Белый и красный террор

В период «смуты» 1917-1920 гг. в обществе наблюдался широкомасштабный террор. Яростное уничтожение соотечественниками друг друга - это национальная трагедия, в которой каждая сторона была убеждена, что борется за правое дело. В феврале 1917 г. различные политические силы России, объединившись, относительно легко смели царское самодержавие. Но дальнейшая судьба страны ими виделась по-разному. Основная масса политических партий считала, что главное сделано - самодержавие пало, наступил период осмысления, анализа и выбора дальнейшего пути развития России. Наиболее же радикальные силы, и в первую очередь большевики, исходя из установок В.И. Ленина о непрерывности революции и ее перерастании из буржуазно-демократической в социалистическую, повели дальнейшую борьбу за политическую власть. Революционный радикализм и революционное нетерпение народных масс, с одной стороны, социальный эгоизм, и неспособность к уступкам и реформам имущих слоев общества и партий, с другой, сделали борьбу ожесточенной и бесчеловечной.

Свергнутые силы, а также вчерашние союзники большевиков, объединившись, выступили против советской власти. Вместе с тем, в начавшейся широкомасштабной междоусобной войне большое упорство проявили и радикально непримиримые большевики. Недоверие, враждебность, ожесточение преобладали над стремлением идти навстречу друг другу, искать компромиссы.

Гражданская война развивается по своим законам. Октябрь поставил вопрос не только о перераспределении власти или собственности, а о самом физическом существовании целых слоев общества. Гражданского мира тогда достичь не удалось. Через четыре года в результате потерь на фронтах, террора, голода и болезней страна недосчиталась более 13 млн. чел.

Показывая террор с позиций красных и белых, мы будем удаляться от истины, и создавать одностороннее представление об этом явлении. Прежде всего, актуален вопрос о том, кто и когда начал террор. Общеизвестно, что октябрьский переворот был совершен фактически бескровно, и до лета 1918 г. террор как политическое явление со стороны советской власти фактически отсутствовал. Более того, в статье «Как буржуазия использует ренегатов» В.И. Ленин, критикуя книгу К. Каутского «Терроризм и коммунизм», разъясняет свои взгляды на проблемы террора вообще и революционного насилия в частности. Отвечая на обвинение в том, что раньше большевики были противниками смертной казни, а теперь применяют массовые расстрелы, В.И. Ленин писал: «Во-первых, это прямая ложь, что большевики были противниками смертной казни до революции... Ни одно революционное правительство без смертной казни не обойдется, и что весь вопрос только в том, против какого класса направляется данным правительством оружие смертной казни». В.И. Ленин, как теоретик и политик, однозначно выступал за возможность мирного развития революции, отмечал, что в идеале марксистов нет места насилию над людьми, что рабочий класс предпочел бы, конечно, мирно взять в свои руки власть. Кто же тогда и когда начал террор?

Однозначно на этот вопрос ответить сегодня невозможно. Историки гражданской войны, современники этих событий называют разные даты и обвиняют в инициативе «первого выстрела» и ту, и другую стороны. Назовем основные точки зрения на эту проблему.

Первая. Сам факт захвата большевиками власти насильственным путем 24-25 октября 1917 г. явился началом эпохи террора. Это была первая незаконная политическая акция, которая повлекла за собой все остальные.

Вторая. Разгон Учредительного собрания 5 января 1918 г. положил начало откровенной диктатуре партии большевиков и политике террора, направленного против их оппонентов.

Третья. Брестский мир и дискуссия вокруг его заключения поляризовали политические силы России. Все последующие акции сторонников и противников большевиков перешли из области споров в область открытой борьбы с применением террора.

Четвертая. Широкомасштабный террор был развязан левыми эсерами 6 июля 1918 г., когда в Москве, Ярославле и Рыбинске начались вооруженные антибольшевистские выступления. Целью этих выступлений было «восстановление повсеместно в губернии органов власти и должностных лиц, существовавших по действующим законам до октябрьского переворота 1917 г., то есть до захвата центральной власти Советом Народных Комиссаров...».

Пятая. «Красный террор» стал ответом большевиков на покушение контрреволюционеров на вождей революции (убийство М.С. Урицкого, покушение на В.И. Ленина 30 августа 1918 г. и т.д.).

Перечень версий, дат и виновников широкомасштабного террора можно продолжать и дальше. Однако это вряд ли внесет ясность в суть проблемы. Вероятно, истину следует искать, исходя из иной постановки вопроса - неизбежен ли был террор в период гражданской войны, или это ответная реакция на чей-то необдуманный шаг, провокацию? Вполне очевидно, что террор - дитя любой революции в любой стране. Вспомним Великую Французскую революцию, историю Англии, Нидерландов, Германии и т.д. Знаменательно и то, что чем масштабнее и глубиннее были изменения в результате революций, тем шире и кровавее был террор с обеих сторон. Глубина социально-политических, экономических преобразований, начавшихся в октябре 1917 г. в России, очевидна и не требует доказательств. Следовательно, политический, государственный террор был неизбежен и закономерен. В этом случае вопрос о том, кто и когда его начал, отступает на второй план, тем более что о наличии террора с обеих сторон сами противоборствующие силы говорили как о неотвратимой жестокой реальности и необходимости. А.И. Деникин в своих «Очерках русской смуты» признавал, что добровольческие войска оставляли «грязную муть в образе насилий, грабежей и еврейских погромов». А что касается неприятельских (советских) складов, магазинов, обозов или имущества красноармейцев, то они «разбирались беспорядочно, без системы» (читай - грабеж). Факты свидетельствуют о том, что почти сразу после октября 1917 г. международная реакция перешла от политических, экономических, идеологических методов борьбы непосредственно к военным, т.е. к открытому террору извне. Наряду с активной поддержкой контрреволюционных генералов интервенты сами развернули массовый террор, создав «лагеря смерти» Мудьюг и Иоканьга.

Аналогичные широкомасштабные акты террора были свойственны и колчаковцам, и чехословакам. В ноябре 1919 г. белочехи в своем меморандуме писали: «Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы (имеются в виду колчаковские) позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан..., расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляют обычное явление». В огне братоубийственной войны исчезали, становились чуждыми многие привычные понятия: вместо милосердия и сострадания - обоюдное озверение, вместо спокойного течения жизни - состояние хаоса и страха.

Большевики, придя к власти, провозгласили коренную перестройку российского общества. Идеалистические представления о мирной модернизации России разрушились не сразу. Первые шаги новой власти были вполне демократичны: отмена смертной казни, амнистии, взятие честного слова с политических противников о дальнейшем неучастии в борьбе с Советской властью и т.д.

По мере сужения социальной базы большевиков, появления многочисленных антибольшевистских очагов борьбы, экономического кризиса и массового недовольства внутренней (комбеды, продразверстка) и внешней политикой (Брестский мир) обстоятельства толкали большевиков к спасительному террору как инструменту защиты власти.

Красный террор был направлен на искоренение целых общественных групп населения помещиков, капиталистов, чиновников, священников, кулаков и политических противников - кадетов, меньшевиков, эсеров, препятствующих тому, что коммунисты называли социализмом. Искусственно углубляя раскол внутри общества, коммунисты действовали по принципу «разделяй и властвуй!». Крестьяне оказались разделенными на кулаков, середняков, бедняков. Рабочие подразделялись на потомственных, сознательных, наемников буржуазии. Главным отличием кулаков, мелкобуржуазных рабочих являлась их независимость, которую большевики позволить не могли. Все силы и слои российского общества, способные отстаивать свою самостоятельность и обособленность от государства, коммунисты систематически уничтожали. Ликвидировались не только учреждения гражданского общества (независимые суды, парламентаризм, независимая пресса, политические партии, местное самоуправление, независимые профсоюзы, крестьянские кооперативы и т.д.), но и все, кто так или иначе был связан с этими атрибутами гражданского общества. Большевики строили новое однородное общество масс, в котором они могли бы беспрепятственно проводить свою политику.

Широкомасштабный красный террор на государственном уровне Советская власть и ее карательные органы открыто провозгласили после левоэсеровского мятежа в июле 1918 г. и покушения на лидеров большевиков - М.С. Урицкого, В. Володарского и самого В.И. Ленина. 26 июля 1918 г. В.И. Ленин писал в Петроград Г.Е. Зиновьеву: «Только сегодня мы услышали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором, и что вы... удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров...».

В воззвании ВЦИК от 30 августа 1918 г. о покушении на В.И. Ленина говорилось: «На покушение, направленное против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов революции». А сколько было в России противников революции? Миллионы! Это что, призыв к их уничтожению по принципу «око за око, зуб за зуб»?

Очевидно, в терроре повинны обе стороны, все те, кто принял революцию, и кто ее не принял. Общество было расколото, а лидеры белых и красных жаждали победы во имя «спасения России». И те, и другие видели в терроре жестокую необходимость, инструмент достижения цели. Отсюда варварский произвол белых, беспощадность ВЧК, беззаконие, утрата моральных устоев и норм.

Следует иметь в виду, что гражданская война изменила саму природу главных ее участников. Белое движение началось с объединения русских офицеров против большевистской диктатуры. Являясь поначалу добровольным, оно выступило с благородной целью - спасение России от большевистского ига и разрушения. Однако в ходе войны белое движение стало гораздо более нетерпимым, чем в начале. Как и большевики, белые любому оппоненту навешивали ярлык «коммуниста» или «комиссара», на которых не распространялись никакие законы и права.

Слабость белого движения заключалась в том, что оно не смогло стать объединяющей национальной силой, а так и осталось практически движением офицеров, лишенным широкой социальной базы. Оно не сумело наладить сотрудничество с либеральной интеллигенцией, а в политическом отношении - с кадетами, эсерами и меньшевиками. Белые не доверяли рабочим, подозрительно, а порой мстительно относились к крестьянам. Белому движению не удалось, в отличие от красных, сформировать дисциплинированную армию, не говоря уже о государственной администрации. Недооценивая организационный момент, белые не сумели создать государственный аппарат, администрацию, полицию, банки, деньги. Неумение проводить мобилизации и агитацию они восполняли жестокостью и террором при насаждении своих порядков.

Колчаковское правительство было эфемерным образованием. Декларируя свою власть над всей Сибирью, оно выдавало желаемое за действительное, так как огромная территория при Колчаке являлась конгломератом военных княжеств, лишь номинально подчиненных Верховному правителю. Колчаковских генералов больше заботило не управление подвластными территориями, а извлечение оттуда всего, что требовалось для поддержки своей военной самостоятельности.

Деникинская армия была более дисциплинированной и централизованной. Однако сам Деникин признавал свое бессилие в сдерживании офицеров от еврейских погромов, массового террора против населения. Неспособность генералов подчинить себе армию говорила о невозможности руководства обществом в целом, которое так и осталось вне пределов их власти. Те, кто приветствовал и поддерживал белое движение изначально, отшатнулись от него из-за погромов, беззаконий, коррупции и произвола командующих.