Раздел III социальная жизнь и социальная структура 3 страница

В 90-е годы многие аналитики возложили вину за распад СССР, за этнические конфликты, взлет национализма и шовинизма на национальную политику, на создание национально-государственных (республики) и национально-территориальных (национальные области и округа) образований. Однако ссылка на опыт США и других стран несостоятельна – она олицетворяла «плавильный котел», в котором все прибывающие представители других наций подвергались ассимиляции и превращались в представителей такой нации, которой не знала история, – американской.

В условиях же России все народы имели свою историю, свою территорию, свой язык и культуру, многие из которых обладали тысячелетними традициями. Ошибка состояла не в том, что, по Конституции СССР 1936 года, была создана четырехчленная система национально-государственного строительства – союзная республика, автономная республика, автономная область и национальный округ, а в том, что по мере огромных индустриальных преобразований в стране в результате большой миграции и социальных перемещений была самым серьезным образом изменена этническая карта. И нужно было приводить изменения в соответствие с реальностью, закрепленной в законодательных актах, а не консервировать ее, откладывая решение на потом.

Кроме того, нужно было учитывать, что реальная совместная жизнь наций и народов была далеко не беспроблемной. Главная беда состояла в том, что противоречия, социальные болячки загонялись вглубь, скрывались. В отношении отдельных народов принимались произвольные решения, многие перспективные вопросы игнорировались или их решение имитировалось.

В национальной политике не учитывалась специфика национальных и межнациональных отношений, которая заключается в необходимости рассматривать их как своеобразные синтетические общественные отношения. Эта синтетичность проявляется в том, что, во-первых, они включают в себя отношения всех сфер общественной жизни – экономические, социальные, политические, духовные – и, во-вторых, одновременно предполагают их анализ как единства материального и идеального. Игнорирование такого подхода привело к тому, что болезненно заявили о себе стремления к национальной замкнутости, местничеству, иждивенческие настроения.

Поэтому для этносоциологии большое значение имеет изучение национальных особенностей всех сфер общественной жизни.

Что касается экономической жизни, то, прежде всего, следует отметить, несмотря ни на что, интенсивный процесс интернационализации экономических отношений. В известной степени он повлиял на то, что национальный компонент в экономике перестал играть решающую роль и на первый план вышли общегосударственные интересы, вопросы экономической целесообразности и производственной необходимости. Неглубокое понимание этих явлений приводило к тому, что национальные аспекты экономического развития стали видеться только в плане функционирования специфических отраслей народного хозяйства, присущих одной или нескольким нациям и в большинстве случаев имеющих историческую традицию.

Игнорирование национально-особенного в экономической жизни, крупные просчеты в решении назревших проблем материального производства, слабый учет интересов людей проявились в огромных социально-экономических издержках, в потере национального суверенитета, в диктате общесоюзных министерств и ведомств, что в конечном счете породило идею хозяйственной автаркии и стремление к максимальной независимости от центра.

Чрезмерная централизация экономического и социального развития, подавление инициативы и самостоятельности породили такие процессы, которые, с одной стороны, стимулировали губительную для гражданского общества миграцию из одной республики в другую, а с другой – стагнацию социальных перемещений, избыток рабочей силы в республиках Средней Азии и Закавказья. Несовершенство этих отношений тормозило трудовую активность и в государственном, и в кооперативном секторе, серьезно искажало структуру потребления и доходов и, самое главное, оказало пагубное влияние на сознание и поведение людей. Все это в немалой степени способствовало распространению «теневой экономики», имеющей нередко национальную окраску и глубоко деформирующей нравственные устои.

Эти и другие процессы, происходящие в экономической жизни, со временем породили в национальном самосознании вопрос: насколько справедливо распределяется национальный доход как достояние всего народа между республиками, другими национальными образованиями и соблюдаются при этом интересы конкретных наций и народностей? И здесь вступали в силу мотивы духовного порядка: при отсутствии информации появлялись убежденность в неправильном, не соответствующем вкладу распределении ресурсов, в ущемлении прав отдельных республик. Именно эти факторы и послужили одной из причин роста настроений националистического толка, когда ряд представителей интеллигенции с уверенностью утверждали, что их республики больше отдают стране, чем получают от нее. Неудивительно, что очень часто эти претензии появлялись тогда, когда не было полной и достоверной картины экономических процессов, и в этом смысле идея защиты национальных интересов получила поддержку населения.

В условиях рыночных отношений национальные аспекты экономической жизни наряду с позитивной тенденцией роста самостоятельности обнаружили и свои противоречивые последствия. Что касается национального самосознания населения бывших союзных республик, то стало очевидным, что их экономика поддерживалась Россией и полученная независимость пока ничего, кроме изъянов, не принесла: они стали в еще большей степени обездоленными.

Что касается национального самосознания населения республик России, то его высокая степень автономности поддерживается лишь в тех из них, которые обладают значительным экономическим потенциалом (Татарстан, Якутия, Бурятия и Башкирия). Для других же идеи хозяйственной автаркии, экономического суверенитета и самостоятельности обернулись серьезными издержками. А как же может быть иначе, когда бюджет таких республик, как Калмыкия, Ингушетия, на 90% формируется за счет централизованных субсидий.

Важным направлением в социологии наций стала социальная сфера национальных отношений. Так как именно в этой сфере решаются вопросы социальной справедливости, осуществляется развитие социальной структуры, создаются условия для повседневной жизни людей, то здесь влияние факторов, связанных с функционированием общественного сознания, проявляется еще острее. Именно в этой сфере сопоставляются возможности социального положения людей различных национальностей, профессионального продвижения, перспектив личной и общественной жизни. Национальный компонент таких проблем оказывает существенное влияние на сознание и поведение людей. По сути дела, речь идет о важном социально-политическом аспекте: сказывается ли национальная принадлежность человека на его положении в обществе?

Анализ состояния дел в этой сфере позволяет утверждать, что у людей постоянно подрывалась вера в равенство социальных возможностей. Пресловутая пятая графа была источником многих личных трагедий. Аналогичная по своим последствиям ситуация сложилась и в условиях провозглашенного национального суверенитета: представители нетитульных народов осознали себя людьми второго сорта, оказавшись живущими в иноязычной среде.

В принципе место человека, возможности его развития и т.д. определяются не классовой или национальной принадлежностью, а личными качествами, способностями, трудом. В то же время сохранение национального деления общества не может не отражаться на конкретных индивидах и социальных группах, на формировании их сознания и психологии.

Зависимость между национальной принадлежностью и общественным положением проявляется, во-первых, в ценностях, установках и ориентациях людей, которые могут быть деформированы по самым различным причинам, и, во-вторых, в конкретных способах решения социальных проблем, когда они приобретают национальную окраску, что может иметь как положительный, так и негативный эффект.

Так, анализ просчетов в национальной политике показывает, что если интересы представителей одной нации или народности преувеличиваются, то это, как правило, ведет к ущемлению интересов других национальностей. Эти предпочтения четко фиксировались в общественном сознании, на основании чего делались и практические выводы. Именно таким образом понятая национальная политика с точки зрения поддержки интересов определенной нации привела к уменьшению населения других национальностей в ряде республик. По отношению к представителям других национальностей стали употребляться слова «мигрант», «инородец», что сильно затрагивало национальные чувства и нередко вело к обострению межнациональных отношений.

Такая местническая, недальновидная политика не могла в своем развитии не привести и к ущемлению интересов отдельных групп одной нации в ущерб другим. Это проявилось в республиках Прибалтики, в Молдове, Казахстане, когда общие верные рассуждения о национальном суверенитете обернулись межнациональным противостоянием, возрождением и оживлением недоверия между коренным населением и представителями других наций. Такое нарушение принципа социального равенства, равенства возможностей людей на национальной основе не проходит бесследно и, как правило, имеет негативные социальные последствия.

Как ни покажется странным, но многие недостатки в российском обществе стали своеобразным продолжением достоинств, когда в национальной политике реализуются неоправданные приоритеты. Так, Россия, долгое время делившаяся всем необходимым с другим республиками в интересах их экономического и социального развития, попала в чрезвычайно затруднительное положение: население части исконно русских земель жило хуже, чем население многих республик. Это послужило в немалой степени основой для проявления русского национализма, особенно в тех случаях, когда в угоду ложно понятым национальным интересам права одних народов и обеспечение этих прав превалировали над правами других наций и народностей.

Те предпочтения, которые были оправданы на предшествующих стадиях развития, стали препятствием на пути дальнейшего развития межнациональных отношений, ибо они уже не соответствовали новой исторической реальности. Более того, они порождали новые противоречия, которые питали почву для оживления националистических настроений. В то же время остро стоит вопрос о решительном исправлении тех грубейших нарушений, которые проявились по отношению к так называемым репрессированным народам. Некоторые из них, как, например, крымские татары и немцы Поволжья, до сих пор не вернулись к тому статусу, который был у них в 30-е годы. Достойно сожаления, что государственная политика по отношению к этим народам половинчата, аморфна и губительна с точки зрения нравственного здоровья общества. В результате социальные ожидания были нарушены, что не могло не повлиять на отношения между представителями различных наций.

Все это в ряде мест привело к росту несоответствия между социальной и национальной структурой, к националистическим деформациям в развитии структуры профессиональной. Это выразилось, в частности, в том, что наиболее престижные профессии стали в некоторых республиках превращаться в своеобразную привилегию лиц той или иной национальности.

Что касается национальных, этнических аспектов политической сферы жизни общества, то, как показала жизнь, их деформации и изменения переносятся особенно болезненно.

Перестройка, а затем события, происшедшие после августа 1991 года, резко обнаружили те подспудные политические процессы, которые скрытно развивались почти во всех республиках, в жизни многих народов. Их итогом стали распад СССР, создание самостоятельных государств и резкое обострение взаимоотношений между нациями, народами и этническими группами. Попытки на этой основе реанимировать процесс создания нового Содружества даже как экономического пространства, не говоря уже о политическом, имеют слабую поддержку. Более того, они часто встречают сопротивление или имеют неоднозначную трактовку. Готовность возродить некую организацию наднационального характера больше проявляется в глубинных пластах общественного сознания, чем в действиях национальных лидеров.

Предпосылки деформации политических аспектов национальных отношений накопились еще в пору существования СССР. Давно уже выдвигались требования уточнить полномочия республик, определить пути дальнейшего развития национальной государственности, более эффективно решать вопрос о представительстве интересов наций и народностей. Ведь очевидно, что даже самые незначительные проблемы в этой области, а тем более непродуманные или половинчатые решения особенно остро воспринимаются людьми, непосредственно связываются с исторической справедливостью, подлинным национальным равноправием и т.д.

В этой сфере допущены огромные просчеты, связанные как с теоретическим осмыслением происходящих реальных изменений, так и с практической реализацией требований национальной политики. Это нашло отражение в кадровой политике, в предпочтении выдвижения кадров не на деловой, а на национальной основе, что объективно не могло не привести к ошибкам.

Национальные аспекты политической жизни продолжают оставаться острыми и на нынешнем этапе пореформенной России. Стало, например, очевидным, что необходимо изменять административную карту, вносить существенные коррективы в соответствии с требованиями времени. Однако предложения укрупнить области, создать нечто вроде губерний, земель наталкиваются на национально-государственные границы. И хотя уже в 2/3 республик титульное, коренное население составляет менее половины проживающих, тем не менее такое решение даже в отношении этих республик невозможно не столько из-за ожидаемого сопротивления национально-политической элиты, сколько из-за социального настроения народов этих республик, которое не созрело для такого акта.

Более того, несовершенство политического устройства привело к таким парадоксальным явлениям, когда под вывеской национальных образований (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий округа) под предлогом защиты прав малочисленных народов (их насчитывается несколько процентов от всего населения округа) реализуются интересы крупных монополий, делается все возможное, чтобы безраздельно, бесконтрольно пользоваться национальными богатствами.

Все это позволяет сделать вывод, что решение политических вопросов требует, с одной стороны, более глубокого научного обоснования, которое предполагает точный и скрупулезный учет многогранной специфики конкретных регионов и республик, а с другой стороны, повышения ответственности тех, кто принимает политические решения, чтобы последние базировались на научном анализе, а не на личных предпочтениях, симпатиях и антипатиях.

 

§ 3. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НАРОДОВ

 

Интернационализация экономической и социальной жизни объективно толкает национальное самосознание рассматривать духовную жизнь как наиболее полное воплощение достижений национальной культуры, область национальной самобытности. И это в самом деле так. Именно культура, язык, обычаи и традиции народа хранят в себе в большей мере, чем другие сферы общественной жизни, национально-особенное, специфическое, присущее именно этой нации, народности, этнической группе.

Прежде всего исследователи (Ю.В.Арутюнян, Л.М.Дробижева) отмечают значение культуры, накопленных ею ценностей для развития и укрепления национального самосознания. Разнообразие и неповторимость национальных культур, учет их специфических особенностей, признание самобытности культуры (но не исключительности) одних народов и подлинное уважение к духовным ценностям других народов – этот духовно-нравственный компонент национальных отношении приобрел в настоящее время исключительное значение, ибо в нем проявляются как общечеловеческие, так и социально-классовые черты каждой национальной культуры [2].

Национальная культура проявляет себя в таких явлениях и процессах, как деятельность массовых (библиотеки, клубы, кино) и специализированных учреждений (театры, музеи, художественные выставки, филармонии и т.д.)- Как показывают социологические исследования, развитие таких форм национальной культуры и их влияние на национальное самосознание протекают весьма своеобразно. Попытки замкнуться только в рамках отдельной национальной культуры приводят лишь к обеднению духовной жизни, к замкнутости и даже деградации.

Аналогичные процессы характерны и для образования и науки. Попытки ограничить себя национальными школами, подготовкой молодежи к будущей жизни только на национальной основе ни к чему позитивному не приводят. Наоборот, нарастает отвержение этой национально-культурной замкнутости, о чем свидетельствуют социологические данные по многим республикам [3].

Это в значительной степени объясняется тем, что ограничение подготовкой только в национальных школах приводит к потере конкурентоспособности молодого человека во взрослой жизни, затрудняет его приобщение к достижениям мировой культуры.

Не менее сложной для развития духовной жизни народов является проблема языка. Мы оправданно гордимся тем, что нации и народности имеют свою письменность, язык, литературу. Но не все. Дело в том, что в стране проживает немало этнических групп, численность которых не превышает 500, 800, 1500 человек. И хотя они составляют 0,3% населения, решение этой проблемы не снимается, а лишь обостряет необходимость поиска приемлемых форм, базирующихся как на общечеловеческих, так и на национальных ценностях и традициях (А.Е.Жарников, 1989).

В ряде республик вследствие долгих деформаций в национальной политике возникло движение за превращение языка своего народа в государственный язык. Можно понять, что прошлые ошибки вызывают стремление к своего рода историческому возмездию. В самом деле, калмык должен чувствовать себя полноправным гражданином, решительно ни в чем не ущемленным в своих человеческих правах, в том числе и в вопросе языка. Но только гарантирует ли этот акт от изъянов в решении национально-языковых проблем? Нет! Наиболее разумное и приемлемое решение проблемы языка в рамках многонациональных государств – это двуязычие, би- и трилингвизм.

Вместе с тем требуется осмысление и новой ситуации с русским языком как языком межнационального общения. В условиях научно-технической революции незнание русского языка серьезно тормозит освоение и внедрение новой техники и технологии, выравнивание уровней культурного развития, овладение последними достижениями науки.

Сторонникам абсолютизации роли национального языка и игнорирования русского языка можно привести следующие данные: на Земле существует около 2000 языков в 266 странах, из которых 259 являются государственными. Но более 90% населения мира в качестве государственных используют 12 основных языков, которые имеют аудиторию от 100 млн. до 1,2 млрд. человек. Иначе говоря, вокруг этих языков и происходит концентрация интеллектуального богатства всего мира [4].

И, наконец, оптимальным развитие духовной жизни можно назвать тогда, когда учитываются такие уникальные явления, как традиции, обычаи и нравы народов, их приверженность к определенному образу и стилю жизни. Именно они с наибольшей наглядностью отражают сущность и особенности национального самосознания.

Наиболее полный материал по этим характеристикам жизни народа накопили этнографы и этнологи. Социологи, пока еще слабо их учитывают и исследуют. Но все же можно сделать следующие выводы. Иногда дается, на наш взгляд, не совсем точная трактовка роли и значения национальных традиций, обрядов, обычаев. По этому поводу ломаются копья, приводятся различные доказательства. При отсутствии четко сформулированного критерия ценности этих национальных явлений всегда возникают определенные напряжения, непонимание сути выдвинутых жизнью проблем.

Применительно к проблемам традиций, обычаев, привычек может быть сформулировано единственное требование: их существование, развитие, поддержка должны основываться на одном – уважении к человеческому достоинству, на том, чтобы специфические явления духовной жизни одного народа не ущемляли и не попирали ни в коей мере ценности других наций и народностей.

Гипертрофикация стремления ориентироваться только на национально особенное порождает серьезные издержки в развитии национальной культуры. Неоднократно выдвигавшееся требование стремиться к соблюдению адекватных пропорций в удовлетворении культурных, языковых и других запросов как у коренных, так и у некоренных народов, к установлению пропорционального их представительства в органах управления, культуры, будучи привлекательным по форме, создает на уровне индивидуального и группового сознания потенциальную почву для национальной кичливости и чванства у одних групп населения и порождает неудовлетворенность у других.

В этом плане важно развитие всех форм межличностного общения, что способствует адаптации в иноэтнической среде. В конечном счете доверие утверждается не вообще, а в конкретной обстановке, в реальном сознании и поведении людей [5].

В заключение следует сказать о таком получившем большое распространение в последние годы явлении, как диаспоры, деятельность которых в основном сосредоточена в сфере духовной жизни. Она проявляется в создании и функционировании национально-культурных образований – городов, республик. Культурные общества татар, немцев, поляков, евреев и других наций в Москве, Самаре и других регионах стали уже неотъемлемой частью жизни как самих диаспор, так и окружающих их народов. Как показывают исторические и социологические исследования, достаточно быстро растет численность школ на разных языках, создаются курсы по возрождению родного языка, активизируется их деятельность по пропаганде произведений литературы и искусства [6].

Рассматривая национальные и межнациональные отношения, следует отметить, что в духовной сфере нет незначительных вопросов. Игнорирование даже небольших, на первый взгляд, проблем способно при определенных обстоятельствах превратить их в серьезную конфликтную ситуацию. Локальность этих конфликтов несоизмерима с их значением в идеологическом аспекте: они быстро становятся достоянием всего общественного сознания и оказывают влияние на функционирование всей общественной жизни.

В этой связи должно неукоснительно выполняться требование: максимальное предоставление прав народам, всемерное поощрение их самостоятельности при одновременной помощи в виде советов, рекомендаций и инвестиций.

Литература

1. Русские этносоциологические очерки / Под ред. Ю.В.Арутюняна и др. М., 1992.

2. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Многообразие культурной жизни народов СССР. М., 1989.

3. См. подробнее: Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах / Авторы-составители: В.Н.Ива нов, И.В.Ладодо, Г.Ю.Семигин. М., 1996.

4. См.: Тощенко Ж. Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. М., 1997.

5. См.: Грдзелидзе Р.К. Межнациональное общение в развитом социалистическом обществе. Тбилиси, 1980.

6. См.: Тощенко Ж. Т., Чаптыкова Т.Н. Национальная диаспора как объект социологического исследования // СОЦИС. 1996. № 12; Миграция и новые диаспоры в постсоветских государствах. М., 1996.

Темы для рефератов

1. Генезис идей о национальном вопросе в России.

2. Национальные проблемы вашей республики (города, района).

3. Этнос, нация, народность: общее и особенное.

4. Диаспоры, их сущность и перспективы развития.

5. Национально-государственное устройство России, его плюсы и минусы.

6. Особенности развития национальной культуры в современных условиях.

7. Обычаи и традиции как выражение национальной самобытности.

8. Проблемы взаимодействия русского и национального языков.

Вопросы и задания для повторения

1. Почему возросла роль этнических процессов в мире, в на шей стране?

2. Как соотносятся понятия «этнос» и «нация»?

3. В чем проявляется национальное самосознание?

4. Охарактеризуйте национальные особенности экономического (социального, политического) развития.

5. Что включает в себя национальная культура?

6. В чем наиболее наглядно проявляется национальная само бытность?

7. Почему диаспоры стали заметным явлением общественной жизни?

 

Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ

 

Семья – один из наиболее древних социальных институтов: она возникла в недрах первобытного общества значительно раньше классов, наций и государств. Общественная ценность семьи обусловлена ее «производством и воспроизводством» непосредственной жизни, воспитанием детей, формированием их индивидуального сознания.

В процессе исторического развития отношения семьи и общества, семьи и личности постоянно изменялись под воздействием господствующего в данном обществе способа производства, образа жизни и общественных отношений. Прогресс общества в значительной степени был связан с регулированием взаимоотношений мужчины и женщины, с устранением (уменьшением) дискриминации женщин на производстве, в социальной и духовной сферах, с существенным изменением функций семьи, созданием условий для совершенствования брачно-семейных отношений, повышения их воспитательного потенциала.

Для социологии семьи прежде всего интересна совокупностью всех тех элементов общественного сознания и поведения, которые приводят к созданию семьи, к ее развитию, функционированию, укреплению или распаду. С этой целью обычно и исследуются мотивы, установки, ценностные ориентации, ожидания как молодых людей, стремящихся создать семью, так и супругов на всем протяжении их личной жизни. Эти составные части создания семьи, весь сложный комплекс взаимодействия супругов в семье, который изменяется постоянно под воздействием как личных, так и общественных факторов, и составляет ту основу, которая свидетельствует об устойчивости или аморфности семейных отношений.

В социологии семьи огромное значение придается роли женщины, так как именно от ее действий во многом зависит та нравственная и социальная сила, которая является базой семьи. Это тем более важно, потому что женщине приходится сочетать в своей деятельности и семейные, и общественно-производственные функции, что многократно увеличивает ее нагрузку и ответственность.

Составной частью семьи в большинстве случаев являются дети. И это образует еще одну группу взаимоотношений в семье, которую можно рассматривать отдельно, но целесообразнее всего ее анализировать во взаимодействии с родителями, одновременно рассматривая влияние окружающей среды, среды общения, межпоколенные взаимоотношения и т.д.

Институт семьи на современном этапе развития человечества претерпевает серьезные изменения, а по мнению некоторых исследователей, кризис. В связи с неопределенностью будущего или еще не укрепившимся материально-экономическим положением растет число фактических браков, не скрепленных никакими официальными узами: союзы друзей, подруг, которые в принципе выполняют те же функции, кроме одной – рождения детей.

Особую заботу представляют семьи с одним родителем, число которых растет под влиянием достаточно высокого процента разводов – от 30 до 50 к числу заключенных браков.

Продолжает оставаться актуальной проблема многопоколенной семьи, когда два-три поколения семей ведут совместное хозяйство, организуют свой повседневный быт, согласовывают различные интересы, что представляет достаточно сложную задачу.

В связи с ростом феминистского движения активно обсуждается вопрос о перераспределении функций в семье, придании женщине больших прав, о преодолении фактического неравенства между супругами и т.д.

Нельзя не обратить внимания и на создание однополых квазисемей, гражданские права которых уже признаны в ряде государств.

Среди исследователей социологии семьи в отечественной науке следует назвать имя основоположника советской социологии семьи А.Т.Харчева, его последователей или соратников – А.И.Антонова, М.С.Мацковского, Т.А.Гурко, В.А.Сысенко, Б.С.Павлова, В.Г.Харчевой, Н.Г.Юркевича, З.А.Янковой и др.

 

§ 1. СУЩНОСТЬ, СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИ

 

Семья является ячейкой общества, поэтому на ее функционирование влияют все социально-экономические и культурные процессы (как позитивные, так и негативные), происходящие в нем. На семью и ее нравственное состояние непосредственно воздействуют факторы окружающей социальной среды, то, что происходит на производстве, по месту жительства, в повседневной жизни.

Анализ реально складывающейся ситуации в семье показывает, что наряду с общими характеристиками требуется рассмотрение социальных ролей супругов, детей, места и роли женщины в семейной жизни.

Семья – малая социальная группа общества, основанная на супружеском союзе и родственных связях (муж и жена, родители и дети, другие родственники), на совместном ведении общего хозяйства и взаимной моральной ответственности (А.Г.Харчев) [1].

В настоящее время в России насчитывается 40 млн. семей. Примерно 69% семей состоят из супругов с детьми. За период между переписями с 1970 по 1979 год в СССР было заключено примерно 23 млн. браков и оформлено около 7 млн. разводов. В 80-х годах ежегодно заключалось 2,7 млн. и в то же время расторгалось 900 тыс. брачных союзов. Ежегодно без отца остается примерно 300 тыс. детей [2]. Следует отметить еще одну особенность советских семей: если в 1959 году 10% всех семей были национально-смешанные, то в 1979 году их стало уже 15% (АА.Сусоколов) [3].

Семья выполняет прежде всего репродуктивную функцию - воспроизводство людей. Сейчас средняя семья в России состоит из 3,2 человека. Этот показатель существенно различается в зависимости от региона бывшего СССР. Наибольший показатель имеет население Таджикистана и Азербайджана (средняя численность детей составляет 5–6 человек), а наименьший показатель – население стран Прибалтики, Белоруссии. Здесь значительный удельный вес занимает семья с одним ребенком. Наличие единственного ребенка характерно для большинства городских семей.