Николай II Николай Александрович Романов родился 6 мая 1868 г. в день многострадального Иова. Склонный к мистике и фатализму, он своим несчастливым днем рождения пытался порой объяснять те многочисленные невзгоды, которые приходилось ему переживать. Николай Александрович получил обычное для царских детей домашнее воспитание и образование. Воспитанием наследника престола руководил генерал Г. Г. Данилович, директор военной гимназии, имевший прозвище "иезуит". Черты, свойственные ему — умение владеть собой при любых обстоятельствах, внешняя невозмутимость, скрытность, хитрость, лукавство, двуличие — он воспитал и у своего подопечного, бывшего, по ряду свидетельств, от рождения открытым и вспыльчивым ребенком. Николая II его современники называли "византийцем", говорили, что он "не лжет и правды не говорит". Он до сих пор остается в какой-то мере человеком-загадкой. Безусловно лишь одно: Николай II не был личностью харизматической. Не было у него той "божьей благодати", какого-либо физического, умственного или духовного качества, которое выделяло бы его. Он не обладал даже той величественной внешностью, свойственной царствовавшим до него Романовым. Среднего роста, хрупкого телосложения, внешне неброский, он производил впечатление человека робкого и застенчивого. Нередко Николая II называют безвольным, полностью зависевшим от своего ок-
|
|
ружения, что не совсем верно. Воля у него была, но еще более было у него упрямства, качества, свойственного прежде всего консервативным людям, цепляющимся за старое, не желающим считаться с теми изменениями, которые происходят в реальной жизни. Не был Николай II и глупым человеком, тем более неуместно по отношению к нему определение "умственное ничтожество", нередко встречающееся в литературе. Но ум у него был скорее обыденный, чем государственный: он не отличался глубиной и гибкостью. Николай II не обладал способностью видеть и оценивать жизнь во всей ее сложности, противоречивости, улавливать взаимосвязь различных событий, предугадывать возможные варианты и последствия их развития.
По разному оценивается и степень его образованности. Сама система его образования была хорошо продуманной. Среднее образование сочетало дисциплины классической гимназии и реального училища. Большое внимание уделялось изучению живых языков:
английского, французского и немецкого. Первыми двумя языками Николай II владел в совершенстве, последним с некоторыми затруднениями. Высшее образование велось по смешанной программе курсов Академии Генерального штаба и двух университетских факультетов — юридического и экономического. Наследнику престола читали свои курсы известные в то время профессора:
|
|
Н. X. Бунге (статистику и экономику), И. Л. Янышев (богословие и историю церкви), Е. Е. Замысловский (историю) и военные специалисты: М. И. Драгоманов, Н. Н. Обручев, Г. А. Леер и др.
Важнейшие для будущего главы государства науки — государственное, гражданское и уголовное право — преподавал К. П. Победоносцев. Его влияние было наиболее сильным в формировании политического мировоззрения наследника престола, прежде всего с ним советовался Николай II в первое десятилетие своего царствования. Взгляды же Победоносцева были крайне консервативными. Ставя под сомнение сам факт общественного прогресса, он определяющее значение в истории отводил консервативному началу, силе инерции. Западные политические институты он считал неприемлемыми для России не потому, что Россия для них еще не созрела, а потому, что они, по его мнению, по сути своей были менее эффективными, чем российские. Характеризуя парламентское правление как "великую ложь", Победоносцев был твердо убежден в том, что православная неограниченная самодержавная монархия является для многонациональной России наиболее целесообразной формой государства, единственно способной примирять и сдерживать социальные и национальные противоречия и конфликты. Основное условие сохранения существовавшего в Россия государственного строя Победоносцев видел в поддержании страны в "замороженном состоянии" и считал, что даже малейшие попытки ее реформирования приведут к тому, что "все рухнет" Привил он своему ученику иммунитет и по отношению к общественному мнению. При-
знавая за общественным мнением "страшную власть", способную подрывать существующие учреждения, законы и нравственные идеалы, он в то же время подчеркивал, что печать, создающая это мнение, столь же безответственна, как и парламенты.
Николай II, судя по его дневникам, особого интереса к учению не проявлял, оно для него было делом маетным. Тем не менее все его царствование свидетельствует о том, что те истины, которым учил его Победоносцев, были им хорошо усвоены и стали исходными в его внутренней политике. Впрочем, этим же истинам наставлял его и отец — Александр III, свято веривший в то, что самодержавием созданы величие и историческая индивидуальность России, и завещавший сыну надежно его охранять, предупреждая, что если "рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет".
Николай II, как и все его предшественники на престоле, был твердо убежден в том, что благо, мир и процветание своему народу можно обеспечить лишь на началах консерватизма, укрепляя принципы политики официальной народности. К тому же он, сравнивая царствование реформатора-деда, закончившееся лично для него трагически, и консерватора-отца, умершего спокойно в кругу семьи и оставившего страну наследнику в состоянии мира и покоя, не мог не сделать вывода, что последствия реформ могут быть небезопасными не только для существующего порядка, но и лично для самого реформатора.
Для понимания психологии и политики Николая II нельзя не учитывать и его представления об источнике своей власти. Он искренно верил в то, что при венчании на престол, через помазание, царь получает самодержавную власть от Бога и является ответственным за свою деятельность только перед ним. Такое представление о власти усиливало консерватизм его мышления, снижало его способность адекватно реагировать на события в стране, на требования перемен. Эти его качества усугублялись его представлениями о народе, якобы исконно любящем и почитающем Бога и царя, но искушаемом интеллигенцией, которая враждебна православию и самодержавной власти.
|
|
Слово "интеллигенция" раздражало Николая II и он предлагал даже вычеркнуть его из русского словаря. Спасение от смуты, преграду от разрушительных, в его представлении, идей либерализма, демократии, социализма и атеизма Николай II видел в преодолении средостения между царем и народом, созданного якобы интеллигенцией и бюрократией, в повышении в народном сознании авторитета религии и самодержавной власти. В этом прежде всего находятся корни тех мистических увлечений, которые свойственны были последней российской царствующей чете. Пребывание во дворце различного рода юродивых и чудотворцев, среди которых самым влиятельным был Г. Е. Распутин, объясняется в значительной мере желанием августейшей четы слышать истинный, незамутненный интеллигентской агитацией и пропагандой "глас народа". Не
случайно и то, что за двадцатилетие царствования Николая II канонизировано святых и установлено празднований угодников было больше, чем за четыре предшествовавших ему царствования. Особо знаменательными для него были торжества летом 1903 г., связанные с канонизацией Серафима Саровского. Встреча здесь с многотысячной толпой паломников, восторженно приветствовавшей царствовавших особ, еще более утвердила их в представлении о существовании "святой народной Руси", чувствами и мыслями единой со своим государем.
Николай II был личностью крайне противоречивой, как противоречива была сама эпоха, переживаемая страной в его царствование. Он не был противником использования для укрепления экономического фундамента своего государства достижений западноевропейской науки и техники. Будучи человеком утонченной аристократической культуры, он любил музыку и балет, ценил живопись, хорошо знал историю и литературу. В обыденной жизни не чуждался новейших для того времени благ цивилизации: водил автомобиль, занимался фотографией, пользовался телеграфом и телефоном, играл в теннис, но его политическое мировоззрение в основе своей более соответствовало средневековью, а не началу XX в.
|
|
Не любивший резких перемен ни в политике, ни в личной жизни, предпочитавший семейный уют беспокойным государственным делам, Николай II, быть может, был бы неплохим царем в "спокойный" период, не требующий серьезных перемен, активного и энергичного вмешательства в жизнь верховной власти; но он явно не подходил для той бурной эпохи, в которую вступила страна в начале XX в. Те реформы государственного строя, которыми все-таки вынужден был заниматься Николай II, были даны им вопреки своим внутренним убеждениям, под сильным давлением внешних обстоятельств. Потому реформы всегда запаздывали, были непоследовательными, мало кого удовлетворяли, к тому же они были зыбкими, постоянно сохранялась угроза возврата назад. В итоге не создавались в полной мере необходимые условия для модернизации страны, которая являлась не прихотью интеллигенции, одного какого-либо класса или политической партии, а общенациональной потребностью, порождаемой реально существовавшей угрозой серьезного отставания страны от быстро развивавшихся западных держав.
Хотя Николай II вступил на престол не в юношеском возрасте, он практически был мало подготовлен к управлению страной. Александр III, чуть ли не до самой своей смерти считавший Николая еще ребенком, не обременял его государственными делами. Управленческий опыт наследника престола ограничивался в основном посещением заседаний Государственного совета и Комитета министров, а также формальным исполнением обязанностей председателя комитетов по борьбе с голодом 1891—1892 гг. и по постройке Транссибирской железной дороги.
Окружение царя. Из-за отсутствия у Николая II должного опыта управления страной, а также из-за свойственных ему таких черт, как нерешительность, боязнь брать на себя ответственность при принятии решений, в начале царствования на него большое влияние оказывало его окружение. "Доминирующим" было влияние матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, надежной хранительницы консервативных традиций августейшей семьи. Постоянными советчиками и помощниками молодого царя были также его дяди, великие князья Владимир, Алексей и Сергей Александровичи, старшие по возрасту, занимавшие важные государственные и военные посты, внешне лощенные, любившие светскую жизнь и изящные искусства. Вместе с тем они были по-солдатски грубы, в политическом отношении крайне консервативны и малокомпетентны в государственных делах. Старший из них, Владимир Александрович, командовал гвардией и Петербургским гарнизоном; по своей резкости и грубости он превосходил даже своего брата Александра III, но в то же время являлся президентом Академии художеств, покровительствовал русскому балету, особенно его блистательным гастролям в Париже. Он командовал войсками, расстрелявшими мирное шествие 9 января 1905 г. Алексей Александрович являлся генерал-адмиралом русского флота, хотя его познания в морском деле едва выходили из эпохи парусного флота. В немалой степени ему обязан российский флот своим катастрофическим поражением от японцев при Цусиме в мае 1905 г. Сергей Александрович, так же как и его братья, не блистал умом, но командовал элитным лейб-гвардии Преображенским полком, являлся московским генерал-губернатором. Женатый на Елизавете Федоровне — сестре императрицы, — он более других великих князей занимался политикой и имел наибольшее влияние на царя, будучи одним из главных вдохновителей его реакционного курса. Сергей Александрович был ответственен за трагедию, происшедшую в Москве на Ходынке в мае 1896 г. при коронации Николая II. Однако влияние дядей на Николая II было преходящим и имело место в основном до 1905 г.: Владимир Александрович и Алексей Александрович в этом году вынуждены были уйти в отставку, а Сергей Александрович стал жертвой террористического акта эсеров. Постоянным же, в течение всего царствования Николая II, было влияние его жены, императрицы Александры Федоровны.
Императрица Александра Федоровна, урожденная Алиса Виктория Елена Луиза Беатриса, принцесса гессен-дармштадтская, до замужества — протестантка, рано лишилась матери и воспитывалась бабушкой, английской королевой Викторией. Она получила хорошее образование и была даже удостоена степени доктора философии. Красивая, но какой-то холодной красотой, обладавшая мужским умом, но в то же время застенчивая и необщительная, не любившая салонных разговоров, предпочитавшая семью светскому обществу, она в немалой степени способствовала отчуждению цар-
ского двора от этого общества. Приняв православие и став российской императрицей, Александра Федоровна более мужа своего уверовала в то, что неограниченное самодержавие и православие являются благом для России и ее народа. Она постоянно напоминала ему, что он — властелин и повелитель России, поставленный всемогущим Богом, и должен быть сильным и твердым, решительно сокрушать своих противников. Под влиянием нараставшей в стране смуты и семейной драмы — неизлечимой болезни долгожданного наследника престола цесаревича Алексея — она все более впадала в неврастению, увлекалась религией и мистикой. Не без оснований ее называли "злым гением царя и России". Таким образом, царское окружение, будучи даже консервативнее, чем сам царь, не могло оказывать на него какого-то свежего влияния. Оно лишь еще более укрепляло его в правоте его консервативной политики.