Призраки граждановедения

В университетских дипломах истфаков педвузов обычно пишут: «преподаватель истории и общественных дисциплин». Есть такой диплом и у автора этой статьи, поэтому т. н. «общественные дисциплины» вызывают профессиональный интерес. Нынче уже в средней школе таковые представлены граждановедением. Курсы граждановедения с 5-го по 9-й классы являются подготовительными к обществознанию в старшей школе.

С учебниками здесь ситуация прямо противоположная. Их немного, но они вызывают гораздо большее беспокойство. Прочитав неграмотно написанный учебник истории и попытавшись разобраться в нём, ученик в худшем случае теряет интерес к предмету и механически заучивает необходимые для получения оценки имена и даты. Порой это приводит, конечно, и к другим негативным последствиям, но они опосредованы и причинно-следственная связь бывает неявна. Иное дело – неумело составленные курсы граждановедения, того предмета, что ещё не устоялся в педагогической практике, не получил должного методического и методологического обеспечения. Существенная разница заключается ещё и в том, что предметом граждановедения является преимущественно современное общество, или, по крайней мере, те концептуальные знания об обществе, что существуют в современных науках.

Цель автора статьи в данном случае избирательна – предостеречь от вполне конкретного средоточия вредоносных толкований и ложных образов, внушаемых детям.

На полках магазинов и школьных библиотек широко распространён комплект учебников по граждановедению для 5 – 9-х классов, выдержавший уже несколько переизданий. Речь идёт о комплекте Я. В. Соколова – А. С. Прутченкова. Автор статьи, будучи родителем, познакомился с этими текстами поначалу по рассказам недоумевающей дочери-отличницы, а после, пристально их рассмотрев, пришёл к выводам неутешительным.

Перечислить все казусы, содержащиеся в книгах названных авторов, в рамках данного материала невозможно. Будем говорить о главном. Создатели комплекта, несомненно, люди вельми образованные и юридически грамотные. Настолько образованные, что в многочисленных словариках по ходу изложения рассказывают о д е с я т к а х деятелей, имена которых не знают порой даже профессиональные историки и филологи. В 5-м классе это например Маттиас Клаудиус, Густав Фрейтаг, Кретьен Мальзерб, Бруно Ясенский, Генри Филдинг, Джон Птитсен, Уго Фосколо, Фелисите Ламенне, Пьер Буаст, Публий Сир, Йожеф Этвеш, Уиолсон Мизнер, Ралф Эмерсон. Да и введение гораздо более известных Артура Шопенгауэра (причём дважды!), Джироламо Савонаролы и Мохандаса Карамчанда Ганди (не Махатма Ганди, заметьте, а непременно Мохандас Карамчанд!) – сомнительная находка. Хотя, говоря по правде, вообще сомнительно, чтобы ребёнку в 10-11 лет был полезен предмет с названием «Граждановедение». Инстинкт социализации, как известно, просыпается позже.

Поэтому, и не только, впрочем, поэтому, при всей своей эрудиции (а скорее – наличию под рукой словаря афоризмов) Я. В. Соколов, единолично создавший учебник для пятиклассников, совершенно не в курсе законов возрастной психофизиологии и особенностей человеческого восприятия вообще. Написанный им учебник носит неимоверно дидактичный характер, наводнён цитатами из Уголовного Кодекса. Рассмотрение всякого вопроса начинается с угрожающих сентенций, имеющих ярко выраженный депрессивный характер. Про пособия для других классов упомянем лишь мельком, дабы не растечься мыслью по древу и более или менее адекватно продемонстрировать концентрацию авторского произвола.

Приступая, следует помнить о закономерности: когда нечто безобразное резко выделяется из общего ряда, его легко вычислить и отстроиться от воздействия. Когда же в подобном неподобном ключе написан целый учебник, порог критического восприятия неизбежно снижается. Этот эффект широко описан психологами: погружение в законы системы и попытка понять логику происходящего при неготовности противостояния на уровне к о н ц е п ц и и приводит к пассивному принятию этой самой системы с редкими всплесками несогласия и недоумения в деталях. При базовом доверии к написанному слову, что для России всегда играло существенную роль, такая ситуация опасна вдвойне.

Уже во вступительном обращении начинается массированная атака на ученика: «От вас самих зависит, будет ли эта жизнь сложной или вы проживёте её радостно и счастливо.

Вы уже успели почувствовать, что жизнь – это не только развлечения и радости. Это и нелёгкий труд. Это и горести.

<…>

И уроки истории не спасают. Они о былом: о царях, о войнах, о восстаниях и революциях. И ещё о том, как простому народу плохо жилось в старину. Как будто сейчас всё хорошо» (3). Совершенно непонятно, на каком основании автор противопоставляет сложность и радость жизни; на каком основании делает назидательный ветхозаветный акцент на горестях; на каком основании уроки истории представляет как историю п л о х о г о, а после ничтоже сумняшеся переносит это п л о х о е в современность. Впечатление от этого может быть одно – некуда бежать. Но это только начало…

Благополучное прохождение человека по жизни, утверждает автор, зависит от количества вспомогательных инструментов, которые человек создаёт себе сам и которые автор называет не иначе как «подпорками».

«Так и человек. Чем больше подпорок он сам для себя создал, тем прочнее и лучше его жизнь» (4). Через две страницы идёт перечисление таких подпорок «в жизненных бурях» (!): «конституция и законы, компьютер, иностранные языки, сильная воля, физическое здоровье, благоразумие, отсутствие вредных привычек (курение, пьянство, наркомания и т. д.), настоящие друзья, семья, знание людей, вторая профессия, общая культура, чувство ответственности».

Нет ни благородства, ни сердечности, ни отваги, ни искренности, ни щедрости, ни великодушия… Не модные это слова, исчезающие; не то, что «компьютер», который, согласно Я. В. Соколову, уж точно поможет выдержать «жизненные бури». Может быть, все они входят в стыдливо притулившуюся в конце списка «общую культуру»? Но что она рядом со второй профессией и конституцией!?

В нескольких местах, в том числе и в самом начале, вставлены странные заявления: «…некоторые сердитые и очень учёные люди могут нас не понять. Им нужно, чтобы вы узнавали сразу всё, что они сами знают. А они знают очень много» (7). Аналогичная борьба с таинственными «сердитыми учёными людьми» продолжается и далее (стр. 47), предваряя параграф «Семья»: «Пусть учёные люди не улыбаются, прочитав эти строки о семье. Будет лучше, если они сами попробуют объяснить Вам, почему семья названа первичной ячейкой общества. Если таких учёных рядом с вами нет, то попробуйте самостоятельно объяснить значение семьи для общества».

Такое впечатление, что автор полон решимости довести невидимый спор с оппонентами до сведения детей. Зачем эти отступления? Для кого? Что за раздвоение личности?

Первая же глава: «От чего зависят поступки человека», - начинается истерическим побуждением к признанию: «Любой из нас совершал поступки, о которых потом приходилось жалеть. Каждый хватался за голову с криком: «Что я наделал!»» (9)

Далее следует рассказ о встрече дочери с 70-летним отцом, которого приговорили к смерти за фашистские преступления, с вопросом: справедливо ли поступили? Как будто детям, только-только пришедшим из начальной школы, самое время посмаковать обоснованность казни фашиста на фоне горя его дочери.

Глава «Обыватель» содержит нравоучительный рассказ о том, как собралась умирать бабушка и пригласила всех детей, внуков и правнуков. Со всеми поговорила, а потом возьми и скажи: «Не знаю, зачем я жила – только небо коптила». И быстро умерла, чтобы никто не успел возразить. Детям предлагается начать с этой бабушкой заочный диалог. Там же плоско утверждается, что обыватель не пойдёт на встречу с депутатом, ибо ему всё равно, что происходит в стране, и об этом он задумается только в Чечне или тюрьме (!). Единственное, на что остаётся надеяться в такой ситуации – так это на извечную способность школьников игнорировать учебники. Но ведь кому-то тема покажется интересной… Где-то строгий учитель заставит учить наизусть зубодробительные определения…

Задания под стать основным текстам. После того самого параграфа «Обыватель», где десятки раз упоминается это слово и даётся его определение, представлен кроссворд с «изюминкой». Разгадав все слова, ученик должен получить, по словам автора, «не совсем обычное слово». Но интрига шита белыми нитками. Это слово: «обыватель»…

Автор, несмотря на весь свой гражданственный пафос, беспрерывно оговаривается, рождая постоянное ощущение фальши и двойственности.

«Кто не знает о гладиаторе Спартаке? – спрашивает он и тут же поясняет. - Этот мужественный раб является символом борьбы людей за свободу» (27).

В начале года дети не знают, кто такой Спартак. А главное – Спартак прежде всего человек, а не раб.

Задавать детям (даже не подросткам!) такие вопросы: «Как вы считаете, является участие солдата в чеченской войне выполнением им священного долга по защите Отечества? Был ли выполнен солдатами в Чечне их армейский долг?» – верх безмыслия (28). Но это отнюдь не случайность. Через девять страниц ученикам предлагается узнать у родителей, «что они знают об убийствах журналистов Дмитрия Холодова, Владислава Листьева, православного священника Александра Меня?»

То, что автор называет национальность нацией, является просто невежеством (41). Но на фоне морального угнетения детей глаз на этом даже не останавливается.

О чём пишет автор в параграфе «Семья»?

«Вот что написала в своём письме в газету молодая женщина. Письмо пришло из мест лишения свободы. Там она отбывала наказание за преступление».

Это что за внедрение? Та тема, которая должна послужить психологической защитой для ребёнка, беспардонно насыщается примерами из уголовной практики. Что за необходимость к каждой теме назидательно и многозначительно приплетать рассказы о местах лишения свободы, о наркомании и трагических ошибках? Тут же и следующий брильянт авторской мысли. Смысл семьи, оказывается, в том, что в ней можно отдохнуть от тягот жизни и продемонстрировать личные достижения. В качестве сусальной иллюстрации приводится зарисовка из жизни первобытного охотника:

«Возвращаясь с охоты, он представлял, как вокруг него будут прыгать от радости его дети. И жена будет очень ласкова с ним. Ведь глава семьи возвращался не с пустыми руками» (51).

А если он всё-таки возвращался с пустыми руками? Если звери ушли или на него самого напал хищник?

Так будущие мужчины, внимая примитивным глаголаниям, лишаются права на ошибку в будущем и одновременно подманиваются туманной и смутно понимаемой «ласковостью жены».

«Сейчас семья переживает трудные времена. Это связано с кризисом в обществе. Такие времена наступали во многих странах. Но они проходили, и жизнь налаживалась. Однако именно в такие времена разваливались многие семьи», - сладострастно пишет автор, перечисляя далее причины такого развала:

1. отец не получает достаточно денег, но не хочет менять свою работу;

2. кто-то в семье не выдержал сложностей жизни и стал выпивать;

3. кто-то из детей стал отбиваться от рук.

Теперь зашуганные дети знают, что в деле развала семьи их непослушание равносильно пьянству или «тупому упрямству» отца, не желающего менять низкооплачиваемую работу. И какое после этих этюдов у них должно сформироваться представление о семье? – естественно, как о чём-то необыкновенно хрупком и ненадёжном, с которым, говоря по совести, и связываться-то лучше не стоит.

Милые нелепости вроде: «Наступил период оледенения земли, и мамонты исчезли», - уже не воспринимаются после этого как нечто серьёзное, хотя вообще-то загрифованный учебник не должен содержать заведомо ложных сведений.

В конце параграфа по недоброй традиции цитата из УК. Статья 213. Хулиганство (Какое отношение имеет к семье – непонятно).

В разделе «Познай людей и самого себя» вовсю идёт работа с брачными объявлениями. Даётся следующее задание: «…познакомьтесь с двумя такими объявлениями. Постарайтесь составить характеристику этих людей. Каким будет психологический климат в семьях, если пожелания этих людей исполнятся?» – полный бред и профанация. Как 10-11-летние дети могут оценивать такие вещи? Зачем им это нужно? Что, кроме смущения, прикрытого незрелыми возбуждёнными суждениями, они выскажут? Куда направится их воображение? Автор об этом явно предпочитает не заботиться.

Термины словаря после всё того же параграфа: арест, преступление, развод, уголовный кодекс, экологический кризис…

Разрешите вздохнуть.

«Один художник в начале перестройки нарисовал такой плакат: человек в военном френче с усами и трубкой в зубах стреляет из пулемёта. А в патронной ленте вместо патронов – люди во френчах с одинаково причёсанными и улыбающимися головами вместо пуль», - так начинается параграф «Достоинства и недостатки человека» (64). Ну и ассоциации! Вообще-то пятиклассникам неизвестно, что такое перестройка, политическая сатира в этом возрасте вообще непонятна, особенно когда не возникает ни малейших исторических параллелей с френчем и усами. Только в связи с последним использование данного образа есть методическая ошибка. Но такие мелочи теряют своё значение рядом с остальным.

Идёт плотная танковая атака на психику ребёнка, сметая все предохранительные заслоны; к каждой теме подсоединяется капельница с обессиливающим раствором из поломанных судеб, кровавых убийц, алкоголизма родителей и непослушания детей. Продолжается параграф как надо - историей токсикомана, потом письмом преступника. В конце – строгое назидание: «Нужна работа человека над самим собой, его забота о саморазвитии.

Это и постоянное самообразование. Это и развитие своих достоинств. Это и беспощадная борьба со своими недостатками. Это и совершенствование своего тела, укрепление здоровья. Это и овладение компьютером. Это изучение иностранных языков. И самое главное – это работа над своей душой» (66).

Что такое работа над своей душой после вышеприведённого напутствия -понять невозможно в принципе. Поставленные в один ряд с душой компьютер и языки превращают это хилое упоминание в насмешку.

Как говорится: что ни шаг – всё в кювет. Прекрасное и мужественное понятие чести в одноимённом параграфе извращается будто под рукой опытного иезуита: «Любой бесчестный поступок может привести к потере чести. Это и ложь, и клевета, и воровство, и предательство. И ещё многое другое, что не одобряется обществом, нормальными людьми. Как это происходит? Иногда очень просто. О бесчестном поступке или преступлении становится известно окружающим – и честь потеряна» (71).

Поразительная подмена. Такое впечатление, что всё зависит от того, узнали люди о преступлении или нет. Полное непонимание отличия глубоко внутреннего понятия чести от репутации, то есть внешнего признания. Но ведь никакое общественное мнение лишить чести не может! Честь – это достоинство и самоуважение человека, она взаимодействует с совестью, а не с общественным мнением!

Наличие или отсутствие «чести» напрямую связывается в учебнике с супружескими изменами, привлекается даже история Пушкина и Наталии Гончаровой. Какое 10-11-летнему ребёнку дело до супружеских измен?! Зачем он должен думать над тем, чего принципиально не в состоянии осмыслить? Какое представление о чести будет сформировано благодаря такому вздору?!

Очередной параграф называется «Жадность».

Заметьте – не бережливость, а именно «жадность». Но даже тут автор не может удержаться от излюбленной темы: «Пьянство и жадность – две больше беды человека. Но жёны некоторых людей считают: пусть их супруг был бы лучше пьяницей» (80). К чему и к кому такие напутствия? К девочкам – будущим жёнам? Или к мальчикам – по автору, будущим жадинам и алкоголикам?

Характерен словарь в конце параграфа: Дюма, Петрарка, алкоголик, ростовщичество, страсть…

Параграф «Зависть» (они так и идут чередой, эти немудрёные названия) завершается заданием организовать над завистью суд, распределив роли обвинителей, адвокатов и судей. Смутно догадываясь, что уровень абстрактного мышления не позволит детям с этим справиться, автор даёт подсказку: «Место зависти может занять Каин или Сальери» (!). Откуда. Пятиклассникам. Знать. Про Сальери?

Сражает определение понятия «интриги» в словаре: происки, козни. А что такое происки и козни? – изумится пятиклассник. А это, соответственно, интриги!

Для чего дано определение дефицита, да ещё следующим образом: «так в советский период называлось отсутствие необходимых товаров»? Такое впечатление, что авторы вообще не открывали учебники истории и литературы, и понятия не имеют, что дети могут, а что не могут знать в 5-м классе. Что такое «советский период»? – спросит с недоумением ребёнок (а вернее всего не спросит, а пропустит как неинформативное слово). Почему именно в советский период? – задастся вопросом учитель (а порой тоже пропустит и автоматически задаст ответить на вопросы).

Но главные перлы нас ждут в параграфе «Что такое власть». О родительской власти автор пишет следующее:

«У мамы авторитет. Её очень уважают другие взрослые. Она умнее и опытнее сына. У неё высшее образование. Её работа очень сложна. Непонятно, как она вообще может её выполнять! А сын пока только в третьем классе учится.

У мамы – сила. Когда сын не слушается, мама сердится. Тогда не жди ничего хорошего. Чаще мама сама справляется с сыном, но иногда обращается за помощью к папе. Папа хмурится и говорит резкие слова. Лучше до этого дело не доводить.

У мамы - деньги. Она распоряжается семейным бюджетом. Именно от неё зависит, будут ли в доме продукты, одежда, мебель. Ещё нужно оплачивать квартиру, газ, отопление, электроэнергию, телефон и т. д. Захочет сын мороженое – идёт к маме просить денег. Может дать, а может и не дать – всё зависит от его поведения и состояния семейного бюджета.

Итак: мама отвечает за сына, у неё авторитет, сила и материальные средства. Всё это составляет её родительскую власть над сыном. Эта власть начинает «работать», когда мама что-то требует. Её власти приходится подчиняться. Не подчинишься – тебе же хуже будет» (97 – 98).

Читая такие пассажи, не понимаешь, что держишь в руках: катехизис для закоренелых малолетних преступников или школьный учебник. Нешуточная агрессия и жёсткие апелляции к тому, что Эрих Фромм называл иррациональным авторитетом и авторитарной совестью, впечатлительного ребёнка вполне могут ввести в шоковое состояние. Ну, а того, кому приходится жить как раз в таких семьях, прочитанное убедит, что такое положение дел единственно возможно. Безнадёга… В то время как на самом деле родительская власть держится на любви. Это первая и главная реальность, с которой ребёнок должен иметь дело.

В главе «Что такое государство» рассказ о том, что такое государство, подменяется повествованием о малолетнем преступнике, которого судили в соответствии с «Уголовным Кодексом Российской Федерации», и как вся его жизнь пошла под откос из-за преступления, совершённого по неосторожности в детском возрасте. Подробно описывается количество минимальных зарплат, которые должны были выплачивать пострадавшему сначала родители преступника, а с 18 лет – он сам… Снова старая песня: суд, прокурор…

Поражаешься избирательности авторского мышления. Сюжеты а-ля «Альфред Хичкок» проходят через весь курс и иллюстрируют абсолютно любую тему. Параллельно предлагаются такие вопросы и темы для сочинений:

– Какой путь для решения проблемы чеченского сепаратизма предпочли бы Вы? (115)

– Почему распался Советский Союз? (119)

В 6-м классе многое повторяется. Например, исторические деятели в словариках (книга афоризмов, видать, оказалась короткой), темы самих параграфов… Опять учебник завершают угрожающие главы про токсикоманию и наркоманию. Мрачный раздел «Жизнь даётся один раз» (калька с 5-го класса) открывается главой «О жизни и смерти»:

«Страшную историю рассказали как-то журналисты. Мерзкий убийца совершил несколько кровавых преступлений и был приговорён судом к смертной казни. У него взяли интервью…»

Жутко выглядит выделенное курсивом поучение: «Нет таких людей, которые бы не замирали перед ужасом смерти» (138).

Скажем со всей определённостью: г-н Соколов совершил педагогическое и нравственное преступление. Рассказ о полноте жизни и ярких красках мира, знакомство ребят с мудростью древних философских воззрений о вечности жизни он подменил отвратительным пугалом. Страшной безысходной сказкой он распалил мутное болезненное любопытство, смешанное с нутряной жутью, которое легко в наше время удовлетворить, став зрителем разного рода «криминальных хроник» на экранах телевизоров и читателем книжонок о похождениях матёрых бандюков.

Логично завершение: «О латинском выражении « Memento mori!» знают многие. Оно переводится: «Помни о смерти!» Но не все задумывались о его значении. Оно – в следующем: не забывай о том, что смерть неизбежна…» Следующий параграф («Здоровье») последовательно начинается рассказом о том, что слабых детей в Спарте сбрасывали в ущелье, и утверждением, что болезнь лишает человека счастья. Особенно приятно будет узнать об этом хронически больным детям.

На фоне этого обыденно выглядит определение суда как органа государственного принуждения, применяемого к лицам, нарушающим законы. Заметим – не установления истины и справедливости, – именно государственного принуждения.

В 7-м классе достаточно процитировать оглавление: 1. ВВЕДЕНИЕ – «Сколько стоит спокойная жизнь»; 2. О ПРАОВНАРУШЕНИЯХ И НАКАЗАНИЯХ – «Правонарушение и преступление», «Что такое вина», «Что такое ответственность», «Взыскания и наказания»; 3. О ПРИЧИНАХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ – «Что изучает наука криминология», «Аморализм», «Бездуховность», «Безнаказанность»; 4. О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ – «Корыстные преступления», «Вымогательство», «Некорыстные преступления»; 5. О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ЛИЧНОСТИ – «Преступления против чести и достоинства», «Преступления против половой неприкосновенности» (выделено мной, - Н. С.), «Преступления против здоровья и жизни»; 6. О ПРЕСТУПНОЙ ГРУППЕ – «Как попадают в преступную группу», «Ответственность на групповые преступления»; 7. О ПРАВОПОРЯДКЕ – «Что такое правопорядок», «Милиция», «Судебное разбирательство».

Вязкое марево убогих деклараций наполняет и все последующие учебники этого цикла. Только темы там более «практически необходимые» – алименты, делёж имущества при разводе, ответственность за пересечение государственной границы…

Всё это не просто отвратительно. Оставим эмоции. Благодаря открытиям выдающегося психолога Станислава Грофа мы знаем, где истоки постоянного ощущения нечистоты, авторитарного угнетения и безысходности. Эти ощущения преодолевает рождающийся ребёночек, когда видит «свет в конце туннеля» и после напряжённой борьбы испытывает катарсис от перехода в новое качество - новорождённого. Если по какой-то причине положение ребёночка застывает в той фазе, когда велико желание свободы, но родовые пути ещё закрыты, он получает родовую психологическую травму, которая определит его характер в дальнейшем. Велик шанс, что он вырастет вялым, инертным, безынициативным.

Та же закономерность прослеживается во всей последующей жизни.

Навязчивое муссирование депрессивных образов и соответствующей фразеологии вводит неокрепшее сознание в ступор, зомбирует психику, взаимодействие с реальностью невольно начинает проходить в навязанной логической и терминологической сетке. Запугивание, уничтожение веры в добро и справедливость мира, ветхозаветное начётничество порождают разнообразные фобии и сковывают свободное протекание творческой энергии.

Происходит депривация.

В холодном враждебном мире хочется всегда быть съёженным и незаметным. Или, наоборот, отвязанно гиперактивным, пытаясь невротической подвижностью заглушить внушённый страх. Мало нам оказывается депрессивного кино и телевидения – уже и в школе орудуют безжизненные манекены, припорашивая серой пылью все светлые и чистые проявления подрастающего поколения. И это в нашем-то обществе, где процент здоровых детей и без того катастрофически мал!

В слове действительно заключена огромная энергия. Акцент на понятиях «любовь», «истина», «добро», «радость» несёт огромный позитивный заряд. Давать жизненный опыт преодоления, освобождающего восторга познания неизведанного, закалять в испытаниях, поддерживая веру в доброжелательную помощь наставника – вот важнейшая педагогическая задача. Вот источник свободы и способности человека плодотворно решать встающие перед ним и обществом проблемы.

В наших силах быть бдительными и не допустить загона детей в унылые экзистенциальные тупики, а также высказать своё мнение и заставить тех, кто даёт добро на издание таких, с позволения сказать, учебников, к этому мнению прислушаться.

Сейчас заново формируются предметные комиссии экспертных советов. Можно и нужно настаивать на том, чтобы в каждый ФЭС был введён психолог, способный на самой ранней стадии проанализировать вложенные в учебный материал идеи и возможные последствия их восприятия нашими с вами детьми.

А пока… пока остаётся внимательно выбирать и решительно отстранять те материалы, в которых «небо в клеточку, а друзья в полосочку».