Латентный возраст наступает в результате равновесия инстинктов и механизмов защит. Это не отсутствие сексуальности и агрессивности, это равновесие

 

Всегда возникает вопрос, зачем нужен латентный возраст? Ведь его нет у собачек и кошечек. Ребенок в эдипальной фазе, по сути, завершил свое психологическое развитие. Дальше будет только переработка, «шлифовка» и переживание накопленного. А вот физиологическое развитие ребенка заметно отстало от его психологии. Поэтому, вероятно, что латентный возраст нужен для того, чтобы ребенок смог остановиться в своем психологическом развитии и догнать физиологически, для того чтобы потом уже иметь возможность заняться перестройкой психики. Латентный возраст всегда был очень важным. Это тот возраст, когда ребенка практически не беспокоят инстинктные желания. А поскольку внутри него нет никаких проблем, а в жизни нужны стимулы, то ребенок направляет внимание на окружающий мир. И ребенка начинает интересовать все то, что происходит вокруг, и это очень важно. Латентный возраст создан для учебы в буквальном смысле.

 

Латентный возраст раньше начинался в 5-6 лет и заканчивался в норме в 11-13. То есть раньше этот период занимал достаточно большой промежуток по времени. Но это период развития, который надо рассматривать с позиции того, что было до его наступления, т.е. с какими ресурсами и достижениями ребенок в него вступил. Итак, для того, чтобы наступила латентность, Эго должно дозреть до такой степени, чтобы продуцировать достаточно большое количество психологических защит.

 

Каковы же признаки того, что ребенок вступил в латентную фазу? Первый признак – это то, что ребенок хорошо себя ведет, ребенок обучаем, ребенок гибок в отношениях, ребенок послушен. И это не результат того, что все конфликты проработаны, это результат равновесия между сильнодействующими механизмами защит (поскольку начали действовать новые механизмы защит, гораздо более зрелые) и конфликтами, которые теперь покрыты вот этим слоем защит. А для того, чтобы латентность состоялась, должны быть выполнены все условия, все признаки должны быть в наличии. Второй признак – это большой интерес к ровесникам, повышенный интерес к ровесникам своего пола. Ребенок начинает нуждаться в ровесниках, особенно своего пола. По сути, это отворот от родителей, предпосылки начала отделения от них. Ведь действительно, инстинкты были фрустрированы (невозможность их удовлетворения, т.к. в Эдипе в норме побеждают родители), их не удалось удовлетворить по отношению к родителям. И ребенок сменил объекты, он отвернулся от родителей в сторону сверстников. Надо сказать, что многие дети переносят это болезненно, очень болезненно, и они пытаются с этим справиться, и есть такая типичная защита, которая позволяет ребенку пережить беспомощность эдипальной фазы и выйти в латентную. Это фантазия “семейного романа”. Что это за фантазия? Содержание этой фантазии следующее: родители мои ненастоящие, у меня есть другие, гораздо более замечательные, и уж они то будут меня любить, они будут удовлетворять все мои желания. Это фантазия об усыновлении. Т.е. ребенок фантазирует о том, что его реальные родители не являются его биологическими родителями. Часто встречается еще одна фантазия. Она тоже относится к фантазиям “семейного романа”. Это фантазия о сестре или брате-близнеце. Она заключается в том, что есть копия меня, которая где-то живет и уж ему или ей родители дают абсолютно все, удовлетворяют все желания. Вот эти фантазии позволяют ребенку справиться с тем, что, к сожалению, он не является номером один для родителей, что они все равно предпочитают друг друга. 

 

Следующий признак наступившей латентности, это возникновение огромного количества новых интересов, ну, буквально, с чертами одержимости. Что это значит? Дело в том, что все, что до этого делал ребенок, он делал в свободное время от реализации своих инстинктов. В латентном возрасте, поскольку начали действовать такие зрелые защиты, как сублимация, то его оральные, анальные, фаллические проявления этой защитой переводятся в разряд интересов. И его анальные накапливания вдруг превращаются в коллекционирование и это коллекционирование с чертами одержимости. И дети в этом возрасте коллекционируют - кто фантики, кто марки, кто чупа-кепсы. И таких интересов очень много. Ребенок ходил в спортивную секцию, ну ходил и ходил без энтузиазма и вдруг начинает азартно тренироваться. Зачем? А он победить хочет. Это способ его соревнования с папой. Это неразрешенная эдипальная проблема, так и оставшаяся в фазе борьбы. Проблема никуда не делась, ее просто защиты закрыли. Она осталась непереработанной в силу каких-то обстоятельств, но ребенок ее теперь отводит от цели. Он теперь пытается победить отца тем, что он, безусловно, его умнее, он, безусловно, лучше его играет в шахматы. Он находит ту сферу, в которой он может это сделать наилучшим образом, если ему помогают. В этом плане вообще все, что мы делаем, имеет психологический смысл.

 

Например, ребенок отказался разговаривать, и терапевт все время консультации играет с ним в игру “съедобное – не съедобное”. Все сразу задают вопрос, почему отказался разговаривать? Подавляющее большинство детей на консультациях с вами не будут разговаривать вообще, потому что вербальных детей очень мало. Все остальные рассказывают игрой. Представляете, что такое игра “съедобное – не съедобное”? Кидаешь мячик – если сказал: «съедобное» - надо ловить, если: «не съедобное» - прячешь руки за спину. В этой игре можно узнать о ребенке девяносто процентов информации, об основных его направляющих. Потому что одному ребенку ты кинешь “торт”, а он в ответ тебе тоже – “ананас”, а другому кинешь “чемодан”, а он терапевта потом накормит макаронами с тараканами, какашками. И в этом случае видно, что если ребенку кидают не съедобное, а для него - это агрессия, он тогда кидает не съедобное три-четыре раза (в отместку). И потом при обсуждении выясняется, почему это происходит. Когда я кидаю тебе что-то не съедобное, ты чувствуешь, что я - плохая и ты мне за это кидаешь большее количество раз не съедобное, а если я кидаю тебе что-то вкусное, ты тоже кидаешь мне вкусное. Тебе хорошо – я хорошая, тебе плохо – я плохая (то, что закладывается в первые 3-6 месяцев жизни). Очень важно понять психологический смысл игры. И тогда понятно, на какой фазе у этого ребенка произошло застревание.

 

Очень интересно, как ребенок, явно фиксированный на подфазе практики, пытается проиграть свою ситуацию. Смысл подфазы практики сделать уровень тревоги регулируемым: уехал – приехал. Девочка латентного возраста ходит на хор, там безумно строгая преподавательница, но она туда ходит и поет и даже берет еще сольные уроки. Почему? Ей совершенно не нравится петь, ну поет и поет. Но этот хор периодически ездит выступать за пределы города без родителей. Периодически - это очень часто, то на день, то на два, то на три. И вот представляете, можно уехать, а потом вернуться, уехать – вернуться. Она просто репетирует: отошла – вернулась, отошла – вернулась. И по ней видно, насколько это важно. И однажды мама сказала, что может поехать с ней в Москву, потому что свободна в эти дни, у девочки было такое ощущение, как будто ее предали. А девочка пытается сделать уровень своей тревоги регулируемым. Она закрывается в своей комнате, мама туда лезет, она пошла в школу, мама и туда влезает, а вот в хор она влезть не может. И у девочки просто чувство одержимости с этим хором, выспалась - не выспалась, она должна идти на хор. Потому что это имеет психологический смысл. А вот если бы хор не ездил, то она бы на него не ходила, она ездить хочет, а не петь. Так вот, одержимость - это действие, в котором присутствует инстинкт. Или, например, дети, у которых высокий уровень агрессии, вдруг начинают от души танцевать бальные танцы. Поэтому если психологическая проблема ребенка ложится на то, что он делает – в этом будет одержимость и это признак перехода в латентность. Мы не видим скрытую под защитами проблему, но видим некое действие, которое ребенок демонстрирует. И в это время у детей возникает огромное количество интересов.

 

Эдипальный ребенок делает все ради мамы, ради того, чтобы мама им восхищалась. Ребенок, который вышел в латентную стадию, нуждается в поддержке родителей, но в гораздо меньшей степени. Такой ребенок уже делает что-то, потому что это ему самому доставляет удовольствие. Если латентный ребенок рисует, а мама пришла и похвалила, конечно - приятно. А эдипальный ребенок четыре раза сам придет, поинтересуется, нравится ли маме. И поэтому латентные дети в гораздо большей степени делают что-то для себя.

 

Следующий признак латентности заключается в том, что резко увеличивается удовольствие от фантазий, от сказок. Фантазия становится новой функцией Эго. К пяти годам, как правило, хорошо уже сформирована функция мышления, оно образно, и фантазия становится новой функцией Эго, которая служит удовлетворению инстинкта. То есть, удовлетворение инстинкта стало возможно путем только одной мысли. Можно подумать и удовлетвориться. И здесь удовлетворение потребности возможно без нарастания чувства вины, почему так и важна фантазия. То есть фантазия, по своей сути, является защитным способом удовлетворять инстинкт. И теперь удовольствие можно получать в новой форме.

 

И вот здесь наблюдается очень интересный момент. Дело в том, что всех людей можно поделить на три категории: у одних очень много своих собственных фантазий, и они в них живут, у вторых много фантазий, и они умеют излагать их на бумаге, а у третьих фантазий мало, но они пользуются чужими. Так вот, это тот возраст, когда дети должны начинать читать. Сначала - не сами, им читает мама. У ребенка появляется запойный интерес к чтению. Почему? Потому что через чужую фантазию, можно удовлетворить свое собственное желание. Правда, не только через чтение, еще можно мультики смотреть, сейчас уже в раннем возрасте на компьютерные игры подсаживаются. Так вот эта функция, обретенная в латентном возрасте, позволит ребенку потом проживать и переживать очень многие свои травмы.

 

Как пережить и выжить? Посмотрите, что творится. Например, вы заходите в метро и видите: народ читает. И по тому, что именно народ читает можно сразу догадаться, какое желание он удовлетворяет. Потому что, не так у нас много фаз, которые проходит инстинкт. Что у нас читают оральные товарищи? Дамские романы. Это фантазия слияния, это попытка слиться, прожить «кайф» единения, и потом: «они жили счастливо всю жизнь и умерли в один день». А почему умерли в один день? Потому что младенец без мамы умирает. Это очень важно. Потому что, если не складывается жизнь, если не удается создать такие отношения слияния, тогда книги помогают удовлетворить желания. Люди, ведь, иногда читают запоем. То есть, это не просто чтение, а чтение с чертами одержимости. Скупаются все дамские романы, которые есть, они читаются, и они помогают выжить в той ситуации, которая не приносит удовлетворения. Но вы зря думаете, что только романы из этой серии. По большому счету вся массовая культура предлагает нам разрешение и проживание материала какой-либо нашей травмы или фиксации. Чтобы мы через свою фантазию, через единение с героем пережили эту травму.

 И естественно, первая базовая травма, которая у всех есть, это травма сепарации с матерью, и никуда от нее не деться. Кэмерон гениален, снял фильм, всех обманул, потому что все думали, что мелодрама и катастрофа. “Титаник” - не мелодрама, и не катастрофа, и там нет любви мужчины и женщины, там есть мама и ребенок. Этот мальчик стал главной героине мамой и папой, потому что помните: ты прыгнешь - я прыгну, или ты только выживи, ты будешь жить; да, ты возможно умрешь, но не сейчас. Это умирающая мама говорит своему ребенку, что он будет жить, у него будут дети. И там это везде, это глобальное, огромное единение. Ну, чуть-чуть примешали к этому сексуальности, но чуть-чуть. Можно было бы и не примешивать. И естественно, что над этим фильмом, все кто имеет доступ к этой травме, кто ее не боится, все над ним рыдают. А кто должен был купиться в первую очередь? Подростки. Это готовый кумир и не важно кто снимался в этой роли, здесь надо было передать психологический стиль отношений, что есть идеальная мама у ребенка, она умирает и теперь ему надо идти в свободное плавание. И главная героиня тоже, когда умрет, вернется к маме. И это действительно психологически мощнейший эффект, то есть там контекст, в который вложена главная, центральная идея. Поэтому оральный уровень отыгрывается на уровне фантазии слияния. “Титаник” трудно назвать дамским романом, хотя, если его изложить на бумаге, будет именно дамский роман. Что еще человек с оральной фиксацией может у нас почитать? Философию или религию. Это слияние с чем-то таким глобальным, важным, цельным. Если только человек не читает философию, как детектив, а это гораздо интересней, то человек с ней сливается, он как бы в плаваньи находится. Главное понять мотив: «Что бы ни случилось - жизнь продолжится». Глобальные философские вещи, что все едино, все мы единое целое. Экстрасенсорику можно почитать, опять же, орального уровня, удовлетворение фантазии, что все не имеют границ, у всех все время что-то обменивается, все куда-то течет и изменяется, и все - мое. И надо только подумать и дать запрос, все исполнится.

 

У анальных какая структура фантазии? Есть плохая мама, есть хорошая и, в конце концов, плохая и хорошая мама становятся единым целым, друг друга любят. В чем смысл анальной стадии: построил - разрушил. Разрушил, можно заново все создать, ничего никому не будет за это, ничего страшного не произойдет. Страшная ситуация, а потом кто-то кому-то помогает. По жанру – это детективы. А типичный фильм “Место встречи изменить нельзя”. Вот вам плохой следователь, вот вам хороший следователь. Что происходит на анальной стадии? Ножики, всех покромсали, но есть такой умный следователь Каменская, она все просчитает, такое феноменальное всемогущество и естественно личная жизнь, по определению, сложиться не может, потому что, она же не складывается на доэдипальном уровне. Совершенно четкие какие-то свои стереотипы. Значит, анальные будут читать детективы. А смотреть они будут ужастики, а еще “Том и Джерри”, “Ну погоди”, где всякие садистические издевательства над котами, над волками и немножко над мышами и зайцами.

Что будут читать фаллические? Как они будут удовлетворять свои фантазии? В чем смысл фаллической литературы? Я пошел, всех победил, женился (ну или в награду жена, или покорил ее, потому что, ну сил нет - как хорош!). На уровне сказок - это замечательно видно. Пошел, Змею-Горынычу головы поотрубал, на Василисе-Прекрасной женился. Вот вам проворот сказки фаллического уровня. “Муха-Цекатуха” - то же самое. То есть, если удастся кого-нибудь кастрировать, то будет тебе и свадьба. Не важно «где», важно «что». Это историческая литература, это все что угодно, лишь бы основным мотивом являлось соревнование. И конечно, спорт. То есть спорт, это особое отыгрывание. Представляете сколько у мужчин, не проигранных фаллических проблем? Вообще нация, которая влюблена в футбол, это достаточно зрелая нация, это значит, что она уже до фаллической фазы дозрела. Оральному человеку футбол - строго параллельно, да и на анального эта игра особого впечатления не произведет. Но фаллическому - все это в удовольствие – «бегают мужики, катают шар». А если смотрят одно, читают другое, то это значит, что присутствуют все уровни и вопрос только в преобладании.

 

Ну, вернемся к детям. И вот здесь дети должны начать читать, у них должна быть потребность в чтении, потому что им нужна фантазия. Если раньше они могли напрямую отыгрывать свои проблемы, то теперь для этого нужна фантазия. Здесь надо быть внимательным, потому зная, что конкретно человек читает, мы можем с достоверностью 90% вытащить его проблемы, 10% на то, что не скажет, что читает.   

Когда человек выдает вам произведение, которое произвело на него колоссальное впечатление, то можно с уверенностью сказать, какую проблему на данный момент он решает. Если это произведение остается любимым на несколько лет, то это говорит о некой психологической структуре психики. И вот ребенок иногда сказку знает наизусть, но требует, чтобы мама читала. Почему? Потому что, когда сам читаешь, не можешь уйти в фантазии, и ребенок слушает по сто пятьдесят первому разу. Ведь в сказке представлена проблема, переживание и способ ее решения. Как и в фильме. И поэтому можно служебный роман смотреть сто раз, и там сказано, что все равно все будет хорошо. По тому, что именно ребенок читает, можно понять какой проблемный уровень у него актуализировался. Дети могут мультики смотреть бесконечное количество раз и буквально одну и ту же сцену прокручивать, потому что в данный момент проблема является актуальной и там дано решение. Поэтому “Короля-льва” все детишки засматривают до дыр, там проигрывание эдипальной фазы и показано, как восстановиться и жить дальше, после того как убил отца. Преодолеть чувство вины. Ничего более психоаналитического придумать просто невозможно. Тут и взрослые плачут и дети, потому что все у кого не проработана эта травма, у всех есть попытки это проработать. Таким образом, литература просто рассказывает, какую травму человек испытывает, и что он прорабатывает. Поэтому надо внимательно относиться к тому, что человек читает, что его интересует и какой психологический смысл именно для него несет эта литература, что он чувствует, когда это читает. И вот здесь мы найдем ответ на то, чего ему в жизни не хватает. Итак, в норме, в латентной стадии ребенок должен начать читать.

 

Следующий признак латентности заключается в том, что поведение ребенка становится гораздо более разноплановым, потому что у него появляется огромное количество новых объектов для идентификации.

 

В латентном возрасте ребенок выходит либо в садик, либо в школу. Он видит окружающий мир и пытается с ним себя соотнести. Идет формирование и усложнение ролевых моделей. Отношения с родителями остаются важными, но они перестают быть центром развития инстинктов. До этого – оральный инстинкт шел через маму, анальный – через маму, на эдипальной стадии – через маму и папу, а тут все закончилось, произошло отведение инстинктов от родительских объектов. Считается, что к латентному возрасту, система ценностей родителей уже интернализована («впитана»); ребенок знает правила и принимает эти правила, в большинстве случаев. И даже если конфликты продолжаются, то они выглядят уже совершенно по-другому, они продолжаются в другой форме. Обычно именно в этот период родителям почему-то кажется, что ребенок стал меньше заинтересован в них. Вот это неправда Ребенок по-прежнему очень заинтересован в родительском принятии, он очень болезненно реагирует на любое неодобрение, он ищет подтверждение своей «хорошести», но гораздо более скрыто, чем он это делал раньше. И процесс идентификации с родителями тоже продолжается, он просто не так заметен. Кроме того, у ребенка еще возникают новые способы справляться со своими проблемами, и он уже сам может справляться со своими страхами, у него увеличивается самоуважение, ребенок может уже отстаивать свою позицию самостоятельно.

 

Таким образом, получается, что в латентной фазе все конфликты, которые у ребенка были до этого, они остаются, и агрессивные и сексуальные, но за счет зрелости Эго (а латентная стадия наступает только за счет зрелости Эго) они переводятся в совершенно другое русло, перенаправляются из «внутрипсихического пространства» - вовне. И ребенок начинает интенсивно изучать окружающий мир. Если раньше ему доставляло удовольствие подглядывать в замочную скважину, ну или за мамой, или за девочками в туалете, то теперь ему доставляет гораздо большее удовольствие что-то узнавать, что-то изучать. Ему все интересно и жучок, и паучок и вообще весь окружающий мир. А нам не интересно, потому что у нас все конфликты существуют в другом виде, а вот в латентном возрасте конфликты переведены на уровень их удобного использования для изучения внешней реальности.

   

Вот ребенок приходит на терапию и начинает лепить снеговиков. Лепит, лепит, приделывает какие-то части. Его спрашивают: что это? Он отвечает, что один снеговик – дедушка, а второй – папа. Лепили из теста, значит соответственно снеговики белого цвета. “А это, говорит он - письки” Начинает снеговиков раскрашивать, а письки красит в коричневый цвет. Его спрашивают: “А почему коричневого цвета?” “Я в туалете подсматривал - коричневые, прикоричневые”.

Так что дети действительно переводят свои инстинкты в интерес к внешнему миру. Это здорово. Латентная стадия в норме заканчивается с началом подросткового возраста (сейчас это не так). В подростковом возрасте начнется переструктурирование психики и разрешение многих конфликтов (в том числе тех, которые не были разрешены в свое время на более ранних стадиях). По большому счету, конфликты, переложенные на защиты, помогают ребенку очень интенсивно набирать сведения об окружающей реальности, очень многим интересоваться, очень многое делать, так как его инстинкты еще не направлены на то, чтобы строить отношения, выяснять эти отношения, думать о супружеских обязанностях. Они направлены все на окружающую среду и у ребенка есть время для колоссального набора информации. И задача школы - продлить латентность настолько долго насколько это возможно. Еще не так давно латентность заканчивалась лет в четырнадцать. И дети до старших классов школы (по крайней мере, до 9) учились совершенно спокойно и мало думали, что где-то есть там что-то, и не выпадали у них из карманов презервативы в двенадцатилетнем возрасте. Почему надо продлить латентность? Потому что в этом возрасте ребенок получает огромное количество интеллектуальной информации. Это период, когда все вызывает живой интерес. И поскольку информации действительно очень много, то ребенок может выбирать и учиться ориентироваться в своих интересах. Ведь для того, чтобы выбрать, чем интересоваться на перспективу, нужно очень много узнать. Нужно узнать как можно больше по всем параметрам и по всем критериям. В нашей жизни очень часто если что-то узнается, то только что-то одно, как-то очень узко. И причем, если мы всегда знаем что нам не интересно, то мы очень часто не знаем, что нам интересно. Поэтому возможность для ребенка набирать информацию гарантирует, что выбор будет сделан правильно.

 

Латентность – время тревожное. Потому что это то время, когда ребенка отдают в школу. Считается, что ребенок в латентном возрасте должен пойти в школу. Когда ребенку все интересно и все важно, идти в школу одно удовольствие. И латентные дети будут учиться хорошо и с интересом, просто потому, что им это важно и нужно и они будут удовлетворять тем самым инстинкт. Коронная фраза из фильма “Молчание ягнят”: “Вы меня никогда не удержите, потому что я хочу убежать, а вы меня охраняете по обязанности”. Хочу - всегда сильнее.

Ребенок в это время хочет учиться. И критерием готовности ребенка к школе является наличие желания познавать. Мы же это желание очень часто потихоньку убиваем. Требования современной школы начинают сводиться к тому, что ребенку нужно идти в школу подготовленным. И первое, что требуется, это чтобы ребенок читал. И не просто читал, а читал 60 слов в минуту. Что начинает делать мама? Для того, чтобы определить ребенок латентный или не латентный мало одной учебы. Есть дети, которые учатся, очень спокойные, у них все планомерно, но они могут быть совершенно не латентными. Латентный ребенок по ощущениям другой, он успешный. Это ребенок, у которого действительно много интересов, его буквально все привлекает.

 

Дело в том, что сейчас огромное количество детей, которые начинают хорошо учиться, будут достаточно бесконфликтными, но совсем по другим причинам. У них, как правило, нет отношений, у них нарушены отношения со сверстниками. У них нет увлечений, у них есть только учеба. И вообще если вы их спросите: “Почему они учатся?” Они дадут пространное, очень четкое определение: “Я учусь, чтобы в будущем получить хорошую работу и иметь хорошую зарплату”. В наше время складывается безрадостная картинка. Потеря стабильности - это стрессовая ситуация, это очень тревожная ситуация. А в стрессовой ситуации одной из самых мощных защит является регресс. Регресс - это возврат на ранние фазы, либо на оральную, либо на анальную; на те стадии, на которых нам было наиболее комфортно. Я регрессирую и потом пользуюсь защитами этих стадий. Например, защитой отрицанием. Вопрос в одном, используется ли эта защита каждый день в обычной жизни или защиту отрицанием я использую только в стрессовой ситуации. Во время регресса, отрицание - это норма, если регресса нет, то защита отрицанием – не норма, это патология, когда она используется повсеместно. Норма ли отрицание? Это норма, если человек находится в остром горе, у него регресс на предыдущие стадии, вплоть до эмбриональной – он сворачивается калачиком и ложится под одеяло. В этом случае он адекватно использует эту защиту. А если он живет в параллельной реальности в обычной жизни, то это ненормально.

 

Что происходит в период экономического кризиса? Ситуация страшная, очень тревожная, народ регрессирует. А что происходит, когда идет регресс? Первое, что нарушается – это границы. Посмотрите, родителям страшно, граница нарушена – мой ребенок, это часть меня. Ведь мы все умные люди, мы видим, что случился кризис, но кто-то выжил, кто-то живет хорошо. Кто живет хорошо? Живут хорошо профессионалы, те, у кого есть редкие специальности, кто в них состоялся и многого достиг. А главная цель - создать безопасность. Как создать безопасность? Безопасность можно создать одним единственным способом. Надо взять и начать учиться. Но если я уже не очень молодая, то я буду учить своих детей. Если мой ребенок получит великолепное образование, поступит в институт, то он будет иметь хорошую зарплату, и он будет в безопасности. Это иллюзия безопасности в полном хаосе. Но ведь действительно выжили профессионалы.

Получается, что маме страшно за себя, за то, как она будет жить в этой стране. Она регрессирует и имеет при этом защиты, что надо учиться, а у нее размыты границы (ну, потому, что она в регрессе). И она начинает бояться не за себя, а за ребенка (происходит смещение) и у нее есть спасительная идея, что ребенку надо учиться. Такой ребенок, идентифицируясь с мамой, идентифицируется одновременно с маминым страхом и с маминой защитой. Такой ребенок вроде бы с удовольствием учится, но это учеба в результате его эмоциональной незрелости. Ребенок не может прыгнуть выше, чем мама. Получается, что мама размывает свои границы, включая ребенка в свою структуру. Она начинает за него бояться. Ребенок, идентифицируясь с мамой, начинает учиться. Учится с удовольствием (ну, потому, что это для спокойствия мамы). Но дело в том, что он начинает учиться тогда, когда он к этому еще не готов. Внешне это выглядит как сублимация – я учусь, потому что мне это интересно. А на самом деле, это - интеллектуализация. Дети учатся, набирают знания, но в этот момент тормозится их эмоциональное развитие. Здесь надо запомнить одно, что энергия едина, и если я 90% энергии трачу на что-то одно, на борьбу со страхом, например, то на развитие остается только 10%. И такие дети начинают хорошо учиться.

 

В кризисе целая страна, и в этой стране масса народу регрессировала, и у тысяч мам есть идея, что нужно получить хорошее образование. И под это подстраивается система образования. Система образования начала функционировать по принципу – «быстрее, больше, сложнее». И поэтому в садиках по четыре урока, в первом классе – по восемь уроков. Как выглядит реклама хорошего садика – математика, пение, литература, люстра Чижевского, фитобар и т.д. Смысл в том, что мы будем его лечить и учить. Садик у нас оздоровительный и еще в нем блестящая подготовка. И возникает вопрос, а с детьми хоть иногда играют, гуляют? Что происходит? А поменялась система образования. И получается порочный круг. Вся система образования требует, чтобы ребенок был подготовлен к школе. Получается, что маме страшно, ребенку страшно и система образования подняла требования. В первый класс надо поступать, сдавать экзамены или собеседование проходить - полный бред! В результате всей этой «красоты» у детей нарушено общение. Это дети интеллектуалы, но интеллектуалы из разряда тех, у кого защиты - интеллектуализация, им жутко «надо» учиться.

 

Приводят ребенка на консультацию по поводу того, что он злой, но учится великолепно, друзей нет и плюс «психосоматика» (может быть различный набор симптомов). В терапии у него постепенно проходит «энурез, энкопрез», у него проходит одиночество и злость и проходит хорошая учеба, автоматически проходит, потому что это - такой же симптом. Он перестает бояться, он отделяется от мамы, устанавливает свои границы, ему становится не страшно и он все время хочет играть. Он теперь не хочет учиться, он хочет играть. И говорит маме: “Я в твою школу больше ходить не буду” Мама забирает ребенка с терапии. Мама расценивает это как ухудшение. Почему? Потому что к маме возвращается ее страх, теперь она будет бояться. А мама бояться не хочет. А ребенка здорового и адекватного эта мама хочет? И получается так, что все, что в этом случае делают мамы, они делают из-за своего страха, а не из любви к детям. Из-за страха и тревоги мамы начинают детей учить. Учить с самого раннего возраста, буквально с детского садика.

 

И мы имеем огромное количество детских проблем. Одна из них - почему дети не читают (ну, тогда, когда уже пришла пора это делать)? Для того, чтобы дети не читали есть, как минимум два очень серьезных основания. И первое, это формирование стойкого негатива на чтение. Что это такое? Вот здесь будет ценен и важен опыт вашего изучения иностранного языка. Скажите, кто из вас в школе учил английский? Кто выучил? Кто из вас читает в оригинале Шекспира? Кто хочет почитать английский романчик на ночь? Никто не хочет. Дело в том, что очень важно понять, как ребенок учит язык. Во-первых, мы поймем, какие ошибки допускаются при преподавании иностранных языков, во-вторых, почему дети не читают.

Как идет изучение языка? Сначала, когда ребенок лежит в коляске, он реагирует на звуки, на мелодику речи. Первое, чему учится ребенок -воспринимать мелодику речи, он учится понимать и воспринимать сенсорный элемент речи. Он абсолютно все точно понимает. Постепенно ребенок учится вычленять слова и по мере того, как он начинает понимать речь на уровне содержательном, он пытается их произнести. Это время наступает где-то через восемь – девять месяцев пребывания в языковой среде. Ребенок пытается говорить. Он говорит: “Мама, дай”, но поначалу ребенок заменяет слова на действия: тянет ручки, шевелит кулочками, причмокивает. Представьте себе, ребенок говорит “актор” вместо “трактор”, а вы ему даете зеркало и говорите: “Посмотри, как у тебя язык должен прыгать во рту, когда ты произносишь слово “трактор”. Такой ребенок замолчит навсегда, он вообще никогда не будет говорить. Постепенно, по мере того, как ребенок очень много говорит, его мимика адаптируется без всяких зеркал. Словарный запас, при этом, набирается с очень медленной скоростью, к году ребенок произносит только слов двадцать. Потому что пока еще на очень маленькое количество слов ребенок способен удержать образ. Для того, чтобы ребенок произнес слово без предмета, у него должен быть образ на это слово. Потому, что изначально мышление наглядное. Показывает на машину, говорит: “Машина”, показывает на универсам, говорит: “Универсам”, показывает на дерево, говорит: “Дерево”. Но в другой момент он не способен подумать о дереве, потому что нет образа перед глазами. Но постепенно, по мере того как накапливаются образы, эти образы надо как-то называть. Если у вас дома есть набор причиндалов для «канапэ», то вы знаете, как они называются (и как они выглядят), потому что они у вас есть. Если у вас их нет, вы можете не знать, как они называются, у вас может не быть слова и образа. То есть, если есть образ, должно быть слово. Есть предмет, должно быть слово, символ этого предмета. Так вот ребенок постепенно набирает образы, и тогда, когда эти образы достаточно хорошо набраны, ребенок хорошо говорит.

 

Когда ребенок хорошо говорит, ему начинают показывать буквы и складывают их в слоги. Раньше были классные азбуки. В них на каждую букву было много картинок, на букву натягивались образы. И пытались максимально быстрым сделать доведение образов. И когда ребенок уже образами оперировал хорошо, его начинали просить читать. У нас изучение иностранного языка построено совершенно по-другому. Сначала буквы, потом слоги и слова и чтение, и после чтения пойдет разговор. Взрослый учит язык как? Ну, сказали, что у тебя зарплата маленькая, а выучишь язык, будет большая и хочется – не хочется, садишься и учишь. Так вот, действительно, если язык не падает на потребность какую-то, например, убрать границы, то выучить его очень трудно. Но взрослый способен преодолевать, если у него есть стимул какой-то. У ребенка со стимулом номер не прокатит. У него стимулов нет, ему должно быть интересно. Это его единственный и главный стимул! В норме как ребенок должен учить язык? Вот раньше в дореволюционной России были люди, которые говорили на пяти-шести языках. Как? У них были гувернантки, гувернеры – иностранцы, которые знали только родной язык. Но им надо было как-то общаться с ребенком, и они не учили его языку в академическом смысле, они с ним играли. Например, ребенок называл куклу – “куклой”, а гувернер вторил ему на своем родном языке. Поначалу они просто учились друг друга понимать и контачили на уровне эмоций. И ребенок сначала, таким образом, улавливает мелодику речи, он учиться реагировать на эмоции, потом появляются слова, потом он начинает слова применять, на слова натягиваются образы. Если учить, как у нас учат, то появляется стойкий негатив на чтение, ни у кого нет желания читать на английском. Читаешь предложение на английском, пока читал первое слово, вспоминаешь, что оно значит и точно знаешь, что все десять слов знаешь. Пока вспоминал, что значит первое слово, прочитал два следующих и так далее. В результате прочитал, но не понял ничего. Ну, взрослый еще раз прочтет, и еще, и на третий раз поймет, что это значило. У него мотивация. А ребенку это тяжко и неинтересно. Если скорость выведения образов отстает, их мало, они задерживаются, формируется нежелание читать, хотя техника чтения может быть совершенно замечательной. Но это «техника». Поэтому мы не любим читать на иностранном языке, потому что мы чувствуем, что нет той скорости, с которой мы читаем на родном языке.

 

Ребенка сейчас начинают учить читать в лучшем случае в три-четыре года, в худшем значительно раньше. Есть методики, как перед младенцем карточками махать и он будет читать к полутора годам. И мама с гордостью говорит, что ребенку четыре года, а он уже читает. Это все равно, что она говорит, что нам четыре года, а мы еще какаемся, писаемся и сосем палец, потому что, это одинаково звучит, и это очень тревожно и страшно. Дело в том, что ребенок, которого учат читать с трех лет и ребенок, которого учат читать с шести лет, по технике чтения к семи годам будут примерно на одном уровне. Только один будет читать с удовольствием, а другой читать не будет хотеть вообще. Кого-то, возможно, пронесет, у кого-то чтение станет интеллектуализацией, защитой. Рассмотрим один очень важный момент. Ребенка учат читать, и он достигает техники чтения к первому классу - положенные 50 слов в минуту. Было предложено психологам протестировать детей на предмет их потенциальных возможностей, потому что некоторые педагоги считают, что дети очень хорошо обучаемы, и надо поднимать норму, т.к. среди учреждений появляется конкуренция. Предложено было дать детям простой текст «про корову, которая паслась на лугу», а рядом картинка, такая яркая - яркая. Там бабочка играет с собачкой, тоже на лугу. И все дети читают. Но 90% детей говорят, что текст был про бабочку с собачкой. 90% детей, не 40%, а 90% не могут определить содержание текста. Они отслеживают образ, который им предложен.

 

Так вот, первое, почему может сложиться стойкий негатив на чтение, это потому, что скорость выведения образов во время обучения не соответствовала скорости чтения. У ребенка образное мышление только формируется к трем годам, оно еще имеет право быть медленным, оно не успевает. Правда есть способ все исправить. Когда ребенок не читает, потому что у него есть негатив на чтение, но при этом у него уже хорошее мышление, он активно фантазирует, то вам нужно брать рассказы, короткие рассказы и начинать ему читать, вечерами, до самого интересного места, оговорить время, а потом не читать дальше. Сначала читать целиком, потом чуть меньше и вы увидите, что если мама читает эмоционально, интересно, то ребенок попытается дочитать, у него будет формироваться интерес. Некоторым повезло. Они не читали, не читали, а потом наткнулись случайно на какую-нибудь удивительную книжку - и прорвало, потому что ушел негатив, вдруг оказалось, что читать может быть интересно.

У нас в школе была классная библиотекарша. Она устраивала уроки внеклассного чтения. Нас сгоняли в читальный зал, и она по ролям читала книжки. Как она читала! После этого все старшеклассники ходили и требовали у нее эту книжку, чтобы тоже почитать. Итак, стойкий негатив на чтение может появиться, потому что начали обучать слишком рано. Мышление потом догнало, а негатив остался. Если вы что-нибудь много, много раз пробуете, а у вас не получается, будете еще пробовать? Нет, потому что нормальный человек бежит от своей не успешности. Но это самая банальная причина, по которой дети не читают. Есть другая, гораздо более неприятная и, может быть, гораздо более серьезная. Дело в том, что когда маме страшно, то она не может обеспечивать безопасность своему ребенку, потому что напуганный объект никогда не может обеспечивать безопасность. А если мама не обеспечивает ребенку безопасность, у ребенка возникнет настоятельная потребность самому себе эту безопасность обеспечивать. И здесь надо вспомнить, как протекает процесс дисгармоничного развития Эго. Вспоминаем: в Эго есть моторика, интеллект и эмоции. Если мама обеспечивает безопасность, то у ребенка нет потребности в очень быстром развитии, такой ребенок развивается медленно (в пределах нормы), но гармонично. Если мама не обеспечивает безопасность, тогда ребенок вынужден развиваться необычайно быстро, чтобы иметь возможность самому безопасность обеспечивать. Но тогда что происходит? Ни его интеллект, ни его моторика не сцеплены с эмоциями. Дело в том, что речь – это функция интеллекта, и если интеллект такого ребенка вырвался вперед в своем развитии, то эмоции у него с речью не связаны (синхронизации нет). И тогда мы имеем парадокс. Ребенок хорошо говорит, но в эти слова не вложены эмоции. Что это значит, когда в слова не вложены эмоции? Это слово не несет эмоциональной нагрузки. Печатное или письменное слово, это проекция некой эмоции (ибо все, что мы имеем в интеллекте - изначально проходит через эмоции), но это при условии, что эмоции сцеплены со словами. Если мои эмоции сцеплены со словами, то я в письменном тексте могу увидеть эмоцию. Вот представьте себе описание дуба, который стоит у дороги - из “Войны и мира” Толстого - с точки зрения информативности. Итак, у дороги стоял дуб, поросший мхом и так далее. С точки зрения информативности этот абзац нулевой. Ну, стоял дуб, дальше что? Но сюда заложено неимоверное количество эмоций, если этот кусок с точки зрения психоанализа прочитать, то вообще фантастика. То есть там очень многое сказано, но это сказано на уровне эмоциональных и ассоциативных вещей. Вот если у ребенка развитие гармоничное, то у него слова связаны с эмоциями, то есть когда он читает, он получает эмоциональную информацию. Если слова и эмоции не сцеплены, то читать классическую литературу вообще невозможно. Но человеку нельзя жить в информационном вакууме. Нужно как-то получать информацию. Но дело в том, что в основном мы не воспринимаем информацию логически; большую часть информации мы воспринимаем через эмоциональные каналы. Вышли на улицу, тепло, солнышко светит, эмоции появились. Что происходит с такими детьми? Если письменное слово эмоции не несет, то читать книжки мы не будем. Но, правда, я буду читать другие книжки, информационные. Появился огромный спрос на детские энциклопедии. Никогда раньше не было такого потока энциклопедий. И не потому, что полиграфическая промышленность стала хорошо работать. Нет. Есть запрос, появится предложение. Раньше не было запроса. Была одна энциклопедия, но зато, то поколение читало, и оно никуда не спешило. Не надо было сдавать экзамены в первый класс, можно было придти в школу и ничего не знать, закорючки учиться рисовать.

 

Вы знаете, что мы все раньше учились по программе для детей с задержками психического развития, но при этом мы не стали отсталыми. Просто информацию, которую мы получали раньше за 10 лет, теперь современные дети получают за 6 лет. Правда, когда заглянешь в учебники, там бред полный – «нам учитель задает с иксами задачи…». И происходит очень страшная, кощунственная вещь: ребенок не может читать эмоциональные тексты, значит, читает энциклопедии или читает вещи, в которых эмоции есть, но они нарисованы – комиксы, компьютерные игры. И есть еще один источник информации - это телевизор, потому что в телевизоре есть эмоции. При чем они не смотрят познавательные программы, в которых что-то рассказывают, потому что там опять не хватает эмоций. Поэтому смотрят в основном сериалы, так как нужно получать информацию про жизнь, но эмоциональную информацию. И поэтому, телевизор и компьютер стали бичом нашего времени, потому что пошло резкое дисгармоничное развитие. Не способен мозг ребенка усваивать такое количество безэмоциональной информации. Если посмотреть на современных подростков, то тревога возникает, потому что эмоционально гармоничных среди них очень мало. И, конечно, дети не читают, так как у них слова не связаны с эмоциями, речь не имеет адекватного эмоционального фона.

« Расчитать» таких детей можно. Вот здесь интересную вещь сказала одна мама: “Ну, что я ему читаю, он меня не слушает, совсем не слушает”. Терапевт ее просит: “Мне почитайте. Вот книжка есть про зайчиков “Истории с морковной полянки”. Она начала читать, терапевт тоже заснула. “Давайте попробуем вместе почитать” - говорит терапевт. И терапевт читает про этих зайчиков, оказывается даже интересно, как они там фокусы делали, всякие штуки. Надо читать с эмоцией, можно даже чрезмерно усилить интонацией эмоциональный посыл при чтении, тогда ребенку станет интересно. Через какое-то время она рассказывает такую историю: “Я начала читать, просто села, как вы сказали и начала читать. Ребенок меня совершенно не слушает. Но на второй день заметила, что на самом-то деле ухо уже повернуто в эту сторону, а я там про крокодила и про корову читаю в красках, и ребенок начал садиться и слушать. Но это еще не все. Я вдруг заметила, что муж сидит на кухне и ухом, как бы врос в эту комнату”. И она ребенка «рассчитала», и он теперь читает. У них теперь «семейные чтения». Ведь раньше всегда были семейные чтения. И действительно, эти чтения были чем-то очень важным и ценным. Самое главное, когда мама «рассчитывает» ребенка, она должна вложить эмоцию, может быть даже несколько преувеличенную. И, по сути, это огромная работа, чтобы в слова вкладывались эмоции.

 

И вообще, когда вы работаете с пациентом, очень важно определить, насколько его эмоции соответствуют структуре его речи. Какое слово употребляется, когда пациент говорит о сексе? Чем занимаются любовью? Мужскими гениталиями любовью не занимаются (да и женскими тоже). Чем занимаются? «Членом» - хорошо. Фаллосом любовью не занимаются, его показывают, демонстрируют, что он есть. Что делают с пенисом? Пенис показывают доктору в кабинете. А писают «писькой». Те из нас, которые занимаются не любовью, а чем-то другим…, занимаются этим соответственно матерным словом. Понимаете в чем посыл, смотря, чем заниматься? Поэтому, когда мы выражаем агрессию, мы не говорим: “Иди ты на член или иди на пенис”. Мы говорим совсем по-другому. Потому что это слово имеет конкретную эмоциональную сцепку.

Поэтому, в принципе, чтобы хорошо знать язык, его нужно учить «материнским» способом. Его сначала надо научиться слышать, вслушиваясь в слова, мелодику. Ведь язык - это способ самовыражения, не только получения информации, но и гораздо более мощный инструмент.

 

Так вот, бессознательно язык структурируется, когда идет эмоциональное развитие. И наша задача вложить в слово именно то значение, которое оно имеет. Поэтому, когда «расчитывается» ребенок, и мы помогаем ему увязать слово с эмоцией, выражение эмоций должно быть даже несколько преувеличенным. Это по аналогии с тем, как мама ребенку эмоции выражает, они ведь несколько утрированы. Взрослый свои эмоции выражает менее экспрессивно (хотя, вспоминается Владимир Вольфович - кстати, потому и вспоминается), дети гораздо более ярко. И когда ребенок «рассчитывается», очень важно, чтобы этих эмоций было достаточное количество. Но самое главное, это не надо заставлять ребенка слушать. В данной ситуации нужно позволить ребенку выбирать ту литературу, которую он хочет, и просто ее читать. И в конечном итоге, ребенок сам начнет читать.

 

Вот «расчитать» нарушенное дисгармоничное развитие гораздо сложнее, чем стойкий негатив на чтение. Но возможно. По сути, это заместительная терапия. Это не лечить щитовидную железу, когда она не работает, а дать таблетки (заместитель). Так вот, дело в том, что эмоциональное развитие не дотянуть, но можно вложить в речь ребенка определенную функцию, эмоциональную. Не поменяется смысл выражения его в жизни, а поменяется способ, которым он будет этого смысла достигать. В идеале-то нужно дотянуть его эмоциональное развитие, но это годы психотерапии. Но если мы будем параллельно «расчитывать» ребенка, мы дадим ему функцию, которая адаптирует его к реальности. Это не психологическое взросление, это адаптация (как костыли).

 

Так вот получается, что сейчас напуганные мамы, либо формируют стойкий негатив на чтение, либо стараются, чтобы ребенок развивался необычайно быстро, и ему не хватает психической энергии, чтобы развивать все три структуры. И он развивает, что-то одно. И в принципе, развить интеллект и речь достаточно просто. Проблема только в том, что все знания, которые мы имеем, нужно уметь применять. А вот применение знаний, это сугубо эмоциональный компонент. Я думаю, что вы это почувствуете на себе. У вас будет колоссальное количество знаний, которые вы получите в институте, а вот применить их получится далеко не у всех. Почти ни у кого не получится, если не задействовать эмоциональный компонент этих знаний. Я говорю четверокурсникам, что ничего нового я им рассказывать не буду, я только попытаюсь сделать так, чтобы они могли актуализировать то, что знают, чтобы сумели применить. И когда я вам даю много «трепа», примеров, анекдотов - это попытка включить эмоциональный компонент. Я вам задаю вопросы, а вы ищете логический ответ, все время, вы пытаетесь тут же прокрутить, что вы про это знаете.

  Нужно просто себя ставить на место пациента. И в этом плане получается, что терапевтическая группа, это гораздо более эффективное обучение, чем теоретическое, потому что здесь быстрее можно поставить себя на чье-то место и почувствовать, а что бы я на этом месте ощущал.

Как бы я себя чувствовал, как бы я переживал и что бы я делал. И если вы научитесь этому, то информация будет усвоена вся целиком, а теория только поможет в этом процессе.

 

Самая эффективная стратегия в развитии ребенка - растянуть его обучение на максимально долгий срок. Дело в том, что дети могут сами хотеть читать, но у них это может быть на уровне интеллектуализации, так как идентифицируются они с мамой и с маминой защитой. Чтение энциклопедий не развивает эмоций, они развиваются только в контакте. Ребенок, который погружается в учебу, сидит один на один с книгами - не развивает свои эмоции. Мамам надо рассказывать детям про мир, смотреть вместе мультфильмы, читать книжки про птичек, про зайчика, про солнышко, обсуждать их. Существует целый мир, и задача мамы показать его. И если это удастся, то ребенок за полгода подготовки к школе научится читать с той скоростью, с которой надо и будет читать с удовольствием. Изначально, надо будет просто ему следить за тем, как читает мама. Он уже может уметь читать, но все еще хотеть и просить, чтобы читали родители - и это нормально. И тогда ничего не страшно, надо удовлетворять эти просьбы и все получится. 

                                                                           

На следующей лекции мы поговорим о том, как создать отношения первоклассника с учительницей. Дело в том, что далеко не всегда в школу идут латентные дети. И если ребенку 6 лет или 6,5, и он не достиг латентности - в школу лучше не ходить. Но часто получается, что ребенок не вышел в «латент», а в школу по биологическому возрасту идти надо. И что с этим делать, это большой вопрос. А сделать на самом деле можно, но только с первоклассником. Потому что здесь есть резерв, который дается природой.

 

 Редакция конспекта стенографии цикла лекций Сокальской Е.А. по теориям развития. Восточно- Европейский Институт Психоанализа, Санкт-Петербург 2002 г.