли из этого что-нибудь, и в начале он стыдился этой истории с модельным бизнесом. Но он твердо решил учиться дальше лишь с тем отличием, что теперь он сам в состоянии платить за учебу в колледже.

Это был его полет, и сейчас у него были полные права, совершить его самостоятельно.

По мере того, как приглашения от различных кампаний множились, Джаникини становился более известным в модельной среде и, соответственно, его ганорары тоже росли. Однажды он получил приглашение на дефиле в дом инвалидов, без ганорара. Ему показалось это слегка странным.

Приглашение было от Александра Херковича, начинающего дизайнера одежды, у которого была черепа-мания. Он увидел Джаникини на дефиле у другого начинающего модельера, Лоренцо Мерлино, где модель отработал за скромный ганорар, который выплатили одеждой. После трех лет продвижения в модельном бизнесе он осознал основную формулу: модели зарабатывают деньги на рекламе, а не на моде; но хорошие деньги приносит только та реклама, которая продвигает моду.

Именно поэтому китайский каталог мог заплатить больше, чем дизайнер священной французской моды. Оплатой моды был престиж. Он вспомнил об этом, когда его пригласил Мерлино.

Неизвестный модельер приглашал неизвестных моделей для показа такого же неизвестного бренда. Оказавшись там, в незнакомой аудитории, которая любила черепа, приглашенный в качестве неизвестной модели для участия в показе в больнице. Сюжет в полне бы подошел для фильма ужасов. Совокупность этих потерянных душ трансформировалась в оглушительный успех.

Показ Александра Херковича отозвался громким эхом. Пресса и общественное мнение, понимали, что этот парень, прирожденный модельер, и у него есть все шансы, чтобы стать великой личностью. Одетый в кожу со стилизованными черепами, Джаникини оказался в нужное время в нужном месте - и рынок решил, что он именно то, что нужно. Цепная реакция из приглашений, которые автоматически создавали следующие приглашения, и мир моды не оставит больше Джаникини.

Это было плодородной время для моды в Бразилии, и он был привлечен в несколько крупных проектов, таких как Неделя моды в Сан-Паулу, во главе с продюсером Паулу Баррос. До показа Херковича несколько модельеров заявили, что красота Джаникини была классической и довольно распространенной. И его карьера ограничится сьемками для сети «MAPPIN». Теперь же владельцы нескольких брендов хотели заполучить его классическую красоту, котороя, видимо, неожиданно стала оригинальной.

Один из них был «Zoomp», который сделал себе имя при помощи "сексуальных джинсов" и канул в лето. Бренд планировал смелое событие - показ в нескольких городах страны. Наряду с такими известными именами, как Изабелла Фиорентино, Камилла Спиноза и Фабио Гирарделли, «Zoomp» хотел видеть и Джаникини.

Он присоединился к турне, переполненный любопытством к своим коллегам по подиуму. Этот караван из женщин и красивых мужчин, который, естественно, превратился в праздник для каждого города. Джаникини сидел до показа в гостиничном номере, и после показа возвращался в него же. Всегда один.

Погруженный более, чем когда-либо в доктрину Сиру - наставника своего обращения в модельную карьеру - он разработал жесткую критику мира материальных ценностей. В этом никчемном мире, в который он попал, больше всего Джаникини презирал показуху и стремление к легкимй удовольствиям. Он обнаружил, что люди боялись заглянуть внутрь.

После изоляции и медитации он более четко осознал свою личность - и чувствовал себя самодостаточным. Ему никто не нужен. Или, если и будет нужен, то только один человек.

#

В конце 1995 года, с жизнью, которая все дальше и дальше отдалялась от учебы, Рейнальдо Джаникини заполучил - практически героическим путем - диплом юриста. Но у него не было времени даже забрать его из колледжа PUC.

Будучи еще в предподростковом возрасте, Джаникини решил, что обучение в юридической школе станет путевкой в жизнь и, в первую очередь, в Сан-Паулу. Первая часть плана была выполнена. Он сумел выжить в большом городе и, причем, выжил (хорошо) за свои собственные средства. Осталось теперь покорить мир.

Китайский кошмар был подготовкой для международного взлета, который так и не произошел. Билет в мир моды, конечно, приоткрыл горизонт – осталось только до него добраться. Но билет все еще оставался закрытым для международных рейсов, без прогноза открытия.

Представители агенств во всем мире посещали «L'Equipe» и иногда вылавливали какую-нибудь из моделей. Но никто ни разу не обратил внимание на Джаникини. Возможно, его красота была слишком обычной для иностранцев. Или, возможно, в каждой европейской столице и одной американской существовал свой Рейнальдо, который был чей-то парень.

Всякий раз, когда получалось, он общался с людьми, которые приехали из-за пределов Бразилии, стараясь, по крайней мере, пронюхать путь. Однажды он познакомился в агентстве с бразильской дочерью ливанцев, которая уже успела побывать в разных уголках планеты. Она была дружелюбной, смешной, плохо говорила по партугальски, но утверждала, что говорит на этом языке лучше, чем на других. Джаникини было весело с этой простой девушкой, которая говорила с иностранным акцентом в любой стране.

Ее звали Паола, и Джаникини не мог даже представить себе, с какого конца света она сейчас вернулась. Но она сказала: что приехала из Франции, где работала в одном из крупнейших модельных агентств страны. Кстати, ей понравилась большая часть его фотографий. И она сделала ему очень простое предложение:

- Ты хочешь работать в Париже?

(Сладкая) Немецкая ловушка

Мечта смешала все в одно: на экране телевизора Тони Рамос и Маита Проэнса любят друг друга по-французски; парижская пожилая дама просит его быть аккуратным, чтобы ничего не испортить в ее доме и мыть посуду сразу же после еды; комната в доме старушки, где он пытается медитировать, в то время, как в ванной его сосед по комнате занимается диким сексом с одной из своих подруг; французский агент сообщает ему, что налоги и сборы займут 70% от его гонорара; по телефону он предупреждает семью, что не вернется в Бразилию.

Париж 1997: все эти ситуации, которые Джаникини прокручивал в своих мечтах, стали реальными.

Решение не возвращаться в Бразилию было принято после прибытия в столицу Франции. Ослепленный красотой города, ему светили не менее радужные перспективы: Агентство, в которое его приняли, работало с различными странами, и теперь он был частью этой международной витрины. Такую работу нельзя упускать. И действительно, вскоре его жизнь будет заключаться в постоянных поездках между Парижем, Миланом, Мюнхеном, Нью-Йорком, Токио. В возрасте 24 лет он, наконец то, получил свой долгожданный билет в любую точку земного шара.

Он был полностью уверен, что не вернется в Бразилию. Еще будучи мальчишкой он запрограммировал себя на то, что будет летать по всему миру, тщательно уничтожая все преграды на своем пути - Марильзу, Розану, Сабрину, компанию из «Биригуйского дворца», Сиру.

Что же касалось его первооткрывателя - Сиру, страница все еще не была перевернута. Модель выплатил все инвестиции, вложенные в него, как и договаривались, но агент хотел продолжать сотрудничество. Сиру предложил своему ученику стать партнерами – но Джаникини, в сою очередь, считал себя уже бывшим учеником. Это был разорванный узел, один конец которого застрял.

С родителями и сестрами он все уладил. Хотя будучи ребенком он сообщал им даже, если уезжал на один день. А теперь он собирался уехать на долго. Конечно, на сердце было тяжело, но они смирились. Младший уехал жить во Францию, и все, что им оставалось - это только научиться говорить по-французски.

Его первым побуждением было пойти в Бобур, знаменитый перекресток культурной жизни Парижа и в Центр Жоржа Помпиду. Театры, музеи, библиотеки – кладесь знаний, которые помогли бы ему привить любовь к французскому языку. Первым делом он пошел в библиотеку, чтобы прослушать курс – французский для начинающих.

Процесс оказался более длительным, чем он ожидал и давался не так легко. Коллеги - модели различных национальностей, агенты и клиенты говорили только на английском - языке, на котором он уже итак общался без проблем. Неожиданно помощь пришла из самой Бразилии.

Переключая телевизионные каналы и ничего не понимая, как ребенок, который листает журнал просто только, чтобы посмотреть картинки, он наткнулся на сцену, которая была ему знакома. Зажатый между новостями, телешоу и документальными фильмами он неожиданно наткнулся на поцелуй. Поцелуй в новелле. Безошибочная атмосфера бразильского телевидения «TV Globo» наполнила его маленький экран. Ему стало гораздо уютнее, когда он увидел лица, мелькавшие по телевизору: Тони Рамос и Маита Проэнса. И еще лучше стало после поцелуя.

Тони и Маита (или Альваро и Елена) говорили по-французски. Более того это был дублированный французский, их губы говорили по-португальски. «Счастье» - так назывлся новый роман Мануэля Карлоса – и то, что почувствовал бразильский ученик, осознав, что прямо с неба к нему в руки упал лучший курс французского языка.

Наблюдать за романом в той ситуации, в которой он оказался сейчас, было особенно любопытно. При том, что покинув родной Биригуи, Джаникини не смотрел больше телевизор. Новеллы, сериалы и весь тот арсенал фантазий, которыми мальчик питал свои планы, остались позади в момент, когда планы столкнулись с реальностью.

После того, как он увидел Малу Мадер в Сан-Паулу, а не по телевизору. А вскоре после этого восстановил силы, наблюдая прямо из «Биригуйского дворца» за Жилберту Брагой, идущим вместе с Клаудией Абреу из «Годы повстанцев», он провел пять лет без телевидения. Его абстрактный мир переключился на другой канал - медитацию. Теперь электронный канал и духовный будут уживаться в одном, по крайней мере, до тех пор, пока месье Мануил Карлос, не поможет ему овладеть этим новым для него языком.

В годы своего великого взлета, Джаникини не мог понять один парадокс: в момент завоевания вселенной, он был больше, чем когда-либо заперт на его отдельной планете. Все, что его окружало, продолжало оставаться загадочным для него, как и турне «Zoomp». Чувствуя себя абсолютно комфортно под его куполом, наслаждаясь Парижем и каждым другим новым городом, он чувствовал что-то, что выходило за пределы его понимания - одиночество.

Он чувствовал себя героем стихотворения Каэтано Велозу, который говорил следуещее про силу одиночества: "Я - это все, что происходит со мной, и что зависит также от меня". Принимая участие в 1981 году в турне по Сан-Паулу, он услышал песню "Обнаженный с моей музыкой", звучащую на эстраде "под открытым небом" - тем же самым небом, на которое смотрел 9-летний мальчик и на котором увидел "ясный путь», по которому он должен идти".

Джаникини попал в мир, который он наблюдал, сидя на дереве своего детства. Тот пейзаж должен был передать всю свою внутреннюю полноту, и как говорилось в песне: "Медленно продвигаясь по тому пути шаг за шагом. Могу ли я остановиться и думать, что все будет хорошо." Эта широкомосштабная мысль открывала все пути, ведущие его по дороге Биригуи - Париж под еще более широким небом. Этого было достаточно.

Но этого было недостаточно для его соседа по комнате, с которым они обосновали свою европейскую базу в доме парижской старушки. Парень, с которым они снимали одну комнату на двоих оказался чувствительным к материальному миру, и отдавал предпочтение мясу. После того, как судьба улыбнулась, она решила преподать ему урок. Ритуал интернализации включал в себя совместное проживания с постоянными танцами соседа в кровати.

Каждый день неуемная модель, который также был родом из Бразилии, появлялся в доме старушки с новой женщиной. Как будто отключенный от внешнего мира он переходил к логическому завершению вечера со своей партнершей прямо там - в комнате, которая была пуста в доме, или даже в ванной.

Его ночи могли иметь и повторения, но уже с новыми программами и другим меню. Иногда он делал перерыв, только лишь для того, чтобы спросить, не желает ли сосед присоединиться к ним:

- Давай, Джаникини! Тебе будет хорошо. Ты сможешь медитировать паралельно...

Дон Хуан был неплохим парнем и вызывал симпатию. Но жизнь с ним сопровождалась постоянным шумом, почти так, как если бы бы футбольного коментатора (его отец был рьяным болельщиком) имплантировали ему в мозг. В идеале было бы подкопить еще немного денег и уехать жить в лучшие условия.

Проблема заключалась в том, чтобы накопить деньги. У него были неплохие ганорары, но получал он их в урезанном виде. Прибыв на место, он как-то услышал, что агенство забирало себе 30%. Правительство было еще жаднее: оно забирало 40%. Он думал, что так было только в Китае, но здесь оказалось все тоже самое. Другими словами, он жил достойно, ел и одевался хорошо, посещал фантастические места, но о лишних деньгах не было и речи.

Так же моделей преследовал призрак долгов. Ганорары были нерегулярными, и всегда было необходимо иметь хоть какой-то резерв. С течением времени получалось так, что некоторые модели были по уши в долгах перед агенством, не успев увидеть даже доллар, который они заработали, все уходило на покрытие долгов. Погрязнув в натуральном режиме, они превращались в заложников.

Джаникини бросало в дрожь, при мысли, что он может попасть в долговую яму, поэтому он старался придерживать свои расходы подальше от красной черты, до тех пор, пока в конце своего первого года пребывания в Европе, не наступило межсезонье, и ему пришлось потратить немного больше, чем он мог себе позволить, что в результате усилило его тревогу.

Межсезонье внесло небольшой вклад. Одним из оживленных рынков модельного бизнеса был немецкий. Время от врмени оттуда поступали приглашения поработать. Он отвергал все. Сам не зная почему, но он решил, что не будет работать в Германии в любом случае. У него было что-то вроде предубеждение против этой страны, не нравились и сами люди, не говоря уже о языке и призрачной истории.

В разгар засухи, Паола, которая стала его Букером, позвонила ему предупредить, что величайший немецкий агент едет в Париж, чтобы нанять моделей. Он ответил на обум:

- Отлично. Дай мне знать, когда он приедет, и я не появлюсь в агентстве в этот день.

В назначенный день он сдержал обещание и был далеко от своего рабочего места. Но Паола позвонила ему, немецкий агент заинтересовался именно им, и хотел встретиться. Джаникини попытался объяснить более доступно:

- Но я не хочу встречаться с этим человеком. Я не работаю в Германии.

У него всегда был денежный запас, что позволяло ему не браться за любую работу. Он не пересчитывал деньги постоянно, у него не было такой навязчивой идеи, но имено в тот момент он решил проверить свои карманы, чтобы контролировать баланс, который нужно было пополнять время от времени. Он открыл свой бумажник, закрыл его и пришел к выводу:

- Черт!!!!.

Там лежала единственная купюра $ 50, вот и все. Он неумолимо приближался к красной отметке. Он не хотел ни возвращаться в Бразилию, ни оставаться с долгами в Европе. Он впервые почувствовал страх. Выхода не было.

Но в конце концев, он должен был появиться. Если ему удалось пережить тот китайский кошмар, избежать армии, будучи уже в форме и каске, стать моделью, лишь потому, что одежда не подошла по размеру другой модели, если он произвел фурор, дефилируя в черепах по больнице, сбежал из Биригуи в центр мировой моды, потому что голос сказал ему, что именно так должно было быть, теперь – то дверь уж точно должна будет открыться.

Он направился в агентство, молясь, чтобы получить известие о новой работе. Опять, однако, не было ничего.

Попрежнему оставался только тот немецкий, напористый агент, который показал его портфолио в Мюнхене, где к его внешности проявил интерес один молодежный журнал и хотел бы поработать с ним для обложки своего следующего издания.

Голос в его голове в это раз молчал. Но в нем и не было необходимости. Выход ждал его в Германии. Его ангел-хранитель, наверно, был на каникулах, потому что такой выход предложить мог только дьявол-хранитель. Но он был не в состоянии отказаться от протянутой руки дьявола. К удивлению Паолы, Джаникини сказал, что она может позвонить этому упорному немцу и злючить договор.

Прилетев в страну, у него сложилось впечатление, что дьявол не только спонсировал поездку, но и жил там. Повернув лицо, он увидел рекламный щит с полуобнаженной женщиной.

Он не очень то смотрел по сторонам из-за спешки и усталости от смены часовых поясов. Но в метро в Мюнхене, он опять наткнулся на рекламу на стене станции, на которой была изображена улыбающиеся молодая девушка топлес. Сомнений не оставалось, здесь это в порядке вещей.

Прибыв в то агентство, которое наняло его, агент с воодушивлением начал показывать, журнал, для которого он будет сниматься. Это был филиал бразильского «Capricho», в котором девушка-подросток Ана Паула Арозио была успешной моделью. Джаникини должен был стать таким же символом невинной красоты. Правда понятие невинности в Германии немного отличалось от бразильской.

В разделе образования основной тематикой были разъяснения о сексе, оральном сексе. В качестве иллюстрации в верхней части страницы на фото был изображен подросток, в полной мере практикующий это занятие. Это не считалось порно, это не было чем-то из ряда вон - это было в порядке вещей.

Отдохнув немного в отеле, бразильская модель пошел в тренажерный зал, который ему порекомендовало агенство. На ряду с медитацией, фитнес был необходимой частью в совместной подготовке тела и ума. Джаникини едва закончил тренировку, как очень замерз. Немецкая осень была холодной. Он увидел сауну и решил погреться немного там.

Открыв дверь и оказавшись один на один с двумя обнаженными женщинами, он быстро закрыл ее, извиняясь. Он спросил у администратора, где мужская сауна, но тот ответил, что такой не существует. Сауна была общая, для мужчин и женщин. Затем Джаникини увидел еще одного мужчину, входящего туда. Единственным выходом было сделать тоже самое.

Все присутствующие были голые и вели себя непринужденно. Он единственный был в полотенце и выглядел слишком глупо, что привлекало еще больше внимания, чем любая ногота вокруг. Пришлось снять полотенце.

Чувство свободы приходило медленно. Рядом был бассейн, где женщины купались красиво в том, в чем пришли в этот мир – обноженными. Вообще нагота не создавала климат волнения между полами, хотя и была захватывающей для постороннего наблюдателя, такого, как он. Джаникини также решил окунуться в бассейн.

Атмосфера действительно благоприятствовала расслаблению, и бразилец смог настроиться на нее, не смешивая наготу с обольщением. Купаясь среди женщин, он наслаждался свободой, капля за каплей. Страна, которую он вычеркнул с карты, начала постепенно завоевывать его. И это было чем-то большим, чем просто вопросом свободы.

Сильное присутствие секса в атмосфере Мюнхена не было возбуждающим, но и в то же время не было холодным. В этом месте все дышало чувственностью. После долгого времени, внешний мир стучался в дверь его духовного вакуума. Возможно произойдет что-то интересное, если приоткрыть ему хотя бы щелочку.

Если секс спрашивал разрешения войти, то деньги уже входили без стука. Первые успешные работы сменяли другие. Джаникини любили на немецком рынке. Он планировал встать на ноги и вернуться, но в итоге остался. Снимался для каталогов, которые отличались от французского или итальянского стиля, но за которые прилично платили. Начал получать приглашения на показы.

Он решил принять участие в одном, который показался ему наиболее интересным, в соседней Швейцарии. Это было событие международного характера, в результате он участвовал в нем на ряду с такими моделями, как Наоми Кэмбелл и Карла Бруни. Воодушевленный своим лучшим периодом в Европе, теперь с карманами, полными денег, он поехал в Швейцарию на встречу другому успеху.

Показ в Цюрихе дал ему немного больше, чем просто звания международной модели. Успех на подиуме распространился и за кулисы - и там вопрос уже не был профессионального свойства. Очарование франко-итальянской моделью Карлой Бруни произошло мгновенно. И взаимно. Между взглядами и улыбками, топ-модель, которая уже была одной из наиболее высоко оплачиваемых в мире, хотела узнать его получше.

#

На приеме после показа, одной девушке стало плохо, и она начала падать в обморок. Она была очень молода, ей было не больше 15 лет. Возможно, она слишком много выпила, но позже ее затрясло, и она начала извиваться на полу.

Потрясенный, Джаникини смотрел на припадок датской девушки в самом центре вечеринки. Спрашивал кто она, и не нужно ли вызвать врача. Ему сообщили, что с ней все в порядке, и у нее нет проблем со здоровьем. Просто она немного переборщила с синтетическим наркотиком.

Все было настолько в порядке, что девушка, немного отдохнув, восстановила силы и продолжила веселье. Бразилец только что получил визитную карточку Амстердама, Диснея для разума.

Было фактом, что его состояние изоляции улетучилось за время нахождения в Германии. Но эти сцены распущенности чувств, с которыми он сталкивался и которые считались нормой, выходили за рамкитого, что он мог бы (или хотел) ассимилировать.

Не то чтобы это пугало его или отталкивало. Он всегда был открыт для нового, однако это уже было через чур экзотическим. Тем не менее, его внутренний мир все еще казался гармоничным, несмотря на все предложения, поступающие из вне.

Он продолжал оставаться закрытым, отрицая, в том числе, приглашение Мюнхена к сексуальному раскрепощению. От Карлы Бруни он также отказался. Коллеги, которые участвовали в показе в Цюрихе, не простят такого количества отказов. Но он не ждал понимания. Скорее он просто продолжал быть владельцем своего выбора. В Амстердаме, однако, это не было так просто.

После наркотического припадка молодой девушки на той вечеринке, который был в порядке вещей, вечеринка продолжилась. И Джаникини остался на вечеринке - что было уже не нормально. К этому времени он, как правило, уже покидал сцену, отказываясь от растягивания праздника, но в этот раз решил остаться немного дольше, потому что еще более горячая вечеринка проходила в номере отеля, со всеми теми веществами, которые были доступны, и которые объединили всех бразильских моделей.

Германия не сломала купол, но пробудила аппетит к вещам из вне. В Мюнхене и Цюрихе он ел глазами. В Амстердаме, позволяя себе проводить вечера с сумасшедшими, делал то же самое без взаимодействия, не пробуя ничего, просто наблюдая. Пока ему не встретилась красивая голландка, которую он захотел съесть не только глазами.

Она так же была хозяйкой своего собственного выбора – бразилец не успел опомниться, как за него уже сделали выбор и начали раздевать. Ему не пришлось ничего решать в этот раз, и было проще просто подчиниться.

Воссоединение с сексом снова включило его в жизнь. В то же время, молодой и горячий жеребец исчезнет в скором времени, чтобы восстановить свои мысли. Отчасти потому, что он чувствовал вину за осквернение своего собственного собора. Отчасти потому, что собору необходим более серьезный удар, чтобы опуститься еще ниже.

В июне 1998 года, Джаикини снова работал в Париже. Он принимал участие в показе модельера «Lanvin» и параллельно в мероприятии, посвящнном чемпионату мира во Франции. Его ждал очередной успех. В конце концов, бразильский организатор, Одилон Коутиньо, пригласил его на маленькую вечеринку - ужин со своей подругой, недавно прибывшей в Бразилию на чемпионат мира, журналисткой Марилией Габриэлой.

Перед началом своей духовной ссылки, модель колебался. Может быть ему лучше отказаться от предложения. Он не знал, о чем говорить с этой великой женщиной…

Джаникини принял приглашение Одилона, сказав ему по телефону, что вынужден отказаться, но в то же время собираясь пойти: иррациональные поступки, слепые, ведущие его к роковому влечению, которое отправит его купол парить в воздухе.