Смена типов научной рациональности

Рождение феномена научной рациональности связано с коренным реформированием европейской философии вНовое время, выразившимся в ее сциентизации и методологизации. Основателем этой реформы при­нято считать Р. Декарта, побудившего человеческий разум осво­бодиться от оков мистики и откровения, от рассудочной ограни­ченности схоластики. Цельоснователей рациональности состояла в утверждении науки (прежде всего математики и математизированного естест­вознания) как безоговорочного единственного лидера.

Наука Нового времени лишила легитимности любые апелля­ции к теологическим связям при объяснении явлений природы. Декарт и его последователи считали, что Бог является «первой», истинной, но не единственной субстанцией. Благодаря ему при­ходят к единству две другие субстанции - материальная и мыслящая. В материальной субстанции человек способен разобраться, познавая созданное свыше. Рационализм в широком смысле - это уверенность в способности разума, особенно разума просвещен­ного, руководимого правильным методом (с позиций эмпиризма рассуждал Ф. Бэкон, а с позиций рационализма - Р. Декарт), раз­гадать загадки природы, познать окружающий мир и самого чело­века и непременно с помощью разума постигать Бога. Философы Нового времени с помощью здравого смысла пытались решать практические жизненные задачи и, в конечном счете, переустроить общество на разумных началах. В отличие от Абсолюта человече­ский разум - сомневающийся, ищущий, способный к заблужде­ниям и иллюзиям.

Классическая парадигма была первоначально связана с поис­ками « правильной » методологии научного исследования, которая должна привести к построению точной картины природы. Измен­чивость и вариантность -признак заблуждения, возникающего в силу субъективных привнесений («идолов» или «призраков», как их называл Бэкон). Субъект познания при таком рассмотрении как бы выносился за скобки. Согласно этому представлению, принци­пы рационального высказывания должны были быть подчинены критической рефлексии, точному расчету и идеологической не­предвзятости. Считалось, что они должны сохранять свое значение в любую эпоху, в любом культурно-историческом регионе.

Ф.Бэкон видел цель научного поиска в обогащении человече­ской жизни новыми открытиями и благами. «Тот, кто считает, что целью всякой науки является ее практическая полезность, безусловно, прав», - пишет он. Знание приобретается челове­ком не ради самого знания, а с тем, чтобы господствовать над при­родой. Однако знание может стать силой только в том случае, если оно материально воплотится в технические изобретения. Поэтому Бэкон особое значение придавал техническим изобретениям, ко­торые должны быть продуктом научной мысли, а не ремесленного творчества или магии.

Эксперимент предполагает активное вмешательство челове­ка в ход природных процессов путем использования технических средств. Бэкон считал опыт основой естествознания, а естест­венные науки провозгласил матерью всех наук. Объективность может быть достигнута, если природа будет отражать самое себя. Например, температуру воды можно измерить, используя термометр, где вода оказывает воздействие на ртуть. Таким обра­зом, опыт или эксперимент служит той ареной, где природные агенты взаимодействуют друг с другом, а не с человеком. В этой ситуации, считал Бэкон, человек является лишь сторонним на­блюдателем. Эксперимент выступает как посредник между человеком и природой и создает возможность получения объективного зна­ния.

В XVII-XVIIIвв. строилась и развивалась ме­ханистическая картина природы, которая одновременно выступа­ла и как картина реальности применительно к сфере физического знания и как общенаучная картина мира. В научно-рациональ­ном познании природы, понимаемой как механизм, нельзя найти ответ на смысложизненныепроблемы, хотя надо учитывать, что в реальной истории науки формирование механистической карти­ны мира в значительной мере сопрягалось с определенными цен­ностными установками. Так, защитники механицизма (Декарт, Гассенди, Бойль, Ньютон) доказывали его преимущества, выдви­гая аргументы ценностного порядка.

В XIX в., преимущественно в его последней четверти, произо­шел парадигмальный сдвиг, выразившийся в том, что вместо ре­дукции к механистической картине мира стали использовать редукцию ко всему массиву физического знания. Возникла новая парадигмальная наука - классическая физика, яв­ными примерами которой стали электромагнитная теория Макс­велла, уравнение теплопроводности Фурье, статистическая физика и т.д. В то же время в новых направлениях науки, таких, как химия, биология, формируются специфические картины реальности, не­редуцируемые к механистической картине. Меняется и обогащает­ся смысловое содержание таких категорий, как «вещь», «состоя­ние», «процесс», «целое», «причинность», «пространство», «вре­мя», относящихся к процессу развития. Механистическая картина мира утрачивает статус общенаучной.

Вторая и третья научные революции разрушили механистический взгляд на мир благодаря идее развития. Диалектизация природы привела к представлениям об историчности познающего субъекта, его разума. Истина стала определяться как историческая, имеющая привязку к определенному времени. Появились идеи, в которых указывается на необходимость введения субъективного фактора в содержание научного знания. Начинает размываться принцип тождества мышления и бытия: если в классической рациональности господствовало убеждение, что природа расчленена соответственно категориям нашего мышления, то в период второй революции возникает проблема: как избежать того, чтобы образ теории «не начал казаться собственно бытием» (Больцман). В этот же период была поставлена под сомнение возможность слов адекватно отражать, выражать содержание мышления и образа действительности.

В ходе третьей глобальной научной революции наблюдается изменение исходных требований кконечной интерпретации научной теории и понимание того, какой именно должна и может быть теория, претендующая на описание явления. Все эти посте­пенные изменения привели к новому пониманию того, что следу­ет считать образцом научности и рациональности. В рамках клас­сического естествознания возникли элементы нового некласси­ческого мышления. В период третьей глобальной научной революции происходит своеоб­разная цепная реакция революционных перемен в различных областях зна­ния: в физике (открытие сложного строения атома, становление релятивист­ской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной Вселен­ной), в биологии (возникновение молекулярной биологии, становление гене­тики). В конце периода третьей глобальной научной революции возникает кибернетика, сыгравшая важную роль в формировании современной научной картины мира.

Третья научная революция размыла классический тип рациональности и утвердила неклассическую рациональность. Основными содержательными элементами этого типа рациональности являются: объект не дан мышлению в первозданном виде; мышление изучает объект в том виде, в каком он предстает ему во взаимодействии с прибором. Поскольку любой эксперимент в науке проводится исследователем, то и его результаты зависят от того, какие вопросы он задает в начале исследования и как отвечает на них в конце (субъективизм). Возникло сомнение в возможностях субъекта реализовать идеальные модели сконструированные разумом, поскольку само бытие сложно, многогранно, «непрозрачно». Идеал единственно возможной теории, способной с фотографической точностью отразить исследуемый объект, заменило представление об истинности и допустимости нескольких отличающихся друг от друга описаний одного и того же объекта (плюрализм); исследователи признали относительность истин и картины природы, формировавшиеся на том или ином этапе естествознания.

В неклассической науке принимаются такие типы объяснения и опи­сания, которые в явном виде содержат ссылки на средства и операции позна­вательной деятельности. Наиболее ярким образцом такого подхода выступа­ли идеалы и нормы объяснения, описания и доказательности знаний, утвер­дившиеся в квантово-релятивистской физике. Если в классической физике идеал объяснения и описания предполагал характеристику объекта «самого по себе», без указания на средства его исследования, то в квантово-релятивистской физике в качестве необходимого условия объективности объяснения и описания выдвигается требование четкой фиксации особенно­стей средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом.

Особенность эта­пов развития типов научной рациональности состоит в следу­ющем; «между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные "перекрытия", причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предыдущего, а ограничи­вало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и залам». Неклассическая парадигма исходила из представления, что нет какого-то «абсолютного» научного метода типа декартовско­го или ньютоновского и что знания об объектах должны учиты­вать характер методов и средств исследования. Так, В. Гейзенберг подчеркивал, что ответ природы на вопрос исследователя зависит не только от ее устройства, но и от способа постановки вопроса.

В эпоху неклассической науки ведущее значение приобре­ли проблемы «активности» научных теорий, их включенности в структуру научного метода. Научный метод можно определить как теорию в действии по приобретению новых знаний. Включен­ность теории в структуру научного метода приводит к тому, что метод становится вес более эффективным в изучении разнообраз­ных фрагментов действительности. Научный метод имеет два начала - экспериментальное (опыт­ное) и теоретическое. Его преобразование связано с развитием новых научных теорий, с судьбами теоретических идей и пред­ставлений, с процессами революционных преобразований в фи­зике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теорий), космологии (концепция нестационарной Вселенной), химии (квантовая химия), биологии (становление ге­нетики), с возникновением кибернетики и теории систем, с кото­рыми менялись научные картины мира. Для методов неклассической науки характерны, прежде всего, вероятностные, статистические подходы, которые преобразуют само видение мира, содержат больше внутренних возможностей для репрезентации свойств и закономерностей бытия, нежели теоретические системы, построенные на базе принципиально же­сткого детерминизма.

Достижения науки, охарактеризованные как четвертая глобальная научная революция, привели к формированию постнеклассической науки. Сме­нивший прежнюю неклассическую науку первой половины XX века этот новейший период в развитии естествознания характери­зуется следующими особенностями.

Во-первых, это ориентация постнеклассической науки на исследование весьма сложных, исторически развивающихся сис­тем (среди них особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек). Представ­ления об эволюции подобных систем вводятся в картину физичес­кой реальности через новейшие идеи современной космологии (кон­цепция «Большого взрыва» и др.), через изучение «человекоразмерных» комплексов (объекты экологии, включая биосферу в це­лом, системы «человек - машина» в виде сложных информацион­ных комплексов и т.д.), и, наконец, через разработку идей термо­динамики неравновесных процессов, приведших к возникновению синергетики

Во-вторых, важное направление исследований постнекласси­ческой науки составляют объекты биотехнологии, и в первую оче­редь, генетической инженерии. Успехи последней на рубеже XX-XXI вв. определяются новейшими достижениями биологии - в плане расшифровки генома человека, постановки и решения про­блем клонирования высших млекопитающих (эти проблемы, за­метим, включают не только естественнонаучный, но и социально-этический аспекты).

В-третьих, для постнеклассической науки характерен новый уровень интеграции научных исследований, нашедший выраже­ние в комплексных исследовательских программах, реализация которых требует участия специалистов различных областей зна­ния.

Научная рациональность явля­ется одной из доминирующих ценностей культуры, однако тип научной рациональности должен будет меняться. Сегодня науч­ные сообщества пересматривают свое отношение к природе как к бесконечному резервуару, выступающему чем-то внешним для человека. Складывается новое понимание субъекта, соглас­но которому человек является частью биосферы как целостного организма. Традиционно наука и техника считались морально нейтраль­ными, а ученый в глазах общества не нес ответственности за ре­зультаты применения своих разработок. Вместе с тем их результа­ты и достижения могут быть использованы как во благо человеку, так и во зло ему.

В настоящее время во многих странах актив­но обсуждаются этические кодексы ученого, инженера. Жизненно важной стала проблема морального разума. Б.Паскаль назвал разум «логикой сердца». В центре внимания морального разума должно стоять предотвращение ущерба или вредных последствий для жиз­ни на Земле. В свое время Эйнштейн отмечал, что проблема нашего времени - не атомная бомба, проблема нашего времени - челове­ческое сердце. В связи с этим трансформируется идея «ценностно нейтраль­ного исследования». Объективно истинное объяснение и понима­ние применительно к «человекомерным» объектам (медико-био­логическим объектам, объектам экологии, объектам биотехно­логии, системам человек-машина) не только допускают, но и предполагают включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений.

Если классическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося изолированного фрагмента действитель­ности, выступающего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику науки современной эпохи определя­ют комплексные исследовательские программы, в которых при­нимают участие специалисты различных областей знания. Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные исследования, характеризу­ющиеся открытостью и саморазвитием. Такого типа объекты по­степенно начинают определять и характер предметных областей основных фундаментальных наук, детерминируя облик современной постнеклассической науки. Ориентация современной науки на исследование сложных исторически развивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательской деятельности.

В недрах науки формируются новые стратегии исследования, в частности синергетическая. Историчность системного комплекс­ного объекта и вариантность его поведения предполагают широ­кое применение особых способов описания и предсказания его состояний - построение сценариев возможных линий развития системы в точках бифуркаций. С идеалом строения теории как ак­сиоматически дедуктивной системы все больше конкурируют тео­ретические описания, основанные на использовании метода ап­проксимации; теоретические схемы, использующие компью­терные программы, и т.д. Естествознание все шире привлекает принципы исторической реконструкции, которая выступает осо­бым типом теоретического знания, ранее применявшегося пре­имущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, гер­меневтике).

Человечество вступило в непростую эпоху глубоких перемен. Перемен во всем: в стиле жизни и в стиле мышления, в системе воззрений и системе ценностей. Эти изменения не могли не затронуть науку и ту сферу интеллектуальной деятельности, которая за­нята ос мы слепнем науки, - философию. Многие выдающиеся ес­тествоиспытатели XX века: А.Эйнштейн, Н.Бор, В.Гейзенберг, М.Борн, И.Пригожин, В.А.Фок, А.А.Любищев, В.А.Энгельгардт и др. неоднократно отмечали важную роль философии науки для прогресса естествознания. Конечно, эта роль не всегда была однозначной. Например, вторжение идеологии в научный рацио­нализм принесло науке немало вреда. Тем не менее, развитие фи­лософии науки с полной определенностью показало, что ее кон­такт и диалог с наукой возможны и необходимы.

В ходе диалога возникают острые дискуссии по вопросам, ко­торые до конца не исследованы. Приведем некоторые из них: Можно ли утверждать, что наука ответственна за кризис культу­ры? Или она препятствовала этому кризису? Если в постнеклассической науке большую роль играет математи­ческий или вычислительный эксперимент, то реализуем ли идеал ценностно нейтрального знания? Каковы должны быть взаимоотношения науки и интеллектуаль­ных образований, претендующих на место науки в современной культуре (альтернативного знания, паранауки, теософии и т.д.)? Как относится научный рационализм к постмодернистскому пред­ставлению о принципиальном плюрализме концепций и мнений? Что такое Интернет? Можно ли сказать, что возникающий тип научной рационально­сти не полностью, но в своих существенных чертах, подобен тому, который уже существовал в античности? Какие смысложизненные ориентиры должны измениться в самой культуре современной цивилизации, чтобы создать предпосылки для решения глобальных проблем и реализации нового типа цивилизационного развития? Отвечая на эти вопросы, мы пытаемся понять, как в XXI в. бу­дет изменяться научная рациональность.