Самый последний период длительной джунгарско-казахе кой войны в соз] (ании казахского народа остался под названием «Шанды жорык» («Пыль-ш,1й поход»). На самом деле это был не поход, образно поднявший до небеспыльную бурю, а самый последний и крупный, самый тяжелый по жестокости этап борьбы в истории войны с калмыками, где кровь лилась рекой и жертвы были неисчислимыми.
На протяжении полутора веков Калмыцкое ханство, возникшее в середине XVII века на Волге, вело политику вражды по отношению к окружающим тюркским народам, даже ко всему мусульманскому сообществу Восточной Европы. Оно полностью разогнало ногайцев, вытеснило башкир из родных земель, производило набеги на Дагестан и Кабарду, участвовало в войне против Крымского ханства и Османской империи, во все времена служило отрядом России, окончательно вставшей на путь экспансии. Постоянно находились на грани срыва и взаимоотношения с восточным соседом - Казахским ханством. Но после сокрушительного поражения от Сал-кам-Жангира в 1635 году на Урале калмыки прекратили набеги, хотя по мере своего усиления, когда были установлены связи с далекой Джунгарией, они вновь начали проявлять воинственный дух.
|
|
В середине XVIII века Джунгария была окончательно разгромлена Цинской империей, успокоились и волжские калмыки.
В одном из программных документов, раскрывающих суть политики царского правительства, выражена такая позиция: «Если калмыки окажут нам какое-либо сопротивление, надо натравить на них казахов и, наоборот, проявят казахи негативное отношение, следует направить туда калмыков и башкир, если они так будут давить друг на друга, мы подчиним их и без применения русской армии. Калмыков, башкир и казахов необходимо держать только так, во взаимной вражде».
Это лишь одно проявление внешней политики России в Евразии. В этом плане она максимально использовала подданный себе калмыцкий народ. Хотя взамен не давала ему ничего.
С каждым днем возрастали потери и горе калмыцкого народа, тысячи молодых жигитов которого длительное время находились вдали от Родины, в походах, участвовали во всех войнах России.
Именно в этот период в сознании народа зародилась заветная мечта о возвращении на восток, в родную Джунгарию; распространился слух о том, что после истребления ойратов земли предков опустели и остались без хозяев. Лидеры народа тайджи Убачи и Цэрэн начали агитировать соплеменников совершить великое кочевье для возвращения волжских калмыков в Джунгарию.
Отчаявшись от повседневной невыносимой жизни, в надежде на лучшую перспективу, калмыцкий народ осенью 1770 года решается на великое переселение.
|
|
Откочевка началась в начале января 1771 года.
Торгауты, составляющие основную часть калмыков, занимали левобережье Волги, то есть восточную часть; дурбуты и хошауты — правобережье. Когда начались тайные разговоры об откочевке, калмыки под разными предлогами стали перебираться на левый берег реки, а оставшиеся ждали заветного сигнала. Однако 5 января, в день, на который было назначено начало мероприятия, ударил сильный мороз, потрескались льды Волги и из трещин пошла вода, в результате этого 11 198 семей не смогли перейти реку, присоединиться к великому кочевью и вынуждены были остаться в пределах России.
А численность тех кибиток, которым удалось своевременно перейти реку, составила в общей сложности 30 909. Это примерно 170-ISO тыс. человек. Внушительными были вооруженные силы - 40 тысяч воинов. Калмыцкое кочевье должно было пройти через казахскую территорию, другого пути не было.
Получив весть об откочевке волжских калмыков, русское правительство намеревалось огнем и мечом вернуть их обратно. Пока русскими властями была организована погоня, быстро двигавшиеся калмыки, уничтожая на пути отдельные воинские отряды, уже успели глубоко внедриться в казахские владения. Яицкие казаки отказались от опасного похода, войско генерала Траубенберга вернулось с полдороги и все это было преднамеренным действием.
Передвигаясь огромной массой, калмыки смяли несколько попавшихся на пути казахских аулов и ненадолго остановились на берегу р. Эмба. Стало известно, что они намерены перебраться через Иргиз и, идя вдоль Сарыар-ки, через Жетысу выйти к границам Джунгарии.
Узнав о приближении калмыков, хан Младшего жуза Нуралы оперативно собрал войско и выступил им навстречу.
Первая битва состоялась на берегу р. Эмба. Убачи потерпел поражение и, отступая, послал Нуралы письмо о перемирии, в котором писал, что он вынужден бежать от русских на земли своих предков, поэтому просит предотвратить кроеопролитие. В ответном послании Нуралы требовал очистить казахские земли, вернуться обратно.
Однако калмыкам трудно было возвращаться назад, поэтому Убачи оставил без ответа требование Нуралы-хана. Калмыцкое кочевье, огибая Му-годжары и, по возможности, обходя густонаселенные казахами регионы, продолжало двигаться по первоначальному плану.
В весеннее половодье, соорудив плоты из камыша, беженцы с трудом перебрались через Тургай; у них сильно исхудали лошади, скот, да и люди изрядно устали. На их головы свалилось своего рода ответное жестокое «Актабан шұбырынды». Вслед за кочевьем с каждым днем все больше и больше оставалось трупов умерших, обессилевших.
Чем дальше двигались калмыки, тем чаще происходили кровопролитные стычки. Казахи зорко следили за движением кочевья, иногда, с флангов, уничтожая тысячами, угоняли целые аулы, захватывали огромную добычу.
Конечно, нельзя представлять калмыцкое кочевье как некий беззащитный, бессильный табор. Со времен древних тюрков и монголов кочевые народы жили походной жизнью. Вооруженные силы волжских калмыков, как сказано выше, были достаточно мощными; они были закалены в боях в Крыму и на Кавказе, хорошо вооружены, имели богатый опыт ведения боевых действий; главной трудностью кочующего калмыцкого улуса была невозможность пройти этот огромный путь спокойно, да и направление конечной цели было известно противнику.
Начиная с марта, до середины лета, почти четыре месяца, калмыки двигались без остановки, с трудом отражая непрерывные атаки казахских отрядов. К концу июня они полностью пересекли наискосок Сарыарку и приблизились к Балхашу, где сделали остановку на берегу р. Мойынты.
В этот момент большое войско казахов под предводительством Абылай-хана взяло врага в окружение. Общая численность казахских воинов составляла пятьдесят тысяч, отдельные дружины возглавляли Нуралы-хан, Адил-султан, Орус-султан.
|
|
Если до этого казахи наносили удары по вражескому кочевью в ходе встречных боев и с флангов, то теперь они планировали уничтожить его
Ощутив смертельную опасность создавшегося положения, калмыцкие правители отправили послов, в числе которых были семь самых авторитетных людей.
Калмыцкие послы по древней традиции слезли с коней на установленном расстоянии от ханской ставки и пешком приблизились к Абылаю. «Ал-лажар! - обратились они к хану. - Мы передаем Вам приветствие Убачи и Цэрэна. Казахи и калмыки издревле родственные народы, нам нет смысла дальше воевать. Предлагаем мир. Поставим для Вас белую юрту, преподнесем достойные дары и принимаем Ваше подданство. Нам больше идти некуда, дайте нам землю для кочевья и будет весь калмыцкий народ одним из Ваших улусов под Вашей властью. Предлагаем восстановить древние родственные обычаи».
Для обсуждения предложений калмыцких послов Абылай-хан созвал военный совет. По дошедшим до нас отрывочным сведениям, мнение собравшихся разделилось надвое. Абылай был склонен полностью принять предложения посольства. Большая же группа полководцев заявила, что договор ни к чему, надо использовать представлявшуюся возможность и пока калмыки в кулаке, следует уничтожить их окончательно. Один из героев борьбы против джунгар и китайцев в своем выступлении говорил: «Убачи и Цэрэн обвели вокруг пальца и русских, и китайцев, обманут и тебя, мой хан».
Народные сказания и поздние исследования утверждают, что Абылай был обманут, позарился на богатые дары калмыков. На самом деле политика Абылай-хана была намного глубже.
Опытный, закаленный в борьбе с внешними врагами полководец, восстановивший Казахское ханство, мудрый политик Абылай-хан, после раз: грома Дурбун-Ойрата и вторжения в Джунгарию весной 1755 года маньч-журо-цинской армии теперь уже сам был заинтересован в укреплении давнего врага. Он стремился препятствовать полному уничтожению ойратско-го народа, считал, что следует сохранить между Казахским ханством и могущественной Китайской империей независимое, самостоятельное Джун-гарское государство, которое бы служило в будущем естественным шитом на востоке. Если раньше он прилагал все усилия для разгрома Джунгарии, то в новых условиях оказывал ей всяческую помощь. Но представители народа, на протяжении девяти поколений воевавшего с этим врагом, не соглашались с мнением хана. Совет затянулся. Была объявлена трехдневная передышка, в последний день которого был намечен обмен пленными и окончательное решение вопроса.
|
|
Убачи, видимо, с самого начала пошел на хитрость или понял, что после передышки все равно не будет мира и опередил события. На третьи сутки, посреди ночи, калмыки все до единого пошли в атаку. В результате сильнейшего удара под покровом темной ночи они прорвали кольцо окружения. Но нельзя сказать, что чрезвычайное решение Убачи и Цэрэна вывелокалмыцкий народ на верную дорогу. Отныне были перекрыты все пути к согласию, к заключению мира.
После битвы на Мойынты в июле 1771 года начался самый последний, завершающий этап в цепи событий «Пыльного похода».
Придя в себя после ночной внезапной атаки, наутро казахи вновь привели в порядок боевые построения. Теперь война между ними и калмыками приняла затяжной, походный характер. Казахские дружины день и ночь преследовали врага, изматывая его, постепенно уничтожая боевые силы.
Калмыки планировали обойти Балхаш с западной пресноводной стороны и, поднимаясь по р. Или, пройти в Джунгарию. Однако казахи не подпускали их к воде. Калмыки, измученные жаждой, от полученных в бесконечных битвах ран, гибли мучительной смертью, ежедневно сотнями и тысячами попадали в плен; только наиболее стойкая, хорошо вооруженная кучка людей, оставляя за собой пыльный туман, прошла через Кастек, Кас-келен, Кеген и Нарынкол и с огромным трудом достигла Джунгарии.
В ночной суматохе на Мойынты от калмыков откололась большая группа и ускользнула от внимания казахов. Возглавляемая Танжу-тайджи, эта группа двигалась по северным берегам Балхаша, некоторое время ее никто не беспокоил и члены этого кочевья несколько поправили свое положение. Однако казахи вскоре настигли и эту группу, которая уже успела пересечь реки Аягуз, Лепсы, Каратал и достичь Или. В результате беспощадной рубки спаслась лишь десятая часть калмыков. Они беспорядочно бежали вверх по Или и чудом добрались до китайских рубежей.
Но пройдя такой огромный кровавый путь и порой нечеловеческие испытания, оставшиеся в живых калмыки попали в родной Джунгарии не в долгожданные объятия, а в ярмо рабства. Цинская администрация расселила их в отдельные мелкие аулы и объявила своими подданными.
«Пыльный поход» еще раз продемонстрировал то, что вражда между народами никогда не приносит им лучшей доли. В результате непрерывной войны на протяжении шести месяцев, на пути от Урала до Джунгарии протяженностью в несколько тысяч километров был уничтожен последний очаг ойратско-калмыцкого народа. Кроме того, пал Дурбун-Ойрат, изрядно ослабевший от тяжелых ударов Казахского ханства под руководством Абы-лая, от внутренних противоречий, от борьбы за престол; его попытку вновь возродиться окончательно развеяло маиьчжуро-цинское вторжение. Таким образом, воинственные восточные калмыки численностью свыше одного миллиона человек оказались на грани уничтожения. В суровую зиму 1771 года также было истреблено 170-180 тысяч, то есть 31 тысяча кибиток калмыков, которые снялись с берегов Волги и направились в Джунгарию. Но туда добрались всего 15-20 тысяч человек, которые уже были не в состоянии зажить самостоятельной, независимой жизнью. Лишь по воле случая не сумевшие перебраться через Волгу в первый день откочевки 50—60 тысяч людей остались живы. Они как раз составляют нынешнюю автономную республику в составе России с населением 140 тысяч человек - самые последние остатки некогда мощного, грозного ойратского народа.
Не только предыдущая война с ойрат-калмыками на протяжении восьми-девяти поколений, но и даже победоносные битвы в ходе «пыльного похода» принесли казахскому народу неисчислимые бедствия и потери. Тысячи воинов погибли героической смертью, среди которых особо следует выделить две невосполнимые жертвы. Так, в одном из сражений «пыльного», точнее, кровавого похода погиб один из выдающихся казахских полководцев XVIII векаЖанатай-батыр - организатор многих побед в казахско-джун-гарской войне, самоотверженно боровшийся и против маньчжуро-китайцев. Говорят, когда Абылай-хану сообщили о гибели Жанатай-батыра, он плакал навзрыд, восклицая: «О, мой черный кинжал, который не нуждается м заточке!» Прогнав остатки джунгар за пределы казахских земель, с победой возвращался другой прославленный батыр — Баян, но прямо в пути он скончался от внезапной болезни. Его имя известно народу по произведениям Чокана Валиханова и поэме Магжана Жумабаева.
Батыры, священные имена которых приводятся в конкретных исторических документах эпохи Абылая, встречаются в памятниках устного народного творчества, навечно сохранились в памяти народа. Это самые выдающиеся легендарные полководцы, которые в третьей четверти XVIII века разгромили Дурбун-Ойрат, храбро сражались с Маньнжуро-Цинской империей, разбили торгаутов, в непрерывной двадцатилетней войне возродили дух Алаша и дали в руки Абылай-хана бразды правления тремя жуза-ми, среди них: Каракерей Кабанбай, Муюзды Утеген, Нуралы-хан, Абул-феис-султан, Канжыгалы Богембай, Ералы-султан, Адил-султан, Орус-сул-тан, Жанатай, Баян, Малайсары, Олжабай, Керей Жаныбек, Шапырашты Наурызбай, Актамберды, Жапек, Бердыхожа, Тлеуке, Сагымбай, Кулеке, Жаугаш, Дат, Кокжарлы Барак, Кулашбек, Турсунбай, Нарбота, Кожабер-ген... Кроме них можно назвать имена Жабая, Сырымбета, Байгозы, Елчи-бека, Сары, Санкебая, Мамута, Молдабая, Тансыка, Оразымбета, Дерпса-лы, Раимбека, Чингожи, Айбаса, Жаназара и многих других.
Мудрость, самоотверженность, кровь, пролитая этими великими людьми способствовали направлению казахской истории в прежнее русло, повышению авторитета нации, определению ее будущего. В середине XVIII века Казахское государство, само существование которого в начале столетия стояло под вопросом, благодаря Абылай-хану пошло по пути возрождения, победоносно завершило двухсотлетнюю войну, да и после этого успешно выдержало еще одно, более серьезное испытание.
Когда Абылай покинул этот мир, его орда уже достигла того духовного могущества, которое могло противостоять будущим историческим бурям, передать будущим поколениям достойную эстафету.