Политико-экономическим категориям

Итак, мы с вами, читатель, проанализировали стоимость, товар, рабочую силу, т.е. составные части капитала. И хотя этот анализ недостаточно полный, нам удалось установить абсолютную анало­гию капитала и логической идеи Гегеля: капитал - та же логиче­ская идея Гегеля, только в стихии экономической жизни обще­ства: вместо материальных форм проявления логической идеи в виде объектов природы у стоимости материальные формы ограни­чены капиталистически производимыми вещественными товарами, да еще и специфическим «товаром» - рабочей силой.

Слово «капитал» в переводе с латинского, немецкого и фран­цузского означает главное имущество, главную сумму. Это то, что людей всегда привлекало больше всего, изучение чего наукой имело место уже до К. Маркса. Современное К. Марксу общество достигло

*Предупреждая читательское непонимание меня, спешу заверить, что я не призываю к антигуманной и лицемерной практике коммунистического строительства, которая доказала свою несостоятельность и от которой мы уходим. А что я понимаю под справедливыми общественными отношения­ми, будет понятно только после изучения всего теоретического материала.

уже такой ступени своего развития, что рост этого глав­ного имущества был значительным, и процесс его роста не мог быть не замечен людьми. А поскольку принципы развития уже ов­ладели мышлением этого общества и были значительно развиты философией Гегеля, то К. Маркс просто должен был показать раз­витие главного имущества, главной суммы, т.е. как процесс роста.

Поэтому К. Маркс ограничил понятие капитала той суммой, ко­торая растет. Фетишизм капиталистических отношений и геге­левс- кий образ мыслей, сторонником которого был К. Маркс рань­ше, позволили ему увидеть этот процесс роста лишь как «самовоз­растание» и «саморазвитие» капитала, т.е. как рост товарных масс (меновых стоимостей) в товарообмене как бы независимо (извра­щенноматериалистический принцип понимания исторических про­цессов) от людей, от личностей.

Но рост стоимостей без источника роста, без первопричины этого движения есть фикция, идеализм. А К. Маркс был тогда уже материалистом. И он увидел источник роста стоимостей, как и предыдущие экономисты, в материальном процессе функциониро­вания рабочей силы, в труде. И поэтому он утверждает, что «про­мышленный капитал есть единственный способ существования ка­питала, при котором функцией капитала является не только при­своение прибавочной стоимости, соответственно присвоение при­бавочного продукта, но в то же время и ее создание»²³⁷.

Но поскольку К. Маркс смотрел на производство капитала по- гегелевски, как на «самовозрастание» «самообменивающихся» то­варных масс (не обмениваемых личностями, а именно самообме­нивающихся), то это видение, этот взгляд на социальные процессы заставили его считать рабочую силу рабочего товаром, иначе бы прекратился товарообмен внутри самого капитала, а потому и его «самовозрастание». Вернее, даже не товарообмен, не самотоваро­обмен, а самодвижение самой стоимости через товарные мета­морфозы, через сбрасывание одних и приобретение других товар­ных форм стоимостью.

К. Маркс как материалист не мог, конечно, не замечать, не чув­ствовать, что сами по себе товары не обмениваются, что личности рабочего и капиталиста не так уж и безразличны в теоретическом плане для движения капитала. Поэтому он замечает, что «промыш­ленный капитал обусловливает капиталистический характер про­изводства; существование промышленного капитала включает в себя наличие классовой противоположности между капиталиста­ми и наемными рабочими»²³⁷. 197

А раз капитал «включает в себя наличие классовой противопо­ложности между капиталистами и наемными рабочими», то, зна­чит, включает и самих капиталистов и рабочих, без которых «на­личие классовой противоположности» - фикция.

Но поскольку в капитале все совершается «самопроизвольно» (самовозрастание, саморазвитие), то роль капиталистов и рабочих как личностей ограничивается здесь лишь олицетворением капита­ла и рабочей силы^{217,218,219,220,221}, ограничивается ролями статистов, поэтому они как личности не являются в теории причи­нами развития производства*.

Да и «наличие классовой противоположности» в капитале этим заявлением и ограничивается, и эта констатация в теории не игра­ет никакой роли. Этой противоположности в теории у К. Маркса нет. Там у него все справедливо, мирно, тихо^231,233. А действия личностей капиталистов и рабочих, их роль в классовой борьбе, которые показаны и анализируются во многих местах книги «Ка­питал», как я писал, взяты автором из социальной действительно­сти для иллюстра- ции своей теории в качестве критерия истинно­сти последней. И эти факты, одевая теорию К. Маркса в «плоть и кровь», скрывают идеалистическую суть и ошибки его теории, подавляют эти ошибки своим обилием.

Итак, К. Маркс получил понятийную, словесную модель капита­листической экономики, идеалистическую по своей сути, абсо­лютно аналогичную представлениям Гегеля о мире, но призванную решать материалистические проблемы. Основой этой модели стала идеальная субстанция - самовозрастающая стоимость (природу которой никто, даже сам К. Маркс, не понял, ограничившись объ­яснением, что эта природа общественная). Как и развитие матери­ального мира у Гегеля, движение стоимости происходит путем ме­таморфоз, в процессе

*Мне, конечно, могут возразить, что наличие живых людей в теории (капиталистов и рабочих) у К. Маркса подразумевается само собой. Нет. Это не подразумевается само собой. Кто так ду-мает, тот просто не понял, что К. Маркс применяет в «Капитале» диалектический метод Гегеля. А попро­сту - его мировоззрение для решения материалистических проблем. И по­скольку этот метод отражает действительный процесс развития капитали­стичес- кого общества, вернее, его экономики, постольку лишь за этим мето­дом скрываются и живые люди. А в самом отражении, в самой теории их нет. В теории мы видим только самодвижение самовоз- растающей стоимо­сти, что и есть саморазвитие капитала. 198

смены своих материальных товарных форм по кругу (что отражает действительный процесс товарного обмена в капиталистическом обществе).

Источник роста стоимости, функционирующую рабочую силу, К. Маркс поместил в своей модели капиталистического общества в качестве специфического товара, вечного внутреннего двигате­ля, чтобы стоимость могла благополучно, беспрепятственно и бес­прерывно продолжать свое движение по кругу.

Одухотворив капитал олицетворением его личностью капитали­ста, как и «товар» «рабочая сила» - личностью рабочего, которые угадываются за всяким движением капитала, в том числе и за ее созданием новых стоимостей рабочей силой рабочего, К. Маркс бла­гополучно завершил строительство своей модели.

Но он не понял, что у него получилась гносеологическая модель капиталистического общества, причем идеалистическая по своей сути: логическая идея Гегеля под названием самовозрастающей стоимости, внешними формами которой есть товарные формы. К. Маркс и Ф. Энгельс просто считали, что они применили метод Гегеля, диалектический метод, который включает в себя принцип развития (возникновения, становления, развития, разрушения), ме­тод, с помощью которого они решали материалистические задачи своего времени.

Поэтому теория К. Маркса материалистична лишь по форме, поскольку самовозрастающая стоимость имеет формы материаль­ных товаров, да и по задачам, стоящим перед ней. Но серьезным материа- листическим дополнением этой теории, подавляющим ее саму и скрывающим ее недостатки, является действительный ана­лиз фактов социальной действительности, проверка теоретиче­ских выводов практикой и т.п., т.е. «плоть и кровь» теории.

Но хотя развитие капиталистической экономики показано К. Марксом идеалистически, по-гегелевски, надо заметить, что та­кое видение этого развития не есть плод произвольной фантазии, а наблюдение изменений, происходящих в интересуемом нас объ­екте, при абстрагировании от источников указанного изменения, т.е. от взаимодействия интересующего нас объекта с окружаю­щими реальностями; либо когда это взаимодействие не замечается. И тогда получается такая картина, как зерно - колос - зерна, где по причине абстрагирования с почвой, солнцем и воздухом каче­ственные переходы от зерна в колос и далее в зерна приходится объяснять «отрицанием» и «отрицанием отрицания», этим вечным двигателем гегелевского диалектического процесса. 199

Так получилось и здесь. Марксова гносеологическая модель ка­питалистического общества - это не произвольный плод его умо­зрительных конструкций, а логически завершенное, детализиро­ванное и обоснованное представление промышленного капитали­ста о процессе расширенного капиталистического воспроизводства.

Дело в том, что натуральное производство продуктов, предше­ствовавшее товарному, отражается и контролируется произво­дителями в натуральных единицах (штуках, пудах, аршинах...), по­тому что это производство имеет целью только потребительную стоимость. И такое отражение исключает возможность какой-ли­бо мистики.

С разделением труда и специализацией производителей, по­следние, с целью удовлетворения всей гаммы своих потребностей, совершают товарообмен друг с другом. В товарообмене жизнь за­ставляет людей абстрагироваться от конкретных форм продук­тов их труда, концентрируя внимание на самом критерии обмена - количестве затраченного труда на их товары.

И, таким образом, обмен товаров контролируется людьми в до­вольно абстрактном виде - знанием количества труда, затрачен­ного на производство товаров, независимо от конкретного вида этих товаров. А само производство контролируется и отражается пока еще понятиями натурального хозяйства - пудами, штуками...

Дальнейшее развитие товарного производства и обмена проис­ходит, как показал К. Маркс, в условиях все большего разделения труда и специализации производителей, что приводит к выделе­нию одного из товаров в качестве всеобщего средства обмена, приводит к функционированию денег, к товарно-денежному обме­ну. И с этого момента товарообмен отражается производителями как товарно-денежный оборот. И контролируется уже стоимост­ными категориями.

Сначала этот контроль в денежном выражении (в третьем това­ре, еще более абстрактно) касается преимущественно обмена, а затем и производства товара, ибо, производя товар, а делается это с самого начала уже с целью продажи, производитель начинает ви­деть в нем не столько внешний облик (абстрагируется в своей це­ли от внешнего облика товара), сколько цену, деньги, которые за него получит, потому что в условиях развитых товарно-денежных отношений только через таким образом полученные деньги произ­водитель сможет удовлетворить свои потребности, а не своим про­дуктом труда. Таким образом, контроль производства товаров сто­имостными

категориями (в денежном выражении) еще более ук­репляется. А когда производитель с дальнейшим разделением тру­да в обществе для изготовления своего продукта покупает со­ставляющие элементы этого товара на рынке, тогда в его мышле­нии появляются такие понятия, как «затраты производства» или «издержки».

С этих пор, а особенно когда производитель становится капи­талистом, контроль производства товаров (не говоря уже о прода­же) осуществляется в стоимостных категориях. И далее, благода­ря привычке, выработанной товарным производством, все оцени­вается деньгами» Деньги теперь становятся смыслом жизни капи­талиста, поскольку целью его стала прибыль. Да и других членов общества тоже.

Конечно, контроль производства осуществляется здесь и в на­туральных единицах, поскольку стоимостные включают в себя и натуральные, т.к. товары - это не абстракции, а конкретные про­дукты труда. Но для капиталиста не это главное: конкретный вид товара, конкретное дело для него есть только средство для главно­го - для достижения своей цели, прибыли. И он помнит о конкретных особен- ностях своего товара лишь потому, что без этого ему не обойтись. Поэтому как только он находит другое конкрет­ное дело, дающее ему большую прибыль, он сразу же занимается новым делом. И потому при 300% прибыли он идет на любое пре­ступление, как писал К. Маркс.

Поэтому капиталисту производство видится не как конкретное дело, не как конкретный процесс, а прежде всего как товарно-де­нежный оборот, оцениваемый в стоимостных категориях, а пото­му - как самовозрастающая стоимость, довольно безразличная к своим формам.

Так цели и стремления товаропроизводителей, а в конечном счете их потребности, которые они могут удовлетворять только через товарное производство, контролируемое стоимостными категориями в условиях товарно-денежных отношений, искажают представления людей о действительном производстве, создавая иллюзию движения некоей овеществленной самовозрастающей стоимости.

Поняли наши классики или нет, что процесс развития объек­тивной реальности по-гегелевски (путем смены материальных форм какой-то субстанцией) есть не что иное, как абстрагирова­ние при изучении интересующего нас процесса от его взаимодей­ствия с окружающей средой и концентрация всего внимания на превращениях, происходящих в этом процессе; поняли они это или нет, но они не

могли иначе показать процесс капиталистиче­ского производства, потому что действительный источник разви­тия всяких процессов (= взаимодействие) тогда еще не завоевал своего места в умах людей как первопричина всего сущего со все­ми существующими изменениями,

И мировоззрение Гегеля сделало свое дело.

Поэтому получилось так, что действительный процесс капита­листического производства оказался изображенным как самовоз­растание стоимости, причина движения которой (взаимодействие участвующих в производстве материальных объектов с людьми в том числе) через метаморфозы товаров скрыта, а потому «само­движение» стоимости непонятно. И К. Марксу приходится объяс­нять это движение «переселением души»^223.

Благодаря этому фантастическому переселению стоимости из одного товарного тела в другое К. Марксу не было необходимости более подробно и детально анализировать отношения собственно­сти, без которых невозможно полноценно изучать взаимодейст­вие людей в производстве на любом этапе развития человеческого общества. Невозможно потому, что всякое их взаимодействие по производству продуктов их труда и обмену так или иначе регули­руется отношениями собственности и невозможны без них: ведь продукты труда не обмениваются сами друг на друга, их обме­нивают люди, собственники.

Более того, К. Марксу вообще не было необходимости анали­зиро- вать и даже вспоминать и знать об отношениях собственно­сти, поскольку товары у него обмениваются друг на друга сами по себе, простой переменой мест. Читателю остается лишь догады­ваться, что выполняют эту работу все-таки люди. А стоимость, пе­реселяясь, подобно душе, из одного товара в другой, тоже не вы­зывает необходимости говорить о собственниках и отношениях собствен- ности. К. Маркс говорит лишь тогда о собственниках и от­ношениях собственности, когда выходит за рамки сугубо теорети­ческих представлений, т.е. когда анализирует факты социальной действительности, особенно когда речь идет о предшествующем капитализму общественном развитии, где капитала (в Марксовом смысле) еще нет (например о разложении первобытнообщинного строя), или о путях преобразования капиталистического общества в социалистическое и т.п. И наоборот, отсутствие правильного подробного анализа отношений собственности вынуждало в свою

очередь К. Маркса показать движение капитала без отношений собственности: как само обмен товаров, как само возрастание стоимости.

Поскольку гносеологическая модель капиталистического обще­ства, созданная К. Марксом, таким образом, была идеалистиче­ским гегелевским осмыслением процесса капиталистического раз­вития, постольку она не могла быть достаточно адекватной соци­альной действительности теоретической конструкцией. Как сами понятия этой модели, так и их отношения недостаточно точно от­ражают развитие экономических и производственных отношений капитализма, а потому порождают некоторые неточности, неопре­деленности, ошибки. Так, например, определение стоимости как овеществленного абстрактного труда не позволяет считать товара­ми неовеществленные продукты труда и приходит в противоречие с ее способностью осуществлять из товара в товар свое движение.

Кстати, теперь становится понятна еще одна причина, не позво­лившая К. Марксу распространить понятие стоимости на неовеще­ствленные товары (хотя исключение делается для перевозок), - это строение капитала, т.е. конструкция модели капиталистиче­ской экономики: поскольку капитал состоит из товаров, матери­альных по форме, объединенных движением самовозрастающей стоимости, постольку неовеществленные продукты просто не мог­ли составлять собою капитал, не могли быть товарными формами капитала, поэтому не могли быть товарами, а значит, и не обладали стоимостью. Другими словами, за признанием стоимости идеаль­ной следовало бы признание существования неовеществленвътх товаров, что могло разрушить конструкцию капитала, состоящего лишь из овеществленных по форме товаров. И тогда невозможно было бы по-гегелевски демонстрировать развитие капиталистиче­ской экономики. А другого понимания этого развития (как процесса всевозможных взаимодействий материальных объектов, в том числе и людей) у него не было.

И лишь под влиянием факта значительного развития перевозок К. Маркс наделяет эффект по перевозкам стоимостью, хотя этот эффект является неовеществленным товаром и никак не вписыва­ется в сконструированный им капитал.

Кроме того, осознание идеального характера стоимости приве­ло бы к осознанию идеалистической (гегелевской) сути движения капитала, т.е. к осознанию идеалистического извращения действи­тельного развития капиталистического общества, что привело бы просто к краху этого метода. 203

Но этого не случилось, поэтому производители неовеществленных продуктов труда (например различные институты, система ме­дицинс- кого обслуживания, образование, искусство и т.п.) практи­чески исключаются из анализа и изучения совокупного производ­ственного процесса и принимаются во внимание лишь постольку, поскольку на них приходится делать затраты (= расходовать ове­ществленные товары, как считает К. Маркс).

И этим ошибки К. Маркса еще не исчерпаны.

Взять, например, «покупку» рабочей силы рабочего капитали­стом, которая (покупка) прикрывает и затушевывает экономиче­ское насилие капиталиста над рабочим.

Или вот такое мнение К. Маркса:

«Только при способе производства, основанном на капитале, пауперизм выступает как результат самого труда, как результат развития производительной силы труда»²³⁸.

Как я уже отмечал, К. Маркс лишь говорил, лишь констатиро­вал наличие классовой противоположности в капитале ²³⁷ но ни­где не показал ее, не применил в теории. И в этой цитате указан­ной противоположности тоже нет, поэтому пауперизм получается результатом самого труда, т.е. самоотчуждения рабочих. Стало быть, в безработице виноваты сами рабочие,

Но на самом деле именно классовая противоположность, про­тиво- борство капиталистов и рабочих, вынуждает первых сокра­щать производство из-за падения прибыли, из-за конкуренции, а потому и выбрасывать вторых на улицу, добиваясь тем самым со­кращения предложения невыгодных товаров и понижения зарпла­ты остальным рабочим с одновременным частичным их увольнением.

Поэтому «самоотчуждение» труда есть абстрагирование в явле­нии пауперизма от классовой противоположности, есть затушевы­вание действительной причины этого «самоотчуждения».

А разве не мешает правильному пониманию капиталистических отношений следующее высказывание:

«Единственную противоположность овеществленному труду образует не овеществленный, живой труд»²³⁹?

Здесь К. Марксу мешает его определение стоимости как ове­ществленного рабочего времени. Поэтому он в живом труде нахо­дит противоположность. Но это неверно. Противоположностью овеществленного труда (следовательно, продукта труда в виде материального объекта) может быть, в зависимости от обстоя­тельств, и материальный объект (продукт труда или природы), и материаль-

ный процесс (перемещение груза например), и идеаль­ный продукт труда. А живому труду (заметьте, что неживого труда нет, а значит, просто труду) противоположностью является без­делье; труду рабочего - безделье капиталиста как лишь юридиче­ского собственника, рабочему - капиталист. Вот так.

Как видно из контекста, в этой цитате К. Маркс под противопо­ложностью овеществленного и живого труда понимает или го­ворит о противоположности средств производства капиталиста и труда рабочего. Но это неправильно. Наличие средств производст­ва у капиталиста следует противопоставлять отсутствию их у рабо­чего. А рабочую силу рабочего можно противопоставлять только рабочей силе капиталиста как исполнителя - руководителю.

Поэтому «живой труд»²⁴⁰, являющийся здесь процессом изго­товле- ния вещественных продуктов труда, в противоположность мнению классиков, не является товаром, потому что это не он об­менивается на продукты чужого труда; а обмениваются его следствия - продук­ты этого труда.

Только когда «живой труд» сам является одновременно и про­дуктом труда (= неовеществленные продукты труда: перевозки, услуги, работа актера..,), только тогда он может обмениваться на другой товар, например на деньги. И только потому, что именно в момент своего существования такой труд одновременно является и продуктом самого себя, продуктом труда. В другой момент день­ги не за что будет платить.

Надо заметить, что капитал К. Маркса вообще довольно неоп­реде- ленная вещь: многоликий и вездесущий, одухотворенный и одновре- менно овеществленный, в нем заложена классовая проти­воположность, следовательно, и стороны этой противоположно­сти (классы), но их там нет, т.к. капитал состоит только из това­ров.

Капитал - собственность капиталиста, а капиталист есть оли­цетво- ренный капитал, следовательно, капиталист является собст­венником самого себя в качестве олицетворенного капитала. А по­скольку капи- тал включает в себя и «наличие классовой противопо­ложности между капиталистами и наемными рабочими»²³⁷, по­скольку капиталист является собственником этой противополож­ности. Вот и пойми всё это!

Сущностную основу капитала составляет стоимость, которая своими движениями и метаморфозами явно заявляет о своей идеальной природе, но тем не менее, по определению К. Маркса, она является овеществленным, но абстрактным трудом! 205

Движение же самого капитала осуществляется аналогично аб­солютной логической идее Гегеля, что читателю, уверенному в ма­териализме К. Маркса (причем впитавшего в себя критически пе­реработанного К. Марксом Гегеля), совершенно непонятно и что (абсолютная аналогия самовозрастающей стоимости и логической идеи) значительно затрудняет понимание теории капитала.

Вот таковы некоторые ошибки и неточности как следствия изу­чения капиталистической экономики с помощью Марксова капита­ла - модели этого производства.

Но на факт значительного преобладания в книге «Капитал» анализа действительных фактов капиталистического общества (это борьба рабочих с капиталистами, анализ органического и техниче­ского строений средств производства, фабрично-заводские зако­ны и т.д.) по сравнению с анализом строения капитала, с анализом его движения как самовозрастающей стоимости можно смотреть и так, что капитал (как самовозрастающая стоимость) есть метод изучения развития капиталистического общества, поскольку дру­гого понимания (как результата взаимодействия изучаемого объ­екта с окружающими предметами и как результата взаимодейст­вия его частей) развития, кроме гегелевского, не было. Да и до сих пор ученые далеко не вполне осознают процесс развития как ре­зультат всесторонних указанных взаимодействий.

Движение и развитие материальных объектов с их качествен­ными изменениями виделись и видятся философам как развитие само по себе, независимо (абстрагируясь) от окружающей среды, просто как последовательный во времени ряд качественных изме­нений (пар - вода - лед; зерно - растение - зерна; первобыт­ное общество - частнособственническое - коммунистическое). А т.к. внешний источ- ник этих преобразований не замечался, то по­верили в существование некоего внутреннего источника движе­ния и развития, который был «обнаружен» в неких внутренних ди­алектических противоречиях*. Поэтому только так и смог пока­зать развитие капитала К. Маркс.

Но даже если на показанную К. Марксом картину движения капитала смотреть как на гегелевский метод демонстрации движе­ния капиталистической экономики, то все равно нельзя не при­знать, что этот метод вносит те же ошибки и ту же путаницу, что и не осознанная им его модель, ибо скрывает те же действитель­ные причины развития общества, что и модель.

* А в наше время второй равнозначный источник и внутреннего, и внешнего развития усмотрели в действии экономических законов и прочих подобных «детерминантах». 206

Конечно, с помощью своей гносеологической модели капита­лизма К. Маркс добился гениальных результатов для своего вре­мени в изучении развития современного ему общества. И прежде всего потому, что изучал он его в развитии, хотя и на идеалисти­ческий манер. Но очень много ему помогла его общая материали­стическая позиция: внимательный и непредвзятый анализ фактов социальной действительности, признание практики критерием ис­тинности теории, бескомпромиссная и принципиальная позиция в научной деятельности и т.д.

Но я пишу не хвалебный гимн нашим классикам, а стараюсь преодолеть те ошибки, которые у них обнаружил и которые пре­одолеть просто необходимо, если мы хотим развивать науку даль­ше, принципиально оставаясь на их материалистичес­ких* позициях, если желаем доста- точно хорошо разобраться в современных экономических процессах, если нам нужна теория развития социалистической экономики.

Я думаю, что эта позиция и есть наиболее последовательный марксизм-ленинизм, и наши классики были бы довольны таким развитием событий.

Сейчас пока нет необходимости критически разбирать все ошибки, неточности и промахи наших классиков, потому что, во-первых, мно- гие из них несущественны и являются следствием ос­новных, а во-вторых, положительным изложением основ теории общественного развития (начиная с первобытнообщинного и кон­чая коммунистичес- ким) будет частично устранена необходимость такой работы. А что останется - рассмотрим после, если это бу­дет нужно.

А сейчас приступим к осмыслению процесса экономического развития человечества.

Глава 2

ОБЪЕКТИВНАЯ ЛОГИКА