Руководители российской внешней политики Нестабильная обстановка в мире и противоречия внутреннего развития страны требовали умелого руководства российской внешней политикой. Император Николай II не пренебрегал своими верховными полномочиями в этой области. Он регулярно читал донесения дипломатов, обсуждал текущие проблемы с министрами иностранных дел и высшими сановниками империи. Но необходимость разбираться в хитросплетениях мировой политики была для него скорее тяжелым долгом правителя, чем призванием. Императору не хватало умения предвидеть развитие событий, принимать быстрые, ответственные и неординарные решения.
Вредили делу и некоторые черты характера последнего самодержца. Николай II был самолюбив и в его окружении обычно не задерживались яркие, талантливые деятели, способные затмить не блиставшего политическими дарованиями императора. Напротив, в отношениях с ближайшими родственниками он долгое время не проявлял должной твердости и самостоятельности. Почти всю первую половину царствования мнение великих князей, как об этом уже говорилось выше, влияло на действия государя.
|
|
Волею судьбы кресло министра иностранных дел в начале правления Николая II трижды становилось вакантным. В январе 1895 г. умер Н. К. Гире, бессменно возглавлявший МИД после А. М. Горчакова. Через год скончался преемник Гирса А. Б. Лобанов-Ростовский — опытный дипломат, знаток восточного вопроса, много лет занимавший посольские должности в Константинополе, Лондоне, Вене. Однако следующий выбор царя оказался неудачным. Новый министр М. Н. Муравьев не обладал ни знаниями, ни способностями своих предшественников, зато преуспел в поиске влиятельных покровителей и в умении угождать государю. Большой любитель светских развлечений Муравьев переложил основную тяжесть текущей работы на своего заместителя В. Н. Ламздорфа.
Современники не зря называли Ламздорфа "ходячим архивом" внешнеполитического ведомства. Долгое время он руководил канцелярией МИД и участвовал в подготовке всех значительных акций российской дипломатии с начала 80-х годов. Заслуженно получив в 1900 г. после смерти Муравьева министерский пост, Ламздорф придерживался осторожного, взвешенного подхода к внешнеполитическим проблемам, стремился избегать конфликтов. Вместе с тем Ламздорфу не хватало решительности в отстаивании своего мнения перед государем.
Русско-французский союз Николай II и его министры иностранных дел не ставили под сомнение стратегический курс последних лет царствования Александра Ш на сближение с Франци-
ей. В конкретных вопросах международной политики позиции России и Франции не всегда совпадали, но противоречия обеих держав с Германией сплачивали их. С течением времени крепла и финансово-экономическая основа русско-французского союза. С начала 90-х годов французские банки превратились в крупных кредиторов царского правительства и активных участников его экономических мероприятий.
|
|
В 1899 г. министры иностранных дел Франции и России обменялись письмами, в которых подтверждались условия секретного русско-французского политического и военного союза, заключенного в 1891—1893 гг. Оборонительный характер военной конвенции не изменился, но если прежде срок ее действия обусловливался временем существования Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии и Италии, то теперь взаимные обязательства на случай германского нападения становились бессрочными.
Ближневосточный кризис Центр тяжести российской внешней политики в конце XIX в. Николай II перенес на Дальний Восток, поэтому на остальных направлениях российская дипломатия стремилась избегать осложнений. Добиться этого было непросто, особенно на Ближнем Востоке. Нежелание Порты отказаться от дискриминации христианского населения, волнения угнетенных народов и жесточайшие репрессии против них создали замкнутый круг.
Очередной Ближневосточный кризис начался в 1894 г. с варварских карательных акций турецкой администрации в Западной Армении. Затем центр событий переместился в наиболее важные для внешнеполитических интересов России и других держав области Османской империи — на Балканы и в район Константинополя и проливов. Антитурецкие волнения охватили Македонию и остров Крит. Греко-турецкие отношения оказались на грани войны. В Константинополе в ответ на выступления армянских националистов турецкие власти спровоцировали армянские погромы.
Действия Порты, игнорировавшей собственные международные обязательства об уважении прав христианских подданных, вызвали возмущение общественного мнения Европы и осуждение со стороны правительств. Рассчитывая воспользоваться моментом для усиления английского влияния в Турции, британские государственные деятели заговорили о вмешательстве и начали стягивать корабли к Дарданеллам. Британскую военную акцию была готова поддержать Италия.
В этих условиях российский посол в Турции А. И. Нелидов предложил упредить возможный ввод англо-итальянской эскадры в черноморские проливы, захватить Верхний Босфор (о занятии Константинополя в проекте А. И. Нелидова речь не шла) и затем пригласить к совместным действиям против Порты другие державы. Таким образом, Россия обеспечила бы свои интересы на случай
резких изменений в положении Турции и пересмотра режима проливов.
Предложения Нелидова обсуждались на Особом совещании под руководством Николая II 23 ноября (5 декабря) 1896 г. Идея захвата Босфора в случае внутреннего кризиса в Османской империи и угрозы вмешательства других держав не была новой для российских правительственных кругов. Первый проект такого рода, одобренный царем, Нелидов подавал еще в 1882 г., только приступив к обязанностям посла в Константинополе. С этого же времени велась проработка военного плана операции, горячим сторонником которой был начальник Генерального штаба Н. Н. Обручев.
Участники Особого совещания, за исключением министра финансов С. Ю. Витте, высказались за военную экспедицию на Босфор. Однако первоначальный замысел Нелидова был существенно изменен. В решениях совещания десант на Босфор рассматривался только как ответная мера в случае ввода в проливы иностранных флотов, причем подчеркивалось, что главной целью российской дипломатии остается поиск совместно с другими державами мирных средств урегулирования внутреннего кризиса в Турции. Осторожность была вызвана тем, что занятие Босфора могло сплотить против России остальные державы и привести к столкновению с ними.
|
|
Большое значение в Петербурге придавали позиции своего стратегического союзника — Франции. Однако учитывая значительный объем французских капиталов в Турции, политические деятели Франции менее всего были расположены ускорять распад Османской империи. Интенсивные русско-французские консультации показали, что Париж не одобрит захват Босфора и не поддержит Россию в возможном военном конфликте из-за проливов. При таком раскладе сил высадка на Босфоре могла рассматриваться только как чрезвычайная, вынужденная акция. Несколько месяцев русский флот в Севастополе и Одессе оставался в готовности, но российская дипломатия делала все возможное, чтобы военная машина не была приведена в действие. Петербургский кабинет согласился с официально заявленным мнением Франции о том, что при урегулировании кризиса державы должны действовать сообща, уважать территориальную целостность Османской империи и суверенные права ее правительства.
К отказу от радикальных самостоятельных действий довольно быстро склонились и в других европейских столицах, включая Лондон. Военно-морские приготовления в Черном и Средиземном морях, где помимо англо-итальянской эскадры наготове стояли и французские, и австрийские корабли, убеждали, что любая сепаратная акция неизбежно вызовет аналогичные меры со стороны других великих держав и приведет к труднопредсказуемому развитии событий в условиях, когда предварительных договоренностей о судьбе "турецкого наследства" не существовало.
К концу 1897 г. общими усилиями европейской дипломатии наиболее опасные очаги восточного кризиса постепенно были потушены. Под нажимом великих держав султан согласился предоставить значительную автономию Криту. При посредничестве России, Франции, Великобритании была прекращена вспыхнувшая в феврале 1897 г. греко-турецкая война из-за Крита. Совместно с другими державами Петербургский кабинет добился от султана обещаний улучшить управление Македонией. Одновременно царское правительство использовало свое влияние на Балканах для сдерживания антитурецких выступлений, стремилось поддерживать дружественные отношения со всеми балканскими государствами, чтобы не допускать конфликтов между ними. В рамках этого курса в 1896-1897 гг. произошло восстановление прерванных десять лет назад русско-болгарских отношений, от которого выиграли обе стороны:
|
|
Болгария укрепила свои международные позиции, Россия расширила свое влияние в балканских делах.
Добиваясь локализации кризиса на Балканах, российской дипломатии удалось договориться с Австро-Венгрией — основным соперником России в этом районе. Соглашение, оформленное в мае 1897 г. в виде обмена нотами министров иностранных дел двух государств на имя австрийского посла в Петербурге, предусматривало отказ от завоеваний и сохранение на Балканах "теперешнего status quo". Россия и Австро-Венгрия намеревались "заставить уважать этот принцип" и другие державы. В то же время обмен мнениями по поводу возможного переустройства Балкан, если целостность турецких владений все же не удастся сохранить, оказался безрезультатным и выявил лишь различия позиций обеих сторон.
Русско-австрийское соглашение 1897 г. имело ограниченный характер. Оно являлось вынужденным компромиссом на период, пока силы России были отвлечены на Дальний Восток, а Австро-Венгрия переживала серьезные внутренние трудности из-за обострившихся немецко-чешских отношений и разногласий в правительственных сферах по вопросам национальной политики. Обоюдное желание избегать осложнений на Балканах соединяло Россию и Австро-Венгрию почти десять лет. В 1903 г., в связи с новыми волнениями в Македонии, Николай II и Франц-Иосиф договорились во время свидания в замке Мюрцштег вблизи Вены о совместном контроле за действиями турецких властей в Македонии и о программе реформ для нее.
Если на Балканах в первые годы XX столетия благодаря русско-австрийским соглашениям удавалось поддерживать статус-кво, то влияние великих держав на Османскую империю в целом все больше перераспределялось в пользу Германии. Заметно возросло проникновение в Турцию германского капитала, особенно в сфере железнодорожного строительства. В 1899 г, Германия получила кон-
цессию на осуществление грандиозного проекта — постройку дороги от Константинополя до берегов Персидского залива через Багдад. Параллельно с усилением экономических позиций Германии в Турции укреплялись политические связи обоих государств. Превращение Османской империи в подчиненного союзника стало целью германской дипломатии. Уже на последнем этапе Ближневосточного кризиса 1894—1897 гг. Германия перестала участвовать в посреднических усилиях великих держав и приняла сторону Турции в делах Крита и греко-турецкого мирного урегулирования.
Российская дипломатия пыталась согласовать с Германией взаимные интересы в турецких владениях, но успеха не добилась. Некоторой гарантией против активности Германии в граничивших с Россией турецких провинциях служило достигнутое в 1900 г. соглашение с Портой, по которому Турция могла привлекать для железнодорожного строительства в Восточной Анатолии и Западной Армении только российские капиталы.
Русско-англииские противоречия в Афганистане На Среднем Востоке основным соперником России оставалась Великобритания. Между ними раз- Иране и вернулась острая борьба за иранский рынок. На средства российской казны был учрежден Учетно-ссудный банк Персии, который специально занимался финансированием экономического проникновения России в Иран. Крупнейшим успехом банка стало предоставление в 1900 и 1902 гг. займов шахскому правительству. В обмен Россия получила значительные таможенные льготы и доступ к контролю над иранскими финансами. Под командованием русских офицеров была создана отборная часть шахской армии — так называемая персидская казачья бригада.
К началу XX в. Россия практически монополизировала внешнюю торговлю и получение концессий в северных иранских провинциях. Чтобы предотвратить распространение российского влияния на юг страны, где имелись крупные нефтяные промыслы английских капиталистов, британская дипломатия предлагала России поделить Иран на сферы влияния, но получила отказ.
Второй болевой точкой русско-английских отношений был Афганистан. Утвердившись в Средней Азии, российские власти стремились к установлению и развитию прямых торговых и политических связей с Афганистаном, что вызывало недовольство Лондона, рассматривавшего Афганистан как английский протекторат.