2020-04-20
132
Махинации в ипотечной отрасли Соединенных Штатов запомнятся как великая афера начала двадцать первого века. Владение собственным домом всегда было одной из основных составляющих американской мечты, к достижению которой потом стали стремиться во всем мире. Когда американские банки и ипотечные компании начали предлагать дешевые ипотечные кредиты, многие люди охотно откликнулись на это предложение. Миллионы людей взяли ипотечные кредиты в размерах, которые они на самом деле не могли себе позволить. Когда процентные ставки начали расти, они потеряли и дома, и весь вложенный в них капитал.
Эта жилищная катастрофа привела к тяжелейшим последствиями и в стране, и за рубежом. Через процесс, известный как секьюритизация, ипотечные продукты были «нарезаны порциями», упакованы и переупакованы в ценные бумаги и их деривативы, а потом разошлись по всей стране по самым разным банкам и инвестиционным фондам. Когда этот карточный домик в конце концов рухнул, он потянул за собой ряд самых уважаемых организаций, включая Lehman Brothers, Bear Stearns и Merrill Lynch. Ho возникшие серьезные проблемы перекинулись и за пределы США. Эти секьюритизированные ипотечные кредиты, многие из которых продавались по всему миру, оказались токсичными финансовыми инструментами, осевшими на счетах банков и инвестиционных фондов в таких далеких от США регионах мира, как северная часть Норвегии, Бахрейн и Китай. Летом 2007 года на конференции, организованной Центральным банком Индонезии, я общался с одной женщиной, портфельным менеджером индонезийского инвестиционного фонда. Она была потрясена масштабами убытком и чувст вовала себя виноватой из‑за того, что привязала своих клиентов к шаткому американскому рынку. Она пояснила, что, поскольку эти инструменты были сделаны в Соединенных Штатах, она была полностью уверена, что инвестиции в них были хорошим вариантом для ее клиентов. «Американский ипотечный рынок такой большой. Мы никогда не думали, что на нем возникнут проблемы», — сказала она мне.
Чрезмерные риски в сочетании с чрезмерно длинным кредитным плечом приводили к созданию, как казалось, высокой прибыли, и она в течение некоторого времени действительно была такой. На Уолл–стрит полагали, что благодаря переупаковке ипотечных продуктов и передаче их многочисленным инвесторам удастся широко распределить риски и обеспечить таким образом защиту этого рынка. Но на самом деле секьюритизация ипотечных продуктов привела к повышению рисков. Банкиры, чьи действия привели к возникновению и усугублению проблемы, сейчас заявляют, что она вызвана не только их действиями. В качестве примера можно привести утверждение Дика Парсонса, председателя Citigroup: «Помимо действий банков следует отметить снижение регулятивного надзора, поощрение выдачи кредитов ненадлежащим заемщикам и тот факт, что люди брали ипотечные кредиты или кредиты под залог жилой недвижимости, которые они не могли себе позволить»3.
Такие руководители, как Парсонс, обвиняют заемщиков в покупке домов, которые те не могли себе позволить, но многие из этих заемщиков были финансово неграмотными людьми и не понимали, во что они ввязываются. Это особенно справедливо в отношении высокорискованных субстандартных ипотечных кредитов, которые стали становым хребтом нынешнего кризиса. Под такими кредитами понимаются займы, выдаваемые людям, которые не соответствовали критериям, задаваемым при предоставлении «обычных» ипотечных кредитов, например тем, кто имел низкий или нестабильный доход. Другие домовладельцы поддались заверениям кредиторов, которые призывали их считать свои дома своего рода банкоматами и неоднократно занимать под них. Например, после того как Дорис Каналес за 6 лет тринадцать раз перезакладывала свой дом при помощи ипотечных кредитов, при выдаче которых от нее не требовали никаких или почти никаких документов о доходах или активах, ее жилище оказалось под угрозой обращения взыскания. «Они могли просто позвонить и сказать:"Не хотите ли получить еще один кредит?", на что я отвечала:"Да, они мне нужны"», — рассказывала о своей ситуации госпожа Каналес. Во многих заявлениях на предоставление кредита, представленных брокерами от ее имени, приводятся искаженные данные, не соответствующие истинному доходу Каналес4. В некоторых случаях результаты применения подобной практики оказались в буквальном смысле смертельными5. Когда выяснилось, что заемщики лишились своих домов, что происходило по всей стране, это порой приводило к тяжелейшим исходам, самоубийствам и расторгнутым бракам. В некоторых случаях даже те люди, которые продолжали исправно платить по кредитам и выплачивать налоги, столкнулись с тем, что их дома были выставлены на аукцион без их ведома. Возможно, эта и другие растиражированные газетами драматические истории являются исключениями, но они затрагивают оголенный нерв: в настоящее время Америка наряду с экономической трагедией столкнулась и с социальной. Миллионы бедных американцев потеряли или могут потерять свои дома. По некоторым оценкам, только в 2008 году их число составляло 2,3 млн. (В 2007 году юридические действия, связанные с обращением взыскания на заложенную недвижимость, были осуществлены в отношении почти 1,3 млн человек6).
На сайте Economy.com, принадлежащем Moody's, был дан прогноз, согласно которому в 2009 году всего около 3,4 млн домовладельцев не смогут выполнить своих обязательств по ипотечному кредитам и 2,1 млн человек потеряют свои дома. Еще несколько миллионов домовладельцев могут столкнуться с обращением взыскания на заложенную ими недвижимость в 2012 году7. Банки поставили под угрозу сбережения миллионов людей, когда убедили их, что можно жить не по средствам, хотя, конечно, в некоторых случаях активного убеждения в этом и не потребовалось. С потерей своих домов многие американцы теряют и свои сбережения и мечты о лучшем будущем, о хорошем образовании для своих детей и о комфортной жизни после ухода на пенсию.
Порой создавалось впечатление, что в этой ситуации действительно виновными себя считали лишь «пехотинцы», инициаторы ипотечного кредита (порой их еще называют оригинаторы), которые непосредственно выдавали людям субстандартные ипотечные кредиты, хотя и они нередко утверждают, что лишь выполняли свою работу. Они действовали в рамках стимулирующих схем, поощрявших их выдавать как можно больше — столько, сколько смогут — ипотечных кредитов. Они исходили из того, что их боссы дают разрешение на выдачу таких кредитов только в том случае, если это оправдано. Конечно, некоторые из сотрудников, работающих на низовых позициях, уже тогда знали о предстоящих опасностях. Пэрис Уэлч, специалист по выдаче ипотечных кредитов из Калифорнии, в январе 2006 года написала в регулирующие органы США: «Ожидайте крушений, ожидайте обращений взыскания на заложенную недвижимость, ожидайте появления страшных историй». Через год из‑за краха на рынке жилья Пэрис потеряла свою работу8.
В конце концов финансовые инструменты, которые банки и кредиторы применяли для эксплуатации бедных слоев населения, стали причиной их собственного краха. Сложные инструменты были разработаны таким образом, чтобы получить от за№мщиков как можно больше денег. Процесс секыоритизации обеспечивал получение никогда не прекращавшегося потока платежей, которые в свою очередь обеспечивали беспрецедентную прибыль, а эта беспрецедентная прибыль обеспечивала неслыханные бонусы. «Золотой» поток просто ослепил банкиров. Вполне вероятно, они подозревали, что все происходившее выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой, и это действительно так. Возможно, у них возникали мысли о том, что применяемая ими схема уязвима, но они делали из этого неправильный вывод: надо успеть урвать как можно больше и добиться этого как можно быстрее, что также способствовало усилению нестабильности рынка. Некоторые из них ничего не знали о жертвах до тех пор, пока система не рухнула. Хотя банковские счета большинства руководителей финансовой отрасли значительно уменьшились, многие из них сумели «поймать рыбку в мутной воде» и обогатились на миллионы, а в некоторых случаях и на сотни миллионов долларов.
Но даже развал системы не обуздал их алчность. Когда правительство предоставило банкам деньги для осуществления рекапитализации и восстановления потока кредитов, многие руководители вместо решения этих важных задач использовали полученные средства для выплаты себе рекордных бонусов — за рекордные убытки! Девять организаций–кредиторов, которые в совокупности понесли убытки в 100 млрд долл., получили для их спасения по программе TARP 175 млрд долл., из которых около 33 млрд долл. пошло на выплату бонусов, в том числе почти 5000 сотрудников получили по миллиону долларов и больше9. Остальные деньги были использованы для выплаты дивидендов, которые, как считается, являются формой распределения прибыли среди акционеров. Однако в этом случае никакой прибыли не было, а распределялись лишь деньги, предоставленные правительством.
В годы, предшествующие кризису, Федеральная резервная система сохраняла процентные ставки на низком уровне. Дешевые деньги могли привести к инвестиционному буму, активным вложениям средств в производственные технологии и оборудование, что должно было обеспечить высокие темпы роста и устойчивое процветание. Но в Соединенных Штатах и во многих частях остального мира это привело к появлению пузыря на рынке жилья, хотя рынок, как считается, не должен вести себя таким образом. Рынки, как предполагается, должны выделять капитал тем, кто может использовать его наиболее продуктивным образом. Однако, как свидетельствует история, банки периодически используют деньги других людей для участия в чрезмерно рискованных сделках и предоставляют их тем, кто не сможет их вернуть. Случаи такого кредитования, порождающего пузыри па рынке жилья, встречались неоднократно. Это одна из причин, объясняющих необходимость регулирования.
Однако в процессе ажиотажного дерегулирования, который происходил и 1980–х, 1990–х и в первые годы этого десятилетия, даже попытки наложить ограничения на худшие схемы кредитования, вроде хищнического кредитования на рынке субстандартных ипотечных кредитов, решительно пресекались10.
Регулирование служит достижению многих целей. Одна из них — не допускать эксплуатации банками бедных и малообразованных людей. Другая заключается в обеспечении стабильности финансовой системы". Те, кто осуществляли дерегулирование в США, отказались от обеих этих регулирующих функций и тем самым предоставили банкирам возможность найти новые способы эксплуатации домовладельцев, многие из которых являлись малоимущими и приобрели с помощью ипотечного кредита свое первое жилье. Американские финансовые институты, имеющие дело с высокорискованными ипотечными кредитами, разработали целый ряд таких продуктов. Все инновации в этой области были предназначены для получения максимальных выплат. Хорошие финансовые рынки должны эффективно выполнять свои функции, что означает поддержание операционных издержек на низком уровне, а значит, и минимизацию платежей. В затеянной банкирами ипотечной игре (и в более широком смысле — вообще в финансовых сделках) отношение к операционным издержкам совсем иное — их любят. Более того, кредитные организации живут за их счет, и потому они стремятся сделать такие платежи максимальными, а не минимальными.
