Туда, где сумерки и боги

вокзалы, свалки, пустыри.

***
Не морочь себе голову, ради Христа
Никогда, никому с бардаком не сладить
Глухи, немы, ленивы и праздны – не мы ль?
Междулетья сменяют собою межзимья
половинчатость, недолюбовь, бессилье
не трагедия – водевиль

Но я точно скажу и без всякой лести
ничего не потеряно, кроме чести
хлещет в венах, по прежнему нефтигаз
И Россия не то, что б совсем едина
Но Отечества сладок нам запах дыма
но огонь, может быть, погас

Раскольников

"от Смоленска до Ташкента
с нетерпеньем ждут студента"

Жил он в бедности, жил он в печали,

По несчастной шагая стезе.

Очень люди его огорчали,

Эти твари дрожащие все.

Метафизика, химия, Ницше,

Достоевский и Наполеон,

Крыша едет... да хрен бы с ней, с крышей,

Тварь ли я? Тварь ли ты? Тварь ли он?

Вот вопрос! Не ответить до гроба,-

Без ответа остаться – пропасть!

А попробовать? – только попробуй!

Хоть разок! Ну, разочек! И ХРЯСТЬ!

Он, решимость в себе обнаружив,

Ум пытливый имея, притом,

Стал лущить всяких мерзких старушек

Топором, топором, топором…

Находились хорошие люди,

Говорили, желая добра:

«Ну, лущил…Что же, все мы там будем,

Что же каяться горько с утра

И себя и других беспокоя?

Образумиться, парень, пора!

Опера тебя скоро расколят,

Ой, повинтят тебя мусора.

Делай ноги, и хватит истерик.

Скоро киллеры будут в цене.

Есть Европа, есть пара Америк,

Да и в нашей прекрасной стране

Для тебя тоже хватит работы.

Только нервным не будь идиотом»!

И другие (хорошие тоже),

Говорили: «куда ты полез?

Не подлец, не придурок, а все же

Не поймешь – человек или бес?

Ты завязывай, выйдет ведь боком!

Человек – не блоха и не вошь.

Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты бабушкам спать не даешь»?!

Он молчит. Он не знает ответа.

Он навеки теперь погружен,

В петербуржское душное лето,

В полуявь-полубред-полусон.

Он в проклятый роман упакован,

Словно в бочку, в могилу, в тюрьму.

И идёт убивать он, по новой,

И по новой - неймётся ему

Испытать себя, в полную меру,

Сладкий страх запредельный познать

Ноги сами несут на квартеру,

Где опять в тишине и опять

Заунывно звучит колокольчик,

В мозг вонзаясь, ликуя, грозя…

«Я не выдам себя»! – Да уж больше

Уже, кажется, выдать нельзя
Вам себя, Родион мой Романыч…»
(Как ему умный опер сказал).
Никуда не сбежать из романа,
Где оставлен открытым финал

И неясно, чем всё завершится
И в чью пользу конечный расчет?
Кто там жертва? И кто же убийца
Достоевский? Раскольников? Чёрт?

 

Русская плясовая

Прибежали в избу дети

И позвали праотца.

Мы, - кричат, - за мир в ответе,

Ом-ца дрицца оп-ца-ца.

(«Полно, дети, что за дичь?

Этот клич смешон немало»-

Молвил им Иван Ильич

Из-под смертного завала.

Молодёжь не слышит вроде

Глас Ивана Ильича,

И Иван Ильич уходит,

Еле ноги волоча).
Ворон к ворону стремится

Ворон ворона клюёт -

Я, - кричит, - уже не птица,

Я советский самолёт!

Я – сверхновый истребитель,

Сверхсекретноскоростной.

Никому не хватит прыти,

Чтобы справиться со мной!

Эх вы сени, мои сени,

Мои сени бытия…

Достоевский хоть и гений…

Ну а кто у нас не гений?

Вот, к примеру, ты, иль я….
Нет, рабом я сроду не был,

Не сидел в кутузке я.

Только воли мне и треба

Вдоль равнины русския…

Мчатся тучи, вьются тучи,

Черные, летучие…

По какому случаю

Я себя так мучаю?
Я понять себя хочу,

Смысла я в себе ищу,
Оттого себя я мучу,

Оттого-то и грущу.
Ух, как весел русский пляс!

Но не весел мой рассказ.
Ну и что, что он не весел -
он закончился как раз

 

***

Зима неспешно подошла к концу.
Лети, душа! Пьяней свободой, ну же!

Гляди, как по Бульварному Кольцу
Чернеет снег, блестят под солнцем лужи.

Спеши, дыша – наполнить счастьем грудь,

По улицам бродя без всякой цели.
Зима прошла, мы снова уцелели.
И дальше проживем, уж как-нибудь

 

***
О, как странно, подумай, как странно, мой друг
Как много вокруг, вроде, гадов и сук
Как много и хрени и дряни
в стране, в целом мире, в стакане!
А мы – ничего. Мы живём и живём
и радуясь жизни и ночью и днём
И вечером, даже, и ночью
Её оборвать мы не хочем.
Так странно, так странно, что даже смешно
Пусть тёмное Нечто гнетёт, но оно
Отнюдь не всесильно над нами
Пока есть земля под ногами
И небо над нами и небо внутри
Где вечное солнце горит

 

ремейк (зарисовка. Павелецкий вокзал)

Пора каникул, отпусков настала
и чрево переполнилось вокзала.
Что может быть страшней того вертепа
средь потных тел и искажённых рож
мелькает жизнь - ужасна и нелепа
ползёт и скачет по душе, как вошь
Стоят жара и мат многоэтажный.
Нам предлагают чай и квас от жажды
но те, в чьих душах радость иль печаль
предпочитают квасу - спирт «рояль».

На площади - запруда из толпы
толпа встаёт в запруде на дыбы
берёт нас в оборот и рвёт на части
цыганка хвать на руку: «Молодой,
дай закурить, дай погадаю, стой
не уходи, не то не будет счастья!»
не останавливайся ты, не тормози -
не то прилипнет этот паразит -
заговорит до полусмерти, чую.
А деньги - те последние гроши
что ты себе на пиво отложил -
в её карман перекочуют
да что цыганка – вон - два чувака
средь бела дня на людях мнут бока
приехавшему гостю из Тамбова
тот быстро расстаётся с кошельком
точней – с барсеткой, в горле колом - ком
и слёзы на глазах. Ему херово.

Тусуются бомжи и синячьё
они везде и как бы ни при чём
смеются добродушно: «Вот растяпа,
сам виноват и варежку закрой
скажи ещё спасибо, что живой
ведь тут мааасква, а не тамбов твой-папа»

тамбовский, не пришедший в чувство толком
уже глядит на всех «мааасковских» волком

 

у касс – столпотворенье, вавилон
и давка, толкотня со всех сторон
хоть надорвись, кричи хоть, не кричи
икру мечи, до одури, до смерти
без очереди лезут басмачи
к заветному окну, как будто черти
скандал назрел, и час его настал
скандал поставил на уши вокзал
дошло уже совсем до драки даже
но тут успели появиться стражи
правопорядка, бойню ту прервав
и быстро разъяснив тех, кто неправ.

измят и потен, притерпев урон
выстреливаю пробкой на перрон
курю устало около вагона
пью «жигулёвское» я жадно для догона

мимо меня проходят земляки
несут, корячась, полные тюки
другие едут налегке, беспечно
двух-трёх знакомых непременно встречу -
глаза горят, и пот течёт ручьём
иной вообще обнимет горячо
и радуются, как родному брату
привет-привет, ну наконец домой?
да-да, наелись досыта Москвой
теперь – в Саратов

Всё, как всегда, но что-то тут не то
течём мы сквозь вокзала решето
а часть себя теряем в решете том
зимой и летом.

 

 

 

****

Снова память мою дразнит
город – жизни вечный праздник
Город юности моей
где - ты помнишь – дни и ночи
сердце пело громче, звонче
чем заправский соловей

и любовь была до гроба
были мы прекрасны оба
в двадцать - ты, я - в тридцать лет
и внутри, вокруг и сверху
фейерверк за фейерверком
звездопад, парад планет

(2016)

***
Водка - это весело
В голове-то – месиво
Смысл жизни ищешь ты?
Ишь, ты! Нету здесь его.

Отойди в сторонку
Попадешь в воронку!
Я и так в сторонке,
Я уже в воронке!

***