Другой способ установления системы соответствий заключался в отождествлении каждой из Девяти Грах с одним из представителей ведического пантеона. Вот как выглядит один из перечней таких соответствий: Агни, Варуна ( бог воды ), Субрахманья, Маха Вишну, Индра, Шачи ( супруга Индры ) и Брахма считались соответственно божествами-управителями Солнца, Луны, Марса, Меркурия, Юпитера, Венеры и Сатурна (« Брихат Парашара Хорашастра », 3:18 ). Почти идентичен этому перечню список, приведённый в « Брахманда Пуране »: Агни, Вода, Сканда-Картикея ( одно из имён Субрахманьи ), Нараяна ( одно из имён Маха Вишну ), Брихаспати, Шукра и Яма (« Брахманда Пурана », 1.2.24.47 и далее ).
Одна из причин, по которым возникают различные варианты отождествления божеств с планетами ( например. Юпитер соотносится в одном тексте с Индрой, а в другом — с Брихаспати, Венера — то с Шачи, то с Шукрой, а Сатурн — то с Брахмой, то с Ямой ), состоит в том, что чётко и прочно закрепить какое-либо ведическое божество за одной конкретной планетой очень трудно. Одна и та же граха может обозначать совершенно различные, подчас несовместимые друг с другом понятия — в зависимости от того, с какой из сторон реальности она соотносится в данном контексте. Когда мы представляем себе Сатурн в его ипостаси предела, конца, внешней границы, видимой Вселенной, он предстаёт перед нами в облике Ямы; но он же символизирует и Брахму, ибо в одной из своих ролей объемлет всё творение. Одному известному современному индийскому астрологу ученик сказал, что Яма — одно из имён Сатурна, ибо и тот, и другой служат причиной смерти. На это астролог ответил так: « Я — служитель Шивы, мальчик мой, и лично для меня Сатурн никогда не был ямой ( смертью ), а всегда только шивой ( трансформацией )». Но в другой ситуации тот же самый астролог, облачившись в традиционные одежды и усевшись толковать чей-нибудь индивидуальный гороскоп, за информацией о смерти своего клиента обратится именно к положению Сатурна.
|
|
Ещё одна проблема, возникающая при попытке установить чёткие соответствия между божествами Вед, с одной стороны, и Пуран и Тантр — с другой, связана с неопределённостью, зыбкостью образов всех этих божеств, претерпевавших изменения на протяжении всей истории индийских мифов. Эта неопределённость доходила, например, до того, что Индра, обозначавший в одном ведическом гимне какую-нибудь конкретную звезду или планету, с лёгкостью мог в другом контексте выступать как совершенно иное небесное тело, — и при этом почти невозможно доказать, что Индра вообще когда-либо олицетворял какое-либо из небесных тел.
Стоит задуматься и о том, что дэвы и асуры были братьями, так как родились хоть и от разных матерей, но от одного отца. В Ригведе — старейшей из Вед — слово асура означало « бог ». В Древнем Иране ( Арьян ) главным божеством был Ахура ( асура ), а индийские дэвы приняли в иранской мифологии облик злых духов, которые в западной культуре превратились в демонов. Может быть, именно бунт против древнейших индо-иранских богов привёл к тому, что в более поздней индийской мифологии асуры оказались в преисподней? И быть может, это изменение в « статусе » повлекло за собой и перемены в отождествлениях асуров с небесными телами и элементами небесной сферы? На эти вопросы у нас нет ответа.
|
|
С другой стороны, одни и те же элементы небесного « ландшафта » могут обозначаться несколькими разными названиями. Например, Млечный Путь в разных повествованиях именовался то « Очищающей Сомой » ( Сома Павамана ), то « Змеем Глубины » ( Ахир-будхнья ), а то и Анантой или Шешей — свернувшимся кольцами Космическим Змеем, на котором спит Вишну. Кроме того. Млечный Путь отождествлялся с различными реками — Сарасвати, Гангой, Брахмапутрой, Джамной, Маханади, Деванади, Вираджей и Расой.
Эта неопределённость, пронизывающая все индийские мифы, не даёт покоя тем дотошным исследователям, которые стремятся во что бы то ни стало докопаться до « изначальной системы », установить « единственно возможные » привязки мифических местностей к географическим реалиям и вскрыть « подлинный » смысл таких понятий, как, например, ведическая Сома, В Ведах упоминается по меньшей мере три вида Сомы: Сома Павамана ( Млечный Путь ), Сома-Луна и растение Сома, содержащее сок-Сому ( см. Mukherji, с. 10 ). Сома-Луна, в свою очередь, имеет три ипостаси: Сома-светило, Сома — божество, владыка планеты и Сома — нектар, источаемый Луной. Так возможно ли всегда с точностью установить, о какой именно Соме идёт речь в том или ином месте Вед?
Со временем эти различные смыслы начали сливаться воедино, и уже в одном из ранних текстов мы встречаем следующую фразу: « Луна есть не кто иной, как Царь Сома, пища богов » (« Шатапатха Брахмана », 11.1.4.4 ). Когда же к этим многочисленным ведическим Сомам присоединялись другие древние образы ( в том числе и отождествление Луны — « мерцающей капли золота в небе » — с мужским семенем ) и мифологические сюжеты ( такие, к примеру, как сюжет о прелюбодеянии Сомы с женой Юпитера ), то рождались новые мифы. Пример такого интегрированного мифа — включённое в « Величие Сатурна » повествование о том, как дэвы и асуры взбивали Океан Молока ( в главе о Раху и Кету ). Несмотря на то что этот миф ( в котором прослеживаются чёткие параллели с ведическим ритуалом отжимания сока из растения Сомы ) был записан лишь в период появления эпосов, не исключено, что в устной форме он бытовал испокон веков. В некоторых его вариантах ( особенно в « Махабхарате » 1.16.33 ) говорится даже о том, что Луна родился не благодаря риши Атри, как в « Величии Сатурна », а появился из Океана. Атри стал отцом Луны, по всей видимости, в более поздних версиях легенды. « Вывод из всего сказанного таков: при попытке прояснить, что же происходило на самом деле, следует всеми силами избегать неоправданных упрощений и сокращений. Их не избежали те, кто свёл эти в высшей степени сложные проблемы к примитивной формуле, гласящей: « Ведический жертвенный напиток или снадобье, дарующее бессмертие, стали в индуизме именем Луны » ( Gonda,c.70 ).
Следующие джьотишу считают непосредственное погружение в мифологию единственным перспективным путём в поисках истоков мифов о Девяти Планетах. Луна джьотиша — потомок ведической Луны, и, как подобает потомкам, она разительно отличается от своего прародителя, хотя и унаследовала от него некоторые внешние черты. Но есть одно качество, на подлинно глубинном уровне роднящее древний образ Луны с поздним. Это качество — та жизненная сила, которой обладают все персонажи живых мифов, сокровенная, потайная мощь, которая лишь частично видна извне. И если мы хотим воспользоваться этой силой, то должны искать её в том месте, где она находится сейчас, а не там, где нам привычно было это делать раньше. Мы не можем с уверенностью сказать, всегда ли в ведические времена Брихаспати отождествлялся с планетой Юпитер и всегда ли Венера звалась Ушанасом. Единственное, в чём мы можем быть уверены, — это то, что часть жизненной силы Брихаспати унаследовал Юпитер, а часть сущности Ушанаса досталась Венере.
|
|
Иногда интегрированный миф представляет собой не более чем сумму нескольких более ранних преданий. Так, если прибавить изложенную в Ригведе легенду о трёх шагах Вишну к истории из « Шатапатха-Брахманы », в которой Вишну превращается в карлика и асуры обещают отдать богам столько земли, сколько он сможет покрыть своим телом, то получится миф о Вамане. Или вспомним историю о двенадцати адитьях — различных ипостасях солнечного бога ( Митра — индоевропейский бог Солнца, Пушан — солнечный бог некоего маленького пастушьего племени, и так далее ), которые воплотились в облике сыновей небесной тверди, дабы править двенадцатью месяцами года. Но во многих других случаях отыскать истоки мифа и состыковать его варианты далеко не так просто. Например, в версии мифа, изложенной в « Величии Сатурна », Марс родился из капель пота Шивы. По другим источникам. Марс возник из капли менструальной крови Парвати или из капли крови Шивы. Общий элемент здесь — образ « огня, заключённого в воде », каковым являются и пот, и кровь. А в ещё более ранней версии родителями Марса считались Семь Мудрецов и их жёны, Плеяды. В этом случае « огонь, заключённый в воде » представлен семенем бога Агни — олицетворения огня.
Джорджо Бонаццоли обнаружил несколько разрозненных ведических эпизодов, которые в итоге слились в миф о том, как Луна похитил жену Юпитера ( этот миф изложен в « Величии Сатурна », в повествовании о том, как появился на свет Меркурий ). В одном эпизоде Сома возвращает Брихаспати похищенную им жену. В другом эпизоде упоминается, что эта женщина была звездой ( тарака ), а точнее — викеши тарака (« звездой, подобной волосам », то есть кометой ). В третьем эпизоде утверждается, что планета Меркурий — сын Сомы. Возможно, что все или некоторые из этих эпизодов были фрагментами хорошо известного в то время мифа, — а возможно, и нет. В этом вопросе ясность отсутствует. Можно предположить, что какие-то из этих эпизодов или даже все они связаны с некими космическими явлениями. И история войны за Тару, и борьба за ребёнка — это сравнительно новые элементы, которые либо были добавлены создателями Пуран, либо представляли собой устные предания, присоединённые рассказчиками в процессе формирования легенды. Неизвестно, совпадала ли главная идея этой истории в ведическом варианте с той моралью, которая вложена в неё в версиях Пуран, и если они различались, то в какой мере. Также крайне трудно, практически невозможно выяснить, до какой степени были нагружены астрономической или астрологической символикой ранние варианты мифа.
|
|
Похоже, что составители различных Пуран преследовали при отборе мифологического материала разные цели. Некоторые пуранические версии предания о похищении Тары Луной уделяют основное внимание красоте Тары и радостям её любовного союза с Луной. Другие ( в том числе « Шримад Бхагавата ») подчёркивают ненависть, которую Луна питал к Юпитеру. А « Брахмавайварта Пурана » ( IV.79.63 ) с помощью этой легенды объясняет происхождение лунных фаз и затмений. Одной из очень важных причин, по которым предание о любовной связи Тары и Луны включалось в Пураны, было стремление подчеркнуть тот факт, что один из главных прародителей Владыки Кришны ( одной из самых знаменитых аватар Вишну ) произвёл ребёнка от женщины, с которой не состоял в браке. Это говорит о том, что женолюбие было в роду Кришны, и помогает объяснить, почему Кришна оправдывал любовь к чужим жёнам. В руках заурядного интерпретатора мифов такое толкование могло бы оказаться регрессивным, однако, включившись в ткань живого текста « Шримад Бхагаваты », оно превратилось в подлинно эволюционное достижение.