2017-11-01
1442
…Выскочив на улицу, Гермиона по щиколотку провалилась в свежий пушистый снег и почти нос к носу столкнулась с Гарри.
— Привет, — выдохнула она. — Ты что тут делаешь?
Гарри кутался в аврорский плащ и при свете огонька на кончике своей палочки изучал табличку со списком жильцов. Лицо у него было уставшим и встревоженным. Крупные хлопья снега падали ему на плечи, таяли на стеклах очков, а по лицу метались тени и пятна света из-за того, что фонарь, висевший над входной дверью, раскачивался под резким ветром.
— Привет, — отозвался Гарри. — Ты куда так поздно? Ты же вроде здесь живешь?
Он ткнул кончиком палочки в список.
Гермиона машинально отметила, что напротив цифры «4» значится только ее фамилия. Вторая строчка была пуста.
Гермиона кивнула, обхватив себя ладонями за плечи.
— На четвертом этаже, — сказала она. — Я… к соседям заходила. А что случилось? Ты кого-то… что-то ищешь?
Она подумала, не позвать ли Гарри к себе — все-таки было уже очень поздно.
— Ты же понимаешь, что я… — Гарри замялся, но Гермиона понятливо кивнула:
— Ну да, можешь не объяснять. На службе.
— В общем, мы сейчас расследуем одно странное дело. И кстати сказать, я хотел бы посоветоваться с тобой, потому что дело в определенном смысле связано с книгами…
— С книгами? — переспросила Гермиона, ежась от холода. Гарри снял свой теплый плащ и набросил ей на плечи.
— Да. Ты же у нас штатный эксперт! Кстати, слышал, ты сейчас подрабатываешь в реставрационной мастерской?
— Да, у миссис Дьюри, — кивнула Гермиона. — Гарри… Мне безумно интересно, но уже поздно. Может, ты поднимешься, я налью тебе чаю и…
— Нет, — Гарри отрицательно помотал головой. — Приходи лучше завтра в аврорат, часам к десяти, выдам тебе официальный бланк запроса, подпишем контракт, все по инструкции. Скажи только, тебе не приходила посылка с книгой, которую ты не заказывала?
— Нет, — вздохнула Гермиона. Кудрявая прядка, выбившаяся из прически, подпрыгнула от ее дыхания. — Наоборот, мне не пришла посылка... Правда, я ее тоже не заказывала. Помнишь Рона с его идиотской шуткой?
— Это про «Камасутру»-то? — хмыкнул Гарри и погасил огонек на палочке. — Я предупреждал Рона, что он сильно рискует, и что ты его убьешь. Так что, может, оно и к лучшему, что книга не пришла. Но с книгами все равно происходит странное. Я потому и пришел, что, по нашим данным, одна интересующая нас книга, не дошедшая до адресата, была отправлена сюда по ошибке. Но это точно не твоя «Ка…»
— Гарри! — Гермиона нахмурилась. — Хорошо, я приду к тебе в аврорат завтра.
— Отлично, — Гарри сунул палочку в рукав и поежился: ветер швырнул ему в затылок хорошую охапку снежинок. — Вот я и планирую познакомиться со всеми жильцами. Начну с тебя, — усмехнулся он. — Ну и ветрище у вас тут. Ты не думаешь переехать куда-нибудь в более приличное место?
— Зачем? — Гермиона провела ладонью по шершавой стене дома. — Мне здесь нравится. И до Министерства на самом деле не так далеко.
Над их головами мелькнула тень, и флюгер как-то особенно жалобно скрипнул под ветром. Гермиона вздрогнула. Гарри резко поднял голову, но над ними было только темное ночное небо в рваных облаках, с яркими искрами звезд в прорехах между ними.
— Ты что? — удивленно спросила Гермиона. — Это же просто сова.
— Я буду безумно рад, если это просто сова, — Гарри вынул из кармана вредноскоп — тот мелко подрагивал. — Только мелковата для совы, на мой взгляд. Так… Вроде ничего особенного. Ладно, пойду я. Знаешь… Если получишь какие-то странные посылки — сразу сообщай мне, хорошо?
— Хорошо, — неуверенно ответила Гермиона, возвращая ему мантию. — До завтра.
Гарри ушел, и свежий снег, укрывший брусчатку почти двухдюймовым слоем, жалобно скрипел под его ботинками. Гермиона проводила Гарри взглядом и, когда он скрылся за поворотом, отправилась к себе наверх.
Входная дверь громко хлопнула — по комнате гулял сквозняк. Створка окна была приоткрыта, и на подоконнике намело небольшой сугроб, который уже начал подтаивать. В комнате было темно, дрова в камине почти прогорели, но все же Гермиона разглядела, что кое-что изменилось с того момента, когда она уходила отсюда.
Рядом с книгой, которую Гермиона принесла от Снейпа, лежала другая — точно такая же. В таком же переплете, с такими же уголками и такой же алой закладкой, торчащей между страниц.
Гермиона медленно подошла к бюро. Закрыла окно, смахнув наружу снег и мелкие совиные перышки, застрявшие в хлопьях краски на оконной раме. Положила перед собой обе книги — они были абсолютно одинаковые и отличались только тем, что одну из книг открывали и несколько раз перелистывали, что было заметно по состоянию страниц и корешка. Гермиона протянула руку и открыла книгу.
«Магия, зелья и приметы» — прочла она надпись на титульном листе. На фронтисписе красовалась фотография какого-то маггла — самая обычная, неподвижная. Гермиона быстро перелистала страницы, носившие следы прочтения в виде еле заметных отметок, сделанных остро отточенным твердым карандашом.
Это оказалась маггловская книга о магии. Вернее, о том, что магглы под нею понимали. Советы поплевать через левое плечо при виде полного месяца, подержаться за пуговицу при виде черной кошки, рекомендации о заваривании каких-то трав ночью на кладбище, стоя на одной ноге и глядя на восток… Теперь понятно, почему Снейп так презрительно отзывался о несчастной книжке. В другой ситуации Гермиона с интересом бы ее полистала, в качестве легкого чтения на ночь, там наверняка хватало забавных статеек, но теперь ей было не до смеха.
Потому что такую книгу она точно не заказывала.
«По нашим данным, одна интересующая нас книга, не дошедшая до адресата, была отправлена сюда по ошибке», — голос Гарри снова зазвучал у нее в ушах — встревоженно и настойчиво.
«Завтра отнесу ему, — подумала Гермиона. — Эти книги очень похожи внешне. Может, поэтому и спутали? А вторая наверняка… та самая».
Она протянула руку и, почему-то нисколько не опасаясь, откинула обложку. Надпись на матово-желтом форзаце: «Мы снова приветствуем вас, профессор Снейп, и приглашаем к сотрудничеству. Вы дважды отказали нам, и мы вынуждены подтвердить серьезность наших намерений. Надеемся, ваше здоровье не слишком пострадает. Ск и компания», сделанную чернилами от руки, она успела прочесть прежде, чем взрывом ее оглушило и отбросило спиной на фанерную стену.
***
— Очень советую вам это выпить, мисс Грейнджер.
Голос доносился издалека, словно через толстый слой ваты. Голова тоже казалась набитой мокрыми ватными комьями пополам с булыжниками. Гермиона не знала, где она, потому что открыть глаза смогла бы разве что под Империо. Но она была твердо уверена, что Вселенная вообще и место, где она находится, в частности, кружатся вокруг нее в каком-то безумном вальсе. Причем в разные стороны.
Почувствовав, что к ее губам поднесли чашку, Гермиона послушно сделала глоток — что бы это ни было, яд или лекарство, вата из ушей наверняка пропадет. Бодроперцовое зелье на вкус по сравнению с этим снадобьем было просто напитком богов.
Но после нескольких глотков ей действительно стало чуть легче.
— Предвосхищая ваши вопросы, — снова послышался голос откуда-то с той стороны Вселенной, — могу сказать вам: нет, это не больница святого Мунго. Но если будете настаивать, я найду способ отправить вас туда. Собственно, это было бы самое разумное для вас и самое желаемое для меня решение.
Теперь Гермиона поняла, что голос ей знаком. Она попыталась открыть глаза и увидела над собой потолок: балки из черного дерева, потемневшую от времени штукатурку, покрытую мелкими трещинами, люстру, замотанную от пыли серым холстом.
Звуки постепенно проникали сквозь мокрую вату: где-то за стенами шумел ветер, бросая в окна хлопьями снега, потрескивали дрова в камине, скрипели половицы под чьими-то осторожными шагами. Пахло горящими дровами и кабинетом мадам Помфри.
Гермиона попыталась приподняться и сесть, но резкая боль в виске заставила ее отказаться от этой попытки.
— Вы помните, что случилось? — спросил профессор Снейп и снова поднес к ее губам чашку. — Пейте. Я настаиваю. Будет легче.
Он оказался прав. После еще нескольких глотков Гермиона смогла сесть, опершись спиной на подушку, и открыть глаза настолько, чтобы нормально осмотреться.
Небольшая комната в старом доме вопреки ее ожиданиям была чистой и теплой. В камине пылал огонь, а на каминной полке на каменной подставке прыгал знакомый голубой сгусток, приветственно помахавший ей отростком.
— Я же говорил, все будет нормально, — воскликнул он, и Гермиона поморщилась от пронзительного звука его голоса. — У ваших гриффиндорцев непрошибаемые головы, им даже прямое попадание квоффла не страшно! Даже двух квоффлов.
— Все могло быть, — хмуро отозвался Снейп, поднялся с кресла, в котором сидел, и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. — Я сейчас вернусь.
Гермиона услышала, как звякает лабораторная посуда, и снова почувствовала слабый запах полыни. А потом — острый аромат свежесваренного кофе. Видимо, за дверью была кухня — Гермиона слышала, как каблуки профессора стучат по каменным плиткам.
— Ужинать, ужинать! — прыгал на своей подставке довольный Огнец.
Гермиона снова откинулась на подушку. Диван, на котором она лежала, был обит жесткой гобеленовой тканью, но подушка была самой обыкновенной, не диванной. Поднеся руку к виску, Гермиона нащупала умело наложенную повязку и частично замытые следы крови на щеке и шее.
Да, пожалуй, в Мунго ей сейчас самое место.
Снейп вернулся в комнату с подносом и пристроил его на маленький столик возле кресла.
Гермиона догадалась, что эта комната служила профессору и гостиной, и столовой, и библиотекой: вдоль стен стояли забитые книгами застекленные стеллажи, возле окна — громоздкий письменный стол, напротив камина — глубокие кресла.
— Лекарство — вам, — Снейп опять протянул ей чашку все с тем же горьковато-вязким содержимым. — Кофе — мне.
Гермиона пробормотала «спасибо», хотя сейчас уже предпочла бы кофе.
— Я помню, что вернулась домой и увидела на бюро две книги. Одна была той, которую вы мне вернули. Ну… про маггловские суеверия и…
— Не упоминайте ее при мне, — поморщился Снейп. — Продолжайте. Откуда взялась вторая книга?
— Не знаю. Окно было приоткрыто, а еще когда мы стояли… я стояла внизу, на улице, мне показалось, что мимо окна пролетела некрупная сова. Возможно, это она принесла… — Гермиона поморщилась и закрыла руками глаза. Снейп взмахнул рукой, и яркое пламя в камине притухло. — Спасибо. Я… подошла к бюро. Сначала открыла ту, первую книгу, а потом вторую. И больше ничего не помню.
— В вашей квартире произошел взрыв, — сказал Снейп, отставив чашку. — Судя по всему, в тот момент, когда вы взялись за книгу. Любовь к печатным изданиям, мисс Грейнджер, дело похвальное, но неплохо бы знать, с чем имеете дело. Вам стоило быть осторожнее. Тот, кто это устроил, однозначно был в курсе ваших привычек.
— Но я здесь ни при чем, профессор, — возразила Гермиона, возмущенно вскинув подбородок. — На книге была надпись, адресованная вам.
Снейп сжал губы.
— Там было написано: «Мы снова приветствуем вас, профессор Снейп, и приглашаем к сотрудничеству. Вы дважды отказали нам, и мы вынуждены подтвердить серьезность наших намерений. Надеемся, ваше здоровье не слишком пострадает. Ск и компания», — повторила Гермиона. — Вам стоит обратиться в аврорат, профессор. Я могу написать Га….
— Вы смеетесь, мисс Грейнджер? Мне более чем достаточно вас одной, незачем впутывать сюда еще и Поттера. Я очень рассчитываю, что вам скоро станет легче настолько, что вы сможете аппарировать отсюда куда пожелаете — хоть в Мунго, хоть к Поттеру, хоть к Мерлину. Чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше для вас. Судя по всему, у вас сотрясение мозга.
— Почему вы сразу не обратились в Мунго? Вам ведь тоже досталось, — Гермиона заметила наконец, что левый рукав сюртука профессора Снейпа пропитан засохшей кровью и из-под обшлага свисает белый кончик бинта, а на левой щеке и подбородке — крупные ссадины.
— Мисс Грейнджер, — Снейп тяжело вздохнул. Он чувствовал приближение приступа и теперь как никогда понимал Люпина — хотя легче от этого не было. Если бы не это обстоятельство, он доставил бы Грейнджер к больнице святого Мунго или даже непосредственно на крыльцо к Поттеру и аппарировал бы куда глаза глядят.
Но это было невозможно.
— Мисс Грейнджер, я с самого начала подозревал, что взрыв адресован мне, а не вам. Правда, то, что он произошел в вашей квартире, дало мне призрачную надежду, что это не так. Конечно, рассчитывать на такое совпадение было неумно с моей стороны. Впрочем, неважно. Поскольку вас оглушило и у вас были травмы, мне пришлось забрать вас с собой и аппарировать в мой дом. Он находится в маггловском квартале, в тупике…
— Прядильщиков, — кивнула Гермиона. — Я знаю.
— Вы неплохо осведомлены о моей жизни, — фыркнул профессор. — Я забрал вас, потому что следом за взрывом обязательно появились бы те, кто его устроил.
— А еще там появились бы авроры, — сказала Гермиона. — И тогда ваш маленький секрет был бы раскрыт. Я бы не стала лгать Гарри о том, что видела вас.
— О да, — кивнул Снейп, скривившись. — Не сомневаюсь. Не буду скрывать, что я бы предпочел и дальше хранить свое инкогнито, хотя шансов на это теперь немного. Оставаться здесь вам нельзя — сюда эти люди уже приходили и, несомненно, придут снова. Но прямо сейчас аппарировать мне больше некуда. Да и… в общем, я не смогу этого сделать.
Гермиона заметила, что Снейп время от времени потирает правой рукой шею и кусает губы. Лицо его стало словно еще бледнее, чем было.
— Что с вами, профессор? — спросила она. — У вас рука… И шея… Я могу помочь вам?
— Мисс Грейнджер, вы, кажется, пропустили мимо ушей то, что я сказал вам. Вам нужно покинуть мой дом в целях вашей безопасности.
— И бросить вас в таком состоянии? Чтобы у вас был шанс дождаться следующего подарка?
— Ничего, вам не впервой бросать меня на грани смерти, — вырвалось у Снейпа. — Так что не переживайте.
Гермиона замолчала, закусив губу.
Огнец замер, переводя взгляд с одного на другого, и, ярко вспыхнув, воскликнул:
— Профессор, время. У вас почти не осталось времени!
— Я не должен был этого говорить, — Снейп усмехнулся и взглянул Гермионе прямо в глаза. — Забудьте. Уходите немедленно. Вы из семьи магглов, вы сможете покинуть этот городишко обычным для магглов путем и не заблудиться, аппарировать самой вам сейчас нельзя, а я вас отсюда отправить в Мунго уже не смогу.
— Я никуда не уйду, — Гермиона села на диване, качнулась вперед, чувствуя, что голова сейчас если не укатится с плеч, то как минимум треснет где-нибудь по шву. — По крайней мере, пока не пойму, в чем дело.
— О, Мерлин, — процедил Снейп сквозь зубы. Его начало трясти, как в лихорадке. — Я думал, что у меня есть еще хотя бы неделя!
Гермиона вскочила и бросилась к нему.
— Что с вами? Вы знаете, что это? Как мне помочь вам?
— Как… вы… не… поймете, — выдохнул Снейп сквозь стиснутые зубы, — что лучшее, что вы можете сейчас сделать, — это убраться отсюда!
— Я не понимаю, потому что вы ничего не объясняете, — воскликнула Гермиона, прикоснулась к запястью Снейпа, чтобы нащупать пульс, и охнула от боли, когда он неожиданно вцепился в ее руку.
— Простите, — Снейп тяжело дышал. Он слегка разжал пальцы, но руку Гермионы не отпустил.
Сил сопротивляться черному огню, поднимающемуся изнутри, у него не было, и изменить теперь было ничего нельзя.
— Это… слишком долго объяснять, мисс Грейнджер, — прохрипел он, дергая левой рукой воротник сюртука.
Гермиона вздрогнула: черные шрамы на его шее, казалось, расползались вверх, к лицу, и вниз, к груди.
— Просто… Я знаю кое-что… Я смог. Тогда… Пять лет назад. Зелье… Которое не смог приготовить больше никто, — даже в хриплом от боли голосе Гермиона услышала нотки превосходства. — Это… зелье… могло спасти от смерти. Любой. Они знают об этом… Оно им нужно. Но они… они не получат. Никогда. Оставьте меня, Грейнджер!!! — вдруг крикнул Снейп и оттолкнул ее от себя.
Гермиона испуганно отскочила. Глаза профессора горели ярким, черным огнем. Шрамы на шее извивались, словно живые, и расползались по телу.
— Поздно, — прохрипел профессор. — Уходи! Да уходи же, оно убьет тебя!
— Эй, — крикнул Огнец с камина. — Грейнджер! Быстрее! Возьми меня в руки! Быстро! Да не бойся, не обожгу!
Гермиона шагнула к камину и протянула ладонь. Огнец спрыгнул на ее дрожащие пальцы.
Он был теплый, словно домашний кролик. И внутри у него часто-часто стучало — словно маленькое испуганное сердце.
— Встань в центре комнаты, — скомандовал Огнец. — И подними меня точно над головой. Постараемся продержаться до рассвета.
Из горла Снейпа вырвался тяжелый, хриплый звук, который нельзя было назвать даже стоном. Он сполз с кресла, опрокинув столик. Серебряный поднос и кофейник упали на пол, белоснежный молочник разлетелся на куски. Снейп упал на колени, опустил голову, и его затрясло так, что в стеллажах за его спиной задребезжали стекла.
— Что с ним? — прошептала Гермиона, поднимая Огнеца над головой. — Что это?
— Это действует проклятье, — горько ответил Огнец и в одно движение повернулся вокруг своей оси. Вокруг Гермионы на полу вспыхнуло голубоватое свечение, образовав круг диаметром около ярда. — Не вздумай высунуть нос. Оно сожрет тебя и не подавится.
— Кто это? — прошептала Гермиона.
— Скорее что. То самое. Печать Мертвого. Ты же сама говорила, что читала про такое! — возмущенно пыхнул светом Огнец. — Сядь уже, да поудобнее, сидеть долго придется. И меня лучше к себе… Поближе к сердцу.
Гермиона поняла, что Огнец тоже боится.
От крика, вырвавшегося у Снейпа, у нее мороз продрал по коже.
— Не смотри, — выкрикнул он, из последних сил пытаясь сдержать то, что рвалось изнутри. — Отвернись! Отвернись, ради все… — он захрипел, словно в удушье.
Гермиона зажмурилась, прижимая к себе горячего, дрожащего Огнеца, и медленно повернулась к Снейпу спиной.
— Только не оборачивайся! Только не…
И в это мгновение чернильная, вязкая, густая тьма затопила комнату.
***
… Они словно выползали из старых, давних кошмарных снов, из той далекой поры, когда шестилетняя девочка, до двух часов ночи читавшая толстую книгу сказок, поджимала под себя ноги и укрывалась одеялом с головой, спасаясь от неведомых чудовищ.
Длинные, бесформенные, словно состоящие из резиновой тьмы, бесчисленные, словно многоголовая гидра, источающие вокруг себя Смерть, но не позволяющие умереть — и не дающие жить. Это было страшнее Империо и невыносимее, чем Круцио, — а что такое Круцио, Гермиона знала лучше многих.
Уроки, пережитые на собственной шкуре, запоминаются куда надежнее выученных по учебнику. Они расползались откуда-то с другой стороны мира, словно в горле Снейпа открылась дверь в иное пространство. Они ползли вперед, вверх, огибая комнату, глотая огонь в камине, замораживая все вокруг себя, оставляя за собой черный, покрытый изморозью след. «Как дементоры», — подумала Гермиона, закусив побелевшие губы.
Они окружали тонкую светящуюся голубую нить, охранявшую Гермиону и Огнеца, и пытались подлезть под нее, поглотить ее, сжечь ее черным огнем. Гермиона чуть приоткрыла глаза и сквозь ресницы боковым зрением смотрела, как черные тени смыкаются над ее головой.
Вдруг она услышала за спиной шорох — словно ворочался и пытался встать кто-то тяжелый и неуклюжий.
«Не оборачивайся! Не оборачивайся!!!»
Гермиона осторожно опустила Огнеца на пол.
— Ты что собралась делать? — заволновался тот, прыгая на крошечных ножках-отростках. — Я же паркет подпалю! Меня только волшебник держать может безвредно! Ты куда??? Ты с ума сошла??? Сядь на место! Нельзя туда смотреть!
Но Гермиона смотрела, не в силах оторвать взгляд.
…Он стал черным, как обгоревшее дерево. Лицо его утратило человеческие черты, глаза стали темно-желтыми, зрачок сузился и превратился в щелку, словно у змеи. Пальцы рук вытянулись, стали костлявыми и скребли паркет чудовищными, загнутыми когтями. В груди клубилось, пульсировало, ворочалось что-то черное, мутное, словно болотная трясина, и в глубине горел черный огонь.
Он пытался подняться, пытался сжать кулаки, потом откинул голову назад и закричал так, что дрогнули стены старого дома.
Так можно кричать тогда, когда тебя живьем раздирают на куски.
Строчки старых сказок чернильными змейками всплыли в памяти.
Гермиона сделала шаг вперед.
***
Она успела шагнуть к нему вплотную и схватить его за запястья прежде, чем длинные чернильные тени схватили ее за подол юбки. Чувствуя, как ее тянут назад, во тьму, в пропасть, она тряхнула его, уже почти утратившего человеческий облик, и крикнула:
— Профессор! Вы слышите меня? Это я, Гермиона Грейнджер! Посмотрите на меня! Услышьте меня, пожалуйста!
Он открыл желтые, совершенно безумные глаза и отшатнулся от нее в попытке вырваться, но Гермиона каким-то чудом сумела не выпустить его руки.
А потом она помнила только долгую, невыносимую, ломающую боль во всем теле, чернильно-черную тьму, рвущую ее на части, и острые когти, вцепившиеся в ее плечи в попытке удержать на этой стороне.
Белла Лестрейндж была дилетанткой.
…Гермиона очнулась, когда в окнах уже стало светлеть.
— Ты все-таки ненормальная, — услышала она голос, звучавший откуда-то издалека. Потом ей на лоб шлепнулось влажное холодное полотенце, и капля ледяной воды стекла по виску и щеке куда-то на шею.
— И это вместо «спасибо»? — хотела ответить Гермиона, но смогла только прошептать что-то хриплое и неразборчивое.
— Ты хоть понимаешь, куда влезла? — Гермиона почувствовала, как ей осторожно промывают глубокие царапины на плечах и груди, и запоздало осознала, что ее блузка расстегнута как минимум до половины. Но сил возражать или смущаться не было.
— Щиплет, — прошептала она.
— Терпи, у тебя вариантов нет, — ответил Снейп. — Хорошо еще, вообще жива осталась.
— Она и должна была остаться, — раздалось со стороны камина. — Ты же знаешь!
— Умолкни, ради Анора, — поморщился Снейп и добавил, обращаясь к Гермионе: — Ты сможешь сесть и наклониться вперед? Спина у тебя ничуть не лучше, а так все-таки быстрее заживет.
Гермиона молча выполнила просьбу, хотя каждая клетка ее тела ныла и молила о пощаде.
— Это куда хуже, чем Круцио, — сказала она, чувствуя, как холодные едкие капли стекают по коже.
— Я знаю, — спокойно отозвался Снейп. — Пока я не заключил сделку с вампиром, я испытал это на своей шкуре несколько раз. Правда, было хуже. Я был один.
— Вам тоже нужно… — Гермиона попыталась встать и, покачнувшись, села обратно на диван. Застегнула пуговицы негнущимися пальцами, машинально отметив, что на ее одежде нет следов крови, — видимо, Снейп успел уничтожить их. — Они ведь и вас…
— Я привык, — хмуро ответил Снейп. — Спасибо.
— Следующий приступ… Будет нескоро? — спросила Гермиона. Комната плыла перед ее глазами, но постепенно кружение замедлялось, а к предметам возвращалась четкость.
— Если бы ты не вмешалась, то скорее всего, через полгода. Может, раньше.
— А теперь?
— Следующей ночью, — резко ответил Снейп и окунул в серебряную миску следующее полотенце. Отжал, вытер лицо. На его лбу блестели капли. — То, во что ты ввязалась, своего рода нерушимый обет. Теперь этот обряд, будучи начатым, должен быть закончен. Они придут. Может, нам повезет, и мы останемся живы. Может — нет.
— А потом они придут третий раз, — прошептала Гермиона, застегивая последнюю пуговицу. Глубокие царапины на плечах, оставленные когтями чудовища, которым был Снейп, саднили и горели огнем.
— Именно. Ты догадлива. Впрочем, тут не надо быть семи пядей во лбу. Третьего раза нам не пережить точно, — Снейп сунул полотенце в миску и стал раскатывать рукава сорочки, которая еще недавно была белой, а теперь покрылась бурыми пятнами и прорехами.
— В сказках обычно все заканчивается хорошо, — Гермиона наконец решилась взглянуть ему в глаза. Они были прежними — темными, человеческими. Больными.
— Это не сказка, — устало вздохнул Снейп. — Мне придется объяснить тебе, потому что ты в это влезла. Я рассчитывал, что мне никому не придется об этом рассказывать, но теперь я, к сожалению, в некотором роде тебе обязан.
Он поднялся, и Гермиона поняла, что он прихрамывает. То ли последствия взрыва, то ли — прошедшей ночи. Снейп подошел к камину, пересадил Огнеца на каминную полку и разворошил тлеющие угли.
— Здесь почти нет никаких запасов съестного, — сказал он, не оборачиваясь. — Есть кофе, есть старый шоколад — сейчас он будет в самый раз. Люпин, — Снейп горько усмехнулся, — одобрил бы. Я ему теперь даже слегка завидую. Он хотя бы точно знал, когда перестанет быть человеком. Я спущусь вниз и гляну, что там есть.
— Я с тобой, — вырвалось у Гермионы, и она вскочила с дивана, ухватившись за подлокотник, и запоздало поправилась: — То есть с вами.
— Они сейчас не вернутся, — сказал Снейп и, взглянув на нее, добавил: — Не бойся.
Гермиона опустилась на диван.
— Если все пройдет удачно, — Огнец вспыхнул почти белым пламенем и выпустил к потолку сноп разноцветных искр, — то я больше не понадоблюсь и буду свободен, и кровопивец со второго этажа будет ни к чему! Ты прямо это… молоток, вот! Правда, дальше будет страшнее. Но если жива останешься, то все будет отлично!
— А если нет? — с некоторым любопытством спросила Гермиона.
— А какая тогда разница? — вполне логично удивился Огнец. — Лучше встань и подбрось мне хоть щепок каких. А лучше посади обратно в камин, а то тут неудобно. Ваш профессор не любит, чтобы я в его камине сидел, говорит, дрова потом неохотно горят, а на самом деле он их просто разжигать правильно не умеет. Я вам и комнату согрею… Ты не представляешь, как я ночью испугался!
Гермиона пересадила Огнеца вниз, и он мгновенно раскалил угли докрасна, не переставая болтать:
— Думал, все, конец мне, сожрут и фотончика на память не оставят! А ты знаешь, сколько во мне энергии? Они бы потом весь мир разнесли. Ну, Британию точно. Уж от этого городишки как минимум камня на камне не осталось бы…
— Болтливости в тебе столько, что убавить не мешало бы, — сказал вернувшийся Снейп. — С глубоким удовлетворением сдам тебя обратно, — он прошел на кухню, разжег в плите огонь и поставил греться воду.
Гермиона стояла возле дверей и смотрела, как он двигается по кухне, прихрамывая на левую ногу и то и дело потирая шею, как подкладывает дрова.
— Я… могу последить за водой, — сказала она наконец. — Если вы… не против.
— Я не против, — устало ответил Снейп. — Мне нужно… В общем, дрова здесь. Твоя палочка на каминной полке, я ее туда положил еще вчера, когда мы здесь появились. Здесь банка с кофе. Дрова тут. Газа нет.
Он выпрямился и взглянул на нее. Гермиона молча кивнула.
Снейп вышел из кухни и прошел дальше по коридору. Хлопнула дверь, и раздался звук льющейся воды.
— Там у него ванная, — пояснил Огнец, выглядывая из-за края камина. — Не бойся, никуда он не денется.
— Я не боюсь, — ответила Гермиона. — Я просто…
— Ну? — Огнец обхватил лапками полешко, и оно мгновенно раскалилось докрасна и начало обугливаться.
Гермиона не ответила. Она молча сварила кофе, наломала на блюдце высохший и поседевший от старости шоколад — привести его в более свежий вид у нее не вышло, — отмыла серебряную посуду, которая так и пролежала под креслом всю ночь. Очистила от совсем несъедобной плесени головку сыра — неизвестно, сколько она хранилась в подвале. Хлеба не было.
Все это время она прислушивалась. Вода уже не лилась, а капала, и гулкое эхо гуляло по пустому коридору старого дома. Гермиона поставила кофейник на столик и тихо подошла к двери ванной.
Там было тихо.
Так тихо, что засосало под ложечкой, а по спине поползли мурашки.
Она оперлась плечом на старую, рассохшуюся дверь, прижалась к ней ухом и прислушалась.
Медленно падали капли. Одна за другой.
Капли падали вязко, словно нехотя шлепались в густую, застывшую лужу.
Кап.
Кап.
Кап.
— Профессор, — позвала она негромко.
Кап.
Кап.
— Профессор Снейп, с вами все в порядке? — голос у нее сорвался, сердце заколотилось, словно она пробежала бегом все лестницы Хогвартса от парадных дверей до Астрономической Башни. Чернильная тьма, казалось, сейчас вывернется из-за угла, выползет из-за приоткрытой двери, ввалится в комнату через окно, распахнутое вьюгой.
Кап.
— Северус! — Гермиона, плохо соображая, что делает, рванула дверь на себя.
Здесь было полутемно. Бледно-зеленая кафельная плитка, которой были облицованы стены и пол, давно покрылась сеткой мелких трещин, а медные трубы, в которых что-то утробно булькало, позеленели от времени.
С обеих сторон помутневшего овального зеркала дрожали на сквозняке оранжевые языки свечей. Капли горячего воска стекали на края медных подсвечников, падали на пол и застывали.
Снейп сидел на краю ванной с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене и опустив ноги в воду. Бедра его были обмотаны полотенцем, а сорочка в бурых пятнах засохшей крови и остальные вещи — сброшены в угол. Черные шрамы на шее уменьшились, почти стянулись и не казались теперь такими жуткими.
— Нельзя сказать, что ты страдаешь излишней стеснительностью, — заметил Снейп, не открывая глаз. — Впрочем, никакого значения это не имеет. Если тебя не затруднит, закрой дверь с любой стороны — сквозит.
Гермиона аккуратно прикрыла за собой дверь и, глядя на глубокие рваные царапины на плечах и спине Снейпа, спокойно заметила:
— Не думаю, что здесь что-то может угрожать моему целомудрию. Но спасибо за беспокойство. Где мне найти то, чем можно обработать… — Гермиона на мгновение замялась, но потом добавила: — ваши раны?
— Бутыль в углу на раковине. Салфеток больше нет.
Гермиона вытащила пробку и налила немного снадобья в ладонь. Зелье немного холодило и покалывало кожу.
Снейп слегка передвинулся, чтобы оказаться спиной к Гермионе, и ощутимо вздрогнул, когда она прикоснулась к старым рубцам.
— Они всегда… горят после очередного приступа, — очень спокойно пояснил он, чувствуя, как ладонь Гермионы осторожно двигается по его спине — от свежих ран к старым рубцам и обратно. — Скажи… тебе не страшно?
— Что? От чего? — переспросила Гермиона.
— Тебе не страшно оставаться один на один с… чудовищем?
— Ну, — пожала плечами Гермиона, — во-первых, есть еще этот болтливый огонь. А во-вторых, — вдруг улыбнулась она, — на первом курсе было страшнее.
Снейп усмехнулся.
— Спасибо, — сказал он, услышав, что Гермиона заткнула бутылку пробкой. — Теперь, если не возражаешь, я бы хотел одеться. Если не затруднит, передай мне мою палочку, мне нужно еще почистить одежду. Не уверен, что в этом доме сейчас найдется запасная сорочка.
Гермиона выскользнула за дверь и перевела дыхание.
Все, что произошло за последние сутки, давно перешагнуло грань невозможного, и переживать по еще одному поводу явно не имело смысла.
Когда Снейп вернулся в гостиную, Гермиона уже сидела в кресле, поджав под себя ноги, и разглядывала свое отражение в гладком боку кофейника. Свежий рубец на виске набух, но не кровоточил, синяк на скуле почти отцвел — лекарственные зелья Снейп готовил не хуже, чем мадам Помфри.
Солнце поднялось окончательно, и теперь на желтоватом паркете лежали ровные золотистые полосы, создавая иллюзию тепла. Часы, висевшие в холле напротив входной двери, пробили одиннадцать часов.
Снейп сел напротив Гермионы, взял чашку в руки и глубоко вздохнул.
— Опустим лирические отступления, — начал он. — Ты помнишь первый урок? На том самом первом курсе? Я говорил о том, чему могу вас научить.
Гермиона кивнула.
— «Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф и даже как закупорить смерть», — повторила она слово в слово и заметила, что на лице Снейпа мелькнуло удовлетворение.
— У тебя неплохая память.
— Но ничего из этого не входило в школьную программу, — заметила Гермиона. — А кое-что…
— А кое-что отсутствует даже в справочниках закрытого типа, — кивнул Снейп. — Но я это сделал.
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
— Зелье живой смерти. Если человек знает, что ему угрожает смерть, он может принять его. И тогда, что бы с ним ни случилось в течение последующих двадцати четырех часов, он останется жив. И относительно здоров.
— Даже если его разрубят на куски? — совершенно серьезно уточнила Гермиона.
— Это можно узнать только экспериментальным путем, — в тон ей отозвался Снейп. — Но мне пока что хватило и своего опыта. Я знал, что рано или поздно Лорд убьет меня. Сведения об этом зелье я собирал по крупицам из разных книг и манускриптов. На это ушло немало времени. Его основой являются живая и мертвая вода.
— В каком-то смысле логично, — кивнула Гермиона. — Если не принимать во внимание, что все это сказки.
— В каждой сказке есть доля истины. Надо уметь достать ее оттуда. Принести эту воду могут только вороны, причем далеко не всякий ворон на это способен, — Снейп говорил тихо. Даже Огнец в камине притих, слушая его, и ветер перестал дребезжать стеклами. — Я нашел подходящую птицу, спасибо профессору Флитвику. И профессору Дамблдору, который поручился перед Флитвиком за меня. Его фамилиар из породы Вещих, мы сумели договориться. Птица доверяла мне больше, чем ее хозяин, — они умеют видеть истинные намерения. Ворон принес мне мертвой и живой воды, и я смог приготовить зелье. Я сделал его заранее и хранил в двойном хрустальном флаконе, поскольку смешивать его части до применения нельзя, они взаимно уничтожатся, — Снейп поставил на столик пустую чашку. — Я хранил это зелье при себе… — увидев, что Гермиона пытается что-то спросить, Снейп кивнул: — Я догадываюсь, о чем ты. Почему я, если смог создать такое зелье, не приготовил его пару котлов и не снабдил им всех, начиная с профессора Дамблдора?
Гермиона хмуро кивнула. Она смотрела на колотый шоколад, лежащий на блюдце, но не взяла ни кусочка — есть ей не хотелось.
— Его нельзя приготовить впрок — больше, чем на один раз. Более того, его нельзя приготовить дважды. Да и приготовить его у меня получилось только через полгода после смерти Альбуса. Нужно было рассчитать все с идеальной точностью — у меня не было права на ошибку, и в итоге я провозился слишком долго.
— Поэтому вы остались живы? — спросила Гермиона, не поднимая взгляда. Хотя в комнате было тепло, она чувствовала, что ее лихорадит.
— Я принял его перед тем, как отправиться к Темному Лорду в хижину. Это зелье активируется в момент смерти. Мертвая вода убирает раны или действие яда, живая вода — возвращает жизнь. Я умер там, на полу Визжащей хижины. Но это нельзя было назвать настоящей смертью. Я как будто…. Погрузился туда очень глубоко. Немыслимо глубоко, настолько, насколько не погружался никто и никогда из тех, кто смог вернуться обратно. Но все-таки я вернулся.
— Что же пошло не так? — тихо спросила Гермиона. Теперь она смотрела прямо на него — на черные шрамы в расстегнутом вороте сорочки, в темные уставшие глаза.
— Я не знаю, — так же тихо ответил Снейп. — Вероятно, дело в том, что Нагини не была простой змеей. Даже для заколдованной змеи она была необыкновенной. Она была хоркруксом, что дало непредсказуемый эффект. Вернувшись в этот мир, я получил проклятье, которое называют «Печать Мертвого». Пока она не снята, я не могу умереть, но и вернуться к нормальной жизни не получается. Время от времени я начинаю превращаться в чудовище. Помогает это предотвратить только одно зелье, которое человек приготовить сам не может. Именно поэтому мне пришлось обратиться за помощью к вампиру и снять квартиру в том доме. Вампир за свои услуги брал недешево — Зелье Живых Мертвецов сложная вещь. Но теперь никто из нас не сможет получить того, что хотел.
— Что было бы с вами, если бы приступ… если бы все прошло как обычно?— Гермиона протянула руку и все-таки взяла с блюдца кусочек шоколада.
— Я пережил их пять или шесть. С каждым разом это было все хуже, последний раз мне казалось, что я навсегда останусь чудовищем и потеряю разум. Постепенно приступы стали учащаться. Зелье, которое готовил мне вампир, не давало им начаться. Но теперь я не знаю, что будет дальше.
— Огнец, — Гермиона взяла еще кусок, — говорил, что есть два способа снять Печать Мертвого. Какой второй?
— Человек, которому не безразлична судьба того, на ком есть Печать Мертвого, должен провести с ним три ночи подряд, — сухо ответил Снейп. — Суметь остаться в живых, суметь не утратить разума, а в последнюю ночь еще и не произнести ни слова.
— Люди, которые придумали сказку про Красавицу и Чудовище, определенно слышали что-то подобное, — Гермиона глубоко вздохнула и решила, что хоть она на красавицу и не тянет, тем более на влюбленную, что-то из этого может и получиться. Влюбленные красавицы требовались в сказках, а в жизни наверняка достаточно, чтобы тебе просто была небезразлична судьба проклятого человека. — Если учитывать это как исторический источник, то можно сделать вывод, что у людей получалось.
— Сказку бессмысленно рассматривать как исторический источник. Насколько мне известно, большинство маггловских сказок адаптированы для детишек и имеют хороший конец. А в жизни, Гермиона Грейнджер, все иначе. И в третью ночь эти твари просто убьют тебя, и защитить тебя я не смогу. А после того, как умрешь ты, я навсегда останусь… Тем, кого ты видела, — Снейп налил себе еще кофе, потом посмотрел в чашку, отставил ее в сторону, сходил на кухню и вернулся с бутылкой вина, добытой из винного шкафа, и двумя бокалами. Жестом предложил Гермионе, но та отрицательно замотала головой.
— А зря, — спокойно заметил Снейп. Он зубами выдернул пробку, и вино — густое, кроваво-красное, словно драконья кровь, забулькало, мягко переливаясь в бокал. Снейп поднял бокал и взглянул сквозь него на солнечный свет. Вино вспыхнуло, словно в бокале был жидкий рубин или кровь дракона. — Наша судьба предопределена.
— Готовы сдаться? — с вызовом спросила Гермиона, вздернув подбородок.
— Узнаю гриффиндорский норов, — Снейп пригубил вино. — Вы и на том свете не сдадитесь. У нас нет шансов. Впрочем, человек, который пытается провести этот обряд, может отказаться его продолжать. Все, что тебе нужно, — просто уйти. Тогда с тобой ничего не случится.
— А… вы?
— Чудовище останется чудовищем. Навечно.
— Понятно. Но если я выдержу, все закончится? — Гермиона задумчиво потянулась за сыром — вдруг прорезался голод. — Или нет, постойте. Не все закончится. Что за люди преследуют вас? Что им нужно?
— Я не могу сказать поименно, кто это, — отозвался Снейп. — Но они охотятся за зельем Живой Смерти. О том, что я ничем не мог бы их обрадовать, даже если захотел бы, я пытался им сообщить еще тогда, когда они впервые вышли на меня примерно три года назад. Они знают, что Лорд убил меня, знают, что я жив, и каким-то немыслимым образом смогли узнать, почему. Они присылали мне письма трижды — считая вчерашнее. В первом сулили какие-то немыслимые миллионы галлеонов. Во втором милостиво пообещали просто оставить меня в покое после того, как я либо передам им само зелье, либо обучу его приготовлению. Это смешно — не думаю, что кто-то сможет повторить мой успех, даже если я год буду стоять рядом с палкой. Третье письмо ты видела, — Снейп последним глотком осушил бокал. — Думаю, это кто-то из свиты Лорда. Кто-то из тех, кто остался в живых и на свободе. Но кто это, я не знаю.
— Как они нашли вас? Они ведь никогда не появлялись лично? — спросила Гермиона, доедая сыр.
— Нет, — покачал головой Снейп. — Они сами предпочли, чтобы я общался с ними через почтовых сов. Для этого им даже не нужно было знать, где я нахожусь.
— На отправлении должны быть указаны имя и адрес. Если есть только имя, то используются специальные заклинания. Правда, тогда адресата найдет только особым образом заколдованная сова из службы доставки… — Гермиона заметила, что на лице Снейпа появилась снисходительная усмешка. — Что?
— Из тебя мог бы выйти неплохой преподаватель, — заметил Снейп и взял еще кусок шоколада. Огнец в камине прыснул от смеха искрами, и Снейп со скрипом сдвинул кресло в сторону, чтобы искры не подпалили ему брюки. Теперь он сидел рядом с Гермионой. — Макгонагалл не предлагала тебе место?
— Предлагала, — отозвалась Гермиона. — Я сказала, что подумаю.
— Умница, девочка, — кивнул Снейп. — Дети бестолковы и неблагодарны. И забывчивы. Напоминаю, что если человек не хочет, чтобы ему присылали письма, он может наложить на себя заклинание, которое не дает возможности совам найти адресата.
— Но ведь совы даже «Фиделиус» игнорируют, — возразила Гермиона.
— «Фиделиус» накладывается на место. А «Ненаходимость» — на человека. Так вот, их птички находили меня даже сквозь него.
— Значит, они как-то связаны со службой доставки? Вы поэтому пришли туда?
— Да. Это было несколько рискованно, но я хотел проверить владельца — ведь эту пошлую книжицу я не заказывал, она могла оказаться разведкой. Но сова, которая принесла ее, принадлежала мистеру Фью, ты сама видела.
— Не на каждую сову можно наложить заклинание поиска без адреса… А кто-нибудь еще присылал вам письма?
— Нет. Если бы Поттер или Макгонагалл отправили мне послание, оно бы вернулось обратно с пометкой «Адресат не найден». А этим удалось. То, что меня пытался убить Темный Лорд, и то, что моего тела не нашли, знали многие, но вот то, что я жив и по сей день, точно не мог знать никто. Могли разве что догадываться. Я, разумеется, не делился своими планами по созданию противоядия от смерти с каждым встречным.
— А профессор Флитвик? — быстро спросила Гермиона. — Вы воспользовались помощью его ворона.
Она сидела ближе к окну, и карабкающееся к зимнему зениту солнце скользило теперь лучами по ее макушке, окружая голову Гермионы золотистым ореолом. Снейп на мгновение невольно засмотрелся, а потом отвел взгляд.
— Не думаю. Флитвик никогда не был связан с Волдемортом. В тот год он сражался против меня, потому что был искренне убежден, что я убил Дамблдора по приказу Темного Лорда. Я попросил помощи его ворона за два или три месяца до смерти Дамблдора, если бы мне пришлось сделать это после, помощи я бы не получил, — ответил Снейп задумчиво. Он взял бутылку, нерешительно покачал ее на руке, потом поднялся и отнес обратно на кухню.
— Нет, чтобы в камин плеснуть, — раздался оттуда ворчливый голос. — Сижу на дровяной диете, скучная, нелепая жизнь…
— Северус, — тихо сказала Гермиона. — Вы хотели спасти его. Вы не для себя пытались приготовить это зелье.
Снейп не ответил. Он молча смотрел, как сердитый Огнец догрызает последнее полешко.
— Какая разница, если я все равно не успел, — отозвался он. — Когда я это задумал, то понятия не имел, насколько долгим окажется путь. Когда все расчеты закончены, определено соотношение и подобраны условия, процесс занимает меньше часа времени. Но мне понадобилось почти полгода, чтобы это понять. У Альбуса их не было.
— Но раз профессор Флитвик знал про ворона, он мог сам кому-нибудь случайно проговориться, — сказала Гермиона. На блюдце оставался последний кусок шоколада, но она не решилась взять его.
— Исключено. Он не знал, зачем именно мне нужен ворон. Я сказал ему, что мне нужна информация по вещим птицам и предсказаниям. А сам ворон, несмотря на высокий интеллект, людям тайн не раскрывает. Собственно, о чем ты беспокоишься? В ближайшие дни новых посланий можно не опасаться — они наверняка захотят удостовериться, что я не слишком пострадал и склонился к сотрудничеству. Но через две ночи это уже не будет иметь никакого значения. Даже если они все-таки рискнут заявиться сюда лично.
— Есть такая притча, — Гермиона смотрела на него с вызовом. — Про двух лягушек в горшке со сливками.
— Ну, побарахтайся, если не можешь спокойно ждать. Но масла ты не собьешь. В этом горшке у нас нет шансов, — Снейп взглянул на камин — дрова почти прогорели, и в комнате стало прохладно. Гермиона ежилась в своей тонкой блузке, но встать за джемпером, висевшим на спинке дивана, почему-то не подумала.
— Я был бы весьма признателен, если бы в комнате было теплее, — заметил Снейп, повысив голос, а Огнец возмущенно зафыркал, рассыпая искры:
— А покормить меня никто не желает? Я, между прочим, не раб и не эльф домовой — за просто так вкалывать. Дров бы хоть подбросил! И вино у вас тут вкусное, говорят…
— Лично я умирать не собираюсь, — сказала Гермиона. — И рассчитываю, что проклятье удастся снять. Тогда было бы неплохо узнать, кто эти люди, чтобы сдать их аврорату. Рассылать угрозы и шантажировать людей — незаконно.
Снейп рассмеялся. Его смех был хриплым и выходил из груди с трудом, словно пробираясь через дремучую чащу.
— Я всегда знал, что гриффиндорцы отличаются непрактичным идеализмом, — сказал он, набрасывая на плечи плащ, — но никогда не думал, что настолько. Посмотри в будущее. Его просто нет. Какой смысл пытаться понять, кто прислал в подарок самовзрывающуюся книжку?
Снейп вышел в холл и открыл дверь. В дом ворвался ветер — уже почти зимний, почти декабрьский. Он принес с собой хлопья снега, свежие, острые, холодные запахи надвигающейся зимы, яркого солнца и морозного утра. Хотелось выбежать во двор, налепить снежков и устроить игру в снежные замки с мальчишками из соседнего дома… Как в детстве.
Она не собирается завтра умирать.
Нет уж, спасибо.
Снейп вернулся в дом с охапкой дров. Сунул несколько в камин, поворошил их кочергой.
— Почему вы почти не пользуетесь палочкой? — спросила Гермиона. Она смотрела на Снейпа, который в своем черном плаще и сам был похож на старого больного ворона, и пыталась придумать, что делать.
— Здесь это скорее сила привычки. Мой отец был магглом и настолько не терпел, когда мать или я пользовались ею, что приходилось этого избегать, где возможно, — Снейп тяжело вздохнул и обернулся. — Когда у гриффиндорцев так горят глаза, всем здравомыслящим людям имеет смысл отойти подальше и сделать вид, что они ни при чем. Что ты задумала?
— Я хочу остаться в живых, — сказала Гермиона. — При этом я никуда не собираюсь уходить. Надеюсь, что вы не станете возражать.
Снейп долго смотрел ей в глаза.
Что ж, может, и получится.
— Ты еще помнишь, как держать лабораторную ложку? — поинтересовался он.
— Я даже помню, как чистить котлы. Вы научите меня, как сварить это зелье?
— Тогда нам нужен ворон, — сказал Снейп. — Такой, какой был у профессора Флитвика.
— А с Флитвиком нельзя связаться?
— Можно, но нет смысла. Ворон не принесет воду во второй раз, — вздохнул Снейп. — Поэтому нам нет никакого толку от ворона профессора Флитвика. Я все-таки рекомендовал бы тебе еще раз подумать и уйти отсюда.
Гермиона сделала вид, что не расслышала. Она встала, подошла к книжным стеллажам и раскрыла створки.
— Что ты хочешь найти? — спросил Снейп, не оборачиваясь.
— Что-нибудь про птиц. Про воронов, про кого угодно, от кого может быть толк. Я думаю, нам стоит наведаться к мистеру Фью еще раз, — вдруг сказала Гермиона, быстро проводя пальцам по корешкам. Работая в мастерской с книгами — волшебными и необыкновенными, — она научилась буквально кончиками пальцев чувствовать, есть ли в них то, что может быть ей интересно.
— Тебе нельзя аппарировать, — возразил Снейп. — У тебя сотрясение.
— Ерунда, — отозвалась Гермиона. — Если я этого не сделаю, моей голове будет значительно хуже. Вашей — тем более.
— Нет, я же говорю — у тебя сотрясение. Поэтому мозг работает неправильно. Зачем нам совятник? Какая сейчас разница, кто именно прислал этот подарочек? Тем более, что они могли использовать Оборотное, и тогда толку от свидетельства мистера Фью не будет.
— Он разбирается в птицах, — сказал Гермиона, протянула руку, вытянула с верхней полки небольшой том и вдруг замерла, держа его в руках. — Мы можем спросить его о воронах… Подождите…
— Что? Ты что-то нашла? — Снейп тоже поднялся с кресла и встал у Гермионы за спиной. Макушкой она доставала точно ему до подбородка.
— Нет… не в этом дело. Я вдруг подумала… Вы сказали, что не видели тех птиц, которые доставляли вам письма, ведь так?
— Не видел.
Воротничок ее блузки завернулся, и Снейп поймал себя на мысли, что ему хочется расправить его. Аккуратно разгладить на ее плече.
Просто разгладить.
Снейп глубоко вздохнул — так, что ребра откликнулись резкой болью.
…Солнце пробиралось все выше, очередной теплый луч упал ей на плечо, и теперь в золотистом свете, касавшемся ее щеки и каштановых кудрей, плясали пылинки.
Снейп тряхнул головой и заставил себя слушать.
— … Я тоже. Когда в «Зельях и суевериях» появилось адресованное вам письмо, я спала. Книга, устроившая взрыв, вообще появилась в мое отсутствие. А сова всегда дожидается адресата, — Гермиона говорила быстро, словно слова едва успевали за мыслью.
— И оплаты, — добавил Снейп, осторожно вытягивая тонкий воротничок и неторопливо расправляя его. — Без кната эти меркантильные существа не оставят адресата в покое…
— Но дело не только в этом. Сова из совятни не потащит такую посылку, потому что владелец доставки всегда проверяет вложения. Даже не все магические книги можно переправлять почтой, такое он, скорее всего, обнаружил бы…
Гермиона на мгновение замерла, и Снейп быстро протянул руку через ее плечо и взял книгу. Птицы, вытисненные на кожаном переплете, перепархивали с места на место, что-то искали в траве и время от времени раскрывали крошечные клювы.
— «Лечебные зелья для заколдованных птиц», — прочел он. — Мерлин знает, сколько я ее не открывал. Что ты хочешь узнать о воронах?
— Здесь есть список волшебников, у которых вороны живут в качестве фамилиаров? — поинтересовалась Гермиона, заглядывая через его плечо.
Снейп быстро перелистал оглавление.
— Вряд ли он свежий, этому изданию двадцать пять лет.
— Сойдет и не слишком свежий, вещие вороны долго живут, — возразила Гермиона. — Вот. «Известные семейства Магической Британии, к которым вы можете обратиться за советом по содержанию ворона». Страница сто сорок два, — она щелкнула пальцами, и книга послушно раскрылась в нужном месте. Снейп уважительно хмыкнул:
— Ты освоила применение магии без помощи палочки?
— Ничего сложного, обычные библиотечные штуки, — рассеянно ответила Гермиона, быстро проглядывая страницу. — Их очень немного. И семейство вещих воронов, весьма вероятно, одно на всю Британию. Вот указана семья Флитвиков. И профессор в качестве последнего владельца.
— Эта семья живет в Шотландии, нам не успеть добраться, — сказал Снейп. — Эти — из Пожирателей. Насколько мне известно, отец семейства ныне обретается в Азкабане. Напротив строчки «Последний владелец» стоит прочерк. Либо он умер, либо ворон просто покинул его. Об этом семействе я не знаю вообще ничего. Об этом тоже. О, а вот это любопытно…
— Что? — Гермиона почти вырвала книгу из его рук. — Да этого не может быть!
— Почему? — удивленно возразил Снейп. — Скабиоры когда-то были достаточно известны, богаты и, насколько я знаю, до сих пор оставались чистокровными, вещие вороны обычно таких и выбирают. Правда, благодаря чистокровности семейство еще лет двести назад начало вырождаться, а потом вдобавок разорилось. Поэтому последний отпрыск зарабатывал на жизнь тем, что служил егерем, отличался мерзким характером и радостно примкнул к Темному Лорду, когда появилась возможность. Но умудрился остаться на свободе. Я его немного помню. Можно попросить помощи у его ворона. Если, конечно, ворон с ним, в чем я сомневаюсь. А самого Скабиора и припугнуть можно, подозреваю, что аврорат мечтает о встрече с ним. Ты что?
Гермиона глубоко вздохнула и спокойно ответила:
— Это они поймали нас в лесу и доставили в Малфой-мэнор.
— Можешь потом сдать его Поттеру.
— Это будет…
— Нечестно? — усмехнулся Снейп, взял Гермиону за правое предплечье и развернул к свету так, что стали видны следы старого, так до конца и не исчезнувшего шрама.
«Грязнокровка».
— Это Беллатрикс, — хмуро сказала Гермиона и, выдернув руку, расправила рукав. — Может быть, мистер Фью знает еще каких-нибудь владельцев воронов? У вас есть здесь какой-нибудь плащ или мантия?
— Эй, — крикнул слегка придремавший в камине в обнимку с полешком Огнец, — к вечеру-то вернетесь? А то мне скучно будет, под вашу болтовню так хорошо спится…
***
— Нам нужно было сразу же связаться с Гарри, — Гермиона стояла, прислонившись к витрине лавочки, торгующей шляпами, и смотрела вперед. До совиной доставки им оставалось дойти всего ярдов пятьдесят, но теперь можно было не торопиться. Небольшой двухэтажный домик с пристройкой на заднем дворе был окружен аврорами и толпой любопытных. На мгновение Гермиона заметила Гарри, но он ее не увидел.
Хрустел свежий снег под ногами зевак. Ярко светило с чистого голубого неба солнце. Морозный воздух пах свежестью и утренней выпечкой, ветер аккуратно сдувал легкие снежинки с крыш и вывесок. Авроры выносили из совятни укутанное холстом тело и уговаривали людей не толпиться и разойтись.
— Что бы это дало? — негромко спросил Снейп, стоящий за спиной Гермионы в тени, почти скрытый стеной шляпной лавочки. — Про взрыв ему и так известно.
— Он беспокоится обо мне…
Снейп буркнул что-то неразборчивое и плотнее запахнул плащ.
— Они расследуют дело о книгах, — задумчиво сказала Гермиона, комкая в руках край мантии. — Простите, я… Я сказала неправду. Вчера вечером Гарри приходил к нашему дому.
— Что он искал? — сухо просил Снейп. — Смешно было рассчитывать, что ты искренна до конца.
Гермиона закусила губу.
— Он спросил меня, не получала ли я книг, которых не заказывала, и хотел поговорить со мной. Я должна была появиться у него в аврорате сегодня. В десять утра.
— Несомненно, это очень важно, — голос Снейпа ничуть не изменился. — Думаю, что Поттер найдет для тебя время и позже.
— Мистера Фью убили, — упрямо сказала Гермиона. — Хотелось бы знать, почему.
— Спроси у Поттера, — отозвался Снейп, отряхнул снег с плаща и добавил: — Я возвращаюсь. Не вижу смысла стоять здесь чуть не по колено в снегу, стучать зубами от холода и рассуждать о вечном. Поразмышлять напоследок я предпочту в кресле, у огня и с бокалом вина.
Гермиона обернулась и смерила его взглядом. Снейп изумленно понял, что такого взгляда — полного искреннего холодного презрения, возмущения и еще Мерлин знает чего — не было даже у Макгонагалл перед последней битвой. Казалось, легкие снежинки тают, даже не успев коснуться ее пылающих щек.
— Его убили! Самого обычного совятника! Неужели вам все равно?!
— Мисс Грейнджер, — вздохнул Снейп. — Вам, как гриффиндорке до мозга костей, разумеется, не все равно. Вы готовы нести справедливость в окружающий мир широкой волной, которую я, пожалуй, сравнил бы с цунами или ураганом. Вы готовы бороться за права домовых эльфов, кентавров, драконов и вообще всех, кто попадется вам под горячую руку, и разбираться в любом беззаконии, которое попалось вам по дороге за молоком или во время прогулки. Это ваше право. Но меня — человека, которого убивали, которого бросали умирать в одиночестве, который до сих пор умирает пару раз в году и даже умереть-то не может спокойно, и вот наконец получит хотя бы шанс хоть на какую-то определенность, пусть даже это будет безумие, через тридцать шесть часов, — увольте. Да, мисс Грейнджер, меня это не слишком волнует. Мне все равно. Не в последнюю очередь потому, что в виде человека, обладающего разумом, мне осталось существовать полтора дня.
Гермиона шагнула в сторону совятни, покинув закуток за шляпной лавочкой. Солнце ударило ей в лицо, и щеки вспыхнули, словно их приложили к сковородке.
— Я узнаю, можно ли сейчас отправить письмо, — сказала Гермиона и обернулась. Снейп стоял в тени, прислонившись к стене. Капюшон почти полностью скрывал его лицо.
Гермиона тоже набросила на голову капюшон и приблизилась к совятне. Авроры уже ушли, остались только двое дежурных. Толпа зевак тоже потихоньку начала расходиться. Гермиона, увидев, что несколько дам обступили аврора и начали что-то у него спрашивать, подошла ближе.
— Мне должна была прийти посылка, совсем маленькая, я теперь ее не получу? — волновалась худенькая волшебница в синей мантии.
— Мне нужно отправить письмо сестре, — наступала на аврора крупная краснолицая дама в темно-зеленой мантии с меховым воротником. — Если я не смогу этого сделать, вы — лично вы! — сами вместо совы с письмом полетите!
Она так напирала и теснила его обширным бюстом, что аврор невольно сделал шаг назад.
Третья волшебница говорила тихим шепотом, но что-то такое, что аврор даже слегка побледнел. В конце концов, он пропустил внутрь всех троих, бормоча под нос что-то недовольное.
— Сэр? Добрый день. Можно узнать насчет письма? — вежливо спросила Гермиона, подойдя ближе. — Я понимаю, что здесь сейчас проводится расследование, но ведь все уже ушли… Вы уже все там закончили?
— Проходите, мисс, — буркнул аврор, пытаясь разглядеть, что делает внутри особо крупная дама. — Теперь уже все можно…
Внутри было шумно и суетно, тревожно ухали птицы, в воздухе кружилась пыль и совиный пух. Прилавок, за которым еще вчера стоял мистер Фью, обуглился и почернел, и над ним матовым куполом застыло защитное заклинание, наложенное аврорами — чтобы никто случайно не пострадал от возможных остаточных эффектов проклятия.
Возле стола, заваленного кучей бланков, сидела молодая темноволосая девушка с красными заплаканными глазами. Она то перебирала бланки, то роняла их на пол, потом подбирала и снова пыталась сложить в нужном порядке. Видимо, мыслями она была далеко отсюда, потому что все валилось у нее из рук в буквальном смысле. Она кивала наседавшим на нее дамам, пыталась искать какие-то документы и что-то обещала. Гермиона дождалась, когда они выйдут, и подошла к столу.
— Вы насчет писем? — спросила девушка, не поднимая взгляда. — Лучше подойти дня через два. Мы не сможем работать в ближайшие дни. Те письма и посылки, которые папа… которые мистер Фью уже оформил, будут отправлены в срок. Вы хотите оставить письмо?
— Нет, тогда ничего не нужно, — сказала Гермиона упавшим голосом. Помолчав, добавила: — Мои соболезнования.
— Такого никогда не было, — всхлипнула девушка. — Какая-то птица — не сова, я даже толком не успела заметить, кто — принесла ему конверт, и он схватил его и сразу вскрыл, он никогда так не делал, он всегда проверял все письма… И посылки… И…
Внутрь совятни заглянул аврор:
— Мисс Фью, мы же просили вас…
— Я… Я помню, — кивнула девушка.
— Вы все выяснили, что хотели? — спросил аврор, обращаясь к Гермионе, стоявшей к нему спиной.
— Я… напишу письмо, чтобы его оставить, — Гермиона присела к столу, за которым сидела девушка, и аккуратно сдвинула в сторону груду желтоватых бумажек, пересыпанных совиными крекерами. — Вы не будете так любезны одолжить мне перо? И не найдется ли ненужного листка бумаги?
— Да, конечно, — кивнула мисс Фью и, вытянув ящик, вытащила из его недр потрепанное перо и лист тонкого пергамента с отпечатком совиной лапы и расплывшимся кофейным пятном. — Вот.
— Просто какой-то ужас, — негромко говорила Гермиона, быстро заполняя листок тесными строчками. — Вот как раз пишу родителям… Буквально недавно тоже было, какая-то птица подкинула в дом сначала письмо, потом книгу, а потом случился кошмарный взрыв, я слышала, что полдома развалило и крышу унесло! Представляете?
Гермиона оглянулась на дверь. Полной тишины в совиной доставке не бывает, поэтому есть надежда, что аврор сочтет это все пустопорожней болтовней.
— Я тоже слышала, — кивнула мисс Фью и шепотом добавила: — Крыша на месте, говорят, одну стенку только сломало. Папа тогда ужасно испугался, вдруг он что-то перепутал или пропустил скверное послание. Ужасно ругался, что путаница в бланках, мы как раз хотели сегодня все разобрать… — мисс Фью всхлипнула и вытерла глаза бумажной салфеткой. — Тут еще несколько одинаковых посылок с книгами перепутались, он даже хотел в аврорат сообщить, и вот теперь аврорат сам к нему пришел…
— А зачем сразу аврорат? — подчеркнуто удивленно спросила Гермиона, продолжая писать. — Ну, подумаешь, посылки перепутались… Я слышала, у сов иногда случается. Перемена магнитных поясов земли, магнитные бури…
Когда несешь чушь, надо делать это уверенно. Особенно — если делаешь это целенаправленно.
— Да что вы, — почти обиделась мисс Фью. — Только не у наших. Ну, с нашими совами такого вообще не было раньше, никогда, честное слово!
— А магглам письмо точно дойдет? — забеспокоилась Гермиона. — Мои родители магглы, сову они не испугаются. Если у вас только совы, конечно, а то они только к совам привыкли, вы же знаете, как люди боятся всего необычного…
— Дойдет, обязательно. Понимаете, если вам кто-то сказал, что письма путаются, — честное слово, это не наша вина, я думаю, аврорат все-таки разберется. Кто-то на наших сов в последние месяцы то Сбивающее заклинание наложит, то вообще сова с половины дороги назад возвращается, то посылку потеряет, но мы уже с этим почти справились, а письма и так все по адресу доставлялись, честное слово… если бы не вороны эти, и с посылками все было бы нормально…
— Вороны? — Гермиона замерла. — При чем тут вороны?
— Так из-за них посылки перепутались же, и то письмо с проклятием, которое мистер Поттер забрал… Мне все-таки кажется, его ворон принес. Я, правда, только мельком видела…
— Вороны разве могут разносить почту? — уже по-настоящему удивилась Гермиона.
— Многие птицы могут, — кивнула мисс Фью. — Письма еще могут специально обученные голуби, некоторые обучают ястребов, если очень срочное послание… Но из воронов — только некоторые, из породы вещих. Ворон — птица непростая, его сложно заставить сделать что-то, если он сам не захочет. Папа и удивлялся этому, все хотел разобраться, потому что ворон такая птица, что не терпит подлостей. Это только если кто-то очень… сам подлый человек, может сотворить с ним такое. Папа все собирался сходить в аврорат, но все было некогда…
— А вы рассказали все это мистеру Поттеру? — спросила Гермиона, складывая исписанный листок вчетверо.
Девушка, вытирая заплаканные глаза платком, растерянно замолчала.
— Н...нет, кажется, — медленно сказала она. — Я только про само письмо с проклятием рассказала, а про путаницу только сейчас вспомнила… Я подумала сначала, это просто конкуренты… Простите, я, кажется, ничего не соображаю, — девушка всхлипнула и закрыла ладонями лицо.
— Так у вашего отца были враги? Почему же вы не рассказали аврорам о конкурентах?
— Нет, в том и дело. Врагов не было… Да и насчет конкурентов я глупости говорю. Конкуренты, конечно, могут иногда что-нибудь выкинуть, но никто не станет из-за этого убивать, — убежденно ответила мисс Фью. — Вы считаете, все-таки надо рассказать мистеру Поттеру?
— Обязательно. И не откладывая, — кивнула Гермиона.
— Хорошо, — мисс Фью глубоко вздохнула. — Не знаю, что и делать теперь. Еще эти книги, все теперь перепуталось…
— Какие книги? — Гермиона замерла. — Я работаю в министерстве с волшебными манускриптами, и мы недавно… — она лихорадочно пыталась придумать предлог, который позволил бы взглянуть на эти книги, но мисс Фью и не думала секретничать.
— Вот эти, — она махнула ладонью в дальний угол. — Мистер Поттер их смотрел, сказал, что они самые обыкновенные. Он тоже ими интересовался. У книжек похожие обложки, вот и перепутали.
Гермиона увидела в дальнем углу стопку из семи или восьми книг в одинаковых кожаных обложках. Очень знакомых. Настолько, что висок отозвался тупой болью. Гермиона подошла ближе и осторожно провела палочкой над книгой. Вредноскоп, конечно, сработал бы точн
