Сравнение социально-гуманитарного познания с естественно-научным

В учебной литературе освещение проблем теории познания, философии и методологии науки традиционно выстраивается с ориентацией на образцы естествознания, которое достаточно прозрачно для философско-методологической рефлексии. Но как только мы приступаем к рассмотрению проблематики социально-гуманитарного познания, оказывается, что многое из, казалось бы, установленного и ясного в отношении регулятивов, закономерностей и форм познавательной деятельности требует уточнения, дополнения, существенного переосмысления. Поэтому можно говорить об особом поле философско-методологических проблем гуманитарного познания, или о «философии социально-гуманитарного познания». Прежде всею обратим внимание на специфику социально-гуманитарного познания, которая обнаруживается в сравнении с познанием естественнонаучным.

Во-первых, специфическая черта социо-гуманитарного познания проступает при сопоставлении самих названий «социально-гуманитарное» и «естественнонаучное», из которого следует полифоничность социо-гуманитарного познания и его несводимость к системе наук об обществе. С тех пор как в XVIII-ХIХ веках возникли и институционализировались естественнонаучные дисциплины, характерные для них представления о природе приобрели прерогативный характер. А в социо-гуманитарном познании наука не имеет привилегированного положения в системе взглядов на общество. Отметим принципиальный момент: каждый из типов социально-гуманитарного познания обладает самодостаточным статусом в структуре обществоведения и выполняет особую функцию в системе нормативных ориентаций человеческое деятельности.

Поэтому, во-вторых, не удивителен полиформизм социогуманитарного знания. Оно включает философские категории, понятия социологии, нормы этики, правовые квалификации, экономические модели, исторические факты, мифы, символические структуры религиозного опыта, типические образы художественного сознания, суждения здравого смысла и т.п.

В третьих, это многовекторность ориентаций социально-гуманитарного познания, направленного на достижение не только истинного (когнитивная ориентация) и практически значимого (праксеологическая ориентация), но и нормативного знания, соответствующего принятой в обществе системе ценностей. При отсутствии такого соответствия (что характерно для т.н. академической кабинетной науки, оторванной от жизни) результат познания не только окажется бесполезным для общественной практики, но и может стать основой для проектов, имеющих социально-утопический характер

В-четвертых, качественным своеобразием отличается объект социально- гуманитарного познания, который обладает субъективно-объективной природой и вследствие этого весьма полиметричен. Объектом в широком смысле слова выступают общество и его феномены: социальные отношения и функционирование социальных институтов, социальные действия и взаимодействия людей и их результаты, представленные в различного рода объективациях – памятниках материальном и духовной культуры, событиях, исторических фактах, знаково-символических структурах и др.

В-пятых, специфичен субъект социально-гуманитарного познания, в роли которого может выступать сообщество ученых (если имеется в виду коллективная научно-познавательная деятельность) или отдельный индивид. Если обыденное (донаучное) социо-гуманитарное познание не требует специальной подготовки, то научное социо-гуманитарное познание осуществляется специалистами, которые обладают профессиональными знаниями и навыками использования характерного для социально-гуманитарных наук методологического инструментария, т.е. всем тем, что составляет культуру научно-гуманитарного мышления.

В частности, следует обратить внимание на статус вненаучного интереса познающего субъекта и его влияние на результаты познания. Как отмечал еще в XVII веке Т. Гоббс, «люди отступают от обычая, когда этого требуют их интересы, и действуют вопреки разуму, когда он против них... Я не сомневаюсь: если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть и интересам тех, кто уже обладает властью, то (поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты такой истиной) учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по геометрии».

Поскольку в реальном познавательном процессе участвует не некий трансцендентальный субъект (чистое познающее сознание), а реальный человек, занимающий определенное место в системе общественных отношений и выражающий интересы определенной социальной группы, социальные интересы с необходимостью сказываются на интерпретации им итогов познания. Мы вправе говорить о социально-культурной ангажированности познания общества и его истории, в истолковании событий которой такая ангажированность наиболее очевидна. Подобная ситуация понятна и естественна в исторической мемуаристике, но совершенно неприемлема для научной историографии. Поэтому ученый-гуманитарий должен четко понимать возможность влияния вненаучных факторов на ход исследования и быть ориентированным на достижение объективно истинного результата. Совмещение в одном лице функций исследователя и публициста, как правило, ведет к субъективизации социогуманитарного познания, т.е. оценочная деятельность довлеет над исследовательской.

В-шестых, специфичен сам процесс социально-гуманитарного познания, в котором субъект-объектное отношение претерпевает существенною трансформацию. В литературе можно встретить несколько моделей социо-гуманитарного познания:

v Первая настаивает на правомочности его интерпретации как обычного субъект-объектного отношения. Это имеет место применительно, прежде всего, к социальному (социологическому, экономическому, политологическому) познанию, связанному с раскрытием закономерностей функционирования социальных институтов и взаимодействия больших социальных общностей. При этом, как и в естественнонаучном познании, артикулируется роль процедуры объяснения.

v Вторая модель, стремясь учесть специфику объекта, интерпретирует социо-гуманитарное познание как субъект-субъектное отношение: стороны познают друг друга. Но такое утверждение, привлекаемое в качестве аргумента, неправомерно и лишь вводит нас в заблуждение. Познание, как и любая иная деятельность, предполагает инициацию познавательной активности (наличие потребности или осознание интереса), выбор объекта и формирование предмета познания, разработку плана, постановку цели и задач и т.д. Именно эти функции отличают субъект познания от его объекта.

v Однако для субъект-субъектной модели социо-гуманитарного познания можно дать и другую трактовку, если исходить из наличия познающего субъекта (гносеологического – роль его в науке играет исследователь) и субъекта социального действия (действия которого познает исследователь). Тогда социо-гуманитарное познание приобретает действительно диалогический характер: гносеологический субъект стремится понять смысл поступков субъекта социального действия, раскрыть его ценностные ориентации, «войти» в мир знаний, чтобы затем интерпретировать поступки и события в системе ценностей и значений, характерных для него и его эпохи. В итоге, как отмечал М.К. Мамардашвили, достигается отстранение (дистанцирование) и остранение объекта (его «огранка») – явления и события проявляют новые свойства в новых условиях. Это будет уже третья модель, конкретизирующая специфику социально- гуманитарного познания, проясняющая его диалогическую природу.

У социо-гуманитарного познания есть и другие специфические черты. Среди них необходимо обратить специальное внимание на роль ценностей в постижении истины и в этой связи на соотношение понятий истины и правды.