Откуда берутся гудошники?

Известный психолог, профессор А.Н. Леонтьев много лет исследовал специфику восприятия речи и музыкальных звуков. Одно из его открытий проливает свет на проблему «музыкальной бездарности» - неспособность различать звуки по их высоте. Оказывается, мы воспринимаем речь по окраске гласных звуков. Наше восприятие «приписывает» гласным высоту звучания. Так, если спеть на одной ноте «У» и «И», многим покажется, что «У» звучит более низко, чем «И». Первое, чему учится ребёнок – это говорить. Значит, в первую очередь у нас развивается «речевой слух». Станет ли он музыкальным, во многом зависит от окружения.

Возможно, недостаток музыкального слуха – явление не врожденное, а приобретенное. Впервые я обнаружила эту мысль, читая книгу Масару Ибуку «После трех уже поздно». Он утверждает: плохой слух не заложен генетически, а передаётся от родителей к детям. «Ребенок, воспитанный мамой, у которой нет музыкального слуха, тоже вырастет без слуха, – пишет известный всему миру основатель фирмы «Сони». - Предположим, что у мамы нет слуха, а ребенок каждый день слушает ее колыбельную песенку с искажённой мелодией. Он запомнит эту мелодию, как образец, и тоже будет петь неправильно. А когда мама это услышит, она скажет: у её ребенка слуха нет, и вообще слух – божий дар. Если бы Моцарта и Бетховена воспитывали такие мамы, плохой слух был бы им гарантирован».

Мысль Ибуку кажется мне весьма категоричной. Я знаю многих людей, одаренных слухом с раннего детства, и не наблюдала, чтобы он ухудшался «немузыкальным» окружением. А вот развитие слуха, даже у самых «медведеухих» - это факт. Стоит лишь создать условия, как восприятие музыки начинает быстро улучшаться. Причём и слух, и голос развиваются помощью очень простых упражнений. Такое ощущение, что человек просто восстанавливает способность, данную ему от природы. Пока она не востребована, она «спит», но стоит затребовать её – и она легко «просыпается»!

Ещё в студенчестве я знала об известных преподавателях музыки и хора, превращающих гудошников в вокалистов. Один из таких «волшебников» - московский хоровик Дмитрий Ерофеевич Огороднов.

Однажды он провел интересный эксперимент в московской школе-интернате №42. Очевидец «событий», С. Козырев пишет в своей статье: «Еще совсем недавно все его ученики были самые что ни на есть настоящие "гудошники", фальшивили страшно, ну а петь в хоре и со сцены даже не помышляли. Этому обстоятельству Огороднов был даже рад - для "чистоты эксперимента" совсем неплохо. Тем показательнее оказался результат. В интернате теперь есть хор!»

Показательно, что в работе с учениками Огороднов опирается прежде всего на работу с гласными звуками. Козырев пишет:

«Удивительны эти превращения, но еще более невероятна метода Дмитрия Ерофеевича. Чтобы научить связки работать правильно, ребята сначала поют звук "у", дирижируя себе по необычной схеме, нарисованной на листке. Это даже не учеба, а игра в звуки. Он так и называет эти замысловатые вензеля с ромашками: «алгоритм постановки голоса». Программа уроков построена на двух-трех привычных ребятам нотах, на которых у них строится речь. В них, как в зерне, заложены все их будущие голоса!

Методика этой работы – отдельная, очень обширная тема. Но факт: после таких занятий «вдруг» развивается и "ставится" голос, обнаруживается музыкальный слух у самых безнадежных учеников. Вот памятка к алгоритму: "Голос - не звук, а души выраженье, выражай ее свободно, непринужденно... Песню не "разучивай", а вокально озвучивай". Были у него ученики, которых не принимали даже в музыкальную школу. Сейчас многие из них учатся в консерватории, в институте культуры».