2020-04-20
107
Психоанализ прежде всего ориентирован на то, чтобы раскрыть защиты Я и механизмы компенсации. Мы анализируем паттерн поведения, чтобы выявить влечения Я, которые его мотивируют. Но это самая легкая часть терапии. Гораздо труднее и важнее попытаться усилить естественные функции Я в том месте, где пациенту не требуются защиты и компенсации. Для этого психоанализ использует только две процедуры: работу с переносом и анализ обычного поведения пациента в реальной жизни. То и другое содержит элементы анализа и дидактики. Подразумевается, что личность аналитика — это сила, которая приводит пациента к изменению его поведения. Пациент не может развить необходимые позитивные установки без идентификации с аналитиком, и он делает это только в той мере, в какой они являются составной частью личности последнего.
Когда невротический симптом служит защите Я, он может исчезнуть, если раскрыть его защитную функцию. Прежде всего это относится к конверсионным симптомам, вызванных нарушением генитальной функции у лиц с истерическим характером. Фобии и навязчивые состояния снять не так-то просто. Несмотря на анализ механизма фобии, она не исчезает, пока индивид сталкивается с вызывающими страх ситуациями. При неврозе навязчивых действий совершенно необходимо разоблачить воображаемую угрозу. Эта проблема еще больше затрудняется неврозами характера, где мы имеем дело с незрелой Я-структурой. Многие подобные пациенты знают и понимают природу своих проблем ничуть не хуже аналитика. Если в дальнейшем они не меняют свою ситуацию, мы говорим, что нет понимания. Но это всего лишь означает, что у них не хватает храбрости или силы для того, чтобы принять и занять более взрослую позицию. В таких условиях анализ продолжается до тех пор, пока отчаявшийся пациент не сдастся или не утвердится. Подобного рода трудности привели Ференци к созданию «активных техник».
Биоэнергетическая терапия непосредственно работает с теми структурами организма, которые дают силу и смелость. Но силу нелегко приобрести, да и смелость возникает не вдруг. Вызывающая страх ситуация должна повторяться. То, о чем мы сказали, только часть преодоления фобии. Биоэнергетическая терапия связывает страх с трудностями выражения чувств злости, любви и т. д. Любое эмоциональное нарушение приводит к снижению подвижности. Само слово «эмоция» означает движение наружу. У высших организмов это означает разрядку. Всякое эмоциональное нарушение блокирует поток энергии к органам разрядки, в частности к гениталиям. Чем дальше от центра расположен заблокированный поток энергии, тем меньше нарушение, и чем он ближе к центру, тем сильнее. От того, какое количество энергии может достичь зон разрядки, зависит и сила и смелость. Вот небольшой пример.
Однажды я работал с молодым человеком, который сказал мне, что он не может находиться в ситуации, когда кто-то протягивает ему нож, и поэтому он всячески старается этого избегать. Само по себе действие не говорит о том, что этот человек страдает недостатком храбрости. Проблему представляет его беспокойство по поводу своего поведения, которое он ощущает как недостаток смелости. В ходе терапии мы поняли, что он избегает встречаться с жизненными проблемами лицом к лицу. Однажды ему стало плохо, его затошнило и вырвало. Когда это произошло, мы оба были очень удивлены, увидев желтый потек, появившийся у него на животе. Сразу пришло на ум слово «желтобрюхий». Человек склонен не воспринимать такие фразы буквально, но здесь все было настолько очевидно, что это нельзя было проигнорировать. Желтый цвет исчез, когда окончилось расстройство желудка.
Говоря о людях, которые ведут себя так, будто им не хватает смелости, мы говорим, что у них «кишка тонка». Поскольку тонкие кишки есть у каждого, это выражение может означать, что у человека отсутствует какое-то определенное ощущение своих кишок или что он не чувствует своего живота каким-то определенным образом. Когда клиент жалуется на то, что его кишечник будто завязан узлом или что он чувствует пустоту в желудке, вряд ли можно ожидать, что он будет храбрым.
Мой пациент страдал повышенной кислотностью желудочного сока и часто ощущал жжение в области сердца. Я замечал, что его дыхание кислое. Когда его вырвало, рвотная масса была лимонного цвета, кожа приобрела лимонный оттенок. Как появился и пропал «желтый потек», я не знаю. Годы работы убедили меня, что кожные проявления зачастую являются выражением внутренних динамических процессов, которые достигают поверхности. Пациент начал вдруг осознавать энергетический блок, с которым, как ему казалось, была связана большая часть его проблем. Этот блок — глубоко скрытая напряженность желудочной впадины, которую клиент назвал своим «гордиевым узлом». Глубинное напряжение связывало так много энергии, что живот был постоянно недозаряжен.
Базальная неуверенность пациента проявлялась и по-другому. Его напряженные ноги могли сотрясаться так сильно, что он буквально подпрыгивал. Несколько раньше мы говорили о выражении «иметь под ногами почву» как об экспрессии смелости. Внимание к динамике телесной структуры дало удивительные результаты. Кислотность снизилась, ноги и бедра расслабились, а способность «ощущать под ногами почву» усилилась. Вместе с этим клиент обрел способность браться за те проблемы, которых он раньше избегал. Кроме того, он стал испытывать приятные ощущения в животе, которые раньше были ему совершенно незнакомы.
Ощущение себя сильным зависит от притока жизненной силы, или энергии. Я без колебаний делаю столь широкое заявление. Здесь речь идет не о механических подходах. Полный жизни ребенок чувствует свою силу. Это ощущение и есть сила Я. Всем нам встречались широкоплечие люди с отлично развитой мускулатурой, чья сила состояла в способности принять наказание. Паттерн поведения, называемый пассивно-женственным, проявляется в отсутствии агрессии к женщинам и мешает физически сильному человеку. Очень развитая мускулатура компенсирует скрытую внутри слабость. Мускулы могут использоваться и для подавления импульсов, и для движения. Терапия, которая поощряет экспрессивные движения, усиливает подвижность организма, улучшает его агрессию и вызывает ощущение силы как на физическом, так и на психическом уровне.
В какой мере человек может изменить свою структуру? Если плечи чересчур подняты, может ли он опустить их? Если шея коротка, можно и удлинить ее? Если бедра тяжелы, можно ли их облегчить? Это вполне осуществимо, но пациенту, который представляет проблему, связанную структурой тела, не следует ожидать, что он станет новой личностью.
В той степени, в которой редуцируется структурная патология, функция улучшается; и наоборот, в той степени, в которой улучшается функция, патология уменьшается. Структура — это застывшая функция.
Чуть раньше мы говорили о проблеме широкоплечего мужчины. Я не имею в виду тех людей, чьи широкие плечи находятся в гармонии с развитым телом. Гармонично развитое тело само по себе говорит об относительном здоровье. Широкоплечие мужчины с узкими бедрами — голубая мечта американцев, — неизменно демонстрируют пассивно-женственные тенденции. Такие люди обычно страдают преждевременным семяизвержением, а глубокий анализ выявляет идентификацию с женщиной. Их отношение к женщинам амбивалентно; временами они играют роль отцов для девочек, а временами становятся маленькими мальчиками для мамы. Широкие плечи создают впечатление, что человек полон сил, что он может нести на плечах тяжелую ношу.
Аналитическое исследование семейного окружения выявляет, что мать такого человека занимала в семье психологическую позицию страдания и самопожертвования. Такой мальчик мог быть ее любимцем. Она делила с ним свою печаль, и он чувствовал, что она несчастна. Ребенок старался принести радость в жизнь матери, и это делало его ответственным за ее благополучие. Разумеется, здесь присутствует весь эдипов конфликт, соперничество между мальчиком и его отцом. Но что здесь для нас особенно важно, так это широкие плечи пациента, свидетельствующие о том, что он преувеличивает ответственность за благополучие женщины. Чувство ответственности застыло в структуре плеч.
Существует и противоположная установка. Столь же сильным бывает чувство обиды и страха перед женщинами. Человек проявляет эту обиду напряженной спиной и шеей, а страх отражает иммобилизованный таз. Этим объясняются узкие бедра. Можно предположить, что покатые плечи выражают чувство «я не снесу», желание освободиться от чрезмерной ответственности.
Какова энергетическая динамика в этом случае? Плечи не становятся широкими просто потому, что ребенок чувствует ответственность за благополучие матери. Структура формируется отношениями, которые начинаются с момента рождения. Плечи вырастают как составная часть реакции страха. Они выражают боязнь, которая, однако, не переходит в страх. Они занимают среднюю позицию: не слишком отведены назад и не очень выдвинуты вперед. Это выражает равное движение вперед и отступление; человек как бы балансирует между гневом и повиновением. Такой компромисс между двумя противоположными отношениями является причиной иммобильности. Энергия блокируется плечевой мускулатурой и не доходит до рук.
Ригидность плеч уменьшает подвижность груд и. Дыхание редуцировано, и уровень энергии снижен. Настроение тоже; понижено, а генитальная функция ослаблена.
Эта проблема требует биоэнергетической атаки на нескольких фронтах одновременно. Необходим психологический анализ установки ответственности за женщину и идентификации с ней. Поощряются свободные движения плеч. Подвижность таза усиливает генитальный заряд. Необходимо повысить чувство мужественности и разорвать чрезмерную идентификацию с матерью. Увеличивая поток энергии, направленный вниз от плечевого пояса, необходимо дать плечам возможность двигаться естественно и расслабить грудь. Квадратность и чрезмерная ширина исчезают по мере того, как восстанавливаются естественные очертания. Исчезновение невротической функции совпадает с изменением — структуры, то есть восстановление естественной функции приводит к появлению естественной структуры тела.
Каждое биоэнергетическое изменение происходит одновременно на двух уровнях: на соматическом повышается подвижность, координация и контроль, а на психическом реорганизуются мышление и установки. Устойчивое изменение невозможно, если нет такого двойного эффекта. Новая функция должна быть интегрирована в сознание еще до того, как пациент заявит о ней как о своей собственной. В биоэнергетической терапии это невозможно сделать без основательной работы с существующими установками и поведением, а также с генетическими и динамическими силами, которые обеспечивают и х существование.
Биоэнергетические интерпретации никогда не делаются без учета структурных особенностей, даже если проблема внешне проста. Клинический диагноз ставится только после тщательного изучения анамнеза, рассказа пациента о своих проблемах и их интеграции со структурным аспектом. Любое проявление человека рассматривается как выражение единой личности. Когда все грани личности известны и установлены их взаимоотношения, мы получаем возможность описать особенности характера пациента. Анализ и терапия работают с этой структурой характера как с системой. Поэтому важно понимать технику анализа характера и знать те динамические силы, которые формируют его структуру.
VII. Анализ характера
В 1933 году вышла в свет книга Вильгельма Райха «Анализ характера, подводящая итоги девятилетней работы. Его теоретические положения и практические приемы значительно продвинули психоаналитическую работу с неврозами. Первое же издание этой книги с воодушевлением было воспринято в кругах психоаналитиков. И сегодня, много лет спустя, терапевты и аналитики считают ее одним из основных трудов по теории и практике психоанализа. С моей точки зрения, ценность этой работы в том, что она перекинула мост от психоанализа аналитическому пониманию мышечных напряжений и энергетических блоков. Психология и биология пересекаются в исследовании характер, и мы рассмотрим теперь биоэнергетические принципы с точки зрения структуры характера.
После выхода первого издания книги Райха его дальнейшая работа, расширяющая и углубляющая изучение структуры характера, не освещалась в специальной литературе. Райх занимался исследованием мышечного панциря, энергетических блоков, соматических заболеваний и природы биологической энергии. Другие аналитики признали ценность принципов и техник анализа характера, но дальше это направление не развивали. Я сам учился у Райха анализу характера и вегетотерапии и как его последователь продолжил работу над проблемами мышечного напряжения и энергетических блоков, поскольку чувствовал, что необхомаединая, объединяющая психоанализ и биоэнергетику программа, которая легла бы в основу нового терапевтического подхода. Такое единство возникло благодаря применению принципов анализа характера как целостного выражения функционирования человека на психическом и соматическом уровне. Столь широкий подход требует основательного знания психологии Я и энергетических концепций. В предисловии к первому изданию Райх отметил, что его работа по изучению характера не завершена. «Сегодня, как и девять лет назад, мы все еще далеки от развернутой и систематизированной характерологии. Эта книга всего лишь сокращает неисследованную область». Хотя в более поздние издания был добавлен некоторый новый материал, перед нами по-прежнему стоят вопросы, на которые Райху удалось ответить только частично. Это: «генетически-динамическая теория характера, строгая дифференциация формы и содержания сопротивлений и, наконец, клинически обоснованная дифференциация типов характера» (Reich 1949, р. XIX).
Психоаналитическая концепция характера появилось раньше. В 1908 году вышла в свет статья Фрейда под названием «Характер и анальная эротика», в которой он утверждал, что постоянно встречающееся сочетание трех особенностей характера-аккуратности, упрямства и бережливости — связано с анальной эротикой, а в заключение постулировал идею структуры характера. «Во всяком случае, можно вывести формулу формирования основного характера из определенных черт; постоянные черты представляют собой либо неизмененные первоначальные импульсы, либо сублимацию их, либо вызванное ими реактивное образование» (Freud 1908, р.50). Эта формула означала, что характер не может формироваться просто из какого-то сочетания черт. Черты характера — это скорее аспекты единой структуры.
В последующие годы Фрейд занялся разработкой психологии Я. Черты характера были исследованы, изучены и интерпретированы, но попытки определить основные типы характера он не сделал. В 1921 году Абрахам написал статью об анальном характере, в которой попытался связать отдельные черты с анальными проблемами, вызванными определенными детскими переживаниями. Затем, в 1924 и 1925 годах, он продолжил типизацию еще в двух статьях об оральном и генитальном характере. Успешной оказалась его попытка связать типы характера с либидинозным развитием ребенка. К сожалению, Абрахам, описавший типы характера в терминах специфических черт, не попытался обобщить их, используя клинический материал. В дальнейшем проблема осложнилась тем, что в специальной литературе появились описания других типов — компульсивного, истерического, мазохистского и т. д., - которые не были интегрированы общим подходом.
Райх изучал характер не с теоретической точки зрения, а как практическую проблему. Он не рассматривал черты характера как обособленные, а пытался, во-первых, понять характер как сопротивление аналитической интерпретации, а во-вторых, исследовать его функцию с точки прения либидинозной организации организма. Первое привело к разработке принципов анализа характера, с которыми мы и познакомимся в этой главе. Речь пойдет о том, что Вульф назвал «характерным по ведением пациента, который защищается от аналитических инсайтов и материала бессознательного» (Reich 1949, р. XIII).
Для того чтобы понять, каким образом характер связан с либидинозной организацией, необходимо знать, каковы его форма и структура. Этому посвящена следующая глава. Абрахам обозначил эту связь следующим образом: «Характер традиционно определяется как направленность вызываемая произвольными импульсами человека» (Abracham 1925, р.407). Важно иметь в виду, что, как бы мы ни определяли характер, он является основной позицией, находясь на которой человек встречается с жизнью, будь то сеанс психоанализа или внешний мир. Когда-то характер понимали как естественное сопротивление, проявление которого нет трудно заметить.
Иногда говорят, что характер отражает объективную реальность. Довольно легко обратить внимание на чужой характер, но крайне трудно осознать свой собственный. Мы склонны смотреть на друг их критически, а на себя — благосклонно. Важно то, что характер проявляет себя типичным паттерном поведения, или привычной направленностью. Это устойчивый, застывший, или структурированный, способ реагирования. Он обладает «характерным» качеством, след которого заметен во всем, что бы человек ни делал. В этом смысле любая структура характера патологична. Про человека, либидинозная энергия которого не структурировалась в типичный способ реагирования, или привычную направленность, никак не скажешь, что он имеет структуру характера. Таким людям, встречающимся, кстати, крайне редко, трудно дать определение, описание или прозвище; они обладают живой экспрессией и спонтанностью, которую охватить невозможно.
Мне бы хотелось четко разграничить понятия личности и характера. И то и другое изучено эмпирически; первое понятие, однако, является более субъективным. Определяя личность, мы говорим, что она приятна, притягательна, сильна, подавлена и т. д. Это — описание наших их эмоциональных реакций на другого человека. С другой стороны, характер можно определить путем исследования и изучения поведения. Личность — это экспрессия жизненной силы человека и, пожалуй, распространение этой силы на окружающих. Характер и личность связаны между собой, но эти понятия не заменяют друг друга.
Характер сложным образом связан с Я. Если Я является субъективным приятием собственной персоны, то характер и личность определяются объективно. Описание пациентом своего Я совершенно не надежно. Он говорит о нем в терминах Я-идеала, выражая желательное качество, а не действительную функцию. Аналитику необходимо распознать его истинное Я, определив структуру характера и оценив личность[5].
Обратившийся ко мне за помощью молодой человек, о котором я еще расскажу более подробно, имел напыщенный вид и покровительственную улыбку. Он поведал, каким славным парнем он был с девушками и как хорошо работал. Однако во время последующих встреч он был подавленным и удрученным. В реальной жизни он стал терпеть неудачу во всем, что раньше удавалось, и преувеличивал малейший успех. Он вел себя так, будто имел сильную, высокоразвитую Я-структуру, но на самом деле она была раздута совершенно несообразно реальности. Как только с него сбивали спесь, Я-структура опадала, сдувалась и становилась маленькой и недоразвитой. Его преувеличенное Я-представление о себе служило защитой от восприятия истинной структуры Я. Что-то в нем заставляло меня чувствовать, что он обладает гораздо большими возможностями, но они скрыты от него самого. Нельзя сказать, что его Я-идеал не выражал действительного аспекта Я, но высвободить то, что скрыто, бывает очень трудно. Цель аналитической терапии состоит именно в том, чтобы освободить Я из-под влияния характера и сделать его доступным для законного стремления к Я-идеалу.
К сожалению, невротики идентифицируются со своим характером, частью которого является Я-идеал. Это происходит потому, что структура характера отображает только ту модальность, в которой способна функционировать инстинктивная жизнь. Целеустремленный человек может внутренне понимать свою устремленность как величайшее преимущество. В некоторых случаях это действительно так, но во множестве других эта устремленность становится врагом, препятствующим более полной и успешной жизни. Человеку часто не удается избавиться от подобного врага, и он жертвует нормальным образом жизни. Ситуация при этом может стать весьма проблематичной. У меня был пациент, который как бы сам себя постоянно подталкивал, и такое подталкивание порождало фрустрацию и тревожность. Я предложил ему прекратить это. Он ответил: «Если я не буду, например, подталкивать себя вставать утром, то весь день пролежу в постели и не пойду на работу». Мне пришлось признать, что лучше идти на работу, чем лежать весь день в постели. Возможно, другие аналитики по-другому справились бы с этой проблемой, но мы разрешили ее с помощью биоэнергетической терапии. Во время наших встреч он не должен был себя подталкивать. Он бы добился большего прогресса, спонтанно двигаясь и чувствуя, чем производя много шума. Одновременно мы прорабатывали то напряжение, которое вынуждало к подталкиванию.
Характер — результат противостояния двух сил: Я-движения и Я-защиты, которые используют энергию Я. Если удается отделить Я от структуры характера, с которой оно слито, то открывается путь к изменению последней. Но чтобы пациент идентифицировался со своим Я, а не с характером, необходимо преодолеть и устранить Я-защиты. Это задача любого аналитического подхода. В словах Райха о том, что «невроз всегда вызван конфликтом между вытесненными инстинктивными требованиями — включая детские сексуальные притязания — и силами, подавляющими Я» (Reich 1949, р.3), сформулирована основная задача любой аналитической терапии. Проблему, однако, необходимо рассматривать во всей ноте, и реальный успех терапии невозможен, если пациент не понимает, что характер является базисным нарушением.
Анализ характера позволяет пациенту почувствовать, что его характер — это невротическая структура, которая вмешивается в жизненные функции Я и их ограничивает. Эта задача представляется очень важной. И Ференци и Райх отмечали, что даже если клиент чувствует, что невротические симптомы чужды Я, он все равно принимает характер за Я. Проблема требует упорного и последовательного анализа паттерна поведения, демонстрирующего, каким образом каждое действие вписывается в общую картину. С помощью биоэнергетического анализа можно также показать, как динамика тела раскрывает структуру характера. Как отмечал Ференци, ничто так не убеждает, как опыт на физическом уровне.
Принцип анализа характера не допускает никакой интерпретации на инфантильном уровне, до тех пор пока характер диссоциирован с Я. В противном случае она будет использоваться как оправдание структуры характера, все более затрудняя ее изменение. Неверные действия на основе ложного представления о том, что характер является главным объектом воздействия, приводят к неудаче и практически сводят на нет терапевтический эффект. Вот что говорит Райх о первом опыте анализа характера как технической процедуры:
«Если по ходу работы возникает заметное сопротивление, каждый аналитик оценивает ситуацию по-своему. Если после этого он снова берется за тот же случай, то видит несчетное число других технических возможностей, и растерянность его возрастает. Необходимо усвоить, что одно определение аналитической ситуации допускает только одно оптимальное техническое решение, наиболее действенное в этом случае. Это относится не только к каким-то отдельным случаям, но и к аналитической терапии в целом» (там же, р. 5).
Нельзя сказать, что у современных специалистов не возникает подобных трудностей. Я работал с аналитиками, предварительно прошедшими курс психоанализа, иногда довольно продолжительный. Все они чувствовали, что анализ недостаточно глубок, что фундаментальная проблема не проработана. Такое может быть, если не проанализирована структура характера. Анализ симптомов и проблем по мере их возникновения дает поверхностное понимание, которое не затрагивает внутренней неудовлетворенности. Я вспоминаю один случай из своей практики. Пациент прошел полное обучение у известного психоаналитика. Он пришел ко мне, поскольку начал сознавать, что его грудь ригидна. Его отец страдал тяжелыми сердечными приступами, и мой клиент испытывал страх. Он боялся множества вещей; боялся воды и не мог плавать, для него было практически невозможно сказать «нет» женщине, он боялся связать себя поступками или обязательствами перед каким бы то ни было человеком. Паттерн его поведения отличался дружелюбием и желанием понравиться, которые скрывали лежащие за ними недоверие и негативизм. Поскольку характер пациента не был предметом психоаналитического исследования, эта базальная проблема осталась непроработанной. Аналитик принял дружелюбие клиента и его готовность принять интерпретацию за чистую монету. Именно от этого предостерегал Райх. В данном случае лечение потерпело неудачу, и заслуга клиента состояла в том, что он сам понял бессмысленность дальнейшего продолжения психоанализа.
Мне хорошо знакома эта проблема, поскольку я и сам не раз допускал подобные промахи. И только когда мне удалось углубить понимание структуры характера, я научился избегать подобных промахов в работе. О таких сложностях Райх прекрасно рассказывает в своей книге, и мне не остается ничего другого, как посоветовать прочитать ее. Я хочу только проиллюстрировать эту проблему некоторыми собственными соображениями и случаями из моей практики.
Всем нам знаком пациент, который улыбается аналитику. Иногда эту улыбку вызывает интерпретация, а иной раз такая улыбка может быть постоянной формой экспрессии, предназначенной для терапевта. Чаще всего человек не сознает своей улыбки, пока она остается привычной формой реагирования. Особенно она бросается в глаза, когда пациент чувствует себя в неловком положении или смущается. Такая улыбка редко бывает просто выражением дружелюбия, и я никогда не интерпретировал ее таким образом. Она маскирует негативное отношение. Но какое? У всех пациентов оно разное и проявляется в некотором искажении общей экспрессии лица.
У одного человека улыбка покровительственная, у другого — насмешливая, третьего она может быть глупой ухмылкой дурака, отказывающегося таким образом от ответственности за свои действия. Точно интерпретировать экспрессию можно лишь интуитивно, в этом и состоит искусство анализа. Правильный вывод зависит от знания всего невротического механизма индивида, то есть от знания структуры характера.
Улыбка одного из моих клиентов не соответствовала серьезности его проблемы. Мне удалось обратить на это его внимание, и он начал сознавать ее защитную функцию, но лишь старался убрать улыбку с лица. Он рассказал, что такая улыбка возникает у него всякий раз в отношениях с другими людьми, а не только во время терапевтических сеансов. Это была улыбка хорошего маленького мальчика, который старается понравиться. Он и был хорошим мальчиком, который старался завоевать одобрение всех, с кем встречался. И чем больше он старался, в том числе убрать улыбку, тем больше был этим хорошим маленьким мальчиком. Биоэнергетический анализ раскрыл, что у него была мазохистская структура характера, сопровождавшаяся импотенцией.
Он рассказал мне, что всегда был хорошим мальчиком. Его популярность в школе была основана на том, что он никогда никому не возражал. Еще он вспомнил, что, когда ему было семь или восемь лет, его терроризировали близкие. У него возникали приступы неистового гнева. Я уверен, что его мазохизм начинался сразу после того, как стихали эти гневные вспышки. Мазохизм-это догенитальная структура характера. Здесь понадобилось проанализировать два направления: любезность как защиту против агрессии и роль мальчика как защиту против мужчины. Биоэнергетический анализ имеет преимущество перед психоанализом, поскольку здесь есть возможность сделать основной акцент на высвобождении агрессии и развитии генитальности. В дальнейшем мой клиент вдруг заметил, что его улыбка исчезла — как в кабинете врача, так и вне его.
Если аналитик не понимает основной проблемы мазохизма, он легко может споткнуться о тот же подводный камень, что и сам его пациент, обладающий мазохистским характером. Улыбка скрывает очень глубокие наслоения негативизма и чувства обиды. Это глубокая яма в зыбучем песке. Более полно я буду описывать динамику такой структуры характера главе X. Сейчас мне только хотелось бы отметить, что терапевтический эффект здесь зависит от способности терапевта привнести в позицию пациента позитивный элемент. Ни хороший, ни плохой мальчик не могут преуспеть во взрослой жизни, для которой необходим мужчина. Пациент, однако, не выработает позитивной установки, пока не проработана структура характера. Каждый симптом, каждая экспрессия, каждое сновидение анализируются на фоне характера и затем описываются в терминах характера. Только когда характер начнет поддаваться, можно приступить к анализу инфантильных пластов. Это хорошо видно на следующем примере.
Какое-то время я работал с одной пациенткой, а затем уехал учиться за рубеж. Около пяти лет она продолжала работу с другим терапевтом. Пока шло лечение, у нее было множество эмоциональных прорывов, то есть аффективных разрядок, и каждый раз она говорила, что чувствует себя лучше. Затем я возобновил с ней работу, и мне пришлось отметить, что со времени моего отъезда ее состояние не улучшилось. Сильные аффективные разрядки ни к чему не приводили. Они начались еще в период нашей предыдущей работы. В то время они принимали форму рыданий, клиентка ощущала удушье и одновременно злость. Проанализировав эти эмоциональные вспышки, я понял, что они совершенно не продвигают терапию. Она плакала и злилась не потому, что сознавала прошлую травму. Такая реакция указывала на фрустрацию чего-то неопределенного. Я истолковал это как сопротивление, означавшее, что пациентка «выпускает пар». Наступало временное облегчение, но одновременно восстанавливалось внутреннее напряжение, которое вело к еще большему контакту с панцирем характера. После того как я несколько раз обратил на это ее внимание, такие реакции прекратились, и я смог продолжить анализ.
