Присяга или обещание всякаго воинскаго чина людям

Я (имрек) обещаюсь Всемогущим Богом, верно служить Его Вели­честву Петру Великому, Царю и самодержцу Всероссийскому, и про­чая, и пръчая, и прочая; и его наследникам со всею ревностию, по крайней силе своей не щадя живота и имения. И долженствую испол­нять все уставы и указы, сочиненные или впредь сочиняемые от Его Величества, или командиров над нами, учиненных в деле Его Величе­ства и его государства. И должен везде и во всяких случаях интерес Его Величества и государства престерегать и охранять и извещать, что про­тивное услышу, и все вредное отвращать. А неприятелям Его Величе­ства и его государства, езде всякой удоб возможной вред приключать, о злодеяниях объявлять и их сыскивать. И все прочее, что к пользе Его Величества и его государства, чинить по доброй христианской совес­ти, без обмана и лукавства, как доброму, честному и верному человеку надлежит: как должен ответ дать в день судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий».

Как видно из приведенного отрывка в XVIII веке глубже понимали сущность, духовные и нравственные основы воинской службы, в связи с чем будущий воин присягал Всемогущим Богом, а упор в тексте присяги делался на добрую христианскую совесть, верность и честность, ответ в «день судный».

Примечательно и то, что понимание этой нравственной, духовной, религиозной сущности присяги, как основы жертвенного военного служения все больше понимается командирами и в настоящее время. Так, по сообщению капитана I ранга А.П.Белякова, «в отдельные части и на корабли приглашаются православные священники при принятии присяги. Верующие матросы имеют возможность принимать присягу после молебна и принимать ее на Библии. На этом моменте нужно остановиться особенно: Присяга на верность народу и Отечеству во флоте и армии в дореволюционной России всегда являлась религиозным обрядом. Матрос или солдат давал присягу не только государству и народу, но и самому Богу – Тому, в Кого он верил, на Кого надеялся и от Кого ждал помощи. Нарушение присяги считалось большим грехом перед Богом и людьми»[196]. Именно такими отношениями между воином и Богом во многом определялось высокое содержание военной службы как священный долг, прежде всего, перед Богом, а потому и обязанность эта всегда признавалась в обществе почетной.

Сущность правосознания воина, отражающего глубины воинской дисциплины и ее особенностей (закрепленных и освященных в воинской присяге), проявляется через отношение как общества, государства, в целом, так и его граждан, военнослужащих, в частности, к защите своего Отечества и к военной службе, которое формировалось на протяжении столетий. Суть этого отношения раскрывалась и закреплялась в ст. ст. 132, 133 Конституции СССР (в ред. 1936 г.), ст. ст. 62 и 63 Конституции СССР (в ред. 1977 г.), которые провозглашали, что защита Отечества есть священный долг, а военная служба – почетная обязанность каждого гражданина.

Аналогичное отношение общества к защите Отечества существовало и в дореволюционный период. Так, в силу ст. 28 Высочайше утвержденных 23 апреля 1906 г. основных государственных законов Российской Империи «Защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население, без различия состояний, подлежит воинской повинности согласно постановлениям закона»[197].

Таким образом, ратный труд воинов освящался государством и занимал почетное место в обществе. По непонятным причинам в ныне действующей Конституции России (в ред. 1993 г.) долг по защите Отечества уже не называется священным, а воинская обязанность – перестала быть почетной, что не замедлило негативно отразиться в целом на отношении как государства, так и общества к военной службе. Думается, что недопонимание разработчиками ныне действующего Основного закона России сути ратного труда и его места в обществе явление временное, а историческая справедливость в скором времени восторжествует и расставит все на свои места.

Анализируя современную ситуацию и складывающиеся негативные тенденции в обществе по отношению к ратному труду, бывший министр обороны СССР, непосредственный участник Великой Отечественной войны отмечает: «Ставится под сомнение освободительный, справедливый характер войны советского народа против фашистских захватчиков. Известны и неоспоримые факты, что с первых же часов после вероломного нападения на немцев война против них стала войной народной, священной, Отечественной. Эта истина неуничтожима. С самого начала войны Советское государство обратилось – и не могло поступить иначе! – к самым сокровенным, патриотическим чувствам всех народов СССР, и в первую очередь русского народа. Такое обращение вызвало в стране и в армии подъем морального духа»[198].

Вместе с тем, именно моральный дух, высокие качества характеризуют и правосознание воина, и воинскую дисциплину (как одну из внешних форм его проявления), и отношение к выполнению военнослужащими своих обязанностей, поскольку воинская дисциплина есть наиболее удобная, приемлемая, выкованная на полях сражений и проверенная многовековым опытом военного строительства правовая форма реализации священного долга и почетной обязанности по защите Отечества. Недопонимание этого вопроса и неверное отношение к нему со стороны руководства страны может обернуться тяжелыми, непоправимыми последствиями для России.

Как справедливо указывает И.А.Ильин, в стране, где граждане переживают воинскую повинность, как честь, как право, как доблестное служение – мобилизация протекает совсем иначе, чем там, где люди «пальцы режут, зубы рвут, в службу царскую нейдут»[199].

Для полноценного и всестороннего рассмотрения, выявления и уяснения нравственных начал в военном деле, их роли и места в укреплении правосознания и повышении уровня правовой работы необходимо выявление, осознание и глубокое понимание сущности воинской дисциплины, дисциплинарной ответственности военнослужащих и дисциплинарной власти командиров, а также места этих важных правовых средств в деле военного строительства, обеспечении надежной защиты Отечества.

Дисциплина как общественное явление нужна всюду, где необходимо согласовать усилия, действия людей для достижения единой цели, для успешной деятельности общественного организма. Безусловной ценностью ее является то, что она обеспечивает единство действий всего коллектива, придает массе лиц свойства единого организма, гарантирует соответствующую систему отношений, охраняет авторитет руководителя, удерживает людей от противоправных действий. Все эти свойства чрезвычайно важны для военного дела, требующего крайнего напряжения и максимального объединения и согласования усилий по обеспечению вооруженной защиты Отечества от агрессора.

Важнейшим условием обеспечения в войсках высокой воинской дисциплины является единоначалие, пронизывающее всю систему органов военного управления. Под единоначалием понимается такая организационная форма централизованного управления войсками, при которой происходит сосредоточение в одном лице командира (начальника) всех строевых, политических, хозяйственных, административных функций и установлена целиком его единоличная ответственность за все стороны жизни части, соединения, учреждения, организации[200].

Командир-единоначальник может успешно выполнять свои задачи по обеспечению законности и правопорядка во вверенной ему военной организации лишь в том случае, если он будет обладать всей полнотой власти, предоставляемой ему законодательством. Командир свободен в выборе решения, он принимает его самостоятельно и несет полную ответственность за принятое решение и проведение его в жизнь. Для реализации своих решений, претворение в действие политики государства в деле военного строительства и укрепления Вооруженных Сил командиры наделяются правом издания приказов и других правовых актов, обязательных для исполнения подчиненными войсками. Данная правовая форма управления является важным правовым средством обеспечения законности и правопорядка в Вооруженных Силах, поскольку позволяет оказывать эффективное воздействие на все стороны и сферы деятельности войск, поведение личного состава, соблюдение им норм действующего военного законодательства.

Другим основанном на единоначалии важным организационно-правовым способом обеспечения законности в войсках является дисциплинарная власть командиров, суть которой заключается в предоставлении командирам права и наделении их обязанностью внимательно наблюдать за действиями подчиненных, всемерно поощряя отличившихся и строго взыскивая с провинившихся нарушителей. При этом командирам следует неуклонно проводить в жизнь принцип неотвратимости наказания. Ни одно нарушение закона, требований воинских уставов и других правовых норм не должно оставаться без внимания и должного реагирования со стороны командования.

В широком своем понимании дисциплина представляет собой определенный сложившийся в обществе порядок поведения людей, в основе которого лежат нормы морали и нормы права. Воинская дисциплина по своей сущности и источникам является разновидностью государственной дисциплины, основывающейся на правилах и нормах установленных государством. Она охватывает отношения людей при прохождении ими военной службы и имеет свои особенности, обусловленные целями и задачами, стоящими перед военными организациями.

Важность и ответственность стоящих перед Вооруженными Силами Российской Федерации задач по вооруженной защите Отечества со всей очевидностью требуют высокой организованности, уставного порядка во всех без исключения воинских частях и подразделениях, крепкой воинской дисциплины.

Воинская дисциплина основывается на непререкаемом авторитете власти (командиров и начальников), покорности ей и взаимном уважении, выражающимся в том, что все военнослужащие беспрекословно подчиняются соответствующим командирам и начальникам, выполняют их законные приказы и распоряжения, ответственно относятся к своим полномочиям. Авторитет начальников в глазах подчиненных и покорность последних первым, их взаимное доверие друг другу, так же как и взаимное их уважение – суть понятия нравственные, неразрывно связанные с личными качествами лиц, участвующих в этих правоотношениях власти и подчинения.

Если командир (начальник) злоупотребляет своим положением, избивает подчиненных, толкает их на совершение преступлений (воровство для него подчиненными тушенки со склада и т.п.), унижает честь и достоинство своих подчиненных и всячески над ними издевается, то воинская дисциплина, не основанная на высоком авторитете руководителя, лишенная своего внутреннего, нравственного содержания, превратится в формализм, который в критические минуты боя может обернуться непоправимыми трагическими последствиями как для подразделения, отказывающегося выполнять приказ ненавистного командира, так и для самого командира (например, выстрелом в спину наиболее обиженными, униженными, оскорбленными подчиненными). Верным средством против таких негативных социальных явлений как свидетельствует история выступают высокие нравственные качества, большой духовный потенциал командиров, которые должны личным примером самоотверженного ратного труда вести за собой подчиненных, способствовать повышению их нравственного уровня, культуры, правосознания, а посредством этого и воинской дисциплины.

Вопросам обеспечения высокой воинской дисциплины, правопорядка и уважительного отношения между военнослужащими государство на протяжении своего существования уделяло особое внимание. В частности, Устав воинский от 30 марта 1716 г. в ст. 1 главы ХLIХ прямо устанавливал, что «все вышние и нижние офицеры от кавалерии и инфантерии и все войско обще имеют в неразорванной любви, миру и согласии пре­быть, и друг другу по его достоинству и рангу респект, который они друг-другу должны, отдавать и послушны быть. И ежели кто из подчи­ненных против своего вышняго каким нибудь образом поступит, то оной по обстоятельству дел наказан будет».

Анализ приведенной статьи показывает глубокое понимание основ военной организации и воинской дисциплины, а также место, которое в нем занимает правосознание и его нравственные, духовные основы. Взаимная неразрывная любовь, мир, согласие и уважение достоинства друг друга – вот те нравственные и духовные начала, которые через правосознание должны проявляться во взаимотношениях военнослужащих и составлять прочный фундамент высокой воинской дисциплины и правопорядка в войсках.

Генерал-фельдмаршал и генералисимус Князь Александр Васильевич Италийский, граф Суворов-Рымникский, который не на словах только, но на личном опыте знал, какое значение имеет дисциплина в военном деле, отмечал, что «дисциплина – мать победы», а «субординация или послушание – мать дисциплины …»[201].

Понятие, сущность и содержание воинской дисциплины было разработано военными юристами в основе своей в XIX веке. В то время уже отмечается глубокое понимание воинской дисциплины как важнейшей нравственной силы, одухотворяющей весь организм армии. В частности, автор изданного в середине XIX века Курса военной администрации Зайцов отмечает, что воинская дисциплина дает общую мысль и волю всей армии, и таким образом связывает в одно живое, могущественное целое все частные силы каждого из отдельных людей, составляющих армию. При разрушении дисциплины армия, оставшись не связанною единством мысли и воли, обращается (как неоднократно показывал исторический опыт) в бессильную толпу, каждый человек которой взаимно парализует усилие другого. Одним словом, с уничтожением дисциплины армия разлагается на свои составные элементы и как живой организм перестает существовать[202].

По утверждению А.Попова «дисциплина есть душа армии». Представляет особый интерес также и глубокое понимание этого сложного социального явления М.Драгомировым, который отмечал: «Воинская дисциплина есть совокупность всех нраственных, умственных и физических навыков, нужных для того, чтобы офицеры и солдаты всех степеней отвечали своему назначению… Дисциплина заключается в том, чтобы вызвать на свет Божий все великое и святое, таящееся в глубине души самого обыкновенного человека». Более катигоричным является мнение другого видного военачальника А.Колчака: «Без дисциплины человек прежде всего трус и не способен к войне – вот в чем сущность нашей проигранной войны»[203].

Большое значение придавалось и средствам для утверждения нравственности и дисциплины в войсках, важнейшие из которых, как указывалось Зайцовым, суть следующие:

а) воспитание войск в правилах религии, нравственности и дисциплины, сопровождаемое обучением грамоте и по возможности мастерству;

б) строгое требование соблюдения дисциплины при строевом обучении войск;

с) соблюдение правил наружного чинопочитания. 

Как видно, не потеряли свою актуальность перечисленные средства и в наше время.

Основополагающим нормативным правовым документом, определяющим понятие воинской дисциплины, а также средства и способы ее достижения в настоящее время является Дисциплинарный устав Вооруженных Сил РФ, который устанавливает, что воинская дисциплина выражается в строгом и точном соблюдении всеми военнослужащими порядка и правил, установленных законами, воинскими уставами и приказами командиров (начальников).

Таким образом, как следует из этого определения, воинская дисциплина представляет собой частное проявление законности в условиях Вооруженных Сил. Однако на деле содержание воинской дисциплины значительно сложнее и многограннее, чем это изложено в уставах.

       Согласно ст. 1 Дисциплинарного устава 1913 г. воинская дисциплина состоит в строгом и точном соблюдении правил, приписанных военными законами. Поэтому она обязывает точно и беспрекословно исполнять приказания начальства, строго соблюдать чинопочитание, сохранять вверенный команде порядок, добросовестно исполнять обязанности службы и не оставлять проступков и упущений без взысканий.

Внимательное рассмотрение и сравнение понимания воинской дисциплины в начале и конце ХХ века выделяет две бросающиеся в глаза отличительные особенности, выделяющие правовое закрепление воинской дисциплины начала прошлого века. Первая состоит в том, что исполнение обязанностей службы должно быть именно добросовестным, а не просто строгим и точным, т.е. обязанности воином должны были исполняться с доброй совестью, честно и нелицемерно, а не с пустой внешней формальностью и бездушным отношением. Вторая состоит во взыскательности, высокой требовательности, обязанности командиров не оставлять проступков и упущений подчиненных без соответствующих взысканий.

Еще дореволюционные юристы (С.А. Друцкой, В.Д. Кузь­мин-Караваев, П.Л. Лобко и др.) в период разработки первых дисциплинарных уставов справедливо отмечали, что в такой редакции понятие воинской дисциплины, по сути, отождествля­ется с принципом законности, который хотя и присущ поня­тию воинской дисциплины, тем не менее, не исчерпывает собой все обя­занности и права лиц, входящих в состав армии и флота. При пересмотре Устава дисциплинарного в 1888 г. обраща­лось внимание на неполноту формулировки понятия воинской дисциплины, однако в итоге с практической точки зрения оно было признано удовлетворительным, поскольку в нем отражалось общее понятие дисциплины и были указаны наибо­лее важные ее требования. Подобного же подхода придерж­ивается законодатель, как видно, и в настоящее время.

В этой связи следует отметить, что при сопоставлении законности и воинской дисциплины последняя отличается именно высоким содержанием в ней нравственного, духовного компонентов, что объясняется ее сущностью и предназначением, позволяет рассматривать в качестве основополагающего правового средства, направленного на реализацию освященного государством долга каждого гражданина по защите своего Отечества – долга, сопряженного с мужественным перенесением тягот и лишений военной службы, с опасностями для жизни и здоровья военнослужащих. Другим важным фактором, обусловливающим необходимость укрепления в воинской дисциплине духовных и нравственных начал является высокая опасность для общества военной силы, находящейся в руках безнравственных людей, потерявших высокие духовные ориентиры. История знает много примеров, когда узкой группой лиц из своекорыстных и иных безнравственных побуждений применялась грубая военная сила, в том числе и против своего народа. Терроризм лишь одно из таких проявлений.

Свидетельством того, что нравственные и духовные начала лежат в основе воинской дисциплины являются 2-4 статьи ныне действующего Дисциплинарного устава ВС РФ. Так, ст. 2 прямо указывает, что воинская дисциплина основывается на осознании каждым военнослужащим воинского долга и личной ответственности за защиту своего Отечества, на его беззаветной преданности своему народу. Следовательно, для повышения воинской дисциплины необходимо укреплять в правосознании воинов глубокое понимание и всеобъемлющее содержание их воинского долга и ответственности за защиту своего Отечества, постоянно концентрировать их внимание на этих предметах. А для того, чтобы снижать уровень дисциплины необходимо внедрять в сознание воинов, постоянно удерживать внимание на прямо противоположных предметах – например, правах, льготах, бесчисленных надбавках, компенсациях, выплатах и т.п., их реализации, особенно если они нарушаются зачастую самим государством. Изданный в 1993 г. закон «О статусе военнослужащих», посвященный детальной регламентации прав и льгот военнослужащих, наглядно показывает, на что направлено данное правовое средство, – на укрепление или снижение воинской дисциплины.

Воинская дисциплина в силу ст. 3 Устава обязывает каждого военнослужащего быть верным Военной присяге, выполнять свой воинский долг умело и мужественно, добросовестно изучать военное дело, стойко переносить трудности военной службы, не щадить своей жизни для выполнения воинского долга, крепить войсковое товарищество, оказывать уважение командирам (начальникам) и друг другу, соблюдать правила воинского приветствия и воинской вежливости, с достоинством вести себя в общественных местах, не допускать самому и удерживать других от недостойных поступков, содействовать защите чести и достоинства граждан. Анализ всех этих требований, относящихся к воинской дисциплине (без которых она немыслима), показывает, что все они имеют нравственные, духовные основы.

Примечательно и то, что среди мер, с помощью которых достигается высокая воинская дисциплина Дисциплинарный устав в ст. 4 на первое место ставит воспитание у военнослужащих высоких морально-психологических и боевых качеств.

Необходимость поддержания на высоком уровне и неуклонного укрепления духовных и нравственных начал воинского служения хорошо понимали в дореволюционной Росси. Среди прочих правовых мер нравственного свойства особого внимания заслуживает институт судов чести, широко применявшийся в войсках и штабах.

Устав Дисциплинарный 1913 года содержал отдельную главу 14 «О суде чести», в которой в 50-ти статьях (с 130 по 179) подробно регламентировались основания и порядок применения в отношении офицерского состава этого важного нравственно-правового средства укрепления воинской дисциплины.

В частности, ст. 130 устанавливала, что суды чести учреждаются для охранения достоинства военной службы и поддержания офицерского звания. На них возлагается: а) рассмотрение поступков, несовместных с понятиями о воинской чести, служебном достоинстве, нравственности и благородстве, и б) разбор ссор, случающихся в офицерской среде.

Достаточно серьезными были и правомочия этого органа. Так, в силу ст. 163 Устава суд чести мог постановить приговор: 1) об оправдании обвиняемого; 2) о том, чтобы ему сделать внушение, и 3) об удалении его со службы.

Исполнение решения суда чести возлагалось на командира, передавшего дело на рассмотрение суда чести. При этом, от уволенных от службы по приговору суда чести, как предписывал Устав, «не приемлются жалобы на неправильное решение, а также просьбы о предании уголовному суду для доказательства своей невиновности» (ст. 171). Что означало полное доверие этому органу в разрешении вопросов, отнесенных государством к его ведению.

При рассмотрении дела об оскорблении или столкновении в офицерской среде суд чести мог постановить: 1. если признает примирение согласным с достоинством офицера и с традициями части, - о примирении поссорившихся; 2. если находит, что поединок является единственным средством удовлетворить оскорбленную честь офицера, - о необходимости поединка (ст. 175).

Более того, согласно ст. 176 Устава Дисциплинарного если, по объявлении решения суда чести о необходимости поединка, кто-либо из поссорившихся офицеров отказывался от вызова на поединок, или не принимал никаких мер к получению удовлетворения путем поединка, то, в случае неподачи им самим прошения об отставке, начальник части, распорядившийся о передаче дела в суд чести, по истечении 2-х недельного срока, входил с представлением об увольнении такого офицера от службы без прошения.

Немногие выше указанные выдержки из Устава Дисциплинарного 1913 г. наглядно показывают, каким важным и действенным правовым средством укрепления нравственных основ в войсках являлись суды чести. Помимо гл. 14 Устава Дисциплинарного существовали также и отдельные утвержденные военным министром положения о судах чести в различных военных ведомствах: Положение о судах чести чинов интендантского ведомства (утверждено Военным Министром 7 мая 1914 г. и объявлено в приказе по военному ведомству 1914 г. № 306), Положение о судах чести в главном управлении военно-судебных заведений и в подведомственных ему заведений (1912 г. № 622), Положение о суде чести главного артиллерийского управления (1914 г. № 98), Положение о судах чести офицерской артиллерийской школы (1914 г. № 98), Положение о суде чести главного штаба (1914 г. № 59), Положение о суде чести для офицеров корпуса военных топографов (1914 г. №136), Положение о суде чести в казачьих войсках (1914 г. № 167), которые по мере их издания помещались в приложении IХ к Уставу Дисциплинарному.

После революции вместе со всем законодательством Российской Империи суды чести были упразднены. Однако после Великой Отечественной войны, когда патриотическое движение против «тлетворного влияния Запада, раболепия и низкопоклонства перед иностранщиной» охватило всю страну, потребность в создании этого правового института стала ощущаться достаточно остро. В связи с этим по поручению Сталина был разработан специальный Устав, в основу которого легли положения об офицерских судах, существовавших в Русской Императорской армии, цель которых заключалась в сохранении корпоративной чести офицерского сословия, для чего суды наделялись правом исключать из своей среды недостойных. Устав советских Судов чести ставил такую же задачу в целях «содействия делу воспитания работников государственных органов в духе советского патриотизма и преданности интересам Советского государства и общественного долга, для борьбы с проступками, роняющими честь и достоинство советского работника». На суды чести возлагалось рассмотрение антипатриотических, антигосударственных и антиобщественных поступков и действий, совершенных руководящими, оперативными и научными работниками министерств СССР и центральных ведомств, если за эти проступки и действия они не подлежали наказанию в уголовном порядке. Суды чести имели право объявить обвиняемому общественное порицание или общественный выговор. Это решение суда приобщалось к личному делу работника и имело большое значение в его дальнейшей судьбе. В 1947-1948 годах Суды чести были избраны в 82 министерствах и центральных ведомствах, а также при Совете Министров СССР и ЦК ВКП(б)[204].

Примечательно и то, что на этой волне законодатели продвинулись еще далее чем в дореволюционное время и распространили действие этого правового средства помимо офицеров также и на более низкие категории военнослужащих (см., например, приказ Министра обороны СССР 1973 г. № 157 "С объявлением Положения о товарищеских судах чести прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы в Вооруженных Силах СССР").

Однако с началом перестройки и переходом страны на рыночные отношения офицерская честь руководством страны оказалась невостребованной и приказом Министра обороны РФ от 29 ноября 2001 г. № 472 (пунктом 1) был признан не действующим в Вооруженных Силах Российской Федерации приказ Министра обороны СССР 1980 года № 275 "Об утверждении Положения о товарищеских судах чести офицеров в Вооруженных Силах СССР".

Таким образом, тихо и незаметно был ликвидирован организационно-правовой механизм укрепления боевого духа и морально-психологического состояния главной действующей силы военной организации государства, его ядра – офицерского корпуса. Возможно после третьей мировой войны на волне патриотизма государство вновь обратит внимание на честь и достоинство высокого воинского служения и к этому правовому институту опять вынуждены будут вернуться, однако в настоящее время, в преддверии этой войны (по крайней мере исключать этого нельзя), данное важное правовое средства укрепления нравственных основ военной службы оказалось фактически ликвидировано, без каких-либо на то оснований.

Непонимание военнослужащими высоких духовных и нравственных начал военной службы и воинского долга по защите Отечества, зачастую приводит к тому, что тяжелый ратный труд для них становится невыносимым, а это в свою очередь способствует распространению в армейской среде неуставных взаимоотношений, дезертирства, самоубийств и других негативные социальные явлений, свидетельствующих о низком уровне воинской дисциплины, правосознания и правовой работы в целом.

Таким образом, воинская дисциплина отличается повышенной духовной, нравственной составляющей, поскольку в основе ее лежит готовность каждого военнослужащего мужественно и стойко переносить тяготы и лишения военной службы, принести свой тяжелый ратный труд, а если потребуется, то и саму жизнь, для блага Отечества (что не свойственно людям малодушным, трусливым, а возможно лишь для человека высокого духа, обладающего мужеством и силой воли, высокими нравственными качествами, глубокими чувствами воинской чести и достоинства).

В этой связи и правовая работа по укреплению воинской дисциплины должна в определенной степени учитывать и комплекс мероприятий по всестороннему развитию в военнослужащих высоких духовных и нравственных качеств, патриотическому воспитанию, глубокому пониманию сущности воинского долга, правильном всестороннем и детальном уяснении военнослужащими своих обязанностей и важности их добросовестного исполнения. Необходимо всемерно и неустанно воспитывать в военнослужащих чувство личной ответственности за состояние боеготовности подразделения или воинской части, в которых они проходят службу. Важным является также и разъяснение на этой основе тех угроз для Отечества, к которым может привести нарушение воинской дисциплины и правопорядка в войсках.

Воинская дисциплина, на которой строится вся военная организация, как уникальное общественное явление, пронизывающее весь военный организм, отличается рядом специфических черт, выработанных многовековым опытом строительства в России армии и флота. Особенности воинской дисциплины обусловлены высокими и многотрудными задачами по вооруженной защите Отечества, связанными с тяготами и лишениями военной службы, смертельной опасностью для жизни.

Значительный нравственный аспект воинской дисциплины нашел свое проявление и в общих обязанностях военнослужащих, содержащих по сути нормы, отличающиеся высоким этическим содержанием, такие как, например, требования быть честным, храбрым, воздерживаться от вредных привычек (курения и употребления алкоголя), соблюдать правила воинской вежливости, поведения и выполнения воинского приветствия, всегда быть по форме, чисто и аккуратно одетым и др. Кроме того, дисциплинарную ответственность военнослужащие несут за проступки, связанные с нарушением не только воинской дисциплины, но также и норм морали и воинской чести.

Следует отметить, что вопросам нравственности в армии и на флоте всегда уделялось особое внимание. В частности, в книге IV утвержденного Петром I Морского устава содержалась глава 1, которая так и называлась «О благом поведении на кораблях». В ст. 1 этой главы устанавливалось: «Хотя всем хрис­тианам надлежит христиански честно жить, и не в лицемерном страсе Божий содержать себя, однако же воинские люди сие с вящшею ревностию уважать и внимать имеют, понеже оных Бог в такое состояние определил (в котором несравнительно чаще других смертным страхом себя подвергать должность имеют, неотложно), исполняя службу сво­его Государя и отечества. И понеже всякое благословение, победа и благополучие от единаго Бога Всемогущаго, яко от истиннаго начала всех благих и праведнаго победодавца, происходит. И оному токмо молитися и на него надежду полагати надлежит во всяких делах и пред­приятиях. Того ради чрез сие все идолопоклонства, чародейства, с великим подтверждением запрещаются. И ежели кто такой найдется, или сему подобный суеверный, или богохулительный; оный по состо­янию дела, в жестоком заключении в железах, и кошками наказан, или весьма сожжен имеет быть».

Как видно из приведенного контекста нравственные и духовные правила поведения, тесно переплетаясь, закрепляются в правовых актах с тем, чтобы, воздействуя на правосознание военнослужащих, исправлять их поведение с пользой для исполнения службы своему Отечеству. При этом за нарушение этих норм предусматривалась достаточно суровая ответственность вплоть до предания смерти через сожжение, что свидетельствует о важности соблюдения этих правил и особом отношении к ним.

Как справедливо отмечал М.Драгомиров «в критические минуты войны, когда именно и решается «победа» или «поражение», значение нравственной энергии рельефно выдвигается на первое место. Таким образом, важнейшим военным элементом является человек, важнейшим свойством человека – его нравственная энергия». Интересны и дальнейшие рассуждения М.Драгомирова относительно этого важного вывода: «Успех на войне и в бою зависит главнейше от хорошего нравственного состояния войск… Наилучший стрелок или фехтовальщик, если он не проникнут сознанием долга или убежден, что не может одолеть неприятеля, ничего не сделает… Потому-то Наполеон, Суворов и другие гениальные полководцы прежде всего стремились к развитию нравственной стороны в своих армиях; Наполеон даже положительно высказывал, что во всяком боевом деле ¾ успеха зависит от нравственной стороны и только ¼ от материальной. В военное время это чувствуется всяким весьма сильно, ибо военная обстановка каждую минуту указывает на значение находчивости и энергии солдата; но в мирное время, когда такой обстановки нет, большинство забывает значение нравственной стороны и часто совершенно пренебрегает условиями, которые благоприятствуют ее развитию»[205].

Количественные соотношения нравственной и материальной стороны в военном деле высказанные М.Драгомировым заставляют серьезно задуматься над вопросом о роли и значении нравственных основ в укреплении воинской дисциплины, в деле военного строительства, в организации и проведении в войсках правовой работы. Понимание важности укрепления нравственных и духовных основ подвигает к необходимости искать эффективные правовые средства, направленные на их укрепление в войсках, разрабатывать целое направление правовой работы в области нравственного и духовного воспитания воинов.

Работа по обеспечению воинской дисциплины в армии и на флоте основывается на сочетании методов убеждения и принуждения. Первостепенную роль призвано играть убежде­ние, которое включает меры, направленные на проведение командирами разъяснений (бесед), обсуждений, внушений и т. п. Метод убеждения основывается на духовных и нравственных ценностях личности, великом героическом прошлом нашего народа и армии, понятии чести и совести, на моральных обязательствах, правосознании и правовой культуре, которые каждый командир должен всячески воспитывать, развивать и поощрять в подчиненных. Высокая сознательность и убежденность воинов обеспечивают безусловное выполнение требований действующего законодательства, приказов командиров и начальников.

Представляется полезным для сравнения и понимания важности нравственного аспекта в правовой работе обратиться к историческому опыту включения этого аспекта в правовые средства укрепления воинской дисциплины, борьбы с неуставными отношениями между военнослужащими.

В частности, утвержденный Петром I для войск Устав воинский от 30 марта 1716 г., в ст. 3 главы ХLIХ предписывал, что если «кто кого рукою ударит, тот имеет на три месяца заключен быти, и на полгода жалованья лишен, и потом у обиженнаго стоя на колен­ках прощения просить, и в готовности быть от обиженнаго равную месть принять, или за негоднаго почтен и чину своего (ежели какой имеет) лишен, или вовсе или на время, по силе дела смотря».

Следут обратить внмание на суровость и всемерность наказания за такой казалось бы незначительный проступок как рукоприкладство. Санкция включает физические, и нравсвенные страдания, имущественные лишения для провинившегося, ввиду чего очевидно достигался максимальный воспитательный и предупредительный эффект, способствующий укреплению воинской дисциплины и правопорядка в войсках.

Учитывая изложенное в вопросе укрепления законности и правопорядка командирам (начальникам) необходимо большое внимание уделять именно вопросам формирования у личного состава правосознания, при этом помимо изучения правовых норм, следует проявлять особую заботу о духовном и нравственном воспитании, как основе формирования правосознания и правомерного поведения военнослужащих.

Понимание важности нравственных и духовных качеств личности в поведении и правовой деятельности было не только в дореволюционный период. В советское время вплоть до начала 70-х годов XX в. эти вопросы, хотя явно не проявлялись и открыто государством не ставились, однако постепенно шло понимание важности укрепления этих качеств в народе, особенно во время Великой Отечественной войны и после нее при восстановлении страны, когда патриотизм, подвиг жертвенного служения, максимальной самоотдачи, любви и преданности своему народу был остро востребован. Принятая ХХII съездом КПСС обновленная программа партии включала Моральный кодекс строителя коммунизма, который должен был охватить все сферы нравственных отношений[206].

Видимо, понимая важность духовной и нравственной составляющей в профессиональной и правовой деятельности в современных условиях ряд министерств и ведомств принимают свои корпоративные правовые документы, пытаясь морально-этические нормы закрепить нормами права. Так, например, судейским сообществом 21 октября 1993 г. принят Кодекс чести судьи Российской Федерации, приказом председателя государственного таможенного комитета от 3 сентября 1997 г. № 530 введен в действие Кодекс чести таможенника Российской Федерации, приказом министра внутренних дел Российской Федерации от 1993 г. № 501 утвержден Кодекс чести сотрудника органов внутренних дел. Во всех этих нормативных правовых актах содержатся конкретные морально-этические требования и нормы поведения, за нарушение которых сотрудники могут быть привлечены к ответственности.

Как метко было подмечено профессором А.А.Тер-Акоповым, нормы морали и нравственности, соответствовавшие так называемому социалистическому распределительному принципу пользования социальными благами, пришли в противоречие с новыми, так называемым рыночным принципом конкуренции и вынуждены были отступить. Их выбросили как ненужную вещь вместе с коммунистической идеологией, на которую эти нормы опирались. Другой претендующей на господство идеологии в запасе не оказалось. В какой-то мере общественную нравственность подпитывает религия, но она пока еще не набрала, по ряду объективных причин, необходимой силы и не заняла подобающей ей роли генератора общественной морали и нравственности[207].

Анализируя роль морали в правовой сфере, ее связь и взаимодействие с правом А.А.Тер-Акопов приходит к следующим важным выводам.

1. С развитием цивилизации соотношение морали и права меняется, идет процесс замещения некоторых норм и элементов морали правом; право вбирает в себя отдельные моральные нормы, усиливая их санкционирующий элемент; оно также берет на себя регулирование отдельных новых отношений, которые могли бы быть предметом морали.

2. Несмотря на возвышение права, мораль сохраняет, по крайней мере должна сохранять, свою доминирующую по сравнению с правом роль. Во-первых, потому что является генетической основой права, которое будет всегда следовать за моралью; во-вторых, право само является предметом морали, моральной ценностью: в праве отражаются и закрепляются нормы морали, а соблюдение юридических законов становится критерием нравственного поведения. Все проблемы общества, в том числе и закрепленные правом, в первую очередь моральные, а затем только правовые.

3. Перспективы цивилизации следует связывать не с правом, а с нравственностью, государство должно быть в первую очередь не правовым, а нравственным. Для строительства нравственного общества на конкретном этапе можно и нужно использовать правовые средства, не забывая их подчиненное по отношению к нормам морали и нравственности положение[208].

Данные выводы представляют особую ценность для понимания сути правовой работы в обществе в целом и в Вооруженных Силах в частности. Нравственные ориентиры и критерии в правосознании, их всемерное укрепление – есть та направляющая и корректирующая сила, которая должна во многом определять содержание правовой работы, ее суть и смысл.

За нравственностью, по глубокому убеждению А.А.Тер-Акопова, стоит религия, в России – это православное христианство как доминирующая, но не противодействующая другим традиционным вероучениям (исламу, буддизму, иудаизму) духовная сила. Право в своей основе, в глубинных тайниках, как бы в историческом подсознании народа, таит проверенные временем обычаи, традиции, религиозные установления, которые связывают людей в единое общество, придают ему устойчивость, оправдывают или отвергают политические решения и законодательные акты, осуждают или, напротив, одобряют поступки людей независимо порой от того, соответствуют ли они правовой форме[209].

Вместе с тем, не все еще осознают религиозные основы мироустройства, роль религии в жизни общества, особенно в его нравственной и правовой сферах. Как отмечает лауреат сталинской премии, доктор медицинских наук святитель Лука (Войно-Ясенецкий), «общая причина предубеждения против религии заключается прежде всего в незнании, как утверждает Бэкон, и это с Божественной простотой объясняет Сам Христос: Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22, 29) Эти слова сказаны были саддукеям, рационалистам своего времени, отрицавшим воскресение мертвых и существование духов (не таковы ли саддукеи нашего времени, которые принимают лишь то, что понимают?). И как тогда, так и теперь, мы не знаем именно этих двух областей: содержания Священного Писания и силы Божией, то есть той реальности, о которой говорит Писание и которая открывается религией, как опыт и переживание»[210].

Данный вывод, о том, что предубеждения против религии возникают на основе незнания, является чрезвычайно важным и заставляет переоценить систему воспитания и в т.ч. систему правового воспитания военнослужащих. Такая переоценка должна основываться на понимании роли и значении, которую на протяжении всего существования России и ее Вооруженных сил играла религия.

Патриотизм, вера в помощь Божию, благородство и высокая духовность всегда были присущи защитникам нашей Родины, которые жизнью и подвигами подтверждали и сегодня подтверждают верность этим идеалам. Очевидна и глубока взаимосвязь Российской Армии с Православием, которое на протяжении тысячелетия воспитывало эти высокие качества. Именно вера в Бога и любовь к Православию определяли духовный облик российского воина, давали ему силу духа и стойкость в бою.

Как справедливо замечает А.Бычков основой нравственности и крепости общества всегда была Вера. Не только российская, но и мировая история убедительно показывают, что успех государственного, хозяйственного строительства, надежность вооруженной защиты Отечества, место нации в мире определяется в конечном счете не количеством материальных ценностей, грубой силой, а крепостью народного духа[211].

Как отмечается в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Исполняя миссию спасения рода человеческого, Церковь делает это не только через прямую проповедь, но и через благие дела, направленные на улучшение духовно-нравственного и материального состояния окружающего мира. Для сего она вступает во взаимодействие с государством, даже если оно не носит христианского характера, а также с различными общественными ассоциациями и отдельными людьми, даже если они не идентифицируют себя с христианской верой. Не ставя прямой задачи обращения всех в Православие в качестве условия сотрудничества, Церковь уповает, что совместное благотворение приведет ее соработников и окружающих людей к познанию Истины, поможет им сохранить или восстановить верность богоданным нравственным нормам, подвигнет их к миру, согласию и благоденствию…»[212].

В богословии Православной Церкви принимается положение о реальности естественного нравственного закона, который обретается во всех людях и благодаря которому признаются фундаментальными правила и законы нравственной жизни человека и общества. В послании к римлянам Апостол Павел говорит о всеобщей виновности людей перед Богом, ибо никто не может оправдаться тем, что не знал, как поступить в своей жизни, потому что нравственный закон написан в сердце каждого человека (см. Рим. 2, 15). Этот закон дан Богом и является общим достоянием всех людей, этот закон ориентирует каждого человека в выборе добра. Все люди ответственны за нарушение требований нравственного закона, потому что неповиновение закону влечет за собой будущее возмездие. Указания на естественный нравственный закон можно найти в творениях святых Афанасия Великого, Григория Богослова, Василия Великого, Кирилла Александрийского, Максима Исповедника, но наиболее точно из всех восточных отцов высказывается свт. Иоанн Златоуст: «Бог вложил в человека врожденный закон, который управляет человеком как капитан кораблем или как извозчик лошадью». С нравственным законом тесно связано нравственное сознание, которое включает в себя такие понятия, как стыд, совесть, долг, ответственность, стремление к добру[213].

Все эти понятия, включаемые в нравственное сознание человека, имеют огромное значение и для правосознания, и для правовой работы. В зависимости от того, насколько глубоко восприняты эти понятия в сердце человека, настолько он и руководствуется в своей деятельности (в т.ч. и правовой) этими представлениями и устремлениями, оценивает и совершенствует с их помощью свою работу (в т.ч. и правовую). Одно из центральных мест в правосознании и правовой работе занимает совесть человека, оказывающая существенное влияние на поведение человека, и дающая нравственную оценку такого поведения.

Как метко отмечает И.А.Ильин, совесть есть один из чудеснейших даров Божиих, полученных нами от него. Это как бы сама Божия сила, раскрывающаяся в нас в качестве нашей собственной глубочайшей сущности. То, на что указывает нам совесть, к чему она зовет, о чем она нам вещает, есть нравственно-совершенное; не «самое приятное», не «самое полезное», не «самое целесообразное» и т. п., но нравственно-лучшее, совершенное, согласно тому, как указано в Евангелии: «будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мтф. 5, 48). Однако говоря так о совести, «я разумею не то, что нередко обозначают этим словом в повседневной жизни. Я разумею живую и не урезанную расчетом христианскую совесть, озаренную и просвещенную Христом, верную Ему и окрепшую на Его заветах. Человек, верно переживший совестный акт, завоевывает себе доступ в сферу, где долг не тягостен, где дисциплина слагается сама собою, где инстинкт примеряется с духом, где живут любовь и религиозная вера[214].

Такое глубокое понимание и раскрытие сущности человеческой совести делает доступным понимание той огромной роли и значения, которую она призвана играть в правосознании и в правовой работе. Ослабление и угасание этого важного нравственного элемента в человеческом сознании приводит к серьезным негативным последствиям в правосознании и правовой работе. Огромная важность этого социального явления вызывает необходимость более внимательно рассмотреть его проявления и взаимосвязь с правосознанием и правовой работой.

Беда современного человечества, указывал И.А.Ильин, состоит в том, что оно как бы разучилось переживать совестный акт и отдаваться ему, что весь его «ум» и вся его «образованность» есть мертвое и отвлеченное действие рассудка, недурно соображающего о «целесообразности» разных средств, но ничего не разумеющего в вопросе о священных целях жизни. Христианская совесть, этот драгоценный и благодатный дар христианского откровения, как бы смолкла за последние века европейского просвящения и особенно за последний век капиталистического расцвета. А это указывает на то, что «просвященному» и безрелигиозному человеку наших дней предстоит вступить на путь больших страданий и потрясений. Ибо совесть не есть какое-то сверхдолжное и недоступное обыкновенному человеку дело «праведника» или «отшельника», ненужное рядовому человеку и бесполезное для верхнего, ведущего социального слоя. Напротив, совесть нужна каждому человеку, и не только в великие, поворотные моменты его жизни, но и в ежедневных делах и в обыденных отношениях; и то, что совсем не тронуто ее лучом, оказывается не только недоброкачественным в смысле духовной ценности, но и жизненно не прочным, не крепким, в высшей степени подверженным распаду и в личной и в общественной жизни.

Совесть есть живая и цельная воля к совершенному, поэтому там, где отмирает эта воля, качественность становится безразличной для человека и начинает уходить из жизни; все начинает делаться «недобросовестно», все снижается, обесценивается, становится никому не нужным: от научного исследования до фабричного продукта, от преподавания в школе до ухода за скотом, от канцелярии чиновника до уборки улиц.

Совесть есть первый и глубокий источник чувства ответственности, поэтому там, где это чувство угасает, воцаряется всеобщее безразличие к результату труда и творчества; что же могут создать безответственный судья, политик, врач, офицер, инженер, кондуктор и пахарь?

Совесть есть основной акт внутреннего самоосвобождения, поэтому там, где акт исчезает из жизни, внешняя свобода теряет свой смысл, а политическая свобода начинает извращаться, человек теряет доступ к свободной лояльности, и ему остается только две возможности в жизни: или повиноваться законам из корысти и страха, уподобляясь лукавому и неверному рабу, или не повиноваться законам, всячески изощряясь в безнаказанном правонарушении и уподобляясь непойманному преступнику.

Совесть есть живой и могучий источник справедливости; поэтому там, где ее лучи уходят из жизни, человек теряет как бы душевный орган для справедливости и вкус к ней; во что же превратится жизнь в обществе, где этот орган и этот вкус атрофированы? Что за суд сложится в этой стране? Что за чиновничество? Что за торговля? Какую жизнь поведет богатый слой общества? Какая эксплуатация низших классов водворится в этой стране? Какое справедливое негодование начнет накаливаться в низах? Какая революционная опасность повиснет над государством?

Наконец, во всяком жизненном деле, где личное своекорыстие сталкивается с интересом дела, службы, предмета, совесть является главной силою, побуждающею человека к предметному поведению; поэтому там, где совесть вытравляется из жизни, ослабевает чувство долга, расшатывается дисциплина, гаснет чувство верности, исчезает из жизни начало служения; повсюду воцаряются продажность, взяточничество, измена и дезертирство; все превращается в бесстыдное торжище, и жизнь становится невозможной… «Вот почему я утверждаю, что совесть есть не только источник праведности и святости, но и живая основа элементарно упорядоченной или тем более расцветающей культурной жизни [215].

Как видно из всего изложенного воззрения И.А.Ильина на значение совести в человеческой жизни и в жизни государства, его глубокое проникновение в сущность такой сложной и многогранной нравственной категории как совесть чрезвычайно актуальны и для правосознания, и для правовой работы. Они заставляют пристальнее всматриваться в этот важный элемент нравственных основ государственного устройства, учитывать этот основополагающий фактор в правовоспитательной деятельности, в организации и проведении нормотворческой и правоприменительной работы в войсках. Вскрытие такого глубинного понимания совести дает ключ к пониманию скрытых внутренних источников правосознания и правовой работы, правомерного поведения в целом, позволяет определить направление главных усилий командования и всего личного состава военных организаций по укреплению правосознания военнослужащих, повышению уровня правовой работы, воинской дисциплины и правопорядка в войсках, а значит и укреплению боеготовности Вооруженных Сил, обороноспособности государства в целом.

Глубокую взаимосвязь правосознания и нравственности с христианством обнаруживает 96 правило Шестого Вселенского Собора, устанавливающее: «Во Христа крещением облекшиеся, дали обет подражати во плоти житию Его. Того ради власы на главе, ко вреду зрящих, искусственными плетениями располагающих и убирающих, и таким образом неутвержденныя души прельщающих, отечески врачуем приличною епитимиею, руководствуя их, аки детей, и научая целомудренно житии, да оставив прелесть и суету плоти, к негиблющей и блаженной жизни ум непристанно направляют, и чистое со страхом пребывание имеют, и очищением жития, елико можно, к Богу прилепляются, и внутреннего паче, нежели внешнего человека, украшают добродетелями и благими и непорочныи нравами: и да не носят в себе никакого останка порочности, происшедшия от сопротивника. Аще же кто вопреки сему правилу поступит: да будет отлучен»[216].

Таким образом, христианам предписывается очищать свое правосознание, наполняя его «благими и непорочными нравами», и совершенствовать свою деятельность (в т.ч. и правовую), украшая ее добродетелями, под страхом отлучения. 

Судьба права и государства, по мнению Пендиковой И.Г., зависит в первую очередь от того, в какое отношение человек ставит себя к Богу. Развитое правовое сознание коррелирует с религиозно-нравственным сознанием нации[217].

Особенно актуальны эти выводы для военного дела, требующего особого напряжения нравственных сил, особой жертвенности, мужества и героизма. Однако анализ действительности говорит об обратных тенденциях в обществе, об упадке нравственных начал в молодежной среде, из которой формируются будущие защитники Отечества.

Нельзя не отметить, что значительно ухудшилась общестатистическая качественная характеристика личного состава Армии и Флота: снизился образовательный уровень молодежи, поступающей на военную службу, как по призыву, так и по контракту. Свыше одной трети призывников приходят на службу с категоричными негативными установками и взглядами на воинскую службу. Они считают не обязательным для себя исполнение воинского долга перед Родиной. Это категории социальной психологии. Но катастрофически ухудшилось и физическое здоровье призывников и их психоневрологическое состояние, при этом среди них увеличилось число принимающих наркотики и регулярно употребляющих спиртные напитки, а также имевших судимости.

Конечно, рассуждает, анализируя вышеизложенные негативные явления, Черкасов А.В., трудно укладывается в сознании, что все это происходит в России, в которой Православие было духовной основой уникальной многонациональной российской государственности и которая всегда являла миру образцы великой культуры и высокой духовности, бескорыстного служения Отечеству и самопожертвования во имя него. Думается, что одной из важнейших причин духовного кризиса, в котором оказалась Россия сегодня, явилось разрушение традиционных для народов России нравственных ценностей, разрушение традиционного мироощущения, духовная опустошенность. Ощущая это, люди неосознанно тянутся к традиционной вере наших предков, создавших великую Россию своим трудом, воинскими подвигами, молитвенными усилиями[218].

Анализ всего вышеизложенного приводит к выводу о глубокой связи правовой работы и правосознания с нравственностью. Особенно остро эта связь проявляется в военном строительстве, как деле по защите сильными слабых, как деле, требующем мужества и храбрости, стойкости и терпения, перенесения тягот и лишений, ратных подвигов и жертвенности даже до смерти, а, следовательно, деле глубоко нравственном, духовном. Нравственные аспекты пронизывают все основные институты военного законодательства (воинскую дисциплину, воинскую присягу, обязанности военнослужащих и т.д.) и, по сути, выступают той цементирующей силой, тем фундаментом, на котором держится все военное право. Основополагающими источниками и движущими силами нравственности являются духовность и религиозность.

Основу нравственности, по глубокому убеждению А.А.Тер-Акопова, образуют «представления человека о добре и зле, его отношения к этим явлениям. В нравственности проявляется не только сущность духовности, но и нечто более глубокое: духовность (значит, и нравственность) выступает в качестве показателя смысла жизни человека, его предназначения. Духовность есть то, что образует смысл существования человека»[219]. Следовательно, нравственность тесно связана с духовностью и является сущностным ее проявлением в той или иной форме посредством правосознания в правовой работе и в праве как таковом.

Как указывал Ф.М.Достоевский «Православие, то есть форма исповедания Христа, есть начало нравственности и совести нашей, а стало быть, общественной силы, науки, всего»[220]. Такое понимание Православия и его особого места по отношению к нравственности выдвигает необходимость рассмотреть наряду с духовностью и это социальное явление религиозной действительности в свете его значения для правовой работы.