ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ: МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ
И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ
§ I. Философия экономики в структуре «практической философии»
Философия экономики в нашей стране представляет собой еще недостаточно оформившееся исследовательское направление в рамках философии. Количество работ, специально посвященных философско-экономическим проблемам пока относительно невелико, лишь только идет поиск мировоззренческих и методологических оснований для новых подходов в этой области философского знания.
В такой ситуации нет ничего удивительного. Философия экономики у нас начала создаваться на том месте, которое долгие годы занимала марксистская философия и социально-экономическая теория. В последние двадцать лет в отечественной обществоведческой литературе было огромное количество публикаций, в которых демонстрировалась ошибочность тех или иных положений теории Маркса и его последователей. Марксисты утверждали, что их учение основано на правильном понимании основных движущих сил истории, из которого вытекал вывод о неизбежном переходе от капитализма к социализму. Однако развитие цивилизации пошло но иному пути. Капитализм оказался гораздо более жизнестоек, чем это мог предположить Маркс. Более того: не сбылось практически ни одно из его пророчеств о судьбе этого строя. В частности, не произошло роста «обнищания» рабочего класса и связанного с этим углубления поляризации общества. «Буржуазная демократия» справилась с классовыми конфликтами и не допустила, в отличие от прогноза Маркса, установления «диктаторских режимов» в ведущих капиталистических государствах. Не было «усиливающегося отчуждения» рабочего класса от культуры и политической жизни. Социалистические революции произошли не там, где предсказывал Маркс, а неспособность марксистской теории объяснить, почему реальность социализма оказалась столь непохожей на то, что рисовалось в теоретических прогнозах, представляла собой самую серьезную ее слабость.
|
|
Вместе с крахом той общественной системы, которая оправдывалась этой теорией, произошел отказ и от социально-экономического учения марксизма. Однако этот отказ ставит нас перед проблемой: что может заменить марксизм как целостное учение об обществе, синтезирующее в себе философские, социальные, исторические и экономические аспекты. Необходимость поиска новых подходов обусловлена тем, что философское осмысление человека и общества не может быть адекватным без привлечения философии экономики. Но каковы могут быть ее исходные основания, в чем собственно состоит ее предмет, как она взаимосвязана с совре-
|
|
7
менной экономической теорией - все это сложные и дискуссионные вопросы.
Нужно отметить, что эта проблема осознается и в западной философии. Так, известный немецкий специалист по философским и этическим проблемам хозяйственной деятельности П.Козловски отмечает, что марксизм «был теорией совокупной действительности, хотя и ложной теорией, и его притягательность для интеллигенции, как и для рабочих, была связана именно с предложенной им целостной картиной мира. Марксизм-ленинизм был не только наукой и философией экономики в узком смысле, но и «экономической философией» в более широком смысле. В нем теория хозяйства не только включалась в теорию совокупной действительности, как это необходимо для любой теории экономического строя. Скорее в марксизме вся философия превращалась в экономическую философию, а политэкономия растягивалась экономистски до размеров теории совокупной действительности» [Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом. С. 45].
Как известно, такая экспансия экономического подхода в марксизме объяснялась тем, что родоначальник этого интеллектуального движения видел в экономике «ключ» к пониманию общества и истории. Ныне становится очевидным, что не может быть одного такого «ключа», однобокий экономический детерминизм искажает реальные и сложные взаимосвязи между экономической стороной жизни и другими сферами общества: социальными структурами, формами политической власти, духовной культурой. Если учесть это, то представляется, что философия экономики не должна претендовать на какую-то доминирующую роль в осмыслении общества и его истории и не может ныне уже строиться как некая универсальная, теория. Вместе с тем, если учесть всю значимость экономических реалий в жизни людей, то философии экономики следует отвести важное место в ряду других философских дисциплин. Но тогда с необходимость возникает вопрос, как можно локализовать это место?
Чтобы хоть как-то приблизиться к ответу на этот вопрос полезно вспомнить старое и ныне уже почти вышедшее из употребления разделение философии на теоретическую и практическую. К теоретической философии относятся онтология и теория познания, ядро практической философии составляют этика, социальная и политическая философия. Еще Аристотель в «Никомаховой этике» отмечал, что «цель данного учения не познание, а поступки» [Аристотель. Никомахова этика. С. 56.]. Философия экономики, как и другие области практической философии, направлена на осмысление человеческой практики и овладение ей. Поэтому основным ее предметом являются действия людей. Известный австрийский экономист Л. Мизес доказывал, что можно создать общую теорию человеческой деятельности - «праксеологию», основой которой должна стать чистая экономическая теория [См.: МизесЛ, фон. Человеческая деятельность!.
реализация этого проекта у названного ученого, по оценкам многих специалистов, не удалась. Однако сама мысль о том, что общие, то есть философские вопросы экономики относятся к сфере практического действия человека, несомненно, заслуживает внимания.
Как известно, человек есть деятельное существо. Посредством своей деятельности люди осваивают окружающий мир и преобразуют его. Обычно в учебниках по философии пишется, что существуют три основные формы освоения мира человеком. Познавательное освоение мира преследует идеал истины. Художественное освоение мира подчинено законам красоты. Тогда как в практической деятельности основной ценностью выступает благо. Но такое понимание практической деятельности слишком неопределенно. Обычно при последующей конкретизации дело сводится к области «практического разума» Канта, то есть опять-таки к сфере морали. Однако практическая деятельность направляется также такими ценностями, как польза и эффективность. Об этом учил еще ученик Сократа Ксено-фонт, от «Ойкономии» («Домостроя») которого ведут отсчет европейской экономической мысли. Теория Ксенофонта была воплощением житейской, практической философии, он считал, что любая вещь выступает благом для человека только в том случае, если данная вещь полезна для него [См.: Ксенофоит. Домострой. С. 252-254.].
|
|
Экономический подход выделяет в цельной человеческой деятельности определенный аспект. Экономисты-классики считали, что в экономическом поведении человек стремится к пользе, к богатству. В дальнейшем такое представление о экономической практике человека несколько изменилась: стремление к богатству стало не обязательным, взамен появилось представление, что человек в экономической деятельности всегда стремиться к максимизации полезности. Идея максимизации конкретизирует в современных экономических учениях общую категорию эффективности и составляет ныне суть понятия экономической рациональности. В результате в центре философии экономики как практической философии оказывается особый тип практической рациональности.
Это в самом общем виде определяет и соотношение экономического взгляда на человека с его пониманием в рамках этики, социальной и политической философии. Если эффективное, практически-рациональное поведение является характерным признаком человека, то это должно проявляться и в сфере моральных норм. Это ясно видно, например, в таких направлениях этики, как гедонизм и утилитаризм. Они возникли относительно независимо от экономического подхода, однако их соответствие логике экономического поведения привело к тому, что многие экономисты - Ри-кардо, Милль, Госсен, Джевонс - широко использовали утилитаристские принципы при разработке своих теорий. Можно указать и на исследования таких ученых, как М.Вебер, Г.Зиммель, В.Зомбарт, С.Н.Булгаков, которые выявили существование этических предпосылок рациональной хозяйст-
|
|
9
венной деятельности.
Аналогичное соотношение существует и между экономической и политической сферами. Собственно говоря, само общепринятое раньше название «политическая экономия» свидетельствует об этом. Эта наука со времен А.Смита выявляла внутренние связи между эффективностью экономической системы и такими феноменами, как политические свободы, социальная солидарность и т.п. Таким образом, можно утверждать, что философия экономики должна входить в круг (.{практической философии» в качестве одной из важнейших философских дисциплин.
Это утверждение, правда, справедливо с одной оговоркой. Философией экономики иногда называют и существенно иной вид философского анализа. Дело в том, что мы, с одной стороны, называем экономикой сферу хозяйственной деятельности людей. С другой стороны, экономика - это научная дисциплина, область деятельности ученых-экономистов, которые объясняют нам, каким закономерностям подчиняется экономическая деятельность. Поэтому возникает второй смысл понятия «философия экономики» - это философеко-методологический анализ экономической науки как часть общей философии науки. Это направление ныне активно развивается в зарубежной философии, появляются первые работы этого жанра и в нашей философии1.
Такое направление в философии экономики нельзя, конечно, отнести к практической философии. Для его обозначения полезно было бы закрепить название «философия и методология экономической науки». Но это не означает, что между двумя направлениями философии экономики отсутствуют взаимосвязи, Философский анализ экономической деятельности не может осуществляться независимо от экономической науки, не опираться на тот фактический материал и те представления о сути экономического поведения людей, которые выработаны в результате развития экономической теории. Однако и в этом, казалось бы, ясном вопросе возникают свои разночтения и даже альтернативы.
§ 2. Философия хозяйства и/или философия экономики
Многообразие точек зрения на предмет и направления разработки философско-экономических исследований наглядно проявилось на Третьем Российском философском конгрессе, где впервые была выделена спе-
1 См.: Фридмен М. Методология позитивной экономической науки //THESIS, 1994. т. II, вып J; Блауг М Методология экономической науки, или как экономисты объясняют. М., 2004. Алле М. Экономика как наука. М, 1995; Лвтономов B.C. Модель человека в экономической науке. СПб., 1998.
I!)
циальная секция «Философия хозяйства»1. Эта область философии трактовалась и как особая философская дисциплина (наряду с философией истории, религии, права и т.п.), и как междисциплинарное знание, развивающееся на стыке экономической теории и философии, и как современный вариант политической экономии (противостоящей «экономике»), и как философская методология экономической теории, и как особое обобщающее знание, для которого характерно не столько описание хозяйственного бытия, сколько раскрытие его глубинных смыслов.
Нужно также отметить, что многие философы подчеркивали специфику отечественной традиции этого философского направления, заложенную еще С.Н. Булгаковым в его известном труде «Философия хозяйства». Эта традиция трактовалась как возможная и отличная от марксизма основа для дальнейшего продвижения в этой области философии.
В использовании двух, казалось бы, синонимичных понятий - «хозяйство» и «экономика», как представляется, скрывается одна из центральных альтернатив, которая предопределяет разное понимание того, в чем собственно состоит предмет философского анализа в данной сфере, какова его взаимосвязь с современной экономической теорией. Поэтому целесообразно более подробно рассмотреть, что стоит за внешне сходными названиями - «философия хозяйства» и «философия экономики».
Рассмотрим в указанном контексте сначала проект философии хозяйства как «этической экономии», который предлагает уже упомянутый выше немецкий философ П.Козловски. Названный исследователь исходит из того, что хозяйственная деятельность не является самодостаточной, она тесно вплетена в культуру, этику и религию. В терминологии немецкого философа экономическая деятельность «трансцендирует в этику, а этика — в религию» [Козловский П. Принципы этической экономики. С.46]. В разработке такой «этической экономии» П.Козловски опирается на традиции немецкой исторической школы в политической экономии. Эта школа не пошла по пути изоляции экономической теории от истории, этики и наук о культуре, а исходила из задачи создания целостной «теории народного хозяйства», которая включает в экономический анализ исследование целого спектра этических и культурных факторов. По мнению главы исторической школы Г.Шмоллера, теория народного хозяйства не является абстрактной наукой о законах рыночного обмена, она есть наука о человеке, наука историческая и этическая, наука о духе и культуре.
При таком подходе хозяйственный порядок мыслится как опирающийся на «духовно-нравственное сознание народа». Примем народ понимается не как совокупность индивидов, преследующих свои экономические интересы, а как целостный субъект «хозяйства», объединенный внут-
Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского философскою конгресса(16-20 сентября 2002 г.): В 3 г. Т. 3. Ростов-на/Д., 2002. С. 225-245.
11
ренними морально-психологическими связями.
Такое понимание «хозяйства» и характера экономической науки определяет весьма естественное поле для «философии хозяйства». Собствен-но говоря, между целостной экономической «теорией хозяйства» и «философией хозяйства» нет какой-то четкой грани. Философия здесь надстраивается над теорией хозяйства, вовлекая в свой анализ более общие этические, духовные и религиозные основания и факторы национальной хозяйственной жизни.
При всей своей бесспорной оригинальности в очерченную парадигму в целом укладывается и «философия хозяйства» С.Н. Булгакова. Нужно отметить, что после своего отхода от первоначального увлечения марксизмом отечественный мыслитель в основном ориентировался именно на немецкую историческую школу. Заметное влияние, в частности, оказала на него известная работа М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Дело в том, что поворот к православию в сочетании с его тогдашними профессиональными интересами подводил его к той же проблеме, которой занимался М.Вебер - влиянию религиозной этики на хозяйственное поведение человека. Влияние Вебера, Зомбарта и других представителен немецкой исторической школы особенно заметно в принципиально важной статье С.Н.Булгакова «Народное хозяйство и религиозная личность» (1909), в которой он разбирает данную проблематику.
В итоге своих размышлений Булгаков приходит к заключению, что «если личность, играющая роль фактора экономического развития, развивается под определяющим влиянием своих этических и религиозных убеждений, то, стало быть, и то или иное религиозное самоопределение лич-" einfime оелития, как оказывающая влияние на вес области жизни.
".пчого хозяйства» [Булгакое
ждений, то, ы<иы vw.
ности и вообще религия, как оказывающая влияние ни ь^_ ^.
также относятся к числу важных факторов народного хозяйства» [Булгаков
СИ. Народное хозяйство и религиозная личность. С. 367].
При этом, как и немецкие теоретики «национального хозяйства», русский философ исходил из идеи органической целостности хозяйства, его несводимости к простой сумме хозяйственных актов отдельных индивидов. Он отмечал, что хозяйство должно уже существовать в своих основах, чтобы возможны были эти отдельные акты. Проблема хозяйства у него ставится в троякой перспективе: «научно-эмпирической, трансцендентально-критической и метафизической. И такой способ ее рассмотрения объясняется отнюдь не прихотью автора, — он подсказывается самым существом дела. Ибо то, что в области эмпирической составляет предмет «опыта», — бытийными своими корнями уходит в метафизическую землю [Булгаков С.Н. Философия хозяйства. С.50]. Иначе говоря, он стремился получить, следуя традиции В.С.Соловьева, цельное знание, синтезирующее в себе научное, философское и религиозное познание хозяйства.
Синтетический философско-религиозный подход привел к выдвиже-
12
нию Булгаковым множества оригинальных, но достаточно далеких от канонов обычных экономических теорий идей. В частности, весь мир у него трактуется как хозяйство, а трансцедентальным субъектом хозяйственной деятельности выступает все человечество. Он признает богатство, однако не в форме капитала, но как условие свободы человека и необходимый фундамент проявления творческих сил человека и народа. Эти творческие силы реализуются в трудовой деятельности, которая является одновременно и актом необходимости, и актом творчества. Для него в труде также соединились христианская заповедь трудиться и изначальная связь материального и духовного.
Можно привести такую комплексную оценку намерений и достижений «Философии хозяйства» С.Н. Булгакова, которая показывает непривычную для современной философии экономики широту замыслов, В своей философской концепции он полагал «во-первых, заметить в политэкономии философский аспект, выделить и подвергнуть критическому рассмотрению вклад политической экономии в становление философии хозяйства и, одновременно, в ее же отрицание; во-вторых, исследовать исходные методологические и мировоззренческие позиции политэкономии, ее аксиоматику, с тем, чтобы выявить реальные возможности и невозможности политической экономии, ее историческую познавательную и практическую роль; в-третьих, наметить возможность выхода политической экономии из механико-материалистического тупика на простор широкого и масштабного философствования, т.е. превращения политической экономии в действительно целостную философию хозяйства, или, по крайней мере, в ее органическую составную часть» [Преодоление времени: по материалам... С.155-156].
Такая широта подхода и стремление подчинить политическую экономию этическим принципам христианства привела к достаточно радикальному и критическому переосмысление существующих экономических теорий и отказу от господствовавшей тогда экономической философии, концентрирующейся вокрут проблем роста материального богатства или синтеза марксистской экономической теории и кантианской этики. Для него все это выступало проявлениями материализма, «бентамизма» и позитивизма, от которых нужно решительно отказаться.
Между тем следование холистскому, органически-целостному пониманию «хозяйства», а также противопоставление духовно ориентированной трудовой деятельности индивидуалистическому экономическому расчету приводило С.Н.Булгакова и сторонников его «философии хозяйства» к игнорированию новых направлений в экономической науке, связанных прежде всего с теорией предельной полезности, маржинализмом. Рациональный, максимизирующий свою полезность индивид никак не встраивался в такую философию хозяйства. К тому же устойчивый интерес сначала к марксизму, а затем к немецкой исторической школе в политэконо-
13
мии приводил к тому, что это направление философского осмысления экономической жизни начало отдаляться от тех существенных перемен, которые происходили в мировой экономической науке. А эти перемены и так с трудом осваивались российской интеллектуальной средой. Известный отечественный философ С.Л. Франк писал по этому поводу в начале XX века: «Все развитие теории политической экономии за последние 20-30 лет прошло незамеченным для нас, потому что не укладывалось в раз принятую схему теории Маркса; учения Менгера, Бе'м-Баверка, Джевонса, Маршалла и многих других остались до сих пор китайской грамотой для огромнейшей части нашей образованной публики, и если имена эти упоминаются в нашей журнальной литературе, но только для того, чтобы послать по их адресу резкие упреки в «отсталости» и «буржуазности» [Франк С. Теория ценности Маркса и ее значение. С. 11—III].
На наш взгляд, и ныне наша отечественная философия хозяйства воспроизводит эти родовые черты очерченной традиции, которой она стремится следовать. Наиболее активно в этом направлении работает группа ученых во главе с профессором МГУ Ю.М.Осиповым. Возглавляемый им Центр общественных наук и лаборатория философии хозяйства проводит конференции, издаст журнал «Философия хозяйства», регулярно выпускает монографии. В одной из своих работ Ю.М.Осипов вполне в духе С.Н.Булгакова формулирует главные вопросы философии хозяйства: «Отчего, зачем, с какой целью, каким образом и с каким результатом реализуется хозяйство, прежде всего, хозяйство или homo-хозяйство? Как выполняет человек выпавшую на него роль хозяйствующего субъекта, творца, демиурга? Какова генетика и природа homo-хозяйства, откуда оно, каково его соотношение с божественным и природным хозяйством, в чем его качественная специфика? Какова телеология homo-хозяйства, как и его эсхатология?» [Осипов ЮМ, Философия хозяйства. 1999. С. 204]. Вся жизнь рассматривается им как хозяйство, что является «онтологической опорой». Теоретико-познавательной опорой философии хозяйства является то, что «философия хозяйства стремится познавать мета-смыслы жизни-хозяйства» [Осипов ЮМ. Философия хозяйства. 2001. С. 303]. Нравственную опору сам автор находит, расшифровывая термин «философия хозяйства», - это «любовь», «мудрость» и «хозяйство».
Опять же нетрудно обнаружить здесь холистское понимание «хозяйства», экстраполяцию этой категории практически на все реалии мира и противопоставление философии хозяйства современной экономической теории. Экономика рассматривается в этой концепции лишь как частный случай хозяйства, поэтому экономическая теория («экономике») мало что может дать для универсальной теории хозяйства. Об этом достаточно ясно пишет один из сторонников подобной философии хозяйства: «на смену политической экономии приходит экономическая теория, версия которой положена в основу стандартного курса по «экономике», предметом кото-
14
рой является изучение использования людьми ограниченных ресурсов для производства благ и распределения их посредством обмена между членами общества с целью дальнейшего распределения этих благ. «Экономикс» не предполагает выделения особой сферы деятельности человека, которая отражалась бы в рамках экономической теории. Таким образом, философия хозяйства теряет предметные основания в сфере экономического знания и становится одним из направлений в философии» [Тутов Л.Л- Философия хозяйства. С. 16].
Таким образом, нетрудно видеть, что понятие «философия хозяйства» не является нейтральным обозначением области философии, которая пытается осмыслить социально-философские, этические и антропологические измерения экономической жизни. И в зарубежной, и особенно в отечественной традиции это понятие явно или неявно предполагает ту или иную степень неприятия доминирующих теорий экономической науки. В XIX веке это выражалось в противостоянии немецкой исторической школы британской «абстрактной и не исторической» политической экономии, а затем и маржинализму К.Менгера (знаменитый «спор о методе»), в XX веке - в неприятии представителями отечественной традиции философии хозяйства и «этической экономии» современной экономической теории
(«ЭКОНОМИКС»).
Но насколько оправдано такое взаимоотношение философии и экономики? Нам представляется, что было бы странным, если бы специалист по «философии физики» отрицал философское значение теории относительности на том основании, что последняя слишком абстрактна и математизирована и предпочитал учения физики тех давних времен, когда эта наука называлась «натуральной философией»? Или, допустим, «философ биологии» говорил, что генетика мало что может сказать о жизни, по крайней мере гораздо меньше, чем классический дарвинизм?
В этой связи целесообразно обсудить два вопроса. Первый из них касается взаимосвязи с философией тех экономических теорий, которым сторонники особой «философии хозяйства» в такой взаимосвязи отказывали - классической политической экономии («бентамизма» в терминологии С.Н.Булгакова), теории предельной полезности, современной неоклассической экономической теории. Второй вопрос относится к тому, какие проблемы могут стоять перед «философией экономики», которая может и в принципе должна занимать более позитивную позицию в отношении современной экономической теории.
При непредубежденном подходе, на наш взгляд, нетрудно показать, что якобы лишенные с точки зрения «философии хозяйства» глубокого философского значения экономические направления реально развивалась в достаточно тесной связи с философией. Так, можно вспомнить, что А.Смит до своего знаменитого экономического труда написал 'фактах «Теория нравственных чувств», идеи которого вошли и в его. экономиче-
15
скую теорию. Можно не любить утилитаризм И.Бентама, но нельзя отрицать его вклада в этику, политическую философию и, более опосредованно, в экономическую науку. Позитивист Дж.Милль был автором фундаментального труда по политической экономии и одновременно многочисленных работ по логике, социальной философии, этике.
Более сложным и неясным является вопрос о взаимоотношении философии и доминирующих течений экономической науки в XX веке. Как отмечалось, распространенной является та точка зрения, что современная экономическая теория дистанцировалась от философии и других социальных наук, что она превратилась в вполне самодостаточную чистую теорию. Действительно, после Джевонса, Вальраса, Менгера, Маршалла экономика во многом стала развиваться в сторону абстрактной математизированной дисциплины (хотя тенденцию к ее математизации нельзя преувеличивать, есть направления, например, австрийская школа, кейнсианство, неоинституционализм, в которых математические модели применяются весьма умеренно или не применяются вовсе). Однако современная экономическая теория все же не является чистой и замкнутой в себе областью знания. И в XX столетии в ней присутствует достаточное количество собственно философских и иных социальных аспектов. Правда, при этом нужно учитывать, что философия эта существенно иного типа, чем та, на которую ориентировались немецкие и русские экономисты XIX - начала XX вв., Даже те, кто обвиняет экономике в следовании неопозитивизму или прагматизму, не должны забывать, что это также философские течения и концепции. Оди, конечно, отличаются от классической философии -от учений Канта или Гегеля, на которые ориентировались ученые прошлого века, но это вовсе не повод объявлять их нефилософскими. К этому следует добавить, что далеко не все представители современной экономической науки разделяли или разделяют позитивистские методологические установки.
Например, если взять австрийскую экономическую школу от К. Менгера до Ф, Хайека, то большинство ее главных представителей сами писали философские или методологические работы, которые нельзя однозначно отнести к позитивизму. Л.Мизес, к примеру, критиковал позитивизм и. как уже выше отмечалось, предложил проект праксеологии - социально-философской теории человеческих действий. Ф.Хайек разработал оригинальную эволюционную концепцию социальных институтов, он также является автором многочисленных работ по политической философии а истории социальных учений. В теории Кейнса, в неоклассической концепции рациональности, в методологических работах М.Фридмена и в его произведениях о взаимосвязи политической и экономической свободы ясно видны существенные философские и социально-гуманитарные аспекты экономического знания. Поэтому тезис о том, что в отличие от классической политической экономии современная теория окончательно «порвала»
■ -• 16
с философией, представляется неверным. В этом отношении справедливой представляется позиция В.В.Радаева, который отмечает: «Не отрицая высокую степень математизации Экономикса, я бы хотел подчеркнуть, что западная экономическая теория - экономике - это не только математика, она в себе содержит и достаточно философии» [Радаев В. й. О парадигме... С. 120].
Теперь кратко попытаемся ответить на вопрос, какие проблемы стоят перед философией экономики. В качестве примера затронем лишь один, но очень важный вопрос - разработку того проблемного пласта, который можно охарактеризовать «философской антропологией» экономической деятельности. Этот момент стоит особо подчеркнуть, поскольку именно здесь, на наш взгляд, проходит не всегда замечаемый, но принципиальный водораздел между «философией хозяйства» и «философией экономики».
Известно, что одной из специфических черт экономических теорий является использование в них антропологических допущений. Экономисты в своих рассуждениях используют «модель человека», которая обычно называется «экономический человек» - «homo economicus». Модель «экономического человека», хотя и в не очень отчетливом виде, присутствовала и в классической политической экономии. Однако в наиболее явном виде она предполагается в современной экономической теории, прежде всего в ее доминирующем неоклассическом направлении [См.: Автопомов B.C. Модель человека в экономической науке]. Здесь «экономического человека» можно кратко охарактеризовать как «рационального максимиза-тора полезности».
Критика этой модели за преувеличение индивидуалистических, эгоистических и односторонне рациональных начал в экономическом поведении человека идет очень давно, по крайней мере со времен Мандевиля и Смита. Альтернативную этому антропологию положил в основу своей экономической философии К.Маркс, исходивший из модели целостного человека. Как было показано выше, представители исторической школы и русской традиции «философии хозяйства» во главу угла ставили этические и религиозные ценности в хозяйственном поведении людей.
Но насколько справедливо упрекать сторонников экономического взгляда на человеческое поведение в том, что они не учитывают всего богатства мотивов и ценностей поведения «настоящего человека»? По этому поводу хорошо пишет В.Ойкеи, который являлся одним из главных идеологов социального рыночного государства и которого в силу этих обстоятельств нельзя упрекнуть в крайнем «экономизме» и либерализме. «Тот, кто старается доказать, что действия человека нельзя объяснить только стремлением к максимальной прибыли или «капиталистическими» мотивами, абсолютно прав. Стремление к самосохранению и страх, ненависть и жажда власти, любовь и гуманность и множество других мотивов различным образом определяют действия л
вывод, «что внеэкономические целеустановки и душевные побуждения приводят к тому, что люди не действуют согласно экономическому принципу». Экономический принцип не имеет никакого отношения к целям и намерениям людей. Эти цели весьма различны, они могут иметь, например, эгоистический или альтруистический характер. Однако человек постоянно действует на основе экономического принципа. Руководитель монастыря, для которого совершенно чужда максимизация прибыли и который целиком поставил себя на службу гуманности, составляет планы и действует при возделывании земли, переработке сырья, закупке продуктов, использовании пожертвований и т.д. на основе экономического принципа. Это означает, что он пытается достичь определенную цель с минимальными затратами ценностей, чтобы при наличных земле, сырье и т.д. суметь принести возможно больше добра» [Ойкен В, Основы национальной экономики. С.ЗЗО].
Таким образом, хотя рационального экономического поведения в чистом виде не существует, поскольку оно всегда переплетено с множеством иных мотивов, однако этот тип поведения проявляется постоянно как внутренний поведенческий принцип. Это также образ мышления, который можно обнаружить даже там, где все на первый взгляд подчинено этическим, религиозным, социальным или политическим факторам. В результате «экономический принцип» пронизывает все стороны социальной жизни. Особенно ясно это проявляется, как уже отмечалось, в современном обществе. В нем сама жизнь заставляет признать, что в природе каждого человека есть доля «homo economicus».
Перечисленные аргументы, на наш взгляд, дают достаточные основания, чтобы б выборе между «философией экономики» и «философией хозяйства» склониться в пользу первой. Это, конечно, не означает, что нельзя на новом уровне'использовать достижения второй альтернативы. Прежде всего, это касается, например, фундаментальных исследований М.Вебера и В.Зомбарта по истории капитализма в контексте европейской культуры.