По ту сторону видимого: физикализм и деятельностный подход

Я хотела бы обсудить проблему оснований, тех теоретических схем и положений, которые закладывают основу рассуждения. А даже, мне хотелось бы обратиться к мировоззренческим положениям, которые разделяют приверженцы разных лагерей: аналитики и феноменологи, физикалисты и гуманисты и т.д. В итоге мне хотелось бы обсудить вариант физикализма, который мог бы усвоить основные достижения феноменологически ориентированной философии сознания.

Один из главных тезисов физикализма утверждает онтологическую несостоятельность сознания. Под этим имеется в виду его тотальная зависимость от более устойчивых во времени и пространстве, реальности вещей, таких как мозг, тело, нейроны. Как кажется, физикализм полностью отказывает философии сознания в метафизике. Однако если мы присмотримся внимательнее к теоретическим предпосылками самого физикализма, то мы можем очень удивиться. Вот, например, нисколько не сомневаясь в отсутствии необходимости обоснования, физикалисты стоят на предположениях здравого смысла – в пределе, его носителем оказывается большинство. Например, когда мы говорим о том, что сознание не наблюдаемо непосредственно – оно не находится среди вещей, материального мира, мира нейронов и глий – может возникнуть иллюзия простого метафизического решения: его нет. Каким образом от факта особого способа присутствия в мире сознания мы приходим к заключению о его отсутствии? Каким образом закон притяжения является физическим, ведь он так же наблюдаем только опосредованно, через другие физические сущности, которые ему подчиняются? Мне тут же возразят тезисом о супервентности сознания, что означает, что сознание существует только в качестве производного эффекта от определенных физических процессов. Однако можем ли мы с уверенностью сказать, что эти физические процессы действительно обладают преимуществом перед сознанием в том, что они наблюдаемы сами по себе? Как нас учит деятельностный подход, мы воспринимаем мир согласно собственным практическим, телесным, эмоциональным, ментальным привычкам. Последнее формулируется тезисом о связи между восприятием и действием (action-perceptioncoupling). Более радикально J.Wittetc. говорят о теории восприятия, основанного на действии (Action-basedtheoryofperception). Итак, все, чтобы мы не ухватили в нашем поле восприятия, представляет собой комплексное образование, основанное на памяти о прошлом взаимодействии с другими (манипулировании с предметами) в подобной ситуации. Не означает ли это, что тезис о ненаблюдаемости сознания ложен? Как раз таки только сознание и наблюдаемо, более того, не сознание вообще, а только «мое» сознание, в то время как попытка увидеть то, что на самом деле есть, то, что дано в физическом воплощении, оборачивается неудачей. Итак, мы видим то, как привыкли действовать в мире. Такой несуразной фразой мне хочется подчеркнуть изначально практико ориентированный способ понимания человека. Нас учили тому, что объективная действительность существует, а субъективное восприятие искаженно. В итоге, большинство – агент познания – видит то, как на самом деле, в то время как каждый сам по себе не решается довериться собственным глазам. Другими словами, то, что видит большинство оказывается решающим голосом в разыскании истины и именно это «то» наделяется статусом «на самом деле», «объективно», «реально», «есть». Я не хочу здесь доказывать существование химер или других чудовищ, порождаемых сном разума. Но, согласитесь, существует проблема оснований – и мы видим из истории насколько мировосприятие и мировоззрение оказываются ключевыми в создании объяснительного принципа (например, картезианское cogito), - которую периодически стоит обсуждать. Если мы с самого начала выносим онтологическое (окончательное) решение о мире, сознании, то следует признать, что мы занимаемся второй философией. Это не означает ничего плохого, но требует своего места: если вопрос о бытии уже решен с самого начала, значит, он просто не был задан. Если в рассуждениях мы руководствуемся идеей материальной наглядности (для большинства) в качестве доказательной базы для существования, то мы уже вышли из онтологического вопроса, а значит, любой тезис далее о существовании или несуществовании будет уже заранее требовать соответствия изначальным основаниям, которые сами по себе так и остались не обоснованными.

В диалоге в деятельностным подходом, феноменологической традицией, в которой очень сильно подчеркивается онтологическая значимость субъективного опыта возможно кроется одно из дальнейших развитий и направлений физикализма. В этом направлении «большинство» как агент познания и «здравый смысл» как критерий истины сменяются на «индивид» и его «опыт».