шинка и похоронного бюро
И в помине тут нет ничего такого
что смогло бы как-то тебя утешить:
В горле коркой сухой застревает слово
А внутри, в темноте копошится нежить
До рассвета не долежать в кровати
Надевай ботинки - беги на угол
Там нальют полстакана, коль денег хватит
А твоё лицо-то - черней чем уголь
И рука трясётся и горькой желчью
Жизнь твоя бурлит и наружу рвётся
Игры в кошки-мышки вдвоём со смертью
жар погасишьводкой - увидишь солнце
говорила бабушка
«Ну, куда же ты, внучок, на ночь глядя
пожалел бы ты себя, Христа ради!
Ну, в кого же ты такой непутёвый?
Каждый день ты пьешь, да пьёшь, да по-новой»
Я бесстыжие глаза свои прячу
Бормочу, что не могу мол, иначе,
Хлопну дверью, огрызнувшись в придачу
И бабуля, проводив меня – плачет
Я бегу опять по старому кругу
Я бегу, бегу, не к девке, не к другу
По шинкам, где смерть – мужик, или тётка
Приторговывает спиртом да водкой
У неё, у смерти ликов-то много
Прямо к ней лежит от дома дорога
мне себя уже не жаль, мне-то хули?!
|
|
Только как в глаза глядеть мне бабуле?
6
Катится колёсико-колесо
А какое нынче у нас число?
А скажите, милые, что за час?
На каком я свете вообще сейчас?
Колесо-колёсико-колесо
Как-то быстро, кажется, развезло
Встретил свою «бывшую»
пили с ней
хватанул я лишнего -
Хоть убей
Память – будто срезало
Кто в ночи
Бил меня нетрезвого?
Сволочи
Мозга сотрясение?
Весь в грязи.
И тоска осенняя
Моросит.
7.
С башкой под одеяло
Не рыпайся – лежи.
Два дня меня ломало
И плющило, но – жив
На время – передышка
Проснулся к жизни вкус
Когда-то всем нам крышка
Но я не тороплюсь
Пишу, пишу я книжку
Кусая длинный ус
8
Воздух от зноя дрожит и звенит
огненный шар расплавляет зенит
в городе шумно и душно
надо бы срочно под душ, но
в странном каком-то я полубреду
по раскалённому центру бреду
«водка и плюс минералка»
Хлоп. И здоровья - не жалко.
Вот эта улица, вот этот дом
но не зайти в него. Слышится гром
бьющий ладонями в уши
хочешь не хочешь, а слушай
как надвигается тяжко гроза
в час, когда пот застилает глаза
Грома грохочут разрывы.
кажется, мы ещё живы?
или теперь уже нет? – только страх
с неба ползёт, копошится в кустах
в сердце скребётся как кошка
может и жизнь – понарошку?
***
Товарищ, товарищ, бесценный мой друг
Мы загнаны оба в бессмысленный круг
внутри так темно, а вовне его свет
Но выхода нет
А впрочем, быть может, я круг этот сам
придумал и зря доверяю глазам
и надо всего лишь мне перешагнуть
за круг, чтоб отправиться в путь?
А там, за пределами круга – поёт
От счастья душа, устремляясь в полёт
спадает, уходит навеки тоска
как боль из больного виска.
|
|
Прощание с квартирой
Прощай, любезный мой диван
Прощай, продавленное кресло
Прощайте стол, трюмо, и шкаф
Вам пропадать и я не пан
Я покидаю это место
Лишившийся хозяйских прав
Я был тут счастлив, был - не очень
Дом мой меня спасал, морочил
Он мною полон, до краёв
И невзирая на вояжи
Я знал, что возвращусь - сюда же
Что здесь - пристанище моё.
О, дом! Всё продал я, всё предал.
Жизнь - перемешивая с бредом
До полной гибели всерьёз
Из обнажённых нервов соткан
Себя глуша палёной водкой
Лечу, стремглав, я под откос
Всё знакомо и всё незнакомо
Гулко каплет из крана вода,
Вот и нет, будто не было дома,
Мне теперь в нём не жить никогда,
И уже ни тепла, ни покоя
Не найти здесь, предавшему - мне.
Пожелтели на стенах обои,
И газеты, от солнца, в окне,
Уже содраны с них занавески,
Груда хлама лежит на полу.
Запах пыли чужим стал и резким
Накопившийся в каждом углу.
Посидеть бы ещё в старом кресле,
Завалиться на старый диван
Дом погиб, он уже не воскреснет
Наяву. Я печален и пьян.
В этих комнатах, словно в загоне,
Гулко сердце, сбиваясь, стучит.
Напоследок курю на балконе,