Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 1 8 страница

Третий вывод — о значении производства средств производства — требует внесения поправки в схему. Как уже было замечено, схема эта отнюдь не претендует на изображение всего процесса развития капитализма, но только на изображение того, как отражается на рынке смена натурального хозяйства товарным и этого последнего капиталистическим. Поэтому там и было абстрагировано накопление. Между тем в действительности капиталистическое общество не может существовать, не накопляя, так как конкуренция вынуждает каждого капиталиста, под угрозой разорения, расширять производство. Такое расширение производства было изображено и в схеме: 1-й производитель, например, в течение промежутка между 3-им и 4-ым периодами расширил свое производство с втрое: с 2 с до 6 с; прежде он один работал в заведении, — теперь с двумя наемными рабочими. Ясно, что это расширение производства не могло произойти без накопления: требовалась постройка особой мастерской на нескольких человек, приобретение орудий производства в большем размере, закупка сырья в большем количестве и мн. др. То же самое применимо и к IV-му производителю, расширившему производство b. Это расширение отдельных заведений, концентрация производства необходимо должна была вызвать (или усилить — это все равно) производство средств производства для капиталистов: машин, железа, угля и т. п. Концентрация производства повысила производительность труда, заменила ручной труд машинным и выбросила вон известное число рабочих. С другой стороны, развивалось и производство этих машин и других средств производства, обращаемых капиталистами в постоянный капитал, начинающий теперь возрастать быстрее переменного. Если бы сравнить, например, период 4-ый с 6-ым, то получилось бы возрастание производства средств производства в 1 1/2 раза (так как в 1-ом случае — 2 капиталистических предприятия, требующих увеличения постоянного капитала, а в последнем — 3): сравнивая это возрастание с ростом производства предметов потребления, мы получили бы то самое быстрейшее возрастание

100 В. И. ЛЕНИН

производства средств производства, о котором говорено было выше.

Весь смысл и все значение этого закона о быстрейшем возрастании средств производства в том только и состоит, что замена ручного труда машинным, — вообще прогресс техники при машинной индустрии, — требует усиленного развития производств по добыче угля и железа, этих настоящих «средств производства для средств производства». Что референт не понял смысла этого закона и за схемами, изображающими процесс, просмотрел действительное содержание процесса, это ясно видно из такого его заявления: «На сторонний взгляд такое производство средств производства для средств производства кажется совершенно нелепым, но ведь и [sic!] плюшкинское собирание денег для денег было процессом тоже (?!!) совершенно нелепым. Ни те, ни тот не ведают бо, что творят». Народники именно и усиливаются доказать это самое — нелепость русского капитализма, разоряющего, дескать, народ, но не дающего высшей организации производства. Разумеется, это сказки. В замене ручного труда машинным нет ничего «нелепого»: напротив, в этом и состоит вся прогрессивная работа человеческой техники. Чем выше развивается техника, тем более вытесняется ручной труд человека, заменяясь рядом все более и более сложных машин: в общем производстве страны все большее место занимают машины и необходимые для их выделки предметы*.

Эти три вывода необходимо дополнить еще двумя замечаниями.

Во-первых, изложенное нимало не отрицает того «противоречия в капиталистическом способе производства», о котором Маркс говорит в следующих словах:

________

* Понятно поэтому, что разделять развитие капитализма на развитие вширь и — вглубь неправильно: все развитие идет одинаково на счет разделения труда; «существенной» разницы между этими моментами нет. Действительно же существующее между ними различие сводится к разным стадиям прогресса техники. Низшие стадии развития капиталистической техники — простая кооперация и мануфактура — не знают еще производства средств производства для средств производства: оно возникает и достигает громадного развития только при высшей стадии — крупной машинной индустрии.

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 101

«Рабочие в качестве покупщиков товара важны для рынка. Но капиталистическое общество имеет тенденцию ограничивать плату им, как продавцам своего товара — рабочей силы — минимумом цены» («Kapital», Bd. II, S. 303, № 32*). Выше было уже указано, что в капиталистическом обществе не может не возрастать и та часть общественного производства, которая производит предметы потребления. Развитие производства средств производства только отодвигает указанное противоречие, но не уничтожает его. Оно может быть устранено только с устранением самого капиталистического способа производства. Само собою разумеется, однако, что видеть в этом противоречии препятствие к полному развитию капитализма в России (как это любят делать народники) — совсем уже нелепо; — впрочем, это достаточно уже разъяснено схемой.

Во-вторых, при обсуждении соотношения между ростом капитализма и «рынка» невозможно опускать из виду той несомненной истины, что развитие капитализма неизбежно влечет за собой возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего пролетариата. Это возрастание создается вообще учащением обменов продуктами, приводящим к более частым столкновениям между жителями города и деревни, различных географических местностей и т. п. К этому же приводит и сплоченность, скученность рабочего пролетариата, повышающая его сознательность и чувство человеческого достоинства и дающая ему возможность успешной борьбы против хищнических тенденций капиталистических порядков. Этот закон возвышения потребностей с полной силой сказался в истории Европы — сравнить, например, французского пролетария конца XVIII и конца XIX в. или английского рабочего 1840-х годов** и современного. Этот же закон проявляет

________

* — «Капитал», т. II, стр. 303, прим. 32.(23) Ред.

** Ср. Fr. Engels (Фр. Энгельс. Ред.). «Положение рабочего класса в Англии в 1844 г.». Это — состояние самой ужасной и грязной нищеты (в буквальном значении слова) и полного упадка чувства человеческого достоинства.

102 В. И. ЛЕНИН

свое действие и в России: быстрое развитие товарного хозяйства и капитализма в пореформенную эпоху вызвало и повышение уровня потребностей «крестьянства»: крестьяне стали жить «чище» (в отношении одежды, жилища и т. п.). Что это, несомненно прогрессивное, явление должно быть поставлено в кредит именно русскому капитализму и ничему иному, — это доказывается хотя бы уже тем общеизвестным фактом (отмечаемым всеми исследователями наших кустарных промыслов и крестьянского хозяйства вообще), что крестьяне промышленных местностей живут гораздо «чище» крестьян, занимающихся одним земледелием и незатронутых почти капитализмом. Разумеется, это явление сказывается прежде всего и легче всего в перенимании чисто внешней, показной стороны «цивилизации», но только отъявленные реакционеры, вроде г. В. В., способны оплакивать это явление и не видеть в нем ничего, кроме «упадка».

VII

Чтобы понять, в чем собственно состоит «вопрос о рынках», лучше всего сравнить народническое и марксистское представление о процессе, иллюстрируемое схемами 1-ой (об обмене между капиталистами места А и непосредственными производителями места W) и 2-ой (о превращении натурального хозяйства 6-ти производителей в капиталистическое).

Примем 1-ую схему — и мы ничего не сумеем объяснить себе. Почему развивается капитализм? откуда берется он? Он представляется какой-то «случайностью», возникновение его приписывается либо тому, что «мы шли не по тому пути».., либо «насаждению» начальства.. Почему «беднеет масса»? на это опять не дает ответа схема, и народники, вместо ответа, отделываются сентиментальными фразами об «освященном веками строе», об уклонении с правильного пути и т. п. пустяками, на которые так изобретателен знаменитый «субъективный метод в социологии».

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 103

Неумение объяснить капитализм и предпочтение утопий изучению и выяснению действительности ведет к тому, что отрицается значение и сила капитализма. Это — точно какой-то безнадежно больной, которому неоткуда почерпнуть сил для развития. И мы внесем в положение этого больного ничтожное, почти неощутимое улучшение, если скажем, что он может развиваться на счет производства «средств производства для средств производства». Ведь для этого нужно развитие техники капитализма*, а «мы видим», что именно этого-то развития и нет. Для этого нужно, чтобы капитализм охватил всю страну, а мы видим, что «до повсеместного развития капитализма дело дойти никак не может».

Наоборот, если мы примем 2-ую схему, нам уже ни развитие капитализма, ни обеднение народа не покажется случайностью. Это — необходимые спутники роста товарного хозяйства, основанного на разделении общественного труда. Вопрос о рынке устраняется совершенно, потому что рынок есть не что иное, как выражение этого разделения труда и товарного производства. Развитие капитализма представляется уже не только возможным [что в лучшем случае** мог бы доказать референт], но и необходимым, потому что прогресс техники, раз уже общественное хозяйство основано на разделении труда и товарной форме продукта, не может не вести к усилению и углублению капитализма.

Спрашивается теперь, почему же следует принять именно второе воззрение? в чем критерий его правильности?

В фактах современной русской экономической действительности.

Центром тяжести в 2-ой схеме является переход от товарного хозяйства к капиталистическому, разложение

_________

* То есть смена мелких промышленных единиц крупными, вытеснение ручного труда машинным.

** То есть в том случае, если бы он правильно оценил и верно понял значение производства средств производства.

104 В. И. ЛЕНИН

товаропроизводителей на капиталистов и пролетариат. И если мы обратимся к явлениям современного общественного хозяйства России, то увидим, что главное место занимает именно разложение наших мелких производителей. Возьмем ли мы крестьян-земледельцев — окажется, что, с одной стороны, крестьяне массами забрасывают землю, теряют хозяйственную самостоятельность, обращаются в пролетариев, с другой стороны, крестьяне расширяют постоянно запашки и переходят к улучшенной культуре. С одной стороны, крестьяне теряют земледельческий инвентарь (живой и мертвый), — с другой стороны, крестьяне заводят улучшенный инвентарь, начинают приобретать машины и т. п. [Ср. В. В. «Прогрессивные течения в крестьянском хозяйстве».] С одной стороны, крестьяне бросают землю, продают наделы, сдают их в аренду, — с другой стороны, крестьяне же арендуют наделы и с жадностью покупают частновладельческие земли. Все это — общеизвестные, давным-давно установленные факты*, единственное объяснение которых заключается в законах товарного хозяйства, разлагающего и наше «общинное» крестьянство на буржуазию и пролетариат. Возьмем мы кустарей, — окажется, что в пореформенную эпоху не только возникали новые промыслы и развивались быстрее старые [это явление — результат только что указанного разложения земледельческого крестьянства, результат прогрессирующего общественного разделения труда**], но кроме того, масса кустарей все более и более беднела, впадала в нищету и теряла хозяйственную самостоятельность, тогда как незначительное меньшинство обогащалось на счет этой массы, скапливало огромные капиталы, превращалось в скупщиков, забиравших в свои руки сбыт и организовавших в конце концов, в громадном большинстве наших кустарных

______

* Сами крестьяне очень метко назвали этот процесс «раскрестьяниванием». [См. «Сельскохозяйственный обзор Нижегородской губ. за 1892 год». Н.-Н., 1893. Вып. III, стр. 186—187.]

** В игнорировании этого явления состоит одна из крупнейших теоретических ошибок г. Николая — она.

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 105

промыслов, совершенно уже капиталистическую домашнюю систему крупного производства.

Наличность этих двух полярных течений в среде наших мелких производителей наглядно показывает, что капитализм и обеднение массы не только не исключают, а, напротив, взаимно обусловливают друг друга,— и неопровержимо доказывает, что капитализм уже в настоящее время является основным фоном хозяйственной жизни России.

Вот почему не будет парадоксом сказать, что разрешение «вопроса о рынках» лежит именно в факте разложения крестьянства.

Нельзя не заметить также, что в самой уже (ходячей) постановке пресловутого «вопроса о рынках» скрывается ряд нелепостей. Обычная формулировка (см. § I) прямо уже построена на невероятнейших предположениях, — будто хозяйственные порядки общества могут созидаться или уничтожаться по воле какой-нибудь группы лиц, — «интеллигенции» или «правительства» (потому что иначе нельзя бы и спрашивать так: «может» ли развиться капитализм? «должна» ли Россия пройти через капитализм? «следует» ли сохранить общину? и т. п.), — будто капитализм исключает обеднение народа, — будто рынок есть нечто отдельное и независимое от капитализма, какое-то особое условие его развития.

Не исправив этих нелепостей, невозможно разрешить вопроса.

Представим себе, в самом деле, что кто-нибудь вздумал бы на вопрос: «может ли в России развиваться капитализм, когда масса народа бедна и беднеет все больше?» отвечать таким образом: «Да, может, потому что капитализм будет развиваться не на счет предметов потребления, а на счет средств производства». Очевидно, что в основании такого ответа лежит совершенно верная мысль, что рост валовой производительности капиталистической нации идет главным образом на счет средств производства (т. е. более на счет средств производства, чем предметов потребления), но еще более очевидно, что такой ответ не может ни на йоту подвинуть вперед решения вопроса, как не может получиться

106 В. И. ЛЕНИН

правильного вывода из силлогизма, если верна малая посылка, но нелепа большая. Такой ответ (повторяю еще раз) уже предполагает, что капитализм развивается, охватывает всю страну, переходит в высшую техническую стадию (крупную машинную индустрию), тогда как вопрос именно и построен на отрицании возможности развития капитализма и замены мелкой формы производства крупною.

«Вопрос о рынках» необходимо свести из сферы бесплодных спекуляций о «возможном» и «должном» на почву действительности, на почву изучения и объяснения того, как складываются русские хозяйственные порядки и почему они складываются именно так, а не иначе.

Я ограничусь приведением кое-каких примеров из имеющегося у меня материала, чтобы показать конкретно, какого именно рода данные лежат в основании предыдущего изложения.

Чтобы показать разложение мелких производителей и наличность в их среде не только процесса обеднения, но и процесса созидания крупного (сравнительно), буржуазного хозяйства, приведу данные о трех чисто земледельческих уездах Европейской России, принадлежащих к разным губерниям: о Днепровском уезде Таврической губернии, Новоузенском уезде Самарской губернии и Камышинском уезде Саратовской губернии. Данные взяты из земско-статистических сборников. В предупреждение возможных указаний на нетипичность избранных уездов (на наших окраинах, почти не знавших крепостного права и в значительной степени заселенных уже при пореформенных, «свободных» порядках, разложение действительно сделало более быстрые шаги, чем в центре) скажу следующее:

Из трех материковых уездов Таврической губернии Днепровский выбран потому, что он — сплошь русский [0,6% колонистских дворов], населен крестьянами-общинниками.

По Новоузенскому уезду взяты данные только о русском (общинном) населении [см. «Сборник

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 107

статистических сведений по Новоузенскому уезду», с. 432—439. Рубрика а], причем не включены так называемые «хуторяне», т. е. те из крестьян-общинников, которые ушли из общины и поселились отдельно на купчей или арендованной земле. Присоединение этих прямых представителей фермерского хозяйства* значительно бы усилило разложение.

3) По Камышинскому уезду взяты данные только о великорусском (общинном) населении.

[См. таблицу на стр. 108. Ред.]

Группировка произведена в сборниках — по Днепровскому уезду — по количеству десятин посева на двор, а в остальных по количеству рабочего скота.

К бедной группе отнесены дворы — в Днепровском уезде — не сеющие и с посевом до 10 дес. на двор; в Новоузенском и Камышинском уездах — дворы без рабочего скота и с 1 штукой рабочего скота. К средней — дворы с посевом 10—25 дес. на двор в Днепровском уезде; в Новоузенском уезде дворы с 2—4 штуками рабочего скота; в Камышинском уезде — дворы с 2— 3 штуками рабочего скота. К зажиточной группе — дворы с посевом свыше 25 дес. (Днепровский уезд) или имеющие рабочего скота более 4-х штук на двор (Новоузенский уезд) и более 3-х (Камышинский уезд).

Из этих данных ясно видно, что в нашем земледельческом и общинном крестьянстве идет процесс не обеднения и разорения вообще, а процесс разложения на буржуазию и пролетариат. Громадная масса крестьян (бедная группа) — около 1/2 в среднем — теряет хозяйственную самостоятельность. В ее руках находится уже только ничтожная частичка всего земледельческого хозяйства местных крестьян — каких-нибудь 13% (в среднем) посевной площади; на двор приходится 3—4 десятины посева. Чтобы судить о том,

__________

* В самом деле у 2294 хуторян 123252 дес. посева (т. е. по 53 дес. в среднем на 1 хозяина). У них 2662 наемных работника (и 234 работницы). Лошадей и быков у них > 40000. Очень много усовершенствованных орудий; см. стр. 453 «Сборника статистических сведений по Новоузенскому уезду».

108 В. И. ЛЕНИН

Группы крестьян по состоятельности	Уезд Днепровский	Уезд Новоузенский	Уезд Камышинский
Число дворов	в %	Число десятин посева	в %	На 1 двор десятин посева		Число дворов	в %	Число десятин посева	в %	На 1 двор десятин посева		Число дворов	в %	Число десятин посева	в %	На 1 двор десятин посева
Бедная группа					4,8	10,9					3,4	7,75					3,1	5,7
Средняя группа					16,6										10,6
Зажиточная группа					41,3		7015(24)				40,5						23,5
Итого					17,8						15,9				149773(25)		8,7

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 109

что означает такой посев, скажем, что в Таврической губернии крестьянскому двору для того, чтобы существовать исключительно самостоятельным земледельческим хозяйством, не прибегая к так называемым «заработкам», необходимо 17—18 дес.* посева. Ясно, что представители низшей группы существуют уже гораздо более не от своего хозяйства, а от заработков, т. е. от продажи своей рабочей силы. И если мы обратимся к более подробным данным, характеризующим положение крестьян этой группы, то увидим, что именно она поставляет наибольший контингент забросивших хозяйство, сдающих наделы, лишенных рабочего инвентаря и уходящих на заработки. Крестьянство этой группы — представители нашего сельского пролетариата.

Но, с другой стороны, из тех же самых крестьян-общинников выделяется совсем другая группа с диаметрально противоположным характером. Крестьяне высшей группы имеют посевы, в 7—10 раз превышающие посевы низшей группы. Если сравнить эти посевы (23—40 дес. на двор) с тем «нормальным» количеством десятин посева, при котором семья может безбедно существовать одним своим земледельческим хозяйством, то увидим, что они превышают эти последние в 2—3 раза. Ясно, что это крестьянство занимается земледелием уже для получения дохода, для торговли хлебом. Оно скапливает изрядные сбережения и употребляет их на улучшение хозяйства и повышение культуры, заводит, например, сельскохозяйственные машины и улучшенные орудия: например, в Новоузенском уезде вообще у 14% домохозяев есть улучшенные земледельческие орудия; у крестьян же высшей группы — 42% домохозяев имеет улучшенные орудия (так что на долю крестьян высшей группы приходится 75% всего по-уездного количества дворов с улучшенными земледельческими орудиями) и в их руках сосредоточено 82% всех имеющихся у «крестьянства» улучшенных орудий**.

__________

* В Самарской и Саратовской губ. норма эта будет ниже раза в полтора — ввиду меньшей зажиточности местного населения.

** Всего по уезду крестьянство имеет 5724 улучшенных орудия.

110 В. И. ЛЕНИН

Собственными своими рабочими силами крестьяне высшей группы не могут уже справиться с своими посевами и потому прибегают к найму рабочих: например, в Новоузенском уезде 35% домохозяев высшей группы держат постоянных наемных рабочих (не считая тех, которые нанимаются, например, на жнитво и т. п.); то же и в Днепровском уезде. Одним словом, крестьяне высшей группы представляют уже из себя, несомненно, буржуазию. Сила их основывается уже не на грабеже других производителей (как сила ростовщиков и «кулаков»), а на самостоятельной организации* производства: в руках этой группы, составляющей всего 1/5 часть крестьянства, сосредоточено более 1/2 посевной площади [я беру общую среднюю величину по всем 3-м уездам]. Если принять во внимание, что производительность труда (т. е. урожаи) у этих крестьян неизмеримо выше, чем у ковыряющих землю пролетариев низшей группы, — то нельзя не сделать того вывода, что главным двигателем хлебного производства является сельская буржуазия.

Какое же влияние должен был оказать этот раскол крестьянства на буржуазию и пролетариат [народники не видят в этом процессе ничего, кроме «обеднения массы»] на величину «рынка», т. е. на величину той доли хлеба, которая превращается в товар? Ясно, что эта доля должна была значительно возрасти, потому что масса хлеба у крестьян высшей группы далеко превышала их собственные нужды и шла на рынок; с другой стороны, представители низшей группы должны были прикупать хлеба на те денежные средства, которые давали им заработки.

Чтобы привести точные данные по этому вопросу, нам придется уже обратиться не к земско-статистическим сборникам, а к сочинению В. Е. Постникова: «Южно-русское крестьянское хозяйство». Постников описывает, по данным земской статистики, крестьянское хозяйство 3-х материковых уездов Таврической губер-

________

* Основанной, конечно, тоже на грабеже, но только уже не самостоятельных производителей, а рабочих.

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 111

нии (Бердянского, Мелитопольского и Днепровского) и анализирует это хозяйство по различным группам крестьян [разделенных на 6 категорий по величине посевной площади: 1) не сеющие; 2) сеющие до 5 дес; 3) — от 5 до 10 д.; 4) 10—25 д.; 5) 25—50 д. и 6) свыше 50 дес]. Исследуя отношение различных групп к рынку, автор делит посевную площадь каждого земледельческого хозяйства на следующие 4 части: 1) хозяйственная площадь — так называет Постников ту часть посевной площади, которая дает семена, необходимые для посева; 2) пищевая площадь — дает хлеб для прокормления рабочей семьи и работников; 3) кормовая площадь — дает корм рабочему скоту и, наконец, 4) торговая или рыночная площадь, дает продукт, превращаемый в товар, отчуждаемый на рынке. Понятно, что только последняя площадь дает денежный доход, а остальные — натуральный, т. е. дают продукт, потребляемый в самом хозяйстве.

Произведя учет величины каждой из этих площадей в разных посевных группах крестьянства, Постников дает следующую таблицу: [см. таблицу на стр. 112. Ред.]

Мы видим из этих данных, что чем крупнее становится хозяйство, тем более приобретает оно товарный характер, тем большую часть хлеба производит для продажи [12— 36—52—61% по группам]. Главные посевщики, крестьяне 2-х высших групп (у них более 1/2 всего посева), отчуждают более половины всего своего земледельческого продукта [52 и 61%].

Если бы не было раскола крестьянства на буржуазию и пролетариат, если бы, другими словами, посевная площадь была распределена между всеми «крестьянами» «уравнительно», тогда бы все крестьяне принадлежали к средней группе (сеющей 10—25 дес), и на рынок поступало бы только 36% всего хлеба, т. е. продукт 518136 посевных десятин (36% от 1439267 = 518136). Теперь же, как видно из таблицы, на рынок идет 42% всего хлеба, продукт 608 869 десятин. Таким образом, «обеднение массы», полный упадок хозяйства у 40% крестьян (бедная группа, т. е. сеющая до 10 дес),

112 В. И. ЛЕНИН

	Приходится из 100 дес. посева на площадь	Получается денежного дохода (рубли)	В 3-х уездах Таврич. губ.	Средняя, величина посева в каждой группе
хозяйственную	пищевую	кормовую	торговую	на 1 дес. посева	на 1 двор	количество десятин посева	из них под торговой площадью
У сеющих до 5 д.		90,7	42,3	/—39	/—	/—		/—	3,5 д.
»» 5—10»		44,7	37,5	/+11,8	3,77				8»
»» 10—25»		27,5		36,5	11,68				16,4»
»» 25—50»		17,0			16,64				34,5»
»» более 50»		12,0			19,52				75»
Итого									17—18 дес.

Примечание к таблице:

1) Постников не дает предпоследнего столбца; он вычислен мною.

2) Величину денежного дохода Постников определяет, предполагая, что вся торговая площадь засеяна пшеницей и высчитывая среднюю урожайность и среднюю ценность хлеба.

ПО ПОВОДУ ТАК НАЗЫВАЕМОГО ВОПРОСА О РЫНКАХ 113

образование сельского пролетариата, — повело к тому, что на рынок был брошен продукт 90 тыс.* десятин посева.

Я совсем не хочу сказать, чтобы увеличение «рынка» вследствие разложения крестьянства ограничивалось этим. Далеко нет. Мы видели, например, что крестьяне заводят улучшенные орудия, т. о. обращают свои сбережения на «производство средств производства». Мы видели, что на рынок, кроме хлеба, поступил еще другой товар — рабочая сила человека. Я не упоминаю обо всем этом только потому, что привел этот пример с узкой и специальной целью: показать, что у нас в России действительно обнищание массы ведет к усилению товарного и капиталистического хозяйства. Нарочно выбрал такой продукт, как хлеб, который везде и всегда всего позже и всего медленнее втягивается в товарное обращение. Поэтому и местность взята была исключительно земледельческая.

Возьму теперь другой пример, относящийся к области чисто промышленной, к Московской губернии. Крестьянское хозяйство описано земскими статистиками в VI и VII томах «Сборника статистических сведений по Московской губернии», содержащих ряд превосходных очерков кустарных промыслов. Я ограничусь приведением одного места из очерка «Кружевной промысел»**, объясняющего, каким образом и почему в пореформенную эпоху особенно быстро развивались крестьянские промыслы.

Кружевной промысел возник в 20-х годах текущего столетия в 2-х соседних деревнях Вороновской волости Подольского уезда. «В 1840-х годах он медленно начинает распространяться по другим близлежащим деревням, хотя все еще не захватывает большого района. Зато начиная с 60-х годов, особенно за

__________

* 90 733 дес. = 6,3% всей посевной площади.

** «Сборник стат. свед. по Моск. губ.». Отдел хозяйственной статистики. Т. VI, вып. П. Промыслы Московской губернии, вып. П. Москва, 1880.

114 В. И. ЛЕНИН

последние 3—4 года, быстро распространяется по окрестности».

Из 32-х селений, в которых в настоящее время существует промысел, он возник

в 2-х селениях — в 1820 г.

» 4» —» 1840 г.

» 5» —» 1860-х гг.

» 7» —» 1870—1875.

» 14» —» 1876—1879.

«Если вникнуть в причины, порождающие такое явление, — говорит автор очерка, — т. е. явление чрезвычайно быстрого распространения промысла именно в последние годы, то мы увидим, что, с одной стороны, за это время условия крестьянского быта значительно ухудшились, а, с другой стороны, потребности населения — той части его, которая находится в более благоприятных условиях — значительно возросли».