Характеристика источника и историографии

Доклад по Истории Средних веков на тему «Столкновение конкистадоров и индейцев по «Истории Индий» Бартоломе де Лас Касаса»

 

Доклад студентки II курса группы 2021

Желамской Елены

 

Руководитель семинара:

К.и.н. Ведюшкин В.А.

 

Москва, 2013 г.

Содержание

1. Введение………………………………………………………….3

2. Характеристика источника и историографии………………...13

3. Великий испанский гуманист Бартоломе де Лас Касас……...23

4. Столкновение индейцев и конкистадоров в глазах Лас Касаса……………………………………………………………34

5. Заключение……………………………………………………...44

6. Список использованной литературы………………………….49

 

 

Введение

«12 октября 1492 г. жители острова Гуанахани увидели немыслимое: к берегу приближались странные гигантские существа. Они были крылаты, чем-то напоминали лодки, но шли своим ходом, без весел и гребцов. Более того, от них самих отплыли лодки, а с них сошли на сушу другие странные существа: они очень похожи на людей, но у них нечеловеческая белая кожа, а волосы растут и на подбородке, и на щеках. Скорее всего, это боги. Но какие? Что принесли они: добро или зло?»[1]

Так произошло одно из величайших событий в истории человечества: встреча двух миров – открытие Америки. Человечество продолжает повторять вопрос, возникший у индейцев уже более 500 лет назад: добро или зло принесло это событие? И до сих пор ответы на него неоднозначны.

Первая встреча поразила воображение Колумба: «Невозможно поверить, что человек может где-нибудь еще увидеть таких добросердечных и открытых людей, готовых отдать христианам все, что имеют», людей, которые, «когда их просят, дают все с превеликой охотой, так что кажется, что, прося их о чем-либо, ты оказываешь им огромную милость». Нравы этих нагих, чистых и простодушных мужчин и женщин произвели громадное впечатление на адмирала, и тем не менее он очень скоро начал строить крепость во владениях правителя Гуаканагари, человека «великого милосердия, человечности и доблести», который при первой неудаче, которую потерпел адмирал у берегов Эспаньолы, помог снять с мели его судно, быстро разгрузить его и сберечь все вещи, что заставило Колумба написать в письме королям: «Заверяю Ваши высочества, что ни в какой части Кастилии нельзя было бы столь надежно сохранить все вещи, вплоть до последнего шнурка…так что думаю, в мире нет лучших людей и лучшей земли». Он писал, что «наш господь явил нам большую милость в том, что судно село там на мель… [потому что] это было не несчастьем, а великой удачей».[2]

Тем не менее, первое соприкосновение встретившихся пятьсот лет назад в западном полушарии человеческих миров очень быстро превратилось, как известно, в открытое жестокое столкновение. Оно вылилось впоследствии в длительное противостояние доколумбовых культур и европейской цивилизации. Подобное противостояние стало исторически первым типом их устойчивого взаимодействия.

Характер этого взаимодействия был обусловлен гигантским разрывом в уровнях развития между испанским и индейскими мирами. Вступили в контакт общества, пребывавшие в различном историческом времени: позднефеодальное общество Европы, в котором начинался генезис капитализма, и социальные системы, находившиеся либо на стадии первобытности, либо на переходе к классовому обществу, либо «стадиально равные» древним Шумеру и Египту.

Зачинателями великих морских экспедиций, которые столь быстро привели к революционному перевороту в экономике Европы и в воззрениях европейцев на облик планеты, оказались Испания и Португалия, чья роль в мировой истории была до той поры сравнительно скромна. Случилось так, что именно эти страны, народы которых только что проявили удивительное, достойное преклонения упорство и мужество в долгой борьбе с чужеземцами – арабскими завоевателями, выступили теперь застрельщиками колониального разбоя.[3]

Конкисту нередко сравнивают с крестовыми походами и даже называют последним крестовым походом в истории. Основания для этого имеются, так как оба предприятия носили религиозный и одновременно завоевательный характер. Однако между этими явлениями есть существенная разница – в отношении к неверным: крестоносцы провозглашали своей задачей изгнание мусульман из Святой Земли и освобождение Гроба Господня, а вовсе не обращение неверных; в идеологии конкисты на первый план выдвигалась идея христианизации, а понятия «изгнание» и «освобождение» применялись лишь в чисто религиозном смысле (освобождении из под власти дьявола). И на обращение индейцев в католичество испанская корона и церковь не жалели ни людей, ни сил, ни средств[4].

Ядро конкистадоров составляли идальго, оставшиеся не у дел после завершения борьбы с маврами, в каждом отряде рядом с солдатами шли священники и монахи различных католических орденов – идеологи завоевания. Римское папство, высшая правовая инстанция католического мира, формально выступало верховным властителем, передавшим Испании новооткрытые земли как божественный дар за героическую борьбу с неверными; папа Александр VI устанавливал географические границы владений Испании и Португалии и благословлял в булле «Интер цетера» (1493 г.) на покорение неведомых народов с религиозно-цивилизаторской миссией «обратить их в католическую веру»[5].

Идея христианизации, ставшая основой официальной идеологии конкисты, была связана с изначальными универсальными и космополитическими претензиями Римской церкви. Коррелятом ее в сфере государственно-политической была идея всемирной католической монархии во главе с Испанией, она освящала интересы короны в Новом Свете. Другим, уже неофициальным, но не менее важным компонентом идеологии конкисты были частные интересы конкистадоров, которые порождались и поддерживались политикой испанского абсолютизма. Корона рассматривала новые земли как свою собственность, но, оговаривая свои твердые доходы, устранялась от финансирования дорогостоящих экспедиций и предоставляла руководителям отрядов соответствующие юридические полномочия на их открытие, покорение и заселение. С этим обстоятельством, превратившим завоевание Америки во многом в частную инициативу, были связаны особенности «духовного климата» конкисты, который определялся огромным разрывом между официальными идеями и реальностью[6].

Конкиста была организована таким образом, что предоставляла конкистадорам максимальную свободу инициативы и одновременно учитывала интересы короны. Конкистадорами становились люди, которых ничто не держало на родине, которые на свой страх и риск отваживались на поездку в неведомые земли. Никто из них не знал, что их ждет, и вернутся ли они когда-нибудь обратно, смогут ли они найти источник обогащения. Но тем не менее многие молодые испанцы закладывали все свое имущество и отправлялись в путешествие, так как жажда приключений, открытий и наживы были выше страхов и неуверенности. Итогом этого стало открытие и завоевание Америки.

Немного найдется крупных исторических событий, которые на протяжении веков подвергались бы столь разноречивым тенденциозным оценкам, как испанское завоевание Америки. Вот уже 500 лет личности и деяния конкистадоров и конкиста в целом оцениваются с полярно противоположных точек зрения: от безудержного восхваления до яростного осуждения. Каждый миф порождал новые, каждое предзаданное положение притягивало к себе иные и столь же необъективные, игнорирование одного заставляло закрывать глаза на прочие. Так вокруг конкисты сложились две целостные, противостоящие друг другу концепции: оправдательная и обвинительная, названные «розовой» и «черной» легендами[7].

Эти легенды оказались на редкость живучи – возможно, потому, что обе являются сверстницами конкисты и родились как непосредственный отклик на испанское завоевание Америки. «Розовая» и «черная» легенды стали зеркалом, где отразились и пограничный характер эпохи, и двойственность конкисты, сочетавшей разрушение с созиданием, и противоречивый духовный облик конкистадоров. Чтобы поддержать одну или другую легенду, достаточно просто обратиться к документам конкисты, но используя их выборочно. К тому же среди хронистов, историографов конкисты, имелись и защитники, и противники испанских завоевателей[8].

«Розовая» легенда укоренилась прежде всего в Испании. Это вполне объяснимо. Конкистадоры действовали во имя государства и от лица государства; поэтому оценка испанского завоевания Америки – это оценка исторической роли Испании. Апологеты конкисты представляют испанское завоевания Америки исторической закономерностью и прогрессивным явлением – хотя бы потому, что Испания включила ранее изолированные народы в орбиту европейской цивилизации. Испанцы открыли новую эпоху в истории Нового времени, и они же обосновали колониальную идеологию, которая была взята на вооружение другими европейскими державами. Оправдатели конкисты представляют завоевание Америки прежде всего и преимущественно созиданием, в результате чего возникли новые города, государства, новые этносы и культуры. Они не учитывают при этом, какой ценой обошелся этот прогресс: ведь в ходе испанского завоевания, в войнах, от занесенных европейцами болезней и от рабского труда погибли миллионы американских индейцев, а ценность уничтоженных автохтонных культур вообще не поддается исчислению, ибо не может быть выражена ни в каком эквиваленте[9].

Убежденность в цивилизаторской миссии испанцев в Америке проистекает из веры в поступательный ход истории, которая понимается исключительно как история европейская. В сущности, европоцентризм и составляет идейную основу «розовой» легенды. Он утверждает право «более цивилизованного» народа «цивилизовать» те, что стоят на низшей ступени развития. А родилась эта теория еще в Античности и была сформулирована Аристотелем в трактате «Политика» – на его авторитет и ссылаются в XVI веке испанские идеологи конкисты[10].

Родоначальником «черной» легенды стал Бартоломе де Лас Касас – испанский историк, публицист, общественный деятель, яркий представитель европейского гуманизма. Он выступил в защиту и индейцев и с осуждением жесткости конкисты, по его инициативе был принят ряд законов, ограничивших всевластие конкистадоров. Из исторических сочинений Лас Касаса наибольшую ценность представляет трехтомная «История Индий». В своей ревностной защите индейцев Лас Касас интерпретировал конкисту и ее вершителей очень однолинейно и тенденциозно. Он считал, что у конкисты одна-единственная цель – грабеж. Он исказил подлинный многосторонний облик конкистадора и свел всю мотивацию его деяний к жажде личного обогащения, а также дал образец того резкого публицистического тона при разговоре о конкисте, который позже был перенят его единомышленниками в Америке и в Европе[11].

«Черная» легенда игнорирует созидательный и многоаспектный характер конкисты, представляя ее лишь стихией жестокости и разрушения, характерно в этом смысл рожденное в преддверии 500-летнего юбилея открытия Америки понятие encubrimiento (сокрытие), противопоставленное понятию descubrimiento (открытие). Это противопоставление выражает идею того, что конкиста закрыла путь развития автохтонных цивилизаций и уничтожила американскую самобытность[12].

Крайние точки зрения на конкисту всегда были больше на виду. Однако далеко не все о конкисте писалось с пристрастных позиций: и в Испании, и в Латинской Америке, и в России, равно как и в других странах, находились те, кто старался придерживаться «золотой середины». Собственно, эти ученые и прозвали обозначенные концепции легендами. «Золотая середина» принимает аргументы обеих концепций, но речь идет не об их механическом совмещении или смешении, а об объективно-историческом подходе, когда конкиста рассматривается в контексте закономерностей эпохи как очень сложное, многосоставное явление, не подлежащее однозначным оценкам и определениям. При таком подходе и характеры испанских завоевателей Америки, детей необычной эпохи, оказываются намного богаче и сложнее заданных схем и равно далекими как от плоских, подчас карикатурных портретов жестоких и алчных «рыцарей наживы», так и от лакированных образов «рыцарей без страха и упрека». Любая попытка трезво взглянуть на характер этих людей неизменно выявляет глубокую противоречивость их сознания и морали[13]. В трудах сторонников «золотой середины» на переднем плане стоят факты и события, и авторы избегают оценок характеров и поступков.

Возможно, в какой-то степени появление конкистадоров принесло прогресс в Новый Свет, но кроме него есть еще личные жизни и судьбы, боль и страдания отдельного человека, а также судьбы целых народов и культур, раздавленных «объективным» ходом истории. Нельзя отделаться от вопросов: а нужно ли было народам Америки включаться в орбиту европейской цивилизации? Хотели они участвовать в созидании новых государств, этносов и культур? Их ведь об этом не спрашивали. Так по какому праву тогда вершилась конкиста? И какой ценой был обеспечен исторический процесс?

Будучи феодальным государством, Испания, естественно, привнесла феодальные отношения в Новый Свет. В американских колониях широко распространилась «энкомьенда» - форма феодального поместья. На основании королевского указа испанские завоеватели распределяли между собой значительную часть завоеванных территорий и проживающих на них индейцев. Индейцы, прикрепленные к земле, должны были работать на своих господ. Владелец земли обязан был заботиться об индейцах, опекать и просвещать их. Индейцы как бы поручались ему королем, поэтому он назывался «энкомьендеро» (дословно, «тот, кому поручено»). Но эти «заботы и опека» часто проявлялись в безудержной, большей частью ничем не регламентированной эксплуатацией, нередко приводившей к массовой гибели коренного населения[14].

Таким образом, феодально-колониальный строй в Америке с самого начала выступает не как импульс для быстрого подъема производительных сил, а как их тормоз. Уже одно это обстоятельство в значительной степени ограничивало прогрессивность нового общественного строя на континенте. К тому же известно, феодализм пришел в Америку далеко не мирным путем. Недаром освоение испанцами новых американских территорий было описано Лас Касасом в книге, метко и выразительно названной «Разрушение Индий». Испанцы действительно несли с собой колоссальное разрушение производительных силы – людей. Разрушению и уничтожению подверглись грандиозные системы орошения, средства связи и транспорта (дороги, моты, плавучие средства), города, селения, племена и народности. В ряде случаев производительные силы были доведены до такой степени упадка, что они не могли быть восстановлены на протяжении всего трехвекового господства испанской короны; в отдельных же случаях они не восстановлены и до наших дней[15].

Но нельзя оценивать конкистадоров только как людей алчных и жестоких. Об этом говорит А. Кофман в своей книге «Рыцари Нового Света», и В. Земсков в своей статье «Первооткрыватели Нового Света». Да, были и алчность, и жестокость, но наряду с этим и многое другое: величие открытия, борьба с природой, преодоления пространств, лишения, героизм и познание, любознательность и сочувствие[16].

Также следует принимать во внимание то, каким шоком для сознания европейцев были отсутствие одежды, культовый каннибализм, первобытный промискуитет, если говорить о племенах, находившихся на низшей стадии развития; многое было неприемлемо и в обычаях индейцев, представлявших развитые общества, - массовые человеческие жертвоприношения, идолопоклонничество и так далее. В итоге первый вопрос, который было необходимо решать испанцам того времени, состоял в следующем: индейцы – люди или не люди, разумные или неразумные, кто из них к какой стадии человечности относится, кто к дикарям, кто к варварам. Все это важно учитывать при формировании духовного облика конкистадора.

Целью же нашей работы будет изучение творчества одного из великих гуманистов, о котором мы уже упоминали выше, Бартоломе де Лас Касаса. А конкретнее, наша задача будет состоять в том, чтобы проанализировать одно из его ярчайших произведений «История Индий», посмотреть, как сам испанский священник видел конкисту, его отношение к ней, а также оценить его вклад в развитие представлений об этом знаменательном событии в истории человечества.

Также следует сразу отметить, что Индиями в то время называли все те территории, которые были открыты в Новом Свете Христофором Колумбом, а также его последователями. Такое название родилось в связи с тем, что первоначальной и главной целью путешественников был поиск морского пути в Индию на запад, да и сам Колумб был уверен, что открыл ее.

 

Характеристика источника и историографии.

Среди подлинных свидетельств поразительного по своей насыщенности героического и жестокого XVI века – века открытия и завоевания Нового Света, нет более ярких и значимых, чем так называемые американские хроники. К ним относятся произведения испанских первооткрывателей Нового Света, священников, а также людей, которые оценивали происходящие события в своих трудах, не выезжая за пределы Испании. К этим хроникам относится и «История Индии» Бартоломе де Лас Касаса, которая и станет главным источником, на котором будет основана наша работа.

«История Индий» («Historia de las Indias», первое издание - 1875-1876 гг.) – произведение, в котором сошлись все стороны дарования Бартоломе де Лас Касаса как историка, публициста, писателя.

Идейные противники Лас Касаса отрицали значение «Истории Индий» как исторического труда, однако у серьезных исследователей таких сомнений сегодня не возникает. «История Индий» - это собственно историческое сочинение, но отмеченное всеми типичными для американских хроник XVI в. чертами жанрового и стилистического синкретизма. В тоже время важная особенность «Истории Индий», связанная с неукротимым темпераментом и цельностью исканий Лас Касаса, состоит в ее ярко выраженной полемической природе. «История Индий» была еще одним и, видимо, самым важным для Лас Касаса аргументом в споре всей его жизни по отношению к конкисте[17]. «История Индий» была написана в полемике с апологетами конкисты, и прежде всего с главным хронистом Индий Гонсало Фернандесом Овьедо-и-Вальдесом[18].

Лас Касас был самым подготовленным из всех испанских хронистов к созданию подлинной истории конкисты. В отличие от Овьедо, пользовавшегося непроверенными донесениями конкистадоров, которые он получал в качестве главного хрониста Индии, Лас Касас был крайне строг в отборе источников. Основными источниками Лас Касаса были личные впечатления (наблюдения на Эспаньоле, Кубе, Ямайке, в Мексике, Гватемале, Никарагуа, Венесуэле), свидетельства участников открытий и конкисты, знакомых ему лично (он был знаком с сыновьями и братьями Колумба, со многими руководителями конкисты, среди которых Алонсо де Охеда и Понсе де Леон, Кортес и Диего Веласкес и многие другие); архивы «Библиотеки коломбиана», созданной в Севилье сыном первооткрывателя историком Э. Колоном; архивы Совета Индий; сочинения и записки первых историков и наблюдателей, как Педро Мартир, Америго Веспуччи, Нобрега (в части, касающейся Бразилии); наконец, сообщения и сочинения монахов, которые в отличие от донесений конкистадоров содержали критическую интерпретацию событий[19].

Строгий обор и обилие материала превратили «Историю Индий» в едва ли не самый достоверный с фактической стороны источник сведений о раннем периоде конкисты. Три книги его труда охватывали события с открытия Нового Света до 1520 г., а заключительные слова последней указывали на намерение продолжить повествование, что осуществить ему не удалось[20].

Основную задачу труда Лас Касас излагал в «Прологе», написанном в год полемики с Сепульведой, и его неизменные позиции в индейском вопросе были высказаны здесь с ясностью завещательного текста: конкиста, совершенная вопреки главной цели присутствия Испании в Новом Свете, состоящей в христианизации индейцев, является преступлением против «естественного, божественного и человеческого законов» и попранием «достоинства разумных существ»[21].

Первую книгу Лас Касас начинал с самого начала – с открытия, исходя из провиденциальной идеи божественного дара Америки человечеству как своего рода прообраза идеального христианского мира[22], который воплотился бы наяву, если бы осуществились цели христианизации «природных» христиан-индейцев. Соответственно Колумб рассматривался как божественный избранник, а его «Дневник» - как документ, освещенный светом провидения[23]. Здесь сюжет открытия и завоевания Нового Света предстает как история грехопадения, как крушение земного рая, уничтоженного европейцами.

Во второй книге, охватывающей период с 1501 по 1510 г. (когда и сам Лас Касас приехал на Эспаньолу), основное место занимала уже собственно конкиста, о которой рассказывалось в хронологическом порядке (деятельность второго адмирала – сына первооткрывателя Диего Колона, колонизация Антильских островов и континентальных районов под руководством Алонсо де Охеды, Понсе де Леона, Овандо, Васко Нуньеса де Бальбоа и др.). Концептуальной основой изображения конфликта встретившихся миров было противостояние индейского мира социально-природной гармонии и алчных испанцев, поправших божественные цели открытия[24].

Однако в глубине понимания социального смысла конкисты и побуждений конкистадоров, в остроте критики Лас Касас не имел себе равных.

С ясным пониманием глубинного содержания исторического конфликта, вопиющего разрыва между официальной идеологией экспансии (цели христианизации) и реальностью связан у Лас Касаса самый метод изображения конкистадоров. Если апологеты имперской Испании героизировали завоевателей, изображая их в роли рыцарей крестоносцев, то Лас Касас последовательно и неумолимо дегероизировал конкистадора, обнаруживая под его доспехами «рыцаря наживы». Его излюбленный прием состоял в том, чтобы, перечислив некоторые положительные черты того или иного персонажа, затем саркастически указать на его низменную алчность, едкой и злой иронией выявить за официальной маской подлинную сущность человека и его дел[25]. В таком ключе, например, изображены Кортес и «апостольское вступление» его «святой братии» в Мексику, где они проповедают Евангелие с помощью меча и огня.

Иной эмоционально-образный полюс образует в описаниях Лас Касаса мир «природных» христиан – индейцев, которые либо выступают в роли беззащитных жертв, либо ведут против испанцев справедливую войну. Дегероизируя конкистадоров – «людей с сердцами животных», Лас Касас одновременно облагораживает и героизирует жертв разбоя. Всякую попытку индейцев, всякую редкую победу Лас Касас сопровождает замечаниями о справедливости их борьбы, а гибель испанцев каждый раз – повод для злорадного комментария о неотвратимости божьего наказания.

Третья книга «Истории Индий» занимает особое место, т.к. в повествование входил автобиографический пласт и в сюжете появлялся новый герой – клирик Лас Касас, которого автор вводил в панораму истории в объективно-отстраненной манере средневековых летописцев[26]. Ничего не скрывая, Лас Касас рассказывал о своем участии в конкисте, в угнетении индейцев на рудниках и на сельскохозяйственных работах.

Противники Лас Касаса обвиняли его в том, что он, преувеличив масштаб ущерба, нанесенного конкистадорами коренному населению Америки, их жестокость, положил начало так называемой «черной легенде» об Испании[27].

Первым, кто после смерти Лас Касаса обратился к «Истории Индий». Причем в целях, враждебных ее автору, был назначенный в 1596 г. главным хронистом Индий Антонио де Эррера и Тордесильяс. Выполняя требования короны нейтрализовать уже беспокоившую ее «черную легенду» о роли Испании и Америки, он среди прочих материалов, привлеченных для своей «Всеобщей истории деяний кастильцев на островах и на материковой земле Моря-Океана», переработал апологетическом духе и сведения из сочинения Лас Касаса. Он же составил каталог его работ и похоронил «Историю Индий» в архивах. Впоследствии к главному труду Лас Касаса обращались некоторые историки, писатели и деятели науки (среди них был американский писатель В. Ирвинг и А. Гумбольдт), однако и на протяжении большей части XIXв. Испанская корона категорически противилась требованиям (прежде всего испаноамериканцев) опубликовать «Историю Индий», которая увидела свет только в 70-х годах XIX в., т. е. через 300 лет после ее создания[28].

Что касается того издания «Истории Индий», с которым мы будем работать, то в нем события описываются с момента получения Лас Касасом от умершего отца энкомьенды на о. Эспаньола, т.е. со второй книги.

При изучении труда Лас Касаса нужно постоянно иметь в виду, что «История Индий» писалась спустя многие годы и десятилетия после того, как свершились описанные в ней события. «История Индий» - не дневник и не написанный по горячим следам отчет, а исторический труд, созданный на основе многолетних личных впечатлений и наблюдений, с использованием сведений, полученных от других лиц, и различных документов[29]. События оцениваются здесь с тех позиций, к которым Лас Касас пришел к концу жизненного и творческого пути, после многих раздумий, колебаний и переоценок. События поэтому изображены не так, как они непосредственно воспринимались сравнительно молодым лиценциатом, а уже преломленным сквозь призму долгих и трудных лет, прожитых Лас Касасом в наиболее ответственный период его жизни – период перехода от физической и духовной молодости к зрелости, период превращения мало чем примечательного саламанского лиценциата в смелого обличителя своих братьев по классу, в горячего и бескомпромиссного защитника угнетенных и обездоленных[30].

Лас Касас рассказывает в своей «Истории Индий» о событиях, свидетелем и участником которых по большей части был он сам. Этот факт он неоднократно подчеркивает в своем труде. «Я видел все то, о чем рассказываю, и многое другое», — эти слова постоянно звучат на страницах «Истории Индий». Столь настойчивая характеристика своего повествования как свидетельства очевидца важна для Лас Касаса не только как доказательство достоверности сообщаемых им фактов; в не меньшей мере это служит объяснением того, что личность автора, его собственные симпатии и антипатии неизменно присутствуют в историческом повествовании, придавая ему отчетливую эмоциональную окраску.

Повествуя об эпизодах, в которых он сам принимал непосредственное участие, Лас Касас иногда прибегает к своеобразному приему самоотчуждения, рассказывая о себе как бы в третьем лице. Таковы, например, главы, посвященные участию Лас Касаса в походе Нарваэса в кубинскую провинцию Камагуэй и рассказывающие об отказе Лас Касаса от принад- лежавших ему индейцев. В этих «автобиографических» эпизодах, где личность автора выдвигается на передний план, Лас Касас всячески стремится подчеркнуть «объективность» повествования, что и достигается изображением этих событий как бы со стороны. Во всех остальных случаях, когда Лас Касас выступает не в роли центрального персонажа, а лишь в качестве свидетеля и очевидца, он не только не пытается скрыть, но даже выпячивает свое личное, субъективное отношение к изображаемому. Гнев и презрение, любовь и ненависть, — все человеческие страсти бушуют на страницах его книги, определяя самый тон повествования[31].

Лас Касас не просто излагает факты истории конкисты, но страстно отстаивает свою точку зрения на важнейшую проблему, поднимаемую им в книге: проблему свободы индейцев, которая для него равнозначна проблеме свободы человеческой личности вообще. Страстный, полемический характер книги усиливается еще и тем обстоятельством, что работа над ней завершалась тогда, когда уже были позади несколько десятилетий упорной и бесплодной борьбы за признание прав индейского населения Америки на свободное существование.

Также важно учесть то, что не все, что описывает Лас Касас, следует принимать на веру. Вполне вероятно, что описываю леденящие душу зверства испанцев, автор не избегает преувеличений. Это может быть связано со степенью достоверности источников, на которые Бартоломе опирался при написании своего труда, но также большую роль здесь играют его гуманистические взгляды а также приверженность к религиозной вере. До конца своих дней Лас Касас оставался фанатически верующим человеком, верным сыном католической церкви.

Помимо самого текста «Истории Индий» в издание включена статья В.Л. Афанасьева «Бартоломе де Лас Касас и его время». В ней дана биография гуманиста, обзор Великих географических открытий, описан ход конкисты.

Помимо статьи В.Л. Афанасьева источником для материала биографии Лас Касас большое значение имеет энциклопедия «Культура Возрождения», в которой находится информативная и содержательная статья кандидата исторических наук В.А. Ведюшкина.

Вообще в России интерес к изучению Великих географических открытий появился в XVIII в. под воздействием французских просветителей, причем в это время укоренилась только «Черная легенда». Некоторые русские писатели даже посвятили конкисте несколько стихотворений. Среди этих писателей можно выделить М. В. Ломоносов и А.П. Сумароков.

Самым мощным противовесом «черной легенде» в России стал изданный в 1985 г. первый том «Истории литератур Латинской Америки» под редакцией В.Земскова. И не случайно таким противовесом явился вовсе не исторический, а литературоведческий труд: именно изучение хроник конкисты как художественно-документальных произведений позволило глубоко понять духовную составляющую испанского завоевания Америки.

«История литератур Латинской Америки» - это сборник статей, посвященных литературному творчеству коренного населения Америки и произведениям, возникшим в эпоху конкисты и после нее вплоть но начала XIX в. в данном сборнике для нас имеет большое значение статья В. Б. Земского «Творчество Бартоломе ле Лас Касаса». В ней автор дает краткую биографию Лас Касаса, раскрывает роль, которую Бартоломе играл в ходе Конкисты, прослеживает ход формирования мировоззрения Лас Касаса и его отношение к происходящему.

Среди других русских специалистов в области изучения Великих географических открытий важно отметить Андрея Кофмана. Кофман Андрей Федорович – доктор филологических наук, автор многочисленных публикаций о фольклоре, литературе, истории Латинской Америки, в том числе монографии «Латиноамериканский художественный образ мира» (1988), научно-популярных книг «Америка несбывшихся чудес» (2001), «Кортес и его капитаны» (2007). Лауреат национальной премии в области детской литературы (2006) за роман «Тьерра аделанте!» (2003).

При изучении нашей темы нам понадобятся две его книги: «Конкистадоры: три хроники завоевания Америки» и «Рыцари Нового Света».

В книгу «Конкистадоры: три хроники завоевания Америки» вошли три документа, повествующие о покорении Мексики Эрнаном Кортесом в 1519-1521 гг., о Франсиско Писарро и событиях в Перу в 1532-1548 гг. и о экспедиции Лопе де Агирре в Эльдорадо в 1560-1561 гг. Все хроники написаны очевидцами и участниками событий. По драматизму и накалу событий они могут поспорить с любым приключенческим романом. Особую ценность книге придает научный аппарат: предисловие, содержащее общий обзор истории открытия Америки, и подробные комментарии к каждой хронике, помещающие ее в исторический контекст, проводящие параллели с другими документами эпохи, показывающие, где и почему авторы – вольно или невольно – искажают факты. Нас в той книге будет интересовать только вступительная статья. В ней А. Кофман дает обзор эпохи Великих географических открытий, конкисты и все явлений, связанных с этими событиями.

Другая книга Андрея Кофмана «Рыцари Нового Света» посвящена эпохальному событию в истории человечества – завоеванию Америка. Книга представляет собой тщательно и детально разработанный материал, касающийся открытия Нового Света. В ней автор подробно излагает ход конкисты, а также все стороны этого процесса. Он исследует особенности испанского национального характера, этнические и юридические обоснования конкисты, организацию экспедиций и т.д. Книга переворачивает устоявшиеся представления об испанском завоевании Америки и о конкистадорах, которых раньше было принято малевать черными красками. В широком круге проблем поднимается главная – духовный облик испанского конкистадора, человека, рожденного на перекрестке эпох, пространств и культур. Данная книга может оказаться очень познавательной и увлекательной не только для профессиональных историков, но и для обыкновенных читателей, интересующихся историей Средних веков.

В книге «Хроники открытия Америки. Новая Испания» под редакцией С.А. Шмидта можно найти фрагменты американских хроник: письма Колумба, его сподвижников и другие. Но нас будет интересовать вступительная статья «Первооткрыватели Нового Света» В. Земскова. В ней автор рассуждает о мировоззрении европейцев и конкистадоров, оценивает значение американских хроник. По его мнению, «американские хроники XVI века – это выдающееся явление мировой культуры, подлинный автопортрет человека той эпохи, позволяющий понять ее смысл и дух, сущность процессов на переломе от средних веков к новому времени, и прежде всего их принципиальную содержательную, смысловую неоднозначность, а тем самым освободиться от стереотипов, долгое время довлевших в общественном сознании»[32].

Также нас будут интересовать некоторые факты из книги Оливы де Коль Хосефины «Сопротивление индейцев испанским конкистадорам». В этой книге автор воссоздал панораму борьбы коренного населения Нового Света против испанских завоевателей и рассмотрел основные очаги этого противоборства на островах Карибского бассейна и в Северной, Центральной и Южной Америке. Автор убедительно опровергает утверждения о гуманности конкисты, о том, что индейцы не оказывали сопротивления конкистадорам и воспринимали установленную испанцами систему как должное.