Полнолуние. Весенняя акварель

 

Свет луны стекает по редким облакам поднявшегося мартовского неба. Снизу, от Москвы-реки плывет густой звон – на Святой Варваре зовут к вечерне. Ей откликается еще колокол, еще один…Колокольный звон, как в стародавние, еще дореволюционные времена, разливается по-над Москвой, назойливо втираясь в уши. Но вот гул колоколов смолкает – и теперь не зазвучит уже до утра. И затихает Новая Площадь – до утра здесь не будет ни машин, ни прохожих. И сквер, тянущийся от Лубянки до метро «Китай-город», пока пустеет. Летом здесь еще будут крутиться какие-то личности – хипповатые и не очень. Но пока пуст сквер, протянувшийся от памятника героям Плевны до памятника Кириллу и Мефодию. Тот, что на задворках двух крестов.

Лунный свет, стекая в сквер, касается уродливых, бугорчатых стволов со следами ожогов на месте отпиленных ветвей. Отпилили и прижгли – словно пытались причинить деревьям как можно больше боли. Но лунное серебро омывает стволы, исцеляя боль от ран, наполняет сквер сонмом танцующих под ветром теней.

Тени кружатся. Из их круговерти выныривают вдруг три хрупких танцовщицы. И начинается их танец. Завораживающий, колдовской танец прелестниц, сотканных из лунного света. И рядом с их гибкими телами, когда-то многочисленные, а теперь редко забредающие сюда «ночные бабочки» блекнут и теряют свою соблазнительность.

А танец становится все стремительнее, словно мелодия, что слышна только теням, взвивается в дьявольском фортиссимо. В воздухе, по-мартовскому холодном, растекается сумрачный жар обольщения. И последние, самые стойкие «ночные бабочки» спешат убраться подальше от Новой Площади. Прочь от места, где – если верить в старые сказки – живут запертые в уродливых семиствольных деревьях души сожженных. Упыриц-суккубов, лишь изредка и ненадолго покидавших свои узилища прежде, но каждое полнолуние танцующих позади крестов теперь.

Теперь, когда Врата Вовне открыты.

 

Охотник.

 

Летним вечером 1999 года в комнате с видом на серую стену какого-то склада мы сидели и беседовали о драконах. Длинный день уже сменился прозрачными сумерками, а я с необъяснимой настойчивостью убеждала собеседника, что драконов не бывает. Что если кто-то выглядит, как человек, ведет себя, как человек и говорит, как человек, то это – человек и есть. А этот тип усмехнулся, тихонько терзая гитару, и заявил, что в этом мире лучше драконом не выглядеть. Только взлетишь – и сразу начинается: цель низколетящая, маневрирующая, цель на запросы не отвечает… От ракет еще уворачиваться…

Да, разговор этот происходил летом 99 года, после этого мне еще год оставалось учиться в Москве, прежде, чем поехать в Бостон. Точно. Именно тогда я начала выслеживать Силу. Началось все с того, что я ждала свой заказ в читальном зале «Иностранки». От нечего делать просматривала алфавитный каталог. Наткнулась на любопытное название. Заказала. Взяла книги, просмотрела то, что мне нужно было для учебы. До закрытия библиотеки оставалось еще время, я полистала ту, случайно заказанную книгу. Она оказалась любопытной, но поверхностной. Так, сравнительное обозрение культов, связанных с Луной. Там был список литературы. Кое-что из него значилось и в каталогах «Иностранки»: «Маски божества» Кэмиберга, «Мистериальные религии древнего мира» Горвин, «Мифы и их значение» Херуберга, «Символический язык древнего искусства» Найта и прочее в том же духе. Дальше – больше. С утра пораньше я ехала с «Красносельской» на «Китай-город», чтобы попасть в читальный зал к самому открытию и провести там весь день. Это было такое увлекательное занятие – следовать за ссылками в книгах, гораздо интереснее, чем сидеть в каком-нибудь ночном клубе (благо мать снабжает деньгами исправно) и слушать бред подруги о ее в тридцать восьмой раз разбитом сердце. Нет, с книгами мне всегда было интереснее, чем с людьми.

Из библиотеки я шла пешком к «Чистым прудам», наблюдая как старые дома укутываются в тень, и дребезжание трамвая напоминало об Аннушке, пролитом масле, и откуда-то, то ли с неба, то ли из-под земли доносилось мерное биение темных крыльев летней ночи, скользившей по Москве.

Постепенно у меня выработалась привычка к определенным ритуалам. Не могу сказать, что я где-то прочла их описание, просто они сами собой пришли в определенный момент, и мне показалось, что это – правильно. А однажды августовским летним вечером случилось то, что подсказало – меня услышали и заметили. Это должно было произойти вовсе не здесь, среди палаток и ларьков с газетами у метро «Красносельская», а где-нибудь в сгущающихся сумерках арбатских переулков или на старой улице с одноэтажными домами и узловатыми от старости липами. Или где-нибудь в глухой деревушке, в которую можно было попасть один раз в год в один определенный день, известный только посвященным.

Я возвращалась из библиотеки. Весь день читала «Миф и культ» Вермасерена, при этом просматривая «Критские культы» и «Врата Полумесяца», так что вечерняя прохлада на выходе из метро была для моей гудящей головы весьма кстати. В воздухе стоял острый запах влажного асфальта, дыма, специй, горячих пирожков из ближайших ларьков со съестным. Туман плавал такими густыми полосами, что его можно было потрогать. У метро было пусто, только несколько упорных бабулек пытались обеспечить себе прибавку к пенсии, предлагая редким прохожим пучки зелени, яблоки, свежие и малосольные огурцы, посуду, иногда даже битые и тертые жизнью подсвечники, книги, старые телефонные аппараты и прочая рухлядь. Я остановилась приглядеться к коричневой керамической вазочке, заранее зная, чем это может грозить. «Дочка, посмотри книжки – может, надо что. У меня хорошие книжки». У бабульки на перевернутой картонной коробке лежали «Отцы и дети» в серой бумажном переплете, сборник «Зарубежный детектив» с револьвером бандитского вида на обложке, железный подстаканник и что-то вроде толстой растрепанной книги, завернутой в пожелтевшую от времени газету. Я потянулась посмотреть ее поближе.

– Там про травы, да звезды какие. Я уже стара такое понимать, а ты молодая, тебе, глядишь, пригодится. Бери, дочка, будет у тебя бабкина книга, будешь бабку добром поминать.

– И сколько вы за нее хотите?

– Да сколько дашь, дочка. Что мы, в магазине, что ли…

Я вытащила из кошелька какие-то деньги, оказалось четыре десятки, отдала их бабульке, та засуетилась одновременно благодаря меня и собирая свой товар. Видимо, выполнила дневную норму. Другие бабульки, глядя на нее, тоже засобирались.

Я шла домой и слушала шепот вечера. Если бы заранее знала, что за книга была у меня в руках, я бы не шла, а бежала.

Позвонила мать, сказала, что домой сегодня, скорее всего, вообще не вернется, у нее дела. Как я себя чувствую? Спасибо, хорошо. Деньги? Хорошо, возьму. Все, целую, пока. Моя мать безоглядно ударилась в бизнес.

Наскоро перекусив, я устроилась рассматривать свое приобретение. Это оказалась рукописная книга, истертая со всех сторон. Когда-то она была переплетена в кожу и то, что осталось от ее обложки, аккуратно лежало на стопке пожелтевших листов.

На первых страницах изящным старомодным почерком на чистейшем французском языке описывалось, в какой московской лавке можно купить какие ингредиенты. Через некоторое время я сообразила, что книгу нужно читать с конца. Похоже, она переходила из рук в руки, и каждый владелец в нее что-то добавлял, а потом подшивал свои записи к уже имеющимся.

Основная часть книги была написана на латыни. Судя по бумаге, особенностям языка и почерка, авторы жили в разных странах и явно не были современниками. Моего знания классической латыни хватило, чтобы понять, что в книге говорилось не только о звездах и травах.

«Посвященный, проходящий Вратами, следует своим замыслам, профан (следует) чужим, но все это замыслы Древних». И так далее. Ритуалы получения Силы, условия каких-то трансформаций. Знаки Силы, места Силы, общение и перемещение. Описание каких-то опытов. «Следуй и преуспеешь» после каждого описания. Я уже перестала замечать, на каком языке я читаю.

Часа через три я пошла на кухню, чтобы налить себе чаю. Открыла дверь в коридор. Меня прошиб холодный пот. За дверью ничего не было. Спустя несколько секунд дикой паники, я начала объяснять себе, что свет в коридоре выключила, когда ушла в комнату, лампа, при которой я читала – очень яркая и, естественно, мои глаза не успели привыкнуть к темноте неосвещенного коридора. Потом я взяла мощный электрический фонарь, из шкатулки на стеллаже – горсть монеток, встала на порог комнаты и направила свет фонаря на то место на стене, где, как я помнила, должен был находиться выключатель. Белый пластиковый квадратик с золотой каемочкой был на своем месте. Тогда я кинула перед собой монетку. Судя по звуку, она ударилась обо что-то на той высоте, где и должен быть пол. Не отрывая взгляда от выключателя, я нащупала монетку рукой, перешагнула на то место, где она упала, и повторила всю операцию с другой монеткой. Никуда, кроме выключателя, я не смотрела и даже не пыталась объяснить себе, почему я так поступаю. Если бы я начала думать на эту тему, я бы никогда, наверное, не добралась до выключателя.

Целая вечность прошла, прежде чем щелкнула белая кнопочка и бесконечный коридор наконец-то осветился, став знакомой мне частью квартиры. Я посмотрела на пол и от хохота сползла по стене: судя по тому, как лежали монетки, я перемещалась по коридору, как пьяный таракан, и только счастливая случайность уберегла меня от столкновения с мебелью. Отсмеявшись, я поплелась на кухню, все еще всхлипывая и постанывая. Кухня уже была слегка освещена из коридора, так что монетки я кидать не стала. Потянулась за чашкой, и тут на меня нахлынула новая волна ужаса. Мне пришло в голову, что все окружающие меня предметы – только маски, и кто знает, не упадет ли маска от моего прикосновения, открывая ужасающее в своей невообразимости Иное. Углы кухни напугали меня до безумия, когда я почувствовала, что это открытые двери, которые нельзя закрыть на обычный замок. Порыв холодного ветра, прилетевший неведомо откуда, ударил мне в лицо, и я ощутила, как меня навылет пронзают хищные взгляды холодных глаз, чуждых настолько, что само понятие «нечеловеческий» по отношению к ним звучало бы неубедительно. Не в силах удержаться в ненадежном вещественном мире, я зависла над бездной, что холодно взирала сквозь меня.

Потом меня отпустило. Подогрела чай, сжевала каких-то фруктов из холодильника и завалилась спать. И никаких запредельных кошмаров мне не приснилось.

Дальше была напряженная работа. Некоторые моменты были трудны для понимания из-за того, что представления автора о латыни резко расходились с моими. Я уже не говорю о таких мелочах, как нечитабельный почерк.

С началом очередного семестра я стала донимать вопросами преподавателей. Конечно, мне даже в голову не приходило показывать кому-нибудь книгу, хотя иной раз очень сложно было скрыть оккультную природу моих изысканий. Пришлось изобрести легенду, что я для собственного удовольствия перевожу Томаса Воэна, на толстенный сборник которого я нечаянно наткнулась в «Иностранке».

Примерно к ноябрю я уже могла при помощи прочитанного предпринять кое-какие действия, но предпочитала не браться за серьезную работу, пока не проясню все темные места.

Как-то вечером мы с дамой, которая когда-то вела латынь у нашей группы, сидели на кафедре и обсуждали длинный список экзотического средневекового зверья. При этом я еще листала «Ab bestis», которому самое место было в зале редких книг крупной библиотеки. Этот бестиарий я с риском для жизни вытащила с нижней полки книжного шкафа, к которой подобраться можно было только передвинув половину мебели в комнате. Кстати, тут есть и про драконов. Нашу латинистку почему-то интересовали драконы. Так, охотник неких Старейших. Ага, всегда настигает свою дичь, никогда не оставляет следов. Любопытно…

Что-то зашевелилось в памяти, что-то беспокоящее… Нет, не помню. Ну и ладно.

К апрелю я закончила перевод первой части книги, автор которой был, судя по языку, современником Томаса Мэлори. Я воспользовалась некоторыми рекомендациями неизвестного исследователя. Это работает!!!

Впереди уже вырисовывался отъезд в Бостон на учебу, сразу же возникла масса каких-то проблем. Да и книгу нужно было оцифровать. Как-то я не уверена, что мне удастся провезти ее через границу туда и обратно. Все время до отъезда я чувствовала на себе чей-то неотступный взгляд. И мне это совсем не нравилось.

Бостонская университетская публика – это нечто потрясающее. Уже на третий день после моего приезда одна из соседок с таинственным видом сообщила, что она ведьма, практикует уикку, и каждое полнолуние она с другими такими же очень весело проводит время, и не хочу ли я присоединиться. При этом пыталась мне всучить «Женский путь инициации» Сильвии Переры. Спасибо, читала. Больше не хочу. Из любопытства я даже сходила раз на их сборище. В общем, не будем о грустном. Библиотеки просто шикарные. Я добила оставшиеся части, попутно набрав лингвистического материала, как минимум, на дипломную работу. А в свободное от собственных исследований время я как-то ухитрялась даже посещать занятия в университете.

Так, теперь осталось получить посвящение и можно предпринимать нечто серьезное. Операции с Вратами я думаю начать уже в Москве, когда вернусь, а вот посвящение лучше получить здесь. Тем более, что в Москве настоящего ковена не найти.

Две недели я провалялась в больнице после того, как прошла «посвящение в ведьму» в одном из университетских кружков. Конечно, не в той компании юных бездельниц, в которую меня пригласили сразу после приезда. Эти меня сторонятся. И молока мне теперь, похоже, не пить – скисает, стоит мне до стакана дотронуться. Подумаешь! Терпеть не могу молоко.

У меня накопилось уже довольно много заметок. Возможно, чуть попозже, когда я установлю контакт со Стражем Порога и отворю Врата, я напишу свое дополнение и подошью его к древней книге. Интересно, кто был тот первый автор, писавший на латыни с примесью среднеанглийского. При случае нужно будет выяснить. Если повезет – еще и пообщаться с ним. А с кем еще прикажете общаться? В Штатах «избранных» не так, чтобы много, а я скоро вернусь в Россию, где их и того меньше. Интересно, изменится ли Внешний план после возвращения Древних? Постепенно должен, наверное. В Москве придется работать втрое больше. Нужны помощники. На первых порах подойдет и квартира матери, а потом надо будет искать еще и место для работы.

А потом я вернулась в дом на тихой улочке около метро «Красносельская», где рядом была спасительная для страдальцев клиника стоматологической неотложки, пока не переехала куда-то в район Шаболовки. Там, в моей комнате с эркером, лежала Книга. Я перелистывала ее, как давно знакомый учебник, я легко могла найти любой нужный мне отрывок и разобрать любой почерк. А, вот опять упоминание о взгляде бездны в последней, французской части. Странно. В последнее время я тоже ощущаю на себе этот неотступный взгляд. Надо будет впредь быть повнимательнее в ритуалах изгнания.

Все очень плохо. Взгляд преследует меня даже во сне и к Древним он не имеет отношения. Придется предпринять серьезное расследование, а у меня и так времени не хватает.

Ну спасибо, старина Гесснер, удружил! Захожу в букинистический магазин, один из моих любимых, на улице Качалова. На видном месте стоит «Historia Animalis». Открываю. Читаю:

«Истинный дракон таится среди людей, неотличимый (от тех, кого) жертва видит каждый день. В свой срок он вонзит (в нее) свои когти.» Так что, на меня охотится Истинный Дракон? Вот уж не ожидала.

У голландского автора были советы по защите от враждебных созданий Воздуха. Я им последовала без промедления, хотя от некоторых ритуалов выли собаки по всей округе, а один раз с безоблачного неба ударила молния.

И все-таки за мной охотятся. И я удваиваю свою защиту. Я знаю этого охотника. Я знаю, как выглядит его маска, что помогает ему неузнанным бродить среди людей. Из синих сумерек он смотрит недобрыми желтыми глазами. И мои стражи умолкают и падают, обездвиженные его взором. Но сумерки сгущаются и взор меркнет, даря надежду, что мое время еще не пришло.

Возможно, его прошлые жертвы были неосторожны или неподготовлены. А я знаю, как он придет, и готова к встрече с ним. Правда, Гесснер пишет, что Истинный Дракон всегда настигает жертвы. И никому не дано избежать его когтей.

 

Мать нашла ее в комнате с эркером, на полу в шаге от открытого окна. Блокнот со странными записями об Охотнике и страхах ничуть следствию не помог. Нашли того знакомого убитой, который рассуждал о драконах. В указанное время он пил чай в компании супружеской четы адвокатов, что подтверждается и показаниями консьержки в их подъезде. Так что в этом деле он был явно не при чем, несмотря на весьма подходящую квалификацию снайпера больших дистанций.

 

 

ПОЛНОЛУНИЕ. Летняя акварель.

Всего-то и дел – дойти от метро «Октябрьская-радиальная» до стеклянных дверей с надписью «Комбеллга». Подняться на лифте, купить карточку, расплатиться и… Все.

Всего-то и дел – перейти улицу у светофора, по диагонали, мимо памятника Ленину, пересечь площадь и нырнуть в переход. Ничего сложного. Ничего невыполнимого.

У памятника толпа. Мальчишки, девчонки, девушки, парни…Кто в байкерской амуниции, кто в драной хиповской джинсе. Строгий костюм и одежда в стиле фэнтези.

Беседуют друг с другом, уступают дорогу. А каждый шаг – как скввозь мерцающую воду. Улыбчивые открытые лица. Смех. Кто-то пьет пиво, кто-то бурно, размахивая руками, рассказывает что-то. А сверху – летнее солнце в белом от жара небе. И с беззвучным грохотом свет волной рушится вниз.

И этот свет… словно растворитель, он проливается на лица. И видится небывалое. Стекают не лица – личины, обнажая леденящие душу рожи – косматые, пучеглазые, гримасы мрака, что прячется за человеческими лицами.

Бородавчатая кожа, когтистые лапы, пасти полные острых, как шилья, зубов, горящие беспощадным огнем глаза.

В толпе редкие испуганные человеческие лица. Расширенные в ужасе глаза, вскинутые в напрасной попытке защититься руки. Разинутые в беззвучном крике рты. И к ним уже тянутся алчущие клыки и кривые когти, чтобы разрывать и терзать.

Рушащийся свет смывает тонкую пленку привычной реальности с порожденного предначальным ужасом. И воздух становится вязким и густым, и солнце – тусклой звездой. И остается идти, продираясь сквозь серую хмарь, не останавливаясь, идти…

 

Инвалид.*

– Вы говорите загадками, милорд… Простите, кто вы?

– Смерть.

– Смерть? Но чья, позвольте…

– Это нам и предстоит выяснить…

А. Бессонов «Маска власти».

Полковник был большая сука

Он пасовал при трех тузах…

Из преферансных присловий.

 

 

Совершенно Секретно.

Документ XIV-127 дх.

Число экземпляров – 1(один), копированию и тиражированию не подлежит.

 

 

Запись от 29.01.2003.

 

Город – живое существо. Этот факт очевиден, и доказательств на эмпирическом уровне не требует.

Идем дальше.

Всякому живому существу необходима иммунная система. Логично?

Логично.

Основой иммунной системы высокоорганизованной жизнеформы являются клетки крови – эритроциты. Логично?

Логично.

Следовательно, раз город – живое существо, обладающее иммунитетом и иммунной системой, то роль эритроцитов должны исполнять кто?

 

 

* Инвалид (устар.) – ветеран.
Правильно. Люди. И люди эти складываются в систему. Эдакую…Службу Безопасности. Термин не хуже прочих. А где служба – там и дела, и звания…

Только все это мелочи. Чины и «ленточки» ощутимой прибавки к зарплате не приносят. И ответственности не прибавляют. Как прибавить что-то к тому, чего и так – хоть отбавляй?

Разумеется, организм должен сам себя регулировать. И сам «устаканивать» свои внутренние процессы. Но… Иногда вопьется пониже спины какая-то заноза… И никак ее не выпихнуть. Тут-то и появляется «мотовзвод огнестрельного сочувствия». Быстро, тихо, чисто.

По-английски, кстати, это звучит лучше, да. «quick, quite, clear». А потом – «заходи – не бойся, выходи – не плачь». Работа такая.

(пауза)

Собственно, Полковник – это я. Любить не прошу, жаловаться – некому. Да и без толку. Еще обидится кто… И вот что я вам скажу – не надо дергать меня за усы. И усы у меня для другого… и вы – не Маугли. Золотое правило: «Грешишь – греши, но не попадайся. А попался – не дергайся». Не поможет. Никому.

А за примером далеко ходить не надо. Пример, он прямо тут, под носом крутится. Была тут одна… гм-м… ведьма. Натуральная – за десять шагов молоко сквашивала. А толку?.. Только и осталось от нее, что рабочий отчет, да пара фотографий в архиве. И никто ничего не знает. Даже я – я в это время чай пил. У друга.

А что? Так и надо. И никакой тебе патетики, никаких иллюзий. Как там Жеглов говорил? «Вор должен сидеть в тюрьме!» Но я – не Жеглов. Он-то всего лишь капитан… Да и с ворами я дел не имею. На воров, знаете ли, милиции достаточно.

К сожалению, рабочие будни нашей «Конторы» (SD Ink, если кому интересно) – это всяческая залетная погань. Ну и местные «продукты», что молодежи нынешней не по зубам. Вроде той же… гм-м… ведьмы. Они ее, кстати, только на похоронах и заметили. И надо отдать им должное – абсолютно ничего не поняли. Как говорится, «помер Максим, ну и хер бы с ним».

А с другой стороны – мне их «спасибо» - без надобности. Его ни на хлеб не намажешь, ни в карман не пихнешь.

Кстати! Тут это «молодежь» про нас услышала. Не иначе – Руди опять перестарался. Или у него в свите «паразит зачавкал». Разумеется, тут же все перепутали нас с той «конторой», что на Лубянке. А она, кстати, не «контора», а «Фирма». Городской интеллигентский сленг времен застоя учить надо было! Ну, узнали, и давай нас бояться. В конспирацию играть.

Пусть их. Это все внутренние процессы организма. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на водку не просило. Пока эти «деточки» свою романтику розовую по столу размазывают, у нас своих дел хватало. А под ногами – в кои-то веки! – никто не путается.

Тогда как раз с «потеряшками» занимались. В основном, конечно, коллега мой и старый друг. А я так… гулял рядышком. Для страховки. Вот мне только кусок шкуры того «хипа» и достался. А зеленую шляпу Граф домой к себе заволок. Так оно и бывает – кому шляпу на полочку, а кому только наволочку на думку. Впрочем, получилось очень даже ничего. Старая-то истерлась. Еще бы – она с Олимпиады на думке была. За двадцать-то лет могла и протереться. Осталась пара лоскутков… и все.

Вообще, трофеи собирать – дело полезное. Есть на чем новое поколение дрессировать. Да-да! Именно дрессировать. А не «учить», как это нынче принято. Потому как вся эта учеба – это все суета и томление духа. А мне их тонкая душевная организация без надобности. Мне дело нужно. А те, кого учили – ни черта не видят, не слышат… И думают как-то криво… Поперек, что ли? Хотя… И среди них изредка попадаются отдельные экземпляры, с которыми можно дело иметь. Хотя и с большим трудом: пока они сообразят, что произошло, мы в «Конторе» это дело уже обмыть успеем. И переругаться из-за трофеев.

И сотрудничать с ними – целая проблема. В смысле - как с равными. Вечно – то что-то не так поймут, то до ума не доведут дело. Кое-кто из наших – из тех, что постарше – вообще уверен, что от этих может быть только одна польза: «кто-то должен умирать за Родину». И все было бы хорошо, если бы не одно «но».

Работать может стать попросту некому. Если все станут романтические сопли лить в стиле японских мультиков «анимэ», кто останется в лавке? Мы – не вечны. И на подготовку нормального, приличного оперативника-СБшника уходят ГОДЫ! Десять лет нужно, чтобы из средненького, но талантливого (иначе нельзя) колдунишки городского сделать то, что нужно. А людей – нет.

Хоть давай объявление в МК. Что-то вроде: «Организации требуются молодые чародеи, готовые трудиться за редкое «спасибо» и никакую оплату. Рискованные приключения и похороны за счет фирмы гарантированы».

Тем более, что тут еще одно дело, похоже, наклевывалось. А еще одно – так и тянется, как резиновое вот уже какой год.

То, что «тянется», конечно, не более, чем небольшое отклонение от нормы. Оно бы даже меня не заинтересовало, если б очередная «нездешняя» дрянь не попыталась организовать себе нечто вроде аватары. Но глупого парня убрали – закоротили мозги и отослали отдыхать в «пятнашку». А что дрянь вьетнамская теперь в Неглинке загнездилась… Да пусть ее! Это все уже легко, и вообще – не мое дело.

Я бы, честно говоря, и на остолопа этого рукой махнул. Но в свете победы открывающих на якобы Ролевой Игре «Ночь в тоскливом октябре», приходится чаще коситься на то, что в Москву полезло. А лезет, надо сказать, порядком. И прятаться оно научилось за годы побед закрывающих. Про их – Древних Богов – аколитов и адептов я вообще промолчу лучше – сплошное расстройство. А то и расчетверение.

Но и это все – детские забавы. Охота играть в шпионов – ради Бога! Я-то уже наигрался. Ну что поделать, если некоторые – редкие, слава Богу! – события вызывают у меня ощущение укола раскаленным шилом в зад. А зад у меня костлявый и вообще родной – не на помойке найденный и запчастями не обеспеченный. Так что на уколы реагирует болезненно.

Настоящая проблема – это когда дел – выше крыши. А вот рук, чтобы с ними управиться не хватает. Ну. Что я могу поделать, если по статистике из десяти человек, начавших заниматься чем же, чем «SD Ink», восемь через пять лет переселяются на кладбище. И оттуда их почему-то никаким калачом не выманить.

Да и сама по себе работа крайне неблагодарная. Одна девица как-то чуть с ума меня не свела, доказывая, что меня не существует. Обстоятельно так, убедительно. С апломбом двадцатилетней студентки-всезнайки. Потом, правда, убедилась, что ошибалась… И что от нее осталось? Так… Таракан рысистый. В смысле – скарабей, которого она где-то там, за кордоном купила.

Словом, даже на трофеи толком рассчитывать не приходится. А тут еще «рубеж веков», мать его через тридцать три ноги налево! Опять развелось всяческих мистиков, энергетов, спиритуалистов… Да что далеко ходить! Недавно приятель заезжал, так он рассказывал, что зашел как-то зимой в подвал. Известное дело – отлить приспичило, а не на морозе же это делать.

Зашел, забрался в угол, где потемнее… А тут сатанисты. Его не заметили, принялись свои пентаграммы чертить, свечки расставлять… Начертили, расставили, и ну Козла звать. Со свечами и молитвами. А приятелю моему все это наскучило, да и идти надо было. А эти «пилидурки в балахонах» мешают. Словом, ждал он, ждал. И решил выйти, пока они свое «Приди, Ньярланхотеп!» вопили. Выходит он из тени. А его спрашивают – ты, мол, откуда? «Оттуда!» - отвечает он, и назад показывает. А за спиной у него бетонная стена. Глухая. Ох, и ломанулись эти сатанисты из подвала!..

Но если б дело было только в сатанистах. А то нежелание мозгами шевелить приобрело какие-то катастрофические масштабы. И вообще – нелюбопытный стал народ нынче. Взять ту же нашу «утечку», которую этот трупорез Шуманаускас учинил. Нормальные люди решили бы проверить. Или хотя бы подумали бы, что будь и в самом деле «Фирма» виновата… А списки на самом деле – «егерские», как они выражаются… То все было бы, как у Шарапова. «Приехало бы пара взводиков с автоматами, покрошила бы всех в мелкий винегрет». А списали бы все, как всегда, на «разборки криминальных группировок».

Одно слово – детсад. Младшая группа. А то и вовсе – ясельная. На цыган, вот, ополчились. Дракон им Шварцевский кланялся. А цыгане (в основном, кстати, молдаване) тоже полезны. Стимулируют умственную активность «клиентов» путем облегчения их бумажников. Так что все выяснения с ними отношений – это от безделья.

(пауза)

Если совсем нечем заняться – шли бы утихомиривать московских призраков. Тоже развлечение, а пользы побольше. Не хотите? Могу понять…

Кста-ати! Ходят слухи, будто под тем местом, где Сухарева башня стояла, прячется книга, которую сам Сатана написал. Оригинал «Ars Thaumathurgia». Ну… Это, конечно, может быть, а может и не быть… но есть и еще одна мифическая книга. «Девять врат в царство призраков» Аристи ди Торкиа. А сколько в Москве, извините, вокзалов? А? Э-э…

 

Эта игра в «Октябрь», надо сказать, здорово мне кровь попортила. Тут уж никуда не деться – закон природы. Москва и так – если ее хранителям верить – проходной двор. А еще это! Вроде бы – дурь полная, но… есть несколько моментов. Ну, вышло так, что в ходе игры ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отворили Врата. И во всю эту кашу с московскими энергетами влились хлопоты с Древними. А с этими, говорят, только Богам Седой Старины и совладать. Ну… Могли или нет, а дело ощутимо запахло керосином. Или чем оно там пахнет в такой ситуации? В любом случае, этот запах еще никогда ничего хорошего не предвещал.

И вообще, скажу вам по секрету, у меня иногда возникает желание разнести весь этот клоповник в мелкую дребезгу. «На куски, на клочочки, на тряпочки!» возможно, сделать это будет непросто… зато интересно! Тоже возможность отвлечься от обыденной текучки. А то она в последнее время что-то заедать стала. Чувствуешь себя каким-то блохоискателем. Уже приходится иметь дело с кражами из частных(!) коллекций. Хотя, казалось бы, кого вообще может заинтересовать перемещение полудюжины радужно-перламутровых хреновин?

Но Граф Мелкий твердит, что это важно. И что его «подопечные» от этой новости аж приседают. Он у нас по «живым» авто специализируется. «Техник-ветеринар», так сказать. Тоже занятие, если ничего другого не умеешь. Он умеет, конечно, но в основном – по женской части. Новое воплощение Квазимодо. То есть, извините, Казановы. Это я оговорился. Хотя внешность у него… гм-… определяющая. Но вся эта молодежь на подобное летит, как мухи. Девки на него гроздями вешаются!

Но пусть его! И от Мелкого бывает своя польза. По принципу «ночной кукушки». Ибо его бабы чего только не метут, когда расслабятся и перестанут подвывать от восторга. Тем более, что и оперативник из него тоже не худший. Где-то у меня и от его добычи кусочек на память хранится. Я его, правда, на всякий случай пометил значком биологической опасности. Уж мне этот Мелкий с его «шуточками»! Еще пострадает кто – учитывая пристрастия «автора» трофея. И его… гм… везения. Да. На него суккуб напала.

А результат?

Мелкий того суккуба «употребил». Потом месяц ходил, как потерянный. «Такой – говорит – бабы у меня еще не было». А глаза при этом – как у сексуально озабоченного спаниеля.

Шкурой он свой диван обтянул. А ихор – раздал по коллегам. Мол, пригодится еще! Умник косоглазый! Но шутки – шутками, а на Новой площади стало поспокойнее. Даже кое-кто из шлюх там появился снова. Из тех, что посмелее. Так что польза от его действий имеется. Хотя и своеобразная. И вообще – сгорит Мелкий на работе. Где тогда взять нового такого «техника-ветеринара» широкого профиля?

Кстати, коньяк у меня закончился. И в бутылке на столе – тоже. Так что мне уже действительно пора. Дело зовет визгливым голосом. Кто-то ведь и думать тоже должен. Да и само дело, увы, не сделается. Словом, до свидания. Скорого или нет – это зависит от вас самих.

 

(Конец записи.)