Теория экономического развития

Глава 2. Основной феномен экономического развити я

Под «развитием» следует понимать лишь такие изменения хозяйственного кругооборота, которые экономика сама порождает, т. е. только случайные изменения «предоставленного самому себе», а не приводимого в движение импульсами извне народного хозяйства. Если бы вдруг выяснилось, что подобных самовозникающих в экономической сфере причин для изменений не существует и что феномен, который мы все in praxi (на деле) называем хозяйственным развитием, основывается только на изменениях показателей и на все большей адаптации экономики к ним, мы имели бы полное право говорить о полном отсутствии экономического развития. Тем самым мы имели бы в виду, что развитие народного хозяйства не есть явление, которое по своей внутренней сути может быть объяснено экономически, и что автоматически не развивающееся хозяйство как бы оказывается вовлеченным в поток изменений окружающего его мира, в силу чего причины, а потому и объяснение развития следовало бы искать вне той группы факторов, которая описывается принципе экономической теорией.

Обычный рост экономики, выражающийся в увеличении населения и богатства, также не рассматривается здесь как процесс развития, поскольку он не порождает новые в качественном отношении явления, а всего-навсего дает толчок процессам их приспособления, подобно тому как это происходит при изменении природных показателей. Поскольку мы намереваемся обратить свое внимание на иные процессы, постольку мы относим такой рост просто к изменению показателей. Любой конкретный процесс развития покоится в конечном счете на предшествующем развитии. Любой процесс развития создает предпосылки для последующего развития, в силу чего их формы меняются и вещи происходят иначе, нежели происходили бы, если бы каждая конкретная фаза развития вначале сама себе подготавливала необходимые условия.

Развитие в нашем понимании – и то, что в обычном понимании слова является в нем, с одной стороны, «чисто экономическим», а с другой – принципиально важным с точки зрения экономической теории, – есть особое, различимое на практике и в сознании явление, которое не встречается среди явлений, присущих кругообороту или тенденции к равновесию, а действует на них лишь как внешняя сила. Оно представляет собой изменение траектории, по которой осуществляется кругооборот, в отличие от самого кругооборота, представляет собой смещение состояния равновесия в отличие от процесса движения в направлении состояния равновесия, однако не любое такое изменение или смещение, а только, во-первых, стихийно возникающее в экономике и, во-вторых, дискретное, поскольку все прочие изменения и так понятны и не создают никаких проблем. А наша теория развития есть – что еще не заключено в признании факта существования особого явления – специфический, ориентированный на данное и вытекающие из него явления и связанные с ними проблемы метод исследования, есть теория разграниченных таким образом изменений траектории свершения кругооборота, теория перехода народного хозяйства от заданного на каждый данный момент времени центра тяготения к другому («динамика») в отличие от теории самого кругооборота, от теории постоянной адаптации экономики к меняющимся центрам равновесия и tpso facto также влияний этих изменений («статика»).

Эти стихийные и дискретные изменения траектории свершения кругооборота и смещения центра равновесия имеют место в сфере промышленности и торговли, но не в сфере удовлетворения потребностей потребителей конечных продуктов. Там, где наступают стихийные и дискретные – «резкие» – изменения вкусов этих последних, налицо внезапное изменение показателей, которыми вынуждены руководствоваться деловые люди, иными словами, возможный повод и удобный случай для иного, нежели постепенное, приспособления их поведения, а не какие-то иные явления.

Производить – значит комбинировать имеющиеся в нашей сфере вещи и силы. Производить нечто иное или иначе – значит создавать другие комбинации из этих вещей и сил. В той мере, в какой новая комбинация может быть получена с течением времени из старой в результате постоянного приспособления, осуществляемого посредством небольших шагов, имеет место изменение, а возможно, рост, а отнюдь не новое явление, ускользнувшее из поля зрения при рассмотрении равновесия, а не развитие в нашем понимании. Поскольку же этого не происходит и новая комбинация может возникнуть (или возникает) только дискретным путем, то возникают одновременно и характерные для нее явления. Форма и содержание развития в нашем понимании в таком случае задаются понятием «осуществление новых комбинаций».

Это понятие охватывает следующие пять случаев:

1. Изготовление нового, т. е. еще неизвестного потребителям, блага или создание нового качества того или иного блага.

2. Внедрение нового, т. е. данной отрасли промышленности еще практически неизвестного, метода (способа) производства, в основе которого не обязательно лежит новое научное открытие и который может заключаться также в новом способе коммерческого использования соответствующего товара.

3. Освоение нового рынка сбыта, т. е. такого рынка, на котором до сих пор данная отрасль промышленности этой страны еще не была представлена, независимо от того, существовал этот рынок прежде или нет.

4. Получение нового источника сырья или полуфабрикатов, равным образом независимо от того, существовал этот источник прежде, или просто не принимался во внимание, или считался недоступным, или его еще только предстояло создать.

5. Проведение соответствующей реорганизации, например обеспечение монопольного положения (посредством создания треста) или подрыв монопольного положения другого предприятия.

Для той ситуации, в которой осуществляются такого рода новые комбинации, и для понимания возникающих при этом проблем важны две вещи. Во-первых, может случиться – впрочем, это не вытекает из существа дела, – что новые комбинации осуществляют те же самые люди, в руках которых находится процесс производства или пути реализации товаров в рамках старых комбинаций, вытесняемых новыми в связи с их устареванием. По идее, да и на самом деле, как правило, новые комбинации или воплощающие их фирмы, промышленные предприятия и т. д. вначале не просто вытесняют, а сосуществуют наряду со старыми, которые были бы просто не в состоянии сделать значительный шаг вперед.

Прежде всего, в экономической системе, основанной на конкуренции, где новые комбинации прокладывают себе путь, побеждая в конкуренции со старыми, этим объясняется присущий. ей и практически оставляемый без внимания процесс социального подъема, с одной стороны, и социального деклассирования – с другой, а также целый ряд единичных явлений, и в особенности очень многое в цикле конъюнктуры и механизме образования его фаз. И если возникновение крупных концернов, таких, например, какие существуют сегодня в тяжелой промышленности всех стран, ломает экономическую систему, основанную на конкуренции, то сказанное должно иметь еще большую силу, а осуществление новых комбинаций должно все более и более становиться внутренним делом одного и того же хозяйственного организма. Различие, которое здесь возникает, достаточно велико, чтобы служить водоразделом между двумя эпохами социальной истории капитализма.

Как правило, новая комбинация должна забрать необходимые ей средства производства из той или иной старой комбинации, а в силу упоминавшихся выше причин мы можем сказать, что так в принципе всегда и происходит. Как мы увидим, это порождает последствия, важные прежде всего с точки зрения развития конъюнктуры, и представляет собой вторую форму конкурентного вытеснения старых предприятий. Осуществление новых комбинаций означает, следовательно,–это могло бы стать вторым определением формы и содержания развития в нашем понимании – иное применение имеющихся в народном хозяйстве запасов средств производства.

Если тот рудимент чисто экономической теории развития, который все еще сохраняется в общепринятом учении о формировании капитала, сводится к постоянным разговорам о накоплениях и труде, и в этой связи всегда лишь о финансировании незначительного прироста производства, обусловленного действием указанных выше факторов, то тем самым не сказано еще ничего неправильного, но зато существенно затруднено понимание существа дела.

Свершающееся медленными темпами постепенное увеличение национальных запасов средств производства и расширение потребления хотя и имеет существенное значение для объяснения хода экономической истории от столетия к столетию, для механизма развития имеет все же второстепенное значение по сравнению с другими возможностями использования имеющихся в данный момент времени средств. При рассмотрении менее длительных отрезков, вообще говоря, это также верно и с точки зрения самого исторического процесса: иное применение, а не накопления и увеличение имеющихся масс труда как таковое изменило картину мирового хозяйства, например за последние 50 лет. В первую очередь рост населения, а также расширение источников доходов, за счет которых могут осуществляться накопления, стали вообще возможны лишь благодаря другому применению имевшихся средств.

Мы подходим к третьему моменту нашего анализа, в котором также выделим два аспекта: объект и средство. Первый – это осуществление новых комбинаций, второй, в зависимости от общественного строя, – это командная власть или кредит. И хотя все три момента представляют собой единство, но все же именно третий можно назвать собственно феноменом экономического развития, именно он лежит в основе предпринимательской функции и поведения хозяйственных субъектов, являющихся их носителями. Под предприятием мы понимаем осуществление новых комбинаций, а также то, в чем эти комбинации воплощаются: заводы и т. п. Предпринимателями же мы называем хозяйственных субъектов, функцией которых является как раз осуществление новых комбинаций и которые выступают как его активный элемент.

И наконец, предпринимателями мы считаем тех, кто не имеет длительных связей с индивидуальным предприятием и использует таковые только для проведения новых комбинаций, подобно тому как это делают некоторые «финансисты», «дельцы», юрисконсульты по финансовым проблемам или технические специалисты, причем предоставляемые ими услуги по чисто правовым, финансовым или техническим вопросам в принципе несущественны и, как мы увидим впоследствии, не составляют существа проблемы. Во-вторых, мы говорим о предпринимателях не только по отношению к тем историческим эпохам, в которые они существуют как специфическое социальное явление. Мы связываем это понятие с функцией и со всеми теми индивидами, которые действительно осуществляют ее при любой общественной формации. Сказанное относится и к руководящему органу социалистического общества, и к помещику, и к вождю первобытного племени.

Уже потому, что под наше определение подпадают не все самостоятельные хозяйственные субъекты, действующие на свой страх и риск. Право собственности на промышленное предприятие или вообще на любое «имущество» не является для нас существенным признаком предпринимателя. Но независимо от этого самостоятельность в данном Смысле слова еще не означает выполнения предпринимательской функции. Не только крестьяне, ремесленники, представители свободных профессий, порой причисляемые к «предпринимателям», но и «фабриканты», «промышленники» и «коммерсанты», всегда попадающие в эту группу, с нашей точки зрения, вовсе не обязательно являются «предпринимателями».

Отметим прежде всего, что между нашей концепцией и общепринятой точкой зрения существует полное согласие в фундаментальном моменте различения понятий «предприниматель» и «капиталист» независимо от того, кого видят в нем; владельца денег, денежных требований или каких-либо материальных благ. За редким исключением, это различие уже довольно давно является общим достоянием экономистов-теоретиков. Данное обстоятельство уже дает ответ на вопрос, является ли рядовой акционер как таковой предпринимателем, а также отвергает представление о предпринимателе как носителе рисков.

Принята также характеризовать фигуру предпринимателя при помощи таких понятий, как инициатива, авторитет, дар предвидения и т. п. Здесь также видится совпадение с нашими взглядами, поскольку этим качествам практически нет применения в рамках автоматизма, свойственного сбалансированному кругообороту. И напротив, без этих качеств нельзя обойтись, когда ход процесса резко меняется. Так не лучше ли связать предпринимательскую функцию исключительно с этим последним процессом, освободив ее от второстепенных атрибутов, присущих руководителям производства только в ходе кругооборота?

Наконец, существует ряд дефиниций, с которыми мы вполне можем согласиться.   Назовем  в  первую  очередь  известное  определение,  восходящее

к Ж.-Б. Сэю: функция предпринимателя состоит в том, чтобы соединять, комбинировать, факторы производства. Хотя эту функцию приходится «в установленном порядке» ежегодно осуществлять и в рамках кругооборота, но чем-то особым, отличным от обычной административной деятельности ее выполнение бывает лишь в первый раз – при внедрении новшества, при ведении дела в нашем понимании. Тогда это определение совпадает с нашим.

Матайя определял предпринимателя как лицо, которому достается предпринимательская прибыль. Нам следует здесь вспомнить вывод главы первой, согласно которому в процессе кругооборота предпринимательской прибыли не существует, чтобы свести и данную формулировку к нашему определению. Если предприниматель в рамках кругооборота не получает прибыли и не терпит убытка, то это означает, что он не выполняет никакой особой функции и не существует как таковой. Поэтому мы с полным правом не применяем к нему это понятие.

Предприниматель прежних времен, как правило, сам был не только капиталистом, но также и – с этим очень часто приходится встречаться и сегодня – инженером своего собственного предприятия или его техническим руководителем, если только это не одно и то же или если только в особых случаях не привлекаются соответствующие специалисты. Предприниматель был и в большинстве случаев остается также своим собственным главным агентом по закупкам и продажам, начальником канцелярии и заведующим отделом кадров. Хотя он постоянно пользуется услугами профессионального юриста, и здесь, в текущих делах, ему приходится обходиться своими силами. И только осуществляя все эти функции или некоторые из них, он тем самым выполняет и чисто предпринимательскую функцию. Это объясняется тем, что: само по себе осуществление новых комбинаций так же не может быть профессией, соответствующим образом характеризующей ее носителя, как, например, принятие и проведение в жизнь стратегических решений, хотя именно осуществление этой последней функции, а отнюдь не соответствие квалификационному справочнику позволяет назвать данное лицо «полководцем». Поэтому выполнение основной функции предпринимателя всегда должно сочетаться с осуществлением других видов деятельности, причем ни одна из них – что подтверждает нашу точку зрения – не носит всеобщего и обязательного характера. В силу этих соображений определение Маршалла и его школы, отождествляющее предпринимательскую функцию с «менеджментом» в самом широком смысле слова, можно считать вполне заслуживающим внимания. Мы не принимаем его лишь потому, что для нас главное – подчеркнуть тот важный момент, который отличает чисто предпринимательскую деятельность от любой иной и который теряется в данном определении.

Настало время ответить на решающий вопрос: почему же осуществление новых комбинаций – это специфический процесс и к тому же объект «функции» особого рода? Ведь каждый хозяйственный субъект ведет свое хозяйство так, как в состоянии это делать. Конечно, он никогда не может идеально осуществить все свои намерения, но, используя свой положительный и отрицательный опыт, он приспосабливает свое поведение к обстоятельствам, которые, как правило, не изменяются неожиданно и сразу. Пусть ни одно хозяйство не может быть в каком-либо смысле абсолютно совершенным, но применительно к среде, социальным отношениям, достигнутому уровню знаний, а также кругозору каждого индивида и каждой ведущей хозяйство группы оно в. состоянии приблизиться к доступному для себя уровню совершенства. Среда постоянно предоставляет им новые возможности, но в первую очередь новые открытия и изобретения пополняют постоянно существующий запас знаний.

Дело в том, что в привычных условиях кругооборота каждый хозяйственный субъект чувствует твердую почву под ногами и может вести себя так же, как и все прочие, которые в свою очередь ожидают от него именно такого поведения. Тогда он действует быстро и рационально. Но совсем по-иному обстоит дело, когда перед ним стоит необычная задача. Если в привычных условиях нормальный хозяйственный субъект вполне обходится своим умом и опытом, то при столкновении с новым он нуждается в руководстве. В рамках привычного кругооборота он плывет по течению; если же он захочет что-то изменить, то ему придется плыть против течения. Что было прежде опорой, теперь становится препятствием, прежде хорошо известная величина – неизвестной. Там, где кончается однажды заведенный порядок, многие останавливаются, остальные же действуют совершенно по-разному.

Тем не менее существуют типы индивидов – ход вещей способствовал их эволюции, – которые осуществляют предпринимательскую функцию во все более чистом виде. Так или иначе, мы твердо придерживаемся того мнения, что то или иное лицо в принципе является предпринимателем, только если оно «осуществляет новую комбинацию» – оно перестает быть таковым, когда учрежденное им «дело» начнет дальше функционировать в рамках кругооборота, – и что поэтому предприниматель, остающийся таковым на протяжении десятилетий, встречается так же редко, как и коммерсант, который никогда в жизни не бывал хоть немного предпринимателем.

Поскольку предпринимательство не является профессией и в подобном состоянии нельзя находиться длительное время, то предприниматели образуют особый класс только в том смысле, что исследователь может при классификации выделить их в отдельную группу – разумеется, предприниматели являются хозяйственными субъектами особого и не всегда присущего одним и тем же индивидам вида, – но отнюдь не в смысле того социального явления, которое имеют в виду, когда говорят о «формировании классов», «классовой борьбе» и т. д.

Настало время ответить на решающий вопрос: почему же осуществление новых комбинаций – это специфический процесс и к тому же объект «функции» особого рода? Ведь каждый хозяйственный субъект ведет свое хозяйство так, как в состоянии это делать.

Дело в том, что в привычных условиях кругооборота каждый хозяйственный субъект чувствует твердую почву под ногами и может вести себя так же, как и все прочие, которые в свою очередь ожидают от него именно такого поведения. Тогда он действует быстро и рационально. Но совсем по-иному обстоит дело, когда перед ним стоит необычная задача. Там, где кончается однажды заведенный порядок, многие останавливаются, остальные же действуют совершенно по-разному. Поэтому осуществление новых комбинаций представляет собой особую функцию и привилегию людей, которых гораздо меньше, чем тех, что в принципе имели бы такую возможность, а часто тех людей, которые на первый взгляд начисто лишены такой возможности. Именно поэтому предприниматели являют собой особый тип, поэтому их деятельность является специфической проблемой, с которой связан целый ряд важных явлений.

Теперь уточним, в чем состоит своеобразие выделенного нами типа людей и их поведения. В экономической жизни любой отход от рутины связан с немалыми трудностями, порождает новый момент, и этот последний заключается – и составляет его суть – в явлении хозяйственного руководства. Природу упомянутых трудностей можно охарактеризовать следующими тремя моментами.

Во-первых, вне привычных рамок у хозяйственных субъектов отсутствуют необходимые для принятия решений и определения правил  поведения пока-

 

 

затели, которые ему в обычных условиях, как правило, очень хорошо известны. Если первый момент заключается в характере выполняемой задачи, то второй относится к поведению самого хозяйственного субъекта. Сделать что-то иное, новое не только объективно труднее, чем привычное и испытанное.

Третий момент – это то противодействие, которое оказывает социальная среда попыткам каждого, кто намеревается внести новое вообще или новое в экономике в частности. Это сопротивление может проявляться прежде всего в форме существования различных препятствий правового или политического порядка. Но и помимо этого, общество осуждает любое отклонение в поведении одного из своих членов, правда, в различной степени – в зависимости от того, насколько данное общество привычно к подобным отклонениям.

Преодоление этого сопротивления всегда является задачей особого рода, не встречающейся в обыденной жизни, задачей, требующей поведения особого рода. В экономических вещах противодействие оказывают в первую очередь те группы, интересам которых такое нововведение угрожает. По этим причинам возникает необходимость в руководстве, в руководстве как функции особого рода в противоположность иерархической структуре органов, которая всегда будет присуща любому крупному или небольшому социальному организму и которая, как правило, существует наряду с первым. Только перед лицом новых и только новых возможностей возникает необходимость в специфической функции руководства, новый тип индивида – «руководитель».

Если предпринимательская функция органически переплелась с другими элементами общей функции руководства, как это имеет место, например, у вождя первобытного племени или у центрального органа коммунистического общества – пусть даже некоторые члены этого органа специализируются по экономическим вопросам, – и ее исполнение основано на силе командной власти в широком смысле слова, то нам остается добавить к сказанному выше только два замечания.

Во-первых, отныне нам должно быть ясно, почему основное внимание мы с самого начала уделяли осуществлению новых комбинаций, а не их «отысканию» или «изобретению». Функция изобретателя и вообще технического специалиста не совпадает с функцией предпринимателя. Предприниматель может быть одновременно изобретателем, и наоборот, но в принципе это всего-навсего случайность. Предприниматель как таковой не является духовным творцом новых комбинаций, изобретатель как таковой не является ни предпринимателем, ни каким-либо другим руководителем. И «поведение», и «тип» предпринимателя и изобретателя различны: как неодинаково то, что они делают, так неодинаковы их способности делать это.

 Во-вторых, все должны теперь понять, почему мы не называем предпринимательскую деятельность «трудом». Конечно, мы могли бы это сделать, но тогда это был бы труд, как по своей природе, так и по выполняемой функций качественно отличающийся от любого другого, в том числе и труда по управлению, а тем более от «умственного» труда и от всего того, что делает предприниматель, помимо осуществления своей предпринимательской деятельности. Но поскольку предпринимательская функция является делом частного делового лица, она тождественна не всякому руководству, объектом которого может быть экономическая сфера.

 

Рональд Коуз

ФИРМА, РЫНОК И ПРАВО

Глава 1. Фирма, рынок и право

Фирма.

В современной экономической теории фирма есть та организация, которая преобразует исходные ресурсы в конечный продукт. Почему существуют фирмы, что определяет число фирм и их специализцию (приобретаемые ими ресурсы и выпускаемые продукты) – эти вопросы не интересуют большинство экономистов. Для экономической теории фирма, как сказал недавно Хан, – это «призрачная фигура». Чтобы объяснить, почему фирмы существуют и что именно они делают, я счел необходимым ввести понятие, которое я в этой статье обозначил как «издержки использования механизма цен», «издержки осуществления трансакций обмена на открытом рынке» или просто «рыночные издержки». Чтобы выразить туже идею в статье «Проблема социальных издержек», я использовал выражение «издержки рыночных трансакций». В экономической литературе закрепилось выражение «трансакционные издержки». Я описал то, что имел в виду, в следующих словах: «Чтобы осуществить рыночную трансакцию, необходимо определить, с кем желательно заключить сделку, оповестить тех, с кем желают заключить сделку, о ее условиях, провести предварительные переговоры, подготовить контракт, собрать сведения, чтобы убе­диться в том, что условия контракта выполняются, и так далее».

 Далман следующим образом отчеканил понятие трансакционных издержек: это «издержки на сбор и обработку информации, на проведение переговоров и принятие решений, на осуществление контроля и принуждение к выполнению условий контракта». Я убежден, что без понятия трансакционных издержек, которое, в общем-то, не привилось в современной экономической теории, невозможно понять работу экономической системы, провести анализ многих проблем и получить основания для политических рекомендаций. Существование трансакционных издержек будет подталкивать желающих торговать к введению различных форм деловой практики, обеспечивающих сокращение трансакционных издержек в том случае, когда затраты по выработке таких форм оказываются меньше, чем экономия на трансакционных издержках. Выбор партнеров, тип контракта, выбор предлагаемых продуктов и услуг – все может при этом меняться. Но, может быть, наиболее важной формой приспособления к проблеме существования трансакционных издержек является возникновение фирмы.

Рынок.

Хотя экономисты заявляют, что они исследуют работу рынка, в современной экономической теории роль рынка еще менее ясна, чем роль фирмы. В современных учебниках анализируется процесс установления рыночных цен, но рассмотрение самого рынка совершенно исчезло. И это не так странно, как кажется. Рынки представляют собой институты, существующие для облегчения обмена, т.е. они существуют для сокращения издержек по операциям обмена. В экономической теории, предполагающей, что трансакционные издержки не существуют, рынкам нечего делать, а потому ничто не мешает развивать ее на примере обмена орехов на яблоки между индивидами, расположившимися на опушке леса, либо на основе другого нереального примера. Такой подход, разумеется, объясняет, почему торговля выгодна, но он не затрагивает факторы, определяющие размах торговли и тип благ, которыми торгуют. А когда экономисты все-таки говорят о структуре рынка, это не имеет ничего общего с рынком как институтом, но относится лишь к таким предметам, как число фирм, дифференциация продуктов и т.п., при том что влияние социальных институтов, облегчающих обмен, полностью игнорируется.

Создание рынков есть дело предпринимателей, и оно имеет долгую историю. Роль традиционных рынков уменьшилась, возникли новые рынки, занявшие в современной экономике не менее важное место. Я имею в виду фондовые и товарные биржи. Обычно их организуют группы торговцев (членов биржи), которые предоставляют собственные (или арендованные) помещения для осуществления торговых операций. Очевидно, что рынки, как они сегодня существуют, для своей деятельности требуют большего, чем помещение, в котором может происходить купля-продажа. Они требуют также утверждения правовых норм, которые бы определяли права и обязанности тех, кто осуществляет трансакции в этих помещениях. Такие правовые нормы могут быть созданы теми, кто организует рынки, как, собственно, и происходит на большинстве бирж.

Когда помещений и их владельцев множество и интересы каждого различны, как это имеет место в розничной и оптовой торговле, установление и поддержание частной системы правовых норм оказывается очень трудным делом. Поэтому деятельность на этих рынках с необходимостью зависит от правовой системы государства.

 

Глава 2.  Природа фирмы

 

Подыскивая определение понятию «фирма», удобно начать с рассмотрения того, как понимают «экономику» экономисты. Вот, например, как определяет экономическую систему сэр Артур Салтер: нормальная экономическая система работает сама по себе. Ее текущие операции проходят вне централизованного контроля, она не нуждается в центральном органе. По многим видам человеческой деятельности и человеческих потребностей предложение приспосабливается к спросу, а производство – к потреблению благодаря автоматическому, гибкому и реагирующему на изменения процессу. Экономист полагает, что экономическую систему координирует механизм цен, общество при этом мыслится не как организация, а как организм. Экономика работает «сама по себе». Это не означает, что отдельные люди не составляют планы. Они осуществляют предвидение и выбор из альтернативных возможностей. Так должно быть, чтобы система была упорядоченной. Но эта теория предполагает, что направление ресурсов зависит непосредственно от механизма цен. Против экономического планирования нередко возражают на том основании, что оно пытается делать то, что уже сделано механизмом цен8.

Описание, предложенное сэром Артуром Салтером, однако, предлагает очень неполную картину нашей экономики. Для внутрифирменной ситуации это описание просто не годится. Например, экономическая теория утверждает, что распределение факторов производства между различными направлениями использования определяется механизмом цен. Но в реальном мире мы об­наруживаем, что во многих областях все это неприложимо. Когда работник переходит из отдела Y в отдел X, он делает это не из-за изменения относительных цен, а потому, что ему так приказали.

Тем, кто возражает против экономического планирования исходя из того, что проблема уже решена движением цен, можно отцветить, что в нашей экономике существует планирование, которое отличается от вышеупомянутого индивидуального планирования и сродни тому, что обычно называют экономическим планированием. Вышеприведенный пример типичен для большого сектора нашей современной экономической системы.

За пределами фирмы производство подчинено движению цен, а координация оказывается результатом последовательных операций обмена на рынке. Внутри фирмы эти рыночные сделки устранены, а роль сложной рыночной структуры со всеми операциями обмена выполняет предприниматель-координатор, который и направляет производство. Очевидно, что это альтернативные методы координации производства. Когда производство направляется движением цен, оно может осуществляться вообще вне каких-либо организаций. В таком случае позволительно спросить: почему же все-таки существуют организации?

Я полагаю, что вытеснение ценового механизма можно счи­тать отличительной чертой фирмы. При этом, как указывает Роббинсон, сохраняется «связь с внешней сетью относительных цен и из­держек», но важно вскрыть точную природу этой связи. В свете того факта, что экономисты, полагая механизм цен инструментом координации, признают также координирующую функцию «предпринимателя», очень важно выяснить, почему же в одном случае координация предоставляется механизму цен, а в другом – предпринимателю.

Наша задача – открыть причину появления фирм в экономике, строящейся на специализации и обмене. Механизм цен (взятый только как способ распределения ресурсов) может быть вытеснен, только если замещающие его отношения предоставляют какие-то собственные выгоды. Основной причиной того, что создавать фирмы прибыльно, должно бы быть то, что механизм цен не работает без издержек. Очевиднейшая из издержек «организации» производства с помощью ценового механизма состоит в выяснении того, каковы же соответствующие цены. Издержки на это могут быть сокращены благодаря появлению специалистов, которые станут продавать эту информацию, но их нельзя устранить вовсе. Следует принять во внимание также издержки на проведение переговоров и заключение контракта на каждую трансакцию обмена, что неизбежно на рынке. Хотя на некоторых рынках, например, на товарных биржах, разработана техника сведения до минимума этих издержек на контракты, но до конца они не устранены. Правда, от контрактов не удается избавиться и при наличии фирмы, но здесь их намного меньше: фактор производства (или его собственник) не должен заключать серию контрактов с факторами, с которыми он кооперируется внутри фирмы, что было бы необходимо, разумеется, если бы эта кооперация была прямым результатом работы ценового механизма. Этот ряд контрактов замещается одним-единственным.

Здесь важно отметить характер контракта с фактором производства, используемым внутри фирмы. Контракт и есть то, почему фактор за некоторое вознаграждение (которое может быть фиксированным или колеблющимся) соглашается в известных пределах выполнять распоряжения предпринимателя. Существо контракта в том, что им устанавливаются только пределы власти предприни­мателя. В этих границах, следовательно, он может управлять осталь­ными факторами производства.

Мы можем подытожить эти аргументы следующим образом: деятельность рынка предполагает некоторые издержки, которые можно сократить, создавая организации и предоставляя некоему авторитету («предпринимателю») право направлять ресурсы. Предприниматель, поскольку он может получать факторы производства по меньшей цене, чем предоставил бы вытесненный им рынок, должен выполнять свои функции с меньшими издержками. А если он этого не сумеет, то всегда есть возможность вернуться к услугам открытого рынка.

Другой фактор, заслуживающий быть отмеченным, – это различное отношение правительств или других регулирующих органов к операциям обмена, совершаемым на рынке, и к таким же операциям, организуемым внутри фирмы. Если рассмотреть действие налога на продажи, мы увидим, что этот налог падает на рыночные операции, но не относится к таким же операциям внутри фирмы. Поскольку перед нами альтернативные методы «организации» — через ценовой механизм или через предпринимателя, такое регулирование дает жизнь фирмам, которые иначе не имели бы raison d'кtre. Оно служит причиной возникновения фирм в специализированной меновой экономике.

Таковы причины существования фирм в специализированной меновой экономике, относительно которой предполагается, что распределение ресурсов «организуется» механизмом цен. Фирма, таким образом, есть система отношений, возникающих, когда направление ресурсов начинает зависеть от пред-принимателя.

Намеченный выше подход дает, как нам представляется, известные преимущества, поскольку оказывается возможным дать научное толкование высказываниям о том, что фирма становится больше или меньше. Фирма становится больше, когда дополнительные трансакции (для координации которых можно было бы использовать механизм цен) организуются предпринимателем, и она делается меньше, когда он отказывается от организации таких трансакций. Возникает вопрос: возможно ли изучение сил, которые определяют размер фирмы? Почему предприниматель не берется организовать на одну трансакцию больше или меньше? Найт полагает, что отношение между эффективностью и размером есть одна из самых серьезных проблем теории, поскольку, в отличие от такой же проблемы для завода, зависит большей частью от личности и исторических случайностей, а не от ясно раз­личимых общих принципов.

Но этот вопрос жизненно важен, потому что перспектива монопольных доходов создает могущественные стимулы для непрерывной и неограниченной экспансии фирм, и их следует уравновесить другими, равномогущественными, которые бы способствовали сокращению эффективности (в производстве денежного дохода) с ростом размеров, чтобы сохранились хотя бы остатки конкуренции. Если с возникновением фирмы отпадают определенные издержки и фактически сокращаются издержки производства, почему вообще сохраняются рыночные трансакции? Почему все производство не осуществляется одной большой фирмой? Есть несколько возможных объяснений.

Во-первых, с увеличением размеров фирмы может начаться сокращение дохода от предпринимательской функции, иными словами – издержки на организацию дополнительных трансакций внутри фирмы могут возрастать. Естественно, должна достигаться точка, в которой издержки на организацию одной дополнительной трансакции внутри фирмы равны издержкам осуществления трансакций на открытом рынке или издержкам организации другим предпринимателем. Во-вторых, может оказаться, что по мере увеличения количества осуществляемых трансакций предприниматель оказывается неспособен использовать факторы производства с наивысшей выгодой, т.е. разместить их в таких точках производства, где они обладают наивысшей ценностью. Опять-таки, должна достигаться точка, в которой издержки от непроизводительного расходования ресурсов будут равны рыночным издержкам на трансакции обмена на открытом рынке или потерям при организации этой трансакции другим предпринимателем. Наконец, цена предложения одного или нескольких факторов производства может возрасти из-за того, что «прочие преимущества» у малой фирмы больше, чем у большой.

Выше было сказано, что фирма будет расширяться до тех пор, пока издержки на организацию одной дополнительной трансакции внутри фирмы не сравняются с издержками на осуществление той же трансакции через обмен на открытом рынке или с издержками на организацию ее через другую фирму. Но если фирма прекращает экспансию при значении издержек меньшем, чем на открытом рынке, и равном издержкам на организацию через другую фирму, в большинстве случаев (за исключением случая «комбинации») это будет означать, что между двумя этими производителями осуществляется рыночная сделка, хотя каждый из них был бы способен организовать ее с издержками меньшими, чем сейчас. Как можно разрешить этот парадокс? Это делается ясным с помощью следующего примера. Предположим, что А покупает нечто у В и при этом А и В могли бы организовать эту рыночную трансакцию с издержками меньшими, чем текущие. Предположим, что В организует не один процесс или стадию производства, но несколько. Если А захочет избежать рыночной трансакции, ему придется взять на себя все контролируемые В процессы производства. До тех пор, пока А не возьмет на себя все процессы производства, рыночные трансакции будут сохраняться, хотя и на другие продукты, чем прежде. Но ранее мы предположили, что каждый производитель по мере расширения дела сокращает свою эффективность; дополнительные издержки на организацию добавочных трансакций растут. Вполне возможно, что издержки А на организацию трансакций, которые прежде организовывал В, окажутся большими, чем у В. В силу этого А возьмет на себя всю организацию В только в том случае, если его издержки на организацию операций В будут превышать издержки В на величину, равную издержкам на осуществление трансакции обмена на открытом рынке. Но как только рыночная трансакция делается экономичной, становится выгодным разделить производство так, чтобы издержки на организацию дополнительной трансакции в каждой из фирм уравнялись.

До сих пор предполагалось, что трансакции обмена, осуществляемые через посредство ценового механизма, однородны. На деле нет большего разнообразия, чем в современном мире реальных трансакций. Отсюда можно бы сделать вывод, что издержки на осуществление трансакций обмена через ценовой механизм будут очень различными, так же как издержки на организацию этих трансакций внутри фирмы. В силу этого кажется вероятным, что и без учета проблемы убывающей доходности издержки на организацию некоторых трансакций внутри фирмы могут оказаться выше, чем издержки на проведение трансакций обмена на открытом рынке. Из этого неизбежен вывод о неизбежности сохранения трансакций обмена на открытом рынке через ценовой механизм; но означает ли это, что фирм должно быть больше чем одна? Конечно же, нет, поскольку все те области хозяйства, где направление ресурсов не зависло непосредственно от ценового механизма, могли бы быть организованы в одну фирму. Все рассмотренные выше факторы представляются важными, хотя и трудно сказать, какой из них действенней: «убывающая доходность управления» (diminishing returns to management) или рост цены предложения факторов производства.

При прочих равных условиях фирма будет тем больше, чем:

а) меньше издержки организации и чем медленнее растут эти издержки с умножением организуемых трансакций;

б) меньше ошибок делает предприниматель и чем медленнее растет число ошибок с умножением организуемых трансакций;

в) больше понижается (или меньше растет) цена предположения факторов производства с ростом размера фирмы.

Следует отметить, что данное выше определение фирмы может быть использовано, чтобы точнее определить значение терминов «комбинация» и «интеграция». Комбинация имеет место, когда трансакции, прежде организуемые двумя или более предпринимателями, становятся делом только одного. Она представляет собой интеграцию, если включает организацию трансакций, которые прежде распределялись среди предпринимателей через механизм рынка. Фирма может осуществлять экспансию на каждом из этих направлений или сразу на обоих. Вся «структура конкурентного хозяйства» становится доступной для истолкования с помощью обычной техники экономического анализа.

 

 

Дуглас Норт