2017-12-14
641
– Дилан, правда, что ты переезжаешь в Нью–Йорк?
– Почему Эйс не сопровождал тебя в твоей поездке?
Пока проталкивался сквозь группу фотографов перед своим домом, я удивлялся, что совсем ничего не изменилось, учитывая, что я пробыл в Нью–Йорке неделю из–за нескольких съемок.
– Не сегодня, ребята, – сказал я, удерживая голову низко опущенной. Когда я оказался внутри квартиры, которая теперь казалась моим временным жилищем, я подкатил чемодан к островку и выудил телефон из кармана. Это был самый длинный промежуток времени без Эйса с нашего знакомства, и теперь я был взволнован предстоящей встречей, когда вернулся в тот же часовой пояс. Помимо того, что я безумно скучал по нему, это была невероятная неделя. Она началась со съемок для Provocateur на пляже Rockaway в Куинсе, перед тем как я вернулся в город для индивидуальных съемок. Я снимался для GQ в Центральном Парке у фонтана Bethesda. Затем съемки Gucci забросили меня на крышу Всемирного Торгового Центра, с захватывающим дух видом на Нью–Йорк и его окрестности. И моя любимая часть – конфискация того, что так удачно было названо «Сладости Дилана» для сладких съемок, и у меня было ощущение, что подруге Эйса Рили это очень бы понравилось. Я может, а может и не провел ту ночь в отеле с тем смущающим ассортиментом шоколадок, мармеладок и мини–тортиков на палочке. Черт возьми, те тортики на палочках…
– Добро пожаловать обратно, мистер Прескот, – сказал Эйс, перебивая мои мысли до того, как я успел закапать слюной. – Когда, черт возьми, я увижу тебя?
Огромная ухмылка заняла все место на моем лице от звука его голоса.
– Сейчас. Пять минут назад. Как только смогу.
– Ты должен был поехать прямо ко мне.
– Неа, мне нужен душ и немного свежей одежды, перед тем как я завалю тебя. К тому же, я знал, что у тебя сегодня встреча с агентом. Как она прошла?
Растянулась длинная пауза, перед тем как Эйс выдохнул.
– Эм…знаешь, не очень.
– Не очень? Что случилось?
– Все как обычно. Сделки иссякли. Мы начали налаживать контакты с различными проектами, но никто не заинтересован.
– Черт, Эйс, – произнес я и закрыл глаза от досады за него. – Это так несправедливо. Это все настолько…
– Эй? – произнес Эйс в трубке, и я прикусил губу, чтобы остановить дальнейшие слова, которые хотел сказать. – Все нормально. В смысле, это отстойно, но если потеря парочки ролей и спонсоров означает, что я могу быть с тобой и быть счастлив, тогда я повторю все это снова за долбанную секунду. Понимаешь?
Меня всегда поражала способность Эйса заставлять меня почувствовать себя, будто я сейчас на самом своем пике в жизни, но в то же время, мне было интересно, а заслуженно ли.
– Прекрати, – зарычал он, и мои губы дрогнули.
– Прекратить что?
– Прекрати себя винить.
Проклятье. Это парень знает меня слишком хорошо.
– Просто…
– Нет, Дилан. Ты не станешь винить себя за все это. И не за свою карьеру, которую ты более чем заслуживаешь. И не из–за того факта, что люди такие закоснелые ханжи, и не из–за того факта, что я безумно люблю тебя. Наслаждайся этим. Ты заслужил. Я рассказываю тебе все это не для того, чтобы заставить почувствовать себя ужасно за то, чем ты занимаешься.
– Я понимаю это, – сказал я, выдохнув. – Но это все равно несправедливо.
– Возможно, нет. Но, возможно, пришло время для меня взглянуть на кое–что другое.
– Кое–что другое? – переспросил я, выпрямляясь и пробегая рукой по волосам.
– Да, – ответил он, и я слышал улыбку, проникающую в его голос. – Меня всегда интересовал мир Индии. Фильмы, старт–ап проекты. Все в таком духе. Вообще–то, именно так я познакомился с парнем Шейн – Нейтом. Возможно, это знак.
– Знак? – усмехнулся я. – С каких это пор, ты веришь в подобные вещи?
И не раздумывая ни секунды, Эйс ответил мне:
– С тех пор, как познакомился с Солнышком Прескот.
Это заставило меня громко рассмеяться.
– Правда? Вокруг нее есть какая–то атмосфера детей цветов, не так ли?
– Нет, ну серьезно, если кто и может заставить тебя поверить…
– Ох, она будет рада услышать это. Геркулес – полное преобразование.
Смех Эйса прокатился по мне, когда я скинул ботинки и задался вопросом – как быстро я смогу раздеться, помыться и забраться на мужчину на том конце телефона.
– Так значит…ты скучал по мне? – спросил я, несмотря на то, что уже знал ответ. Иногда это было приятно услышать.
– Вытягиваешь комплименты, Мечта?
– Возможно. Разве это так плохо?
– Вовсе нет, – ответил Эйс, его голос понизился на несколько октав. – И если бы ты видел меня прямо сейчас, то понял бы, насколько я соскучился по тебе.
– Серьезно?
– Мхмм…
– И почему это? – спросил я, устраиваясь на диване. Душ может подождать минутку. Возможно, до тех пор, пока Эйс не раздразнит меня до трепетно–стоящей эрекции.
– Ну, начнем с того, что я без рубашки.
– Оо…мне нравится это.
– Я так и думал, – сказал он. – И я стою на коленях.
Я вздохнул от этого образа и опустил ладонь, прижимая ее к своим штанам.
– Не останавливайся на этом.
– Неа, не собирался. Потому что я окружен….
Мой рот приоткрылся, пока я ждал, что он там собирался сказать, но когда все, что я получил, – его сексуальное, тяжелое дыхание в ухо, я потребовал:
– Окружен чем?
А затем он рассмеялся и сказал то, чего я не ожидал.
– Дисками, Мечта.
А?
– Я был настолько жалким без тебя, что занялся перестановкой своей DVD–коллекции. Ты нужен мне здесь…и побыстрее.
– Умоляю, скажи, что ты расставляешь их по размеру?
– Вопреки тому, что ты там думаешь, я не видел весь Голливуд голым. Поэтому, нет. Прости за разочарование, но они будут расставлены по жанрам, а затем по алфавиту.
Моя ладонь оставила штаны, и я почесал нос.
– Давай кое–что проясним. Ты скучал по мне настолько, что решил, будто перебрать свой домашний кинотеатр станет хорошей идей? Я бы предпочел мастурбацию в горячей ванне.
– Я бы предпочел тебя в своей горячей ванне.
– Это больше походит на правду.
– Хорошо. Ты будешь десертом. Хочешь, закажу что–нибудь на ужин? Новый тайский ресторанчик открылся неподалеку.
Мой желудок зарычал от упоминания о еде.
– Да, замечательно звучит. Если ты закажешь, я могу заскочить и забрать еду по дороге. Все что угодно звучит замечательно прямо сейчас. Я, блять, с голода умираю.
– Закажу всего по два.
– У меня такое ощущение, что я плохо влияю на тебя. Ты был только на курице и капусте, когда я познакомился с тобой, а теперь я вынуждаю тебя заказывать тайскую еду. Я должен извиниться?
– Неа. Думаю, я заслужил несколько «выходных» дней.
– Чертовски верно, заслужил. Особенно после долгого, трудного дня перебирания дисков, – сказал я, посмеиваясь.
– Ладно, ладно. Я ухожу отсюда уже. Видишь Я не наркоман. Я могу соскочить в любое время.
Это заставило меня расхохотаться еще сильнее, когда постучали в мою дверь.
– Как скажешь. Эй, кажется, Ллойду из дальней квартиры опять нужен четвертак для стиралки, поэтому отпусти меня, и я приеду через час.
– Не могу дождаться.
Когда я завершил звонок, снова раздался стук.
– Секунду, старик, дай найти немного мелочи, – сказал я, открывая банку с четвертаками, которая стояла на столешнице. Еще новое, к чему я привык в ЛА – общая прачечная с десятком других арендаторов. Я вытащил пару долларов, а затем пошел открывать дверь. – Вот держи… – мои слова задохнулись в горле, когда я столкнулся лицом к лицу с женщиной на несколько сантиметров ниже меня.
– Ой, простите, – сказал я. – Я думал, что это кто–то другой. Чем могу помочь?
Губы женщины изогнулись в грустной улыбке.
– Ты не узнал меня?
Слова «а должен?» к рутились на кончике языка, но затем я резко сдержал себя, когда заметил, как ее глаза, такого же морского–зеленого оттенка, разглядывали меня с головы до ног. Моя рука метнулась к дверному косяку, когда я всмотрелся в нее снова. Светло–каштановые волосы, того же оттенка, что и мои, а вместо густого макияжа и красной помады, которые обычно коркой покрывали ее лицо, на ней вряд ли был хоть какой–то сейчас.
– Твою мать, – выдохнул я, когда осознал, что за женщина стояла передо мной. Та, от которой я сбежал много лет назад. Та, которая зарабатывала на мне деньги, оскорбляла словами и бросила меня в лого льва, к мужчине, в три раза старше меня, чтобы просто оплатить аренду.
Бренда лучезарно улыбалась.
– Ты намного выше, чем я запомнила, Дилан.
Я вцепился в деревяшку под своей рукой, чтобы сдержать ее дрожь, пока вглядывался в улыбающееся лицо, наклоненное ко мне. Боже мой….этого не может быть. Но я так и стоял парализованным, как будто вернулся обратно в ту старую, грязную гостиную с оранжевым диваном и затхлым воздухом.
– Не хочешь пригласить свою маму в дом?
Я был точно уверен, что слова «нихрена подобного» были на кончике моего языка, но я, твою мать, не мог вытолкнуть их наружу. Образы моего детства с этой женщиной были глубоко зарыты под херовой тучей боли, отрицания, и ненависти к себе, и заняло несколько лет, чтобы изгнать воспоминания, о существовании которых, до недавнего времени, я забывал. Но они были здесь. Они существовали. Как и она сама.
Когда она сделала шаг вперед, я пришел в себя, к текущей ситуации, и сфокусировался на ней, выпрямляясь в дверном проеме, блокируя ее проникновение.
– Как ты нашла меня? – я должен знать. Ни за что не поверил бы, что Зигги и Солнышко рассказали ей, поэтому остается только…
– Как кто, телевидение, конечно. Ты стал какой–то знаменитостью сейчас. Каждый раз, как я включаю канал, там ты. И твой многоквартирный дом.
Мой желудок завязался в узлы, а затем рухнул, как шар из боулинга вниз, когда я сжал до побелевших костяшек деревяшку. Я глотнул такого необходимого сейчас воздуха и почувствовал как мне поплохело, когда он встал комком на дне моего горла. Этого не происходит, думал я, но не имело значения, сколько раз я моргал… каждый раз передо мной стояла она.
– Мы можем поговорить внутри? – спросила она. – Я просто хотела…
– Нет, – ответил я, качая головой. Если я бы смог прокричать нет, нет, нет, то обязательно бы сделал это. Но из этого единственного «нет» состояло мое текущее состояние. Все остальное было охренеть–каким–монументальным.
– Сынок, пожалуйста. Я просто хотела поговорить с тобой. Я изменилась…
– Не называй меня так, – сказал я. Улыбка после этого слетела с ее губ, а когда она потянулась за моей рукой, я попятился назад, ударившись об дверь в спешке. – Ты должна уйти.
– Дилан…
– Уходи. Я не хочу видеть тебя, – выдавил я, отступая еще на шаг назад, чтобы вцепиться в дверную ручку, и когда начал закрывать дверь, я добавил. – Никогда.
Ее лицо испарилось в полоске закрываемой двери, а затем исчезло, когда я ее захлопнул. Я перепроверил, что закрыл все засовы, и даже добавил цепочку для большей уверенности, перед тем как развернуться, прислониться спиной к двери, а затем скользнуть по ней вниз, пока моя задница не оказалась на полу, а колени не были притянуты к груди.
Она не сможет причинить мне боль, думал я, пока обнимал себя руками за колени и боролся со слезами, которые размывали мой взгляд. Она – никто. Она не сможет причинить мне боль. Но даже, когда я повторял и повторял слова в своей голове, тот факт, что я скрутился, замер на месте, сообщал мне одну очень тяжелую истину. И она состояла в том, что я долбанный лжец.
Глава 23.
________________
Безумная стерва.
Когда солнце выглянуло из–за горизонта и скользнуло в полумрак, который я обеспечил прошлой ночью, я перевел свой взгляд на мужчину, лежащего рядом со мной. Устроив голову на мягкой подушке и натянув простыни до талии, Дилан выглядел спокойным и умиротворенным, продолжая спать рядом со мной. Сильно отличаясь от того состояния, в каком он приехал ко мне прошлой ночью. Его волосы, которые снова отрасли до привычных длинных прядей, по которым я изначально узнал его, были взлохмачены в местах, где он перебирал их пальцами всю ночь.
Боже, прошлая ночь была сложной. Я открыл входную дверь Дилану, ожидая только одного, а вместо этого получил целую лодку кое–чего другого. В тот момент, когда его лицо показалось в поле зрения, я все понял. Даже если бы я не был связан с ним, так как сейчас, напряжение на его лице, налитые кровью глаза и жесткая линия его челюсти, – все это распространяло красные, предупреждающие огни. И когда я потянулся к нему, он практически рухнул в мои объятия…
– Ты во время приехал, Мечта, я ужасно проголодался. По еде и …. – мои слова затихли, и улыбка, которой я красовался с тех пор, как он позвонил мне, чтобы сказать, что вернулся домой, сползла с лица, сменяясь серьезным изгибом моих губ. Мой мальчик выглядел бледным, как призрак.
– Дилан? Что случилось? – а это было совершенно очевидным, что что–то случилось. Дилан обнимал себя за талию, его взгляд был приклеен к его ногам, и не было пакета с упакованным ужином, который он просил меня заказать для нас, чтобы самому забрать его.
Нет, он напоминал статую, прямо здесь на моем пороге. Молчаливый и все такое.
Я сделал шаг вперед, за дверь, и в тот же момент, Дилан, наконец–то, поднял на меня взгляд, и потерянное, пустое выражение в них соответствовало пустоте, разрастающейся на дне моего желудка.
Без лишних слов, я раскрыл свои руки, и Дилан шагнул в них – практически вмялся в них.
– Эй, – прошептал я, успокаивающе поглаживая его вверх по спине к шее, а когда он задрожал, я понял, что нужно затащить его в дом. – Пойдем со мной, – сказал я, а затем передвинулся, чтобы обхватить его за плечи и потянул в дом.
Наблюдать, как Дилан распадался на части передо мной, когда рассказывал о Бренде, которая заявилась на его порог, было душераздирающим – и еще от этого перед моими глазами опускалась красная пелена. Наглости у этой женщины не занимать, твою мать… Как она могла вообще подумать, что это нормально прийти к нему вот так? Прийти к нему вообще? После всего, через что она заставила его пройти…
Дилан завозился, хмуря брови, как будто ему снилось что–то неприятное. Я потянулся к нему, и легким касанием разгладил морщинки на его лбу. Когда его глаза распахнулись, сосредотачиваясь на мне, он слабо улыбнулся.
– Мне нравится смотреть, как ты спишь, – сказал я, проводя пальцами вдоль его челюсти.
Он низко усмехнулся.
– Почему? Потому что я слюни пускаю?
– Потому что ты выглядишь таким умиротворенным. Практически невинным. Полная противоположность тому, когда ты не спишь.
– Умник какой.
– Как и всегда, – ухмыльнулся я. – И ты не пускаешь слюни, и я не заставлю тебя надевать слюнявчик в кровать.
– Умоляю, только не говори, что это твоя фантазия.
– Ты больной, Прескот. Но мне нравится это в тебе, – я положил голову на свою руку, проводя пальцами вниз по щетине на его шее. Когда они остановились над их сердцем, я сказал. – Думаю…тебе стоит остаться здесь на некоторое время.
Полуприкрытые глаза Дилана вмиг распахнулись, и он снова наморщил лоб.
– Ты имеешь ввиду на некоторое время – на весь день сегодня, или…
– Или несколько дней. Подряд. На… – я пожал одним плечом, пытаясь вести себя равнодушно насчет того, о чем просил. – …Некоторое время.
Застенчивая улыбка пересекла губы Дилана, когда он подкатился ко мне, отражая мою позу, – согнутый локоть, голова на руке, взгляд на мне.
– Ты предлагаешь мне переехать к тебе?
Я открыл рот, чтобы ответить «да», но до того как слова успели пересечь мои губы, он поднял палец вверх, чтобы я помолчал, и его улыбка испарилась. Тогда его взгляд стал серьезным, как будто другая мысль только что посетила его голову, а затем он заговорил:
– Ты предлагаешь, потому что хочешь? Или из–за того, что произошло с Брендой?
Я потянулся за его запястьем и потянул его руку вниз на матрац между нами, а потом погладил его щеку и губы.
– Я предлагаю тебе потому, что хочу быть с тобой. Утром, днем, ночью. Я – жадный. Я хочу, чтобы все твое свободное время было моим, – я перевернулся на спину, уставившись в глаза, сосредоточенные на мне.
Угу, я наверняка, казался, каким–то контролирующим придурком. Но я не это имел ввиду. Я не хотел становиться единственным центром в его жизни. Я просто хотел быть в ней в каком–то постоянном качестве. Я хотел делить с ним хорошее и плохое.
– Это звучит безумно, я знаю…
– Нет, – произнес он, подкатываясь ко мне. Я протянул через постель к нему руку, чтобы притянуть ближе, и простынь скользнула по изгибу его бедра, когда он прижался своим обнаженным передом к моему боку, а затем лег щекой на мое плечо.
– Это звучит превосходно, – прошептал он в мое ухо.
Я посмотрел в его сторону, и когда та же застенчивая улыбка повторилась, я почувствовал, как грудь почти разрывает от любви к нему.
– Да?
Дилан прикусил свою нижнюю губу и кивнул, перед тем как наклониться и уткнуться носом в изгиб моей шеи.
– Я тоже жадный.
Когда он произносил это, Дилан провел пальцами по моей груди, подражая моему жесту до этого, распластав ладонь поверх моего сердца.
– Спасибо за прошлую ночь.
– Я не сделал…
– Ты был рядом, – сказал он, а затем мазнул губами по моей щеке. – Ты выслушал меня. Ты поддержал меня. И Эйс?
– Да? – спросил я, поворачиваясь так, что наши носы соприкоснулись, и когда я увидел блестящий след от одинокой слезы на его щеке, я нежно поцеловал его губы, и он прошептал:
– Ты заставил меня чувствовать себя в безопасности.
Я перекатил его на спину, и когда навис над ним, я обхватил его голову своими ладонями и прошелся большими пальцами по его щекам.
И у меня не было сомнений, пока я смотрел на него сверху–вниз, что я влюбился сильнее в него, чем в любого другого человека. И пока Дилан лежал и смотрел на меня с таким доверием, – из–за которого, если бы я не сходил по нему с ума, я мог бы свернуть горы – и я гордился этим. Я хотел этого доверия. Тот факт, что он вручал мне его, когда я знал, что он не делал этого с легкостью, делал все, что мы делили между собой намного священнее.
***
Несколько дней спустя я сидел в кабинете своего агента, которая показывала мне пробные снимки от съемки для духов Provocateur. Клодия сидела, откинувшись на спинку своего кожаного, офисного кресла, и постукивала по своей нижней губе кончиком очков для чтения.
– Сексуальные, не так ли? – спросила она, пока я изучал снимок за снимком, и была права. С откатывающимися волнами от берега снимки меня, Рошель и Лоренцо, двумя другими моделями, с которыми я работал в то утро, были чрезвычайно сексуальными.
Изображение, которое я рассматривал с ними двумя, возящимися на песке было потрясающим воплощением чувственности в лучшем виде. Они дразнили тем, что могло бы случиться, и тем, что может случиться вместе с Provocateur.
Рошель лежала на своей спине, выгнувшись на локтях и откинутой головой назад, обнажая свое горло и грудь в миниатюрном бикини из полосок, пока вода прибывала к берегу, окружая ее ноги и лодыжки. Лоренцо лежал справа от нее, одетый только в потертые джинсы, как и я, и склонился над ней, спиной к камере, губами очевидно нацеливаясь на ее грудь.
И потом был я.
Я лежал с другой стороны. Растянулся в не застёгнутых джинсах, пальцы скользнули под полоску низа ее бикини, а глаза были направлены прямо на камеру. Мои волосы убраны назад, а лицо было единственным повернутым и являлось центром фотографии, мои глаза приглашали любого, кто смотрел, присоединиться к нашим влажным джинсам и блуждающим рукам. И мои пухлые, приоткрытые губы, на которых у Эйса постоянный стояк, говорили покупателю, что то что я делал, было столь же греховно, как они себе представляли.
– Да. Сексуально, это точно, – сказал я.– Хорошо, что никто не знает, насколько вода была холодной и насколько некомфортными были эти съемки, на которой мы украшали собой камни.
Клодия села прямо на своем стуле и потянулась за финальным снимком.
– Никого это не волнует. Их волнует, чем вы все занимались после этой съемки. Их волнует, что духи этой женщины заставили двух сексуальных мужчин наброситься на нее на пляже. И их всех будет волновать, что кто–то, такое же сексуальный, как ты пригласит их присоединиться.
Я не мог сдержать смеха, указывая на очевидное.
– Даже, если они все знают, что я гей?
– Пфф, умоляю, – сказала она со взмахом своей руки, сверкая взглядом на меня. – Возможно, в большей степени из–за этого. Меня не удивит то, что именно поэтому они отобрали двух мужчин. Какая женщина не захочет стать объектом внимания двух мужчин, не говоря уже...
– Да, да, Клодия. Я понял.
– Именно, – сказала она, вскидывая палец в воздух, как будто только что решила вопрос мирового голода. – Эта кампания продаст миллионы пузырьков Provocateur, и они знают это. Камера любит тебя, Дилан, как и фотографы и Osare, которые позвонили мне и сказали, что с радостью заключат с тобой контракт как можно скорее, чтобы заблокировать еще несколько дат. Что думаешь?
Что я думаю? Вау, было первой мыслью. Второй – что это предложение ласкало мое эго. Osare – крупная компания, и они хотят меня…это было волнительно. И все же, я не хотел становиться ничьей исключительной собственностью, каким–то образом на съемке. Я не хочу терять возможность сказать «не интересует». Это очень важно для меня. Вообще–то это было одним из первоначальных условий, который я твердо поставил, когда пришел в мир модельного бизнеса. Потому что если я собирался использовать свое лицо и тело для заработка денег, то я буду решать, у кого есть привилегия получить прибыль от него. Именно поэтому если мне нужен был перерыв или мне было некомфортно, я мог послать все к чертям собачьим. И я хотел убедиться, что это все еще помнят.
– Это очень лестно, Клодия. Но ты знаешь, как я отношусь к исключительности.
– Да, но…
– Нет, – ответил я, вставая на ноги. – Это не обсуждается. Я не против прийти на съемку на следующей неделе. Просто сообщи мне, в какое время я должен быть там.
– Поняла. Ты – босс, – сказала она, поднимаясь и огибая стол. – Я передам тебе все детали, как только они перезвонят. Я надеюсь услышать что–нибудь сегодня.
– Идеально.
– Ох, Дилан. Ты превосходный человек, знаешь это? Красивый и внутри и снаружи. Ты когда–нибудь думал стать представителем…
– Клодия, – засмеялся я, качая головой. – Одно дело за раз, да? Моя жизнь как какой–то торнадо в последнее время.
– Знаю, знаю. Но перед тобой столько потенциала. Я просто не хочу что–то забыть.
Я мягко улыбнулся ей, тронутый, что она действительно задумывалась над тем, что лучше для меня. Это было одно из тех вещей, что притягивали меня к ней, когда она впервые подошла ко мне. И я счастлив, что это не изменилось, даже с возрастающим объемом работы и повышением нашей зарплаты. Она все еще относилась ко мне так же, как и тогда, когда я зарабатывал по сто долларов за разворот в каталоге.
Я уже собирался уйти, когда в последнюю минуту вспомнил.
– Ох, и еще кое–что. Это мой новый адрес, – я написал адрес Эйса – ну, мой адрес – в блокноте и отдал его ей. – Если тебе нужно будет отправить контракты или чеки. Я живу там в настоящее время.
– Ох, новая кварт… – она резко остановилась, когда прочитала название района и индекс, а потом подняла взгляд на меня. Мда, больше нечего добавить. Было более чем очевидно, куда я переехал. – Поздравляю.
– Спасибо, – ухмыльнулся я, а затем развернулся, чтобы направиться к двери. Я вышел в коридор, затем мимо стойки администратора и вышел на улицу. И только мои шлепки опустились на тротуар, я замер, как вкопанный.
Там, около разбитого, бежевого грузовика стояла Бренда. Она прислонилась к капоту, и когда заметила меня, она выпрямилась и шагнула на асфальт.
Охренеть–как–невероятно. Как она здесь оказалась? Как она вообще узнала адрес этого места? И откуда она узнала, что я сегодня буду здесь?
От воспоминания того, что произошло несколько дней назад, того, как я застыл, и затем практически развалился на части, я призвал всю силу и безопасность, которые ощущал в объятиях Эйса, и сказал себе подойти к ней и потребовать исчезнуть или я обращусь в полицию.
Твердый в своей решимости, я зашагал в ее сторону, и не смог остановить свои руки от сжатия в кулаки. Она заставляет меня чувствовать себя беспомощным и жестоким одновременно. Когда она осмелилась бросить «привет, как дела?» улыбку в мою сторону, я гневно сверкнул глазами и продолжил идти, пока, наконец–то, не стал возвышаться над ней.
– Что ты здесь делаешь? – потребовал я, не давая ей возможности выплюнуть какую–нибудь хреновую любезность.
Она слегка запнулась, видимо ожидая, что я снова распсихуюсь и сбегу. Но не в этот раз.
– Я задал тебе долбанный вопрос, – гавкнул я.
Отыскав свой лживый язык, она сглотнула и сняла очки, чтобы попытаться посмотреть на меня щенячьими глазками, и серьезно, она что за идиота меня держит?
– Как ты нашла это место? Меня?
– Я же говорила, Дилан. Я следила за твоей карьерой…
– Чушь собачья, – произнес я, скрестив руки, чтобы чем–то занять их, и не придушить ее.
– Мне пришлось. Я искала информацию на тебя. Эта компания была указана, как твое агентство и агент, и я подумала, что если подожду здесь, то ты можешь появиться…
Ради всего…
– Ты серьезно? Теперь ты меня преследуешь? Да что с тобой не так? Я не хочу тебя видеть. Ни сейчас, ни завтра. Никогда.
Я отвернулся, готовый уйти от нее. Готовый покончить с ней. Но когда маленькие пальцы с острыми–как–бритва ногтями и на удивление сильной хваткой обхватили ширину моего запястья и впились в мою кожу, я развернулся к ней так быстро, что ей повезло, что импульс не опрокинул ее на задницу
– Убери руки.
– Пожалуйста, Дилан, просто поговори со мной. Я изменилась.
Это был второй раз, когда она заявляла подобное, но сейчас я ни за что не куплюсь на это. Что за удобная куча конского навоза. И только я собрался выразить свое мнение вслух, когда перехватил краем глаза чей–то образ. Я посмотрел налево и да, прямо там, стоя у одной из пальм, высаженных вдоль дороги, стоял мужчина с камерой у своих глаз, нацеленной в мою сторону.
Супер. Только этого мне не хватало. Только этого не хватало Эйсу. Вопросы о женщине, с которой я спорил у дверей своего модельного агентства. Я уже видел заголовки, не говоря уже о том, что начнется, когда они выяснят правду.
Чувствуя, что кровь доходит до точки кипения, я оглянулся на женщину, не обращая внимания на то, что только что произошло, и понизил свой голос до угрожающего шепота, чтобы ни один прохожий не услышал меня.
– Такие люди как ты, не меняются. Мрази со дна редко поднимаются к свету, а если и делают это, то только, чтобы кормиться, прислуживая таким же, как они. Я больше не стану повторять. Держись от меня подальше или я вызову полицию. И если ты не хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас, то запрыгнешь в свой грузовик и уберешься к чертовой матери с моих глаз.
Когда она попятилась назад от меня, мои руки затряслись. Но я стоял на месте, пока она забиралась в кусок–дерьма–называемый–грузовиком, просто чтобы убедиться, что она не станет преследовать меня до дома.
***
Я хмурился в телевизор, пока растягивал скотч по коричневой коробке между моих ног. Вся одежда Дилана была тщательно уложена внутри, и это одна из последних коробок, которые нужно было упаковать.
Сейчас суббота после того дня когда я предложил Дилану переехать ко мне, и мы решили, что сегодня будет удачное время, чтобы приехать и собрать вещи у него дома, чтобы мы смогли уехать под покровом ночи просто на случай, если где–то скрывались папарацци и стали бы задавать вопросы о том, куда он переезжает.
Они итак это достаточно скоро выяснят. Как и всегда. Примером этого была текущая история, которая проигрывалась на повторе во всех развлекательных шоу. Они шли одна за другой, и всегда сбивали меня с толку тем, что шли вплотную с почти – вообще–то одинаковой – одной и той же историей. И сегодняшние сенсационные новости были теми же, что и вчера, и позавчера.
Что за грязная блондинка с Прескотом? Недовольная бывшая?
Уже назревают проблемы в ПресЛокке?
Господи, если бы кто–нибудь пригляделся немного получше к зернистому снимку, который выскакивал с Диланом и Брендой, то они бы увидели некомфортную позу, напряженную линию его челюсти и неверие, отпечатанное на всем его лице.
Но они не видели этого, потому что не знали на что смотреть. Как и обычно, они просто строили догадки над жуком под микроскопом.
Черт. Мне не нравится, что это происходит с Диланом. Бренда снова появилась, когда меня не было рядом для поддержки. Но когда Дилан приехал домой тем вечером и рассказал, что произошло, я заметил явные перемены в нем. В тот вечер было решено, что он больше не в ее власти и страхов его прошлого, отчего это было немного легче проглотить. Пока, конечно, не начались все эти истории в новостях.
– Ладно, думаю, это последняя, – сказал Дилан, выходя из ванной и оглядывая все коробки в крошечной гостиной, которые были упакованы, подписаны и готовы к погрузке через несколько часов.
Я потянулся за пультом и выключил телевизор, когда Дилан подошел к краю дивана и плюхнулся рядом со мной.
– Круто. Мы сможем перевезти остальное на следующих выходных.
– Да. Звучит здорово. Только диван, комод и мы можем оставить подставку под телевизор, – сказал он, а затем вздохнул. – Я, действительно, буду скучать по этому месту.
– Я тоже, – ответил я, откидываясь назад и вытягивая руку на спинке. Дилан молча принял мое приглашение и прислонился к моему боку. – У нас было много «первых» здесь.
– Было, не так ли…– сказал он, направляя на меня распутную улыбку.
Я кивнул и не смог удержаться, чтобы не наклониться и не прижаться крепким поцелуем к его распутным губам, и когда его губы приоткрылись для моего языка, я нырнул внутрь и потерялся в его вкусе. Он застонал и поднес руку к моей шее, и от звука и прикосновения пробежалась дрожь по позвоночнику к моему члену. Он был восхитителен.
– Мхмм, ты соблазнил меня здесь, – произнес я в его припухшие губы.
– Разве?
– Да. Ты представил меня своим родителям, а затем разделся и соблазнил меня до потери моего горячо–любимого разума.
Дилан нежно впился зубами в мою нижнюю губу, и когда он отстранил свою голову, потянув кончиками мою плоть, я застонал и уже был готов завалить его на спину, когда…
Тук. Тук. Тук.
…произошло вместо этого.
– Шшш… не открывай, – сказал Дилан, пока стук не повторился снова. Он заворчал, а я рассмеялся.
– Это, наверное, просто Ллойд, а у тебя есть четвертаки. Тебе, наверное, стоит отдать их ему, – сказал я, и поднялся с дивана. Я прихватил банку с монетами и посмотрел туда, где Дилан разлегся на диване, очевидно думая о том же, что и я. – Даже не смей двигаться.
Я побежал к двери намного быстрее, и когда потянул ее на себя, я немного затормозил, потому что там, передо мной стояла женщина с зернистого снимка. Та же женщина, которую Дилан тщательно описывал мне в тот первый раз, когда встретился с ней неделю назад. И даже не слыша и не видя всего этого, ее глаза были того же цвета, как у мальчика, которого она так беспечно отшвырнула в сторону.
Да. В моей голове не было сомнений, что я, наконец–то, столкнулся лицом к лицу с Брендой.
– Ой, – ахнула она, рука взлетела к груди, а глаза распахнулись. – Простите. Я искала…
– Я знаю, кого именно ты искала, – произнес я, обрывая ее прямо с самого начала. Дилан ясно дал понять, что не хочет иметь ничего общего с этой женщиной. Он говорил это Солнышку, он говорил это мне – черт возьми, да даже самой Бренде, но она продолжает возвращаться.
Так что если она не собиралась прислушиваться к Дилану, если она не собиралась воспринимать его угрозу всерьез, тогда, возможно, пришло время ей услышать это от другого человека. Того, кто не боится ее.
Я вышагнул за порог, банка с монетами была все еще прижата под моей рукой, и получил огромное удовольствие от того, как она попятилась назад.
– Знаешь кто я? – спросил я, и убедился, что нацепил на свое лицо самое угрожающее выражение. Когда она кивнула, я открыл рот, чтобы сказать большее, но затем услышал свое имя.
– Эйс? Эйс, кто там… – голос Дилана оборвался, когда я ощутил его появление за моей спиной. – Да, что, блять, с тобой не так? – закричал он и двинулся вперед, чтобы продолжить наступать.
Я поднял свободную руку, прикладывая ладонь к его груди. Дилан кипел, его грудь вздымалась и опадала, и я понятия не имел, что бы он сделал, если бы добрался до женщины, которая сейчас рассматривала нас прищуренным взглядом.
– Кажется, Дилан довольно ясно дал понять, когда просил не связываться с ним.
– Да, – ответила она, в ее голосе пропала приторная сладость за секунду, и он приобрел иную грань. Грубую, резкую, от которой мои защитные инстинкты подняли голову. – Но видишь ли, именно для этого я приехала. Именно этого я ждала.
– Какого хрена, Бренда? Убирайся отсюда, – произнес Дилан, но это пролетело мимо ушей, потому что, как она и сказала, она сконцентрировалась на своей цели, и это не имело никакого отношения к ее сыну. Это не имело никакого отношения к возобновлению связи с ним. Или к починке сломанных заборов. Нет. Это имело отношение к тому, чтобы использовать его в достижении своей следующей большой цели. И у меня такое ощущение, что это…
– Эйс Локк. Ну и ну, Дилан. Твое красивое личико, несомненно, привело тебя к горшочку с золотом, да? Ты всегда добивался целей выше, чем собирался. И, слава богу за это, – она хохотнула, и этот звук сочился ядом, который она до смерти желала распространить. – Все вышло довольно прекрасно.
– Чего ты хочешь? – выплюнул я, но, похоже, что я уже знал ответ. Мне было просто интересно, как много она решила выдоить из меня.
– Два миллиона долларов.
– Чего? – заорал Дилан и снова рванул вперед, вынуждая меня приложить настоящие усилия, чтобы удержать его на месте. – Ты растеряла свои херовы мозги.
– Напротив, сынок, – произнесла она, используя это слово, как оскорбление. – Я в здравом уме. Что такое парочка миллионов для такого, как он? Ничто.
Эта женщина глубоко ошибается, если считает, что сможет от меня хоть чего–то добиться.
– С чего ты взяла, что я заплачу тебе хоть один цент?
Ее взгляд опустился к руке, которая распласталась на груди Дилана, и злобный выверт, каким изогнуло ее морщинистые губы, вызвал мурашки на моей коже.
– Потому что не думаю, что ты захочешь, чтобы весь мир узнал, что ты трахаешь шлюху.
Слепая ярость исказила мое зрение, и банка четвертаков, которая выпала из моих рук и раскололась вдребезги о пол, даже не зарегистрировалась в моей голове. Я рванул вперед и наступал на суку, пока та не уперлась спиной в перила, так быстро, что ее ноги ели поспевали за телом. Когда мы оказались нос к носу, я стиснул вместе свои зубы и зарычал.
– Предлагаю тебе пойти на хер и заползти обратно в ту дыру, из которой ты вышла. Ты ни черта не получишь от меня. И если я поймаю тебя снова, таскающейся за Диланом, тебе придется иметь дело не только с полицией. Ты поняла?
Ее глаза, те же, которые я сравнивал с Диланом только минуту назад, были близки к черноте, и я понял, насколько сильно ошибался. Ее были мертвы изнутри. В них ничего не было. Просто бездонная яма жестокости и злобы.
– Он, должно быть, сочный кусок задницы для тебя…
Моя рука взметнулась, от чего она шокировано заткнулась, когда я сгреб в горсть ее рубашку, и в этот момент я ощутил ладонь на своей спине.
– Эйс.
Глухой голос Дилана едва распознавался сквозь мою ярость, но когда он заговорил во второй раз, это привлекло мое внимание.
– Эйс, отпусти ее. Она привлекает внимание.
И как будто ее одежда обожгла меня, я сбросил ткань и отступил назад, оглядываясь через балкон впервые с тех пор, как я вышел из квартиры. И естественно, внизу, на лужайке стояло несколько фотографов с нацеленными камерами на второй этаж. Нацеленными на меня.
Бренда рассмеялась, и звук был настолько противным, что я отступил в квартиру и потянулся за рукой Дилана, утягивая его за собой. И когда я только повернулся, чтобы захлопнуть дверь, я услышал ее голос.
– Ой, разве это не грандиозная любовь? – заворковала она, вынуждая Дилана тоже обернуться к ней. Она провела ладонью по своей черной блузке, затем порылась в сумочке, чтобы вытянуть небольшой красный прямоугольник. – Кажется, я сказала все, что хотела. Когда придешь в чувство и захочешь заключить сделку, любовничек, можешь найти меня здесь. У тебя неделя.
Она бросила дешевую упаковку спичек в нашу сторону, и мы оба позволили им упасть к нашим ногам, а затем, не произнеся ни слова, я последовал своему первоначальному импульсу и захлопнул дверь перед лицом этой суки.
Глава 23.
____________
Я уверен.
– Ладно, Дилан, нам нужно в следующие сорок две секунды передать небрежную утонченность, непринужденную мужественность и безупречную уверенность, о которой мечтают все джентльмены. Мы начнем с тобой с неспешного ничегонеделания в конце барной стойки, размыто, с бутылкой…вот, – сказал Грей, режиссер. Он был высоким, тонким парнем в очках с толстой оправой и длинными, седыми волосами, стянутыми у его шеи. Он указал менеджеру по реквизиту, который поставил бутылку с виски рядом с моей левой рукой, лицом к оператору. – Понял?
Я кивнул. Угу, понял.
Я с нетерпением ждал этих съемок целую неделю. Это была моя первая реклама в подобном масштабе и значении, и я волновался из–за того, как все выйдет. Декорации и обстановка были похожи на мини–фильм. Когда я приехал в Эддисон, мне продемонстрировали помещение для грима, прически и гардеробную, и когда я надел перовклассный костюм от Dolce&Gabbanа, меня проводили к бару, где сплоченная команда носилась повсюду, чтобы расставить все по местам для первой сцены этого дня. Здесь было около двенадцати или пятнадцати человек, устанавливающих оборудование, пока я слушал требования по отношению к себе.
Суть съемок заключалась в том, чтобы представить алкоголь, как эликсир, который превратил бы любого среднестатистического мужчину в наглого и обольстительного мужчину в городе. Эйс сказал мне переключиться на своего внутреннего Синатру, и должен признаться, что я думал о той ушедшей эпохе, пока стоял в приглушенном свете бара с мягкими звукам пианино откуда–то позади меня.
– Ладненько, мы уже почти готовы. Ты?
– Да. Готов тогда же, когда и вы.
– Идеально, – сказал Грей, уходя к оператору, микрофонщику и продюсеру. Двое парней стояли за освещением, и когда все замолкли, я получил сигнал.
Да. Именно это было тем занятием, для которого я был рожден. Я обожал этот деловой, переменчивый, – обычно однодневный – модельный мир. Ты приезжаешь на съемку, площадка которой создана специально по тому образу, в котором они хотели тебя видеть, потом тебе показывают куда встать, и затем фотограф или оператор в данном случае, устраиваются сами, и ты выпускаешь свою магию.
В отличие от кинопроизводства, это естественно для меня. Модельный бизнес – это все о знаниях своих лучших ракурсов, удачного освещения, как использовать то, чем одарил тебя Господь, чтобы спроектировать эмоции на дизайнера, продюсера или компанию, которые наймут тебя в следующий раз. И к счастью для меня, похоже, у меня был дар к этому. Обычно слова были не нужны, не нужно запоминать сценарии, только лишь правильное мерцание в твоих глазах, правильный наклон подбородка, изгиб губ или «давай же возьми меня» надутые губы и фотограф щелкал, щелкал, щелка, пока не закричал…
– Блестяще, Дилан! Именно этого мы и хотели. Только сделаем несколько дополнительных кадров.
И только шесть часов спустя… все закончилось.
Я вернулся в небольшую комнату, где переодевался ранее, и был на середине складывания своих брюк на вешалку, когда зазвонил мой мобильник на небольшом диванчике у дальней стены. Я застегнул молнию на своих джинсах и бросил туда взгляд, заметив имя Эйса и его номер, высветившийся на моем экране, и когда я ответил, то не смог сдержать улыбку, которая пересекла мои губы.
– Разве ты не должен ехать на встречу, красавчик?
– Так и есть, – ответил Эйс с бряканьем ключей, сопровождающих его голос, что давало мне понять, что он, видимо, направлялся к своей машине, пока говорил. – Просто хотел позвонить и узнать, как прошли съемки сегодня.
Эм, угу, конечно. Скорее всего, он позвонил, чтобы убедиться, что определенная женщина не объявлялась снова, не преследовала, не звонила мне и не выскакивала из каких–нибудь кустов.
Прошла почти неделя с тех пор, как Бренда заявилась на пороге моей квартиры, вымогая у Эйса деньги за молчание о моем прошлом, и несмотря на то, что мне потребовалось пара дней, чтобы перестать заглядывать за каждый угол с параноидальными мыслями, что выскочит чудовище и уничтожит мою жизнь, я начал думать, что она прислушалась к угрозе Эйса и свалила ради своего блага.
Но от этого я не стал испытывать меньшую вину за то, что она попыталась сделать. Воспоминания о ее требованиях миллионов, чтобы сдержать яд, который она распространит, вынуждало меня вздрагивать каждый раз, когда я думал об этом. Но после долгих заверений Эйса, я постарался изо всех сил оттолкнуть это в сторону, и наконец–то, показалось, что все вроде устаканилось.
– Съемки прошли замечательно. Все здесь были потрясающими, и ты скоро увидишь меня, попивающим виски из низкого бокала в Эдисоне, – одобрительное мычание Эйса послышалось в трубке, когда я снял с вешалки рубашку с коротким рукавом и скользнул в нее. – О, и эмм… я может, а может и нет, получу несколько приличных коробок. Поээээтому, могу ли я уговорить тебя на бутылку Blue Label и помощь мне в перевозке остальной части моей мебели сегодня?
– Хмм, ну, не знаю… – произнес Эйс, когда пикнули замки на его Ламборджини. Затем я услышал, как открылась и закрылась дверь, и он вернулся. – Я смогу слизать его с тебя?
Да, умоляю.
– Уверен, если ты сможешь помочь мне, то это можно будет организовать.
– В таком случае, как насчет того, чтобы увидеться после моей встречи? – предложил он, одновременно включая зажигание. И когда машина зарычала, я застонал в его ухо.
– Клянусь, каждый раз, как я слышу этот звук, у меня встает.
– У нас обоих. Из–за тебя мне стало очень трудно управлять этой машиной, Мечта.
Я прислонился лопатками к стене и ухмыльнулся.
– Ты жалуешься?
– Нихрена подобного. Лучшие три миллиона, которые я когда–либо тратил.
– Святое дерьмо.
Эйс издал звук, наполовину напоминающий мурчание и наполовину рычание, но на сотню процентов животный.
– Ох, ничего святого не было в том, что ты творил со мной на этой машине.
Я вынуждено зажмурился и опустил руку на свой твердеющий член.
– Не начинай того, что не сможешь закончить.
– Знаю. Знаю. Дай мне пару часов, и я весь твой.
Я кивнул, а затем сменил тему, желая узнать, что он испытывает перед предстоящей встречей. Он не говорил многого, кроме того, куда собирался.
– Волнуешься? – спросил я.
– Из–за встречи с Рональдо Мендезом?
– Да. В том смысле, что ты же никогда не встречался с ним прежде, да? Очень мило со стороны Алехандро устроить все это. Он – довольно значимый человек.
– Пробы у самого значимого, – сказал Эйс.
– Я бы нереально нервничал.
– Эм, спасибо…
– Нет. Нет. Я не это имел ввиду. Только лишь, что это Рональдо Мэндэз, мега–продюсер. Это потрясающе.
Я слышал, как Эйс вздохнул, и представил, как он потирает ладонью свою шею.
– Так и есть. Хотя, честно говоря, я пытаюсь не слишком восторгаться по этому поводу. В последнее время все случается не в мою пользу, поэтому я съезжу и узнаю, что он скажет. Но не собираюсь переживать из–за этого.
Я ненавидел это. Я ненавидел то, что Эйс себя так чувствовал. Но не сказать, что он не предупреждал меня, что все будет происходить именно так. И большую часть времени даже не казалось, что его это волнует, когда были только он и я. Однако, это не избавляло меня от чувства вины, когда кто–то звонил и сообщал ему, что его кинули с каким–то еще фильмом или спонсорством.
Это все, казалось, таким несправедливым. Я тут получал лучшее за всю свою жизнь, из–за Эйса и моей связи с ним, в то время как его карьера и жизнь рушились из–за меня. Это вынуждает человека отступить и взглянуть на свою самооценку и то, что он может предложить, потому что по большому счету именно это было всем, что я должен был отдавать ему. И я чертовски надеялся день ото дня, что этого будет достаточно.
– Просто послушай, что он скажет…ты никогда не узнаешь, что произойдет в этом городе на следующий день. И разве не ты говорил мне, что здесь все завязано на том, кто ты и с кем общаешься?
Эйс рассмеялся.
– Бросаешься в меня моими же собственными мудрыми словами.
– Угу. Он не стал бы звонить и устраивать встречу, если бы не был заинтересован. Поэтому езжай и узнай в чем суть его проекта. Посмотришь, интересно ли это для тебя или что–то…
– Нелепое?
– Эйс…
– Ладно, ладно, – произнес он. – Хорошо, я подойду к этой встрече непредвзято.
– Хорошо, – ответил я, счастливый от того, что услышал смех в окончании его слов. – И Эйс?
– Да?
– Когда закончишь, поторапливайся домой ко мне. Я буду ждать.
После того, как мы попрощались и завершили разговор, я проверил прическу в зеркале и на месте ли моя одежда, перед тем как взять сумку и направиться к двери. Пришло время поехать к себе на квартиру и закончить мое прощание.
***
Замедлив машину, я прокладывал путь через огромные дома, расположенные за воротами «Беверли Парка», и повернул на Беверли Парк Лейн.
Боже, в том районе, где жил я, была парочка впечатляющих домов богатых и знаменитых, но некоторые из этих раскинулись далеко за пределы видимости. Когда я нашел нужный номер, то остановил свою машину у массивных ворот, которые были окружены двумя каменными колоннами и подсвечивались по обе стороны тюдорскими светильниками, с камерой, вмонтированной на верхушке одной из толстых колонн, и второй, направленной на номерной знак моей машины. Пока я сидел и ждал, когда меня просканирует и проверит кто бы там ни был по ту сторону охранных приборов, я рассматривал плотную листовую завесу, опоясывающую по периметру каменные стены, которые растягивались справа и слева от каждой колонны.
Пальмы, папоротники и ползущий плющ, который нагонял большую часть открытой стены, создавали дому дополнительный барьер против любого, кто захочет устроить засаду и сделать снимки того, кто находился за воротами. Меньше чем через две минуты, полагаю, послышался лязгающий звук, и кованная решетка распахнулась, приглашая меня проезжать внутрь.
Ладно, как я и говорил Дилану перед тем, как уехать, я не испытывал нервозности. Но, по правде говоря, пока я ехал по мощеной дорожке, окруженной идеально подстриженным газоном и толстыми стволами пальм, мои ладони вспотели, а сердце заколотилось.
Это громадная возможность предлагаемая мне. Об этом я знал. Встречи с Рональдо Мэндезом, как известно, было трудно добиться, и когда Алехандро позвонил и сказал мне, что его отец хотел бы встретиться и пообщаться, я с трудом поверил в это.
Жизнь постоянно бросает тебя по ухабам, новым поворотам и косым на твоем пути, и в моей профессиональной жизни мне с самого начала твердили, что иногда все зависит от связей. Но сейчас? Это казалось безумием. Почти, нереальным. И учитывая, каким образом я заработал эту к онкретную связь, что никогда не обсудится вслух, из–за установленных обязательных соглашений и страха поданного в суд иска. Все равно было трудно поверить, что тот вечер наполненный сексом и опаляющими фантазиями станет «замаскированной» возможностью, которой я никогда мог бы не добиться…или ее конкретного свершения.
В любом случае, Алехандро замолвил за меня словечко, чтобы я попал за ворота знаменитого особняка с виноградниками и встретился с его отцом.
И вот я здесь, решительно настроенный сделать все, что в моих силах, и произвести впечатление.
Я выбрался из машины, и как только захлопнул за собой дверь, я закрыл глаза на мгновение и позволил полуденному солнцу согреть меня.
Я смогу сделать это. Я уже делал это сотни раз. Просто войди туда и продай Эйса Локка, звезду боевиков. Хотя единственное что волновало меня – что в последнее время никто не хотел Эйса Локка, звезду боевиков.
Стараясь задавить этот шквал мыслей, я поправил свой темно–синий спортивный пиджак и убедился, что выглядел презентабельно. В таких же отглаженных брюках, белой рубашке с расстегнутым воротничком и в новых, черных, кожаных ботинках. Я был готов для всего.
Я поднялся по лестнице и подошел к двойным дверям из стекла и железа, и только потянулся к ним и собирался нажать на звонок, как показалась невысокая, дородная женщина и открыла дверь.
Она была в черном от коротких, стриженных волос до покрытых в кожу ступней ног. Ее кожа была загорелой с морщинками в уголках глаз, когда она улыбнулась мне, и я мог бы предположить, что ей было около пятидесяти лет.
– Аах, добро пожаловать, мистер Локк. Мистер Мэндэз уже ожидает вас.
– Спасибо, – ответил я, возвращая ей улыбку и ожидая, что она представиться.
– Меня зовут Мария. Я слежу за домом семьи Мэндэз уже много лет. Мой муж ухаживает за двором и управляет рабочими, которые следят за виноградниками.
– Ну, вы оба проделывает замечательную работу, Мария. Это место прекрасно.
– Благодарю вас. Входите, входите. Мистер Мэндэз в студии. Я сказала ему, что приведу вас прямо туда. Поэтому, пожалуйста, следуйте за мной.
И она пошла. Она развернулась на пятках своих балеток и пошла вперед, проводя меня через огромный, прямоугольный вход, где стоял резной, деревянный стол со снимками знаменитой семьи, которая жила здесь. Я обогнул его и продолжил путь через мраморные полы, настолько сверкающие, что они отражали люстры с потолка. Я не смог удержаться и поднял взгляд на огромные, белые колонны и арки на втором этаже.
Вау, это место просто нечто.
– Сюда, мистер Локк, – сказала Мария, сделав три шага к центру прямоугольного пространства, у дальней стены которого располагались два подъема, что вели на второй уровень. Она повернула налево, поднимаясь по постепенному уклону, и я поспешил за ней, не желая быть пойманным за разглядыванием с разинутым ртом потрясающей обстановки.
Когда она достигла второго уровня и пошла к дальнему концу с левой стороны, она остановилась у закрытой двери и дважды постучалась. Я ждал рядом с ней, усмиряя свой бешеный пульс, потому что он грозило тем, что я отключусь, а потом я услышал знакомый голос, который крикнул:
– Да. Войдите.
И Мария толкнула дверь со словами:
– Удачи.
Оооо, да. Она мне потребуется, подумал я, проходя в помещение, в котором было намного темнее, чем в ярко–освещенном холле. Я оглядел комнату – стены, обшитые роскошными деревянными панелями из вишни, автоматически создавали теплую и гостеприимную обстановку.
На каждой стене висели картины, которые, несомненно, стоили больше, чем большинство людей зарабатывали за год, всю комнату усеивали антикварные вещи, которые были размещены практично и изыскано, и наверняка, тщательно подобраны слишком дорогостоящим дизайнером интерьеров.
Я остановился и позволил своим глазам привыкнуть к солнечному свету, льющемуся из окна, и когда мой взгляд прошелся по комнате, он, наконец–то, заметил темную макушку мужчины, который сидел на диване лицом к камину.
– Эйс Локк. Закрывай дверь и проходи, сынок. Нам много о чем нужно поговорить.
И ни минуты не сомневаясь, я сделал это, задаваясь вопросом, куда заведет меня этот следующий поворот на моем пути.
***
Фух, я весь на нервах. Прошло уже три с половиной часа с тех пор, как я разговаривал с Эйсом, и уже исчерпал все варианты с телевизором, помылся, переоделся в свободные шорты и футболку, и все равно у меня оставалось время, чтобы пообгрызать все ногти на правой руке до корней.
Где он? Я тут смертельно хочу знать, как все прошло. Но до сих пор ничего не услышал. Ни сообщений, ни звонков, ни пропущенных голосовых сообщений, когда я принимал душ. Черт, возможно, такие дела всегда решаются так долго – я не знаю.
Я мельком взглянул на время – только перевалило за полвосьмого, и я надеялся, что мы сможем заказать доставку и устроить нечто вроде прощального пикника с этим местом, но если он в ближайшее время не появится здесь, я возьму себе немного еды и начну без него. Я умирал с голода.
Я только поднялся, чтобы совершить еще один круг по квартире, когда послышался громкий стук в мою дверь. С огромной ухмылкой во все лицо, я бросился к ней и посмотрел для уверенности в глазок, после всей той ситуации с Брендой, и когда увидел широкие плечи Эйса сзади, у меня перехватило дыхание, и я быстро повернул замок и открыл дверь.
Когда я распахнул ее, он повернулся ко мне лицом, руки в карманах его костюмных брюк, весь такой невозмутимый, непринужденный и сексуальный.
– Ну, приветик, красавчик, – произнес я в качестве приветствия, и когда Эйс прошелся вперед, я заметил гордый разворот его плеч и дерзкую развязность его походки. А когда он остановился рядом со мной, чтобы мазнуть своими губами по моим, от уверенности в его глазах, мои колени чуть ли не подогнулись.
– И тебе приветик, Мечта.
Хрипловатый тембр его голоса творил нечто невообразимое с моей головой и членом, но мерцание его глаз вызывало безумный хаос в каждой нервной клетке моего тела.
– Входи, – выдавил я, и Эйс понимал точно, какой эффект производил на меня, потому что его губы изогнулись поверх моих, и он приподнял свои брови.
– Входить….куда?
Я поднес свою руку к его груди и усмехнулся.
– Давай начнем для начала с моей квартиры?
– А потом…
Ну…у кого–то определенно хорошее настроение. Я слегка оттолкнул его назад, а когда он подмигнул мне, я покраснел. Я действительно, блять, покраснел.
– А потом тебе может и повезет.
– Я чувствую сегодняшнее везение, – сказал Эйс и скользнул языком по своей нижней губе перед тем, как войти внутрь квартиры. Я медленно закрыл дверь и глубоко вдохнул.
Охренеть, он пробрался в мой мозг и выбил его из колеи, что мне даже пришлось вспоминать, о чем именно я так хотел спросить его. Я запер дверь и обернулся к нему, уже сидящему на моем диване, раскинув руки вдоль его спинки, его пиджак свисал по бокам, а ноги он выкинул перед собой.
– Почему бы тебе не присоединиться ко мне? – спросил он, и я понятия не имел, что тут происходило, но волна застенчивости окатила меня. – Дилан…иди сюда, – сказал Эйс, его голос понизился до той тональности, которая ласкала все нужные места, и я впился зубами в свою нижнюю губу.
Да что со мной происходит? Мне казалось, что я весь неловкий. Неуклюжий. Абсолютно не в своей тарелке. И все потому, что здесь Эйс? И вот тогда что–то щелкнуло. Именно в этом была разница.
Эйс здесь. Эйс Локк. Кинозвезда. Мистер Уверенность. Мистер Сразить–Всех–Наповал, Ходячий–Секс, Спасти–Всех сидел на моем стареньком диване, глядя на меня, как будто хотел раздеть догола и съесть вместо ужина.
И вот тогда я вспомнил, о чем конкретно собирался спросить его. Как прошла его встреча. Но судя по мужчине, на которого я сейчас смотрел, она прошла хорошо. Очень хорошо.
– Удачная встреча? – спросил я.
Эйс кивнул и снова поманил меня пальцем.
– Иди сюда, и я все тебе расскажу.
Пока шел к нему, я вдохнул и опять удивился тому, что он был здесь со мной. Что он был моим, и когда я, наконец–то, сел рядом с ним, и он притянул меня к своему боку, так плотно насколько возможно, я рассмеялся про себя.
– Почему ты вдруг начал вести себя, будто только познакомился со мной? – спросил он.
Я приподнял свое лицо и иронично улыбнулся.
– Ты посылаешь такие невероятные волны вокруг и это…
Эйс наклонился и сорвал с моих губ вкусный поцелуй, который вынудил меня развернуться к его телу и поднять ладонь, чтобы прикоснуться к его щеке, одновременно с тем, как он обнимал меня своими руками. Когда он наконец–то закончил с уничтожением любой возможности мыслить, он отстранился, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сосредоточиться на нем.
– Черт, – произнес я, прикасаясь к основанию его шеи кончиком пальца. – Дай мне минутку, чтобы вспомнить, как думать.
От этого Эйс рассмеялся.
– Серьезно, ты просто очарователен сейчас, Мечта.
– Мда? Ну, когда ты приходишь весь такой Эйс Локк – кинозвезда, – произнес я, используя свой самый лучший закадровый голос, – у меня есть тенденция забывать, что я сплю с тобой каждую ночь. От этого я становлюсь глупее.
– Не глупым…милым, сексуальным и немного застенчивым, по всей видимости.
Я закатил глаза на это, и когда от этого он только сильнее рассмеялся, я фыркнул:
– Ой, заканчивай.
– Но это так весело. В нашу первую встречу ты вовсе не был застенчивым.
– Ну, нет. Ты меня взбесил.
Когда пальцы Эйса поднялись по тыльной стороне моей шеи, чтобы поперебирать там волосы, он спросил:
– Хочешь, чтобы я разозлил тебя?
– Нет… я хочу, чтобы ты рассказал, как прошла встреча.
Эйс прикинулся, будто раздумывает над этим, а затем сверкнул улыбкой, настолько широкой, что она практически растянула все его лицо.
– Она прошла замечательно. Лучше, чем замечательно, – изогнувшись своим большим телом на диване, он опустил свои руки между нами, чтобы обхватить ими мою ладонь. – Рональдо рассказал мне о своем новом фильме, который он продюсирует. Это экранизация книги, в которую он влюбился. Драма о паре, которая пытается спасти свой брак спустя несколько лет вместе и только вместе. Он о любви, предательстве, страсти и поиске себя, прежде чем связывать себя с кем–то другим. У него низкий бюджет, но первоклассный актерский состав, первоклассный продюсер, и, ну, он хочет, чтобы я снимался в нем.
– Боже мой, Эйс, это…
– Знаю, – сказал он. – Не могу поверить в это. Что он хочет меня в нем, и не просто второстепенным персонажем…он хочет видеть меня в главной роли.
– Что? – закричал я, и затем подпрыгнул на ноги, не в состоянии сдержать свой восторг. – Это потрясающе. Боже мой, – снова повторил я, когда на глаза навернулись слезы. Я был так счастлив за него. Так горд, и я мог сказать по выражению его лица и влаге, что собралась в его собственных глазах, что он был так же переполнен эмоциями. Эйс потянулся за моим запястьем и потянул меня обратно, и на этот раз я упал на его колени и крепко поцеловал. Когда я отстранился, он покачал головой и проследил мою челюсть, произнося. – Ты должен был видеть меня там, сидящим в огромной студии, на его тасканской вилле с собственным виноградником. Было такое ощущение, что это была моя первая встреча.
– Оооу… – произнес я. – Так ты нервничал.
– Конечно.
– Врешь.
– Ну, я пытался не показывать свою нервозность, поэтому она не смогла поглотить меня. Но знаешь что, он действительно милый. До того как мы вообще начали обсуждать для чего я здесь, он напрямую мне сказал, что у него нет никаких проблем с моей ориентацией, или с кем я встречаюсь, и я в его кабинете потому, что он видел мои работы и хотел меня здесь.
– Вау.
– Знаю, – сказал Эйс со вздохом. – После этого мне стало чуть легче дышать, а потом все как–то сошлось. Он дал мне прочесть сценарий, чтобы узнать заинтересован ли я, но я…
– Да? – произнес я, уставившись в удивительные голубые глаза Эйса.
– Я хотел нечто подобного долгие годы.
– Драму? Серьезно?
– Мхмм…и с таким замечательным составом, и Рональдо, продюсирующим его, я едва ли мог поверить, что это все всерьез.
Я помассировал ладонью его грудью
– Что ж, поверь в это. Ты заслужил этого, и я рад, что он достаточно умен, чтобы разглядеть, насколько ты фантастический актер, в независимости от того, в кого ты…
– Влюблен?
Я ухмыльнулся.
– Да. Это. Но должен сказать, что теперь идея вынести вещи и прощального пикника с этим местом кажется не такой впечатляющей.
– Нет, думаю это идеально, – сказал Эйс, оглядев мою маленькую мышеловку. – Это место нуждается в надлежащих проводах. Почему бы нам не заказать китайскую еду, и я помогу загрузить тебе фургон, а затем мы можем…
– Попрощаться с шумом? – прошептал я в его рот.
Когда Эйс застонал и провел рукой вниз, чтобы обхватить мою задницу, он сказал:
– В точности мои мысли.
Глава 24.
______________
Уйти с шумом.
Когда мы съели ужин, я развалился на своей кровати «из стены» и следил за тем, как Эйс передвигался по крошечной кухне, выбрасывая пустые контейнеры от китайской еды. Я подоткнул под свою голову две подушки и разглядывал его с совершенно развратной улыбкой, потому что все то время, что он убирался, я выдумывал идеальный способ «поздравить его с новой работой», и также надлежащим, или не совсем надлежащим, образом попрощаться с этим местом.
– Что? – спросил Эйс, когда он, наконец–то, поднял взгляд, заметив, как я разглядывал его. Он завязал узел на мусорном пакете, помыл руки, а затем обогнул островок, чтобы опуститься коленом на край матраца. Он снял свой пиджак и расстегнул манжеты, чтобы закатать их на предплечьях, и пока стоял так, вся моя стеснительность вылетела в окно.
Я довольно невинно пожал плечами, пытаясь вести себя так, будто жестко не трахал его своими взглядом.
– Я ничего не говорил.
Его взгляд прошелся по длине моего тела, вниз к моим шортам, и я знал, что он ни за что не упустит заметный бугор, который сейчас выпирал во всей своей красе.
– Не словами. А своим телом, естественно.
Я прижал ладонь к молнии на своих шортах, а затем согнул левую ногу, чтобы толкнуться ей вверх.
– Так? – спросил я, царапая зубами по своей нижней губе. – Хмм, и о чем это говорит?
Взгляд Эйса упал туда, где я сомкнул свои пальцы на своей эрекции, которая пульсировала между моих ног, а затем медленно пополз вверх, чтобы столкнуться с моим.
Боже, страсть, которая кружила в его возбужденном выражении доводила все мое тело до перегрева, и когда я уже подумал, что он заберется на кровать и соединит одно конкретное тело с моим, он отошел назад и выпрямился во весь свой рост.
Когда мои губы приоткрылись, и я собрался спросить – куда это он собрался – Эйс поднял палец вверх, а затем подарил мне ухмылку, которая соответствовала моей несколькими секундами назад.
Ох, черт, я знал это взгляд. Этот взгляд означал, что я попал. Этот взгляд означал, что дикое пламя возбуждения поглотило все остатки вежливости в огромном мужчине, который обходил мою кровать с одной стороны. И румянец, который согревал кожу на щеках Эйса, означал, что я успешно выманивал дикаря наружу.
– Это г
