Влияние дзен-буддизма на искусство Японии

На протяжении всей своей истории Дзен оказывал сильнейшее влияние на многие сферы японской культуры и традиционной эстетики, что нашло яркое отражение в таких национальных искусствах, как монохромная живопись, икебана, чайная церемония, каллиграфия, искусство разбивки садов, японская поэзия и драма Но. Простота, естественность, спонтанность, гармония — эти эстетические принципы не только стали неотъемлимыми чертами японского искусства, но и во многом определяли отношение к жизни для японцев.[3]

В основании как китайской, так и японской культуры лежит произведение, написанное в период от 3000-го до 1200-го года до нашей эры. Это — И-цзин, или “Книга перемен”. И-цзин — это не что иное как гадательная книга. В ней содержатся шестьдесят четыре предсказания, связанные с шестьюдесятью четырьмя абстрактными фигурами, каждая из которых состоит из шести линий. И-Цзин классифицирует все вещи и явления исходя из деления Единого: сперва на два аспекта – "инь" и "янь" – мужское и женское начала, а затем более мелким дроблением на шестьдесят четыре подробно описанных состояний единой, но переменчивой реальности.

И-Цзин – первая из известных в мире энциклопедий, утверждает, что реальность ведет себя не более и не менее предсказуемо, чем узор из стебельков травы, произвольно бросаемых для получения гадательной фигуры. Метафористичность "Книги Перемен", и ее культ случайности заложили философское основание китайской живописи и были впоследствии развиты в Даосизме и дзен-буддизме.

Практически каждая глава Дао-дэ-дзин содержит утверждения, которые используются как прямые указания искусством Востока. Легко привести примеры художественных принципов, изложенных в Дао-дэ-дзин.[10]

" Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное " (глава 2), " Великое совершенство похоже на несовершенство "(глава 45) – на Востоке художники и представители других искусств не стараются достигнуть никаких "идеальных" форм. Ценится искусство запечатлеть случайность – отслоившийся волосок кисти, вздрогнувшее от сильного чувства перо поэта…

" Дао пусто, но в применении неисчерпаемо "(глава 4)," Высшая добродетель подобна воде "(глава 8) – сюжеты восточного искусства содержат множество видов и подвидов пустого пространства, тишины, паузы, а также воды, ветра и других природных сил, действующих сами по себе, и не-действующих одновременно.

" Пять цветов притупляют зрение "(глава 12) – Дао-дэ-дзин призывает к лаконизму. Наибольшее распространение в дзенской культуре получила черно-белая живопись тушью и каллиграфия. В китайской туши специалист различает тысячи оттенков от черного до белого – в зависимости от степени разведения ее водой.

Собственно чаньская школа живописи возникает в Китае в 6-ом веке, под влиянием идей шестого патриарха Хуэй-нена о необходимости спонтанности и искренности действий. Трудами патриарха чаньской школы живописи, Ван Вэя, была обоснована эстетика черной туши, отношение к пейзажу как к философскому произведению. Можно сказать, что традиционный китайский пейзаж ближе к иконе, чем к светской живописи. Во-первых, он в известном смысле изображает божество, ибо Природа есть самое наглядное проявление Абсолюта, во-вторых, он исполняет функции очищения и просветления зрителя. Китайский пейзаж призван отразить представление его автора о смысле жизни – протекает ли она водопадом, прорастает ли она одинокой сосной на краю обрыва, тянется ли к Солнцу бутончиком цветка.

При этом, каждый зритель может увидеть в написанном свое. Утверждается, что если произведение написано в состоянии единения с миром, то в нем содержится истина во всех ее проявлениях. Принцип намека и недосказанности всегда имел большое значение для восточного искусства, хотя бы в соответствии все с тем же "Тот, кто знает, не говорит".

Те же принципы лежат в основе знаменитой японской поэзии хайку. Стихотворение всего в семнадцать слогов создает лишь образ и оставляет вас слушать тишину.

" Долгая ночь.

Звук воды говорит

О чем я думаю. "

(Гочики)[13]

Обычная, каждодневная жизнь вдруг оказывается составленной из мгновений, каждое из которых – чудо.

" Как будто повеял

Со взморья ночной ветерок? –

Качнулись цветы мимозы "

(Сюоси)[13]

Глубокая внутренняя связь хайку с дзен-буддизмом, с его методом "прямого указания" прослеживается в уже упомянутой антологии Дзенрин Кушу, в поэзии дзенского отшельника Рёкана (1748 – 1831), в поэзии великого японского поэта Басё (1643 –1694). В дзенских монастырях и при решении коанов послушники и монахи обязаны складывать хайку для раскрытия глубины своего понимания Дзен.

Глубокий философский смысл искусства чайной церемонии состоит в неторопливом наслаждении текущим моментом, в медитативном сидении "просто так", отрешении от суеты и стремлений повседневной жизни. Чайная церемония как бы останавливает жизнь, заставляет вернуться к природе. Чайная церемония - это эстетизм примитивной простоты. Как любая практика Дзен, чайная церемония ведет к гармонии с миром, к постижению внутренней природы человека. За дверью чайной комнаты японец оставляет все свои дела и проблемы, честолюбие и заботы, успехи и неприятности.

Вокруг и около чайной церемонии возникли и развились вспомогательные виды искусства – сады камней и искусство икебаны. Для обеспечения более полного ухода от жизни на время чайной церемонии, место для нее выбирается в самом нетронутом уголке природы – или в окружении, специально задуманном так, чтобы на такой нетронутый уголок походить. "Лучшие сады не преследуют цель создать иллюзию пейзажа во всех реальных подробностях, они дают всего лишь намек на общую атмосферу “горы и воды”, и так распланированы на небольшом участке земли, что кажется: человеческая рука не сотворила их, а лишь коснулась, помогая им выявиться."[7] Для японского искусства и поэзия, и рисунок, и составление букета – все это лишь способы, одни из многих, постижения мира и его целостности.

Значимость пустоты, белого листа, молчания может превосходить любые детальные объяснения, если она правильно используется. Белый лист моего реферата –это не просто белый лист, а как бы результат стирания всей словесной шелухи в поисках основополагающего смысла. Если вы решите, что он также показывает, что в результате поисков я так ничего и не нашла, то тоже будете правы, - ибо все мое отношение к Дзен – это один белый лист, и "больше нечего сказать".