Осуществление и защита гражданских прав

В цивилистической литературе высказано мнение, что злоупотреб­ление правом всегда предполагает действия намеренные'. Но что означает выражение «намеренные действия»? Равнозначно ли это понятию «умышленные действия»? На этот вопрос авторы, к сожалению, не дают ответа. Термин «намеренные действия», «намерение» встречается в граж­данском законодательстве. Так, ст. 53 ГК говорит о недействительности сделки, совершенной лишь для вида, «без намерения создать юридиче­ские последствия», ст. 58 ГК говорит о «злонамеренном соглашении» представителя одной стороны с другой.

Однако все это еще больше осложняет дело. Как видно из приведен­ных статей, гражданское право знает термины: «намеренные действия» и «злонамеренные действия». Поскольку понятие «злонамеренное согла­шение» употребляется наряду с понятиями обмана, насилия, угроз, то очевидно, что злонамеренное соглашение представителя с контрагентом рассматривается законодателем как действие умышленное. Но так как термин «злонамеренное соглашение» более созвучен термину «злоупот­ребление правом», то можно предположить, что названные авторы, желая подчеркнуть умышленный характер злоупотребления правом, должны были бы охарактеризовать его как поведение «злонамеренное». Однако они характеризуют злоупотребление правом как намеренное действие, т. е., по-видимому, как действие виновное, которое может быть как умышленным, так и неосторожным.

Но и такое предположение также оказывается спорным. По мнению В. А. Рясенцева, понятие злоупотребления правом в большей степени подчеркивает субъективный момент, чем понятие осуществления права в противоречии с его назначением. Из этого вытекает, что ст. 5 Основ так­же применяется при наличии «субъективного момента», т. е. при наличии вины управомоченного лица (в любой форме). А так как злоупотребление правом, по мнению В. А. Рясенцева, предполагает более высокую степень «субъективного момента», то следует предположить, что, употребляя ха­рактеристику злоупотребления правом как намеренного действия, име­лось в виду подчеркнуть его умышленный характер.

Какое из этих или иных возможных предположений правильно, ска­зать трудно. Можно лишь констатировать, что, высказав свое мнение,

' См: В А. Р я с е н ц е в. Условия и юридические последствия отказа в защите граждан­ских прав. «Советская юстиция», 1962, № 9, стр 8 - 9; О. Н. К у д р я в ц е в. Условия осуществления гражданских прав. В сб.. «Научная конференция профессорско-препо-давательского состава Харьковского юридического института», тезисы докладов. Харьков, 1968,стр. 97

Пределы осуществления и защиты гражданских прав ___

авторы не потрудились его доказать и тем самым поставили еще одну задачу, которую цивилистической науке еще предстоит разрешить.

Одним из возможных путей исследования субъективной стороны со­става такого гражданского правонарушения, как злоупотребление правом, является использование правовых норм и практики их применения других отраслей советского права, предусматривающих ответственность за зло­употребление правом.

К таким нормам относится прежде всего ст. 170 УК РСФСР, преду­сматривающая ответственность за злоупотребление властью или служеб­ным положением. Поскольку «власть» практически выражается в осуще­ствлении тех или иных прав и полномочий властного характера, а «слу­жебное положение» приводит лицо к обладанию этими правами и полно­мочиями, то совершенно очевидно, что в данном случае мы имеем дело со злоупотреблением правами и полномочиями.

Характеризуя состав этого преступления с его субъективной сторо­ны, ст. 170 УК указывает на умышленное использование должностным лицом своего служебного положения, своих прав и полномочий для дос­тижения недозволенной цели.

В отличие от этого, ст. 125 УК РСФСР, предусматривая ответствен­ность за злоупотребление опекунскими обязанностями, прямого указания на этот счет не содержит. Однако, поскольку в данном случае речь идет об использовании опеки в корыстных целях, нет оснований сомневаться, что и в данном случае уголовный закон имеет в виду ответственность за умышленное правонарушение'. Необходимо при этом обратить внимание на то, что закон говорит в данном случае лишь о злоупотреблении «опе­кунскими обязанностями», хотя несомненно, что «использование опеки в корыстных целях» в ряде случаев сопровождается также и злоупотребле­нием опекунскими правами. Практике, например, известен такой случай, когда опекун, пользуясь правом распоряжения денежными средствами, находящимися во вкладе в сберегательной кассе, в течение года по частям снял со вклада все деньги подопечного и использовал их на свои личные нужды². В данном случае налицо злоупотребление правом в форме осу­ществления права в противоречии с его назначением.

Тот факт, что в данном случае мы имеем дело не только со злоупот­реблением обязанностями, но и со злоупотреблением правами, подтвер­ждается законодательством других союзных республик. В частности,

' См, например: «Комментарий к Уголовному кодексу Казахской ССР». Алма-Ата, 1966,

стр.312. ² См.: Н. М. Е р ш о в а. Опека и попечительство над несовершеннолетними. М., Госюриз-

дат,1959,стр. 91.