Участие гуннов в Великом переселении народов по письменным и археологическим источникам

Древнейшие упоминания племён с именем «гунн» в пределах Восточной Европы крайне немногочисленны и, в основном, спорны. Наибольшее значение имеют упоминания Птолемея. Видимо, появление здесь этнонима «гунн» в первых веках новой эры связано с первым движением гуннов в Восточную Европу.

Первое упоминание племенного названия «гунн» для юга России зарегистрировано Дионисием Периегетом, писавшим около 160 г. н.э. С тех пор до так называемого «гуннского периода» - IV-V вв. название «гунн» не исчезает и отмечается рядом других, позднейших авторов. Кл. Птолемей в 175-182 гг. отмечает «гуннов» и помещает их между бастарнами и роксаланами у берегов Борисфена. Некоторые учёные полагали, что можно видеть упоминания гуннов для III-IV вв. Так, отмечали, что для второй половины III в. и начала IV в. якобы сохранились упоминания армянских историков, в частности Моисея Хоренского, который называет их «хунк» и помещает на севере Кавказа, между Доном и Волгой. Однако точная датировка сочинений Моисея Хоренского делает недостоверными эти сообщения.

Свидетельство о происхождении европейских гуннов приводит Зосим в «Новой истории», написанной в конце V в. Отмечая нападение некоего варварского племени на скифов, он указывает: «Их называли уннами; остаётся неизвестным, следует ли их называть царскими скифами или признать за тех курносых и бессильных людей, которые, по словам Иродота, жили по Истру, или они перешли в Европу из Азии. Было найдено и такое известие, что киммерийский Боспор, занесённый илом из Танаида, дал им возможность перейти сухим путём из Азии в Европу».

У латинских писателей сведения о гуннах мы находим уже в последней четверти IV в. Авзоний упоминает о «свирепых хуннах», Аврелий Виктор отмечает гуннов вместе с аланами. Аммиан Марцеллин коротко сообщает, что «род гуннов о которых мало знают древние памятники, живёт за Мэотийскими болотами у Ледовитого океана и превосходит всякую меру дикости».

Те же сведения о гуннах сообщают Амвросий Пруденций, Евсевий и Иероним. Судя по первым известиям о гуннах, до массового нашествия из Азии, т.е. до 371 г., можно предполагать, что образование союза кочевников, известного под именем гуннов, в дальнейшем аваров объединение их на юге Восточной Европы, было процессом автохтонным, в котором возникновение местного объединения кочевых племён сочеталось с нашествием кочевников гуннов с Востока, причём нашествие с Востока не положило начало гуннскому периоду на Западе, а лишь ускорило процесс образования племенных союзов Восточной Европы и восточные гунны дали имя этому новому племенному объединению.

Европейские гунны не представляют племён, целиком пришедших с Востока, а включали в свой состав местные этнически разнообразные племена, однако историю их приходится начинать с момента исторического возвышения, связанного с проникновением на Запад азиатских кочевников, т.е. примерно с конца IV в. Первые, очень краткие характеристики гуннов являются чрезвычайно ценными, так как в них даётся описание гуннского кочевого образования на начальном этапе сложения крупных объединений, и сопоставление этих известий с последующими помогает уяснить историческое развитие этих обществ.

Авзоний даёт материал для истории первого этапа появления гуннов и отмечает «бродячие полчища хуни». Определение «хунн» как кочевников даёт Клавдий Клавдиан, а как вооружённых, облечённых в доспехи всадников – Вегеций. Клавдиан дополнительно сообщает о гуннах: «Север не питает ни одного племени более свирепого. У них безобразная внешность и постыдные на вид тела, но они никогда не отступают перед тяжёлым трудом. Пищею их служит охотничья добыча, они избегают даров Цереры, их забава разрезывать лицо, у них считается прекрасным клясться убитыми родителями. Двойная природа не более их сочетала двухобразных тучерождённых с родными конями. Они отличаются необыкновенною подвижностью, но без всякого порядка, и неожиданными обратными набегами». Отмеченные Клавдианом детали кочевого древнегуннского общества подтверждаются и другими авторами, в частности Зосимом, который указывает, что гунны «не могут даже твёрдо стоять на ногах, а живут и спят на лошадях». Описание гуннов у Клавдиана целиком согласуется с классическим описанием их у Аммиана Марцеллина. Аммиан Марцеллин, описывая события 353-378 гг., т.е. период первого появления гуннов, сообщает о них самые ранние данные.

Из различных описаний следует, что гуннское общество первого периода представляло собой племенное объединение, экономической базой существования которого являлись охота и скотоводство. Последнее начинало преобладать в экономике гуннов, и расширение угодий, новых территорий становилось очередной насущной задачей. Земледелия у них не было, и они были ещё в полном смысле этого слова кочевниками. Потребность в охотничьих угодьях и пастбищах была непосредственным экономическим стимулом их первичного движения. Возможно, что эта потребность и запечатлелась в легендарных рассказах о том, как гунны проникли в южнорусские степи.

В полученных данных также свидетельствуются, о первобытно-общинном характере гуннского общества первого периода. Судить о системе родовых отношений трудно, однако нужно полагать, что в это время патриархальный род и патриархальная семья уже заступили место материнского рода. Описывая положение женщин, Аммиан Марцеллин не отмечает их особого общественного значения, которое ему бесспорно бросилось бы в глаза, если бы оно имело место; а просто говорит: «жёны ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости».

Шаманизм, судя по данным албанского историка Моисея Каганкатуйского, имевший место у позднейших гуннов, дополняет картину охотничье-скотоводческого быта. На данном этапе гунны представляли раннюю ступень формирования варварских отношений. Развитие скотоводства потребовало увеличения пастбищных угодий. Требовался захват новых территорий, естественно возникала необходимость объединения племён на основе общности экономических интересов, создания более или менее устойчивой организации. Появляются военачальники. Развитие скотоводства обеспечивает создание объединения большого кочевого союза.

Найденные археологические памятники восполняют скудность письменных известий о роли гуннов в Средней Азии. Катакомбы, открытые Г. Гейкелем и нами в Таласской долине, раскопки нами такого же типа катакомб в Арпе, Атбаш, Кыз-арт, Кырчин, Аламышик в Центральном Тяньшане, открытые в Фергане катакомбы в Сохе, Исфаре, Ширинсае в Ташкентском оазисе, Чаткальской долине и в Келесской степи, позволяют нанести на карту зоны расселения гуннов в восточной части Средней Азии, полукольцом охватившие вдоль гор осёдло-земледельческие оазисы, но и выявить различные хронологические группы, среди которых катакомбы сохского типа в Фергане, джунского типа в Ташкенте и маашинского в Чон-алае являются наиболее поздними.

Из всего выше указанного можно сделать вывод что, среднеазиатская ветвь гуннов сыграла особую роль, с выходом которой на историческую арену фактически начинается важнейший этап «Великого переселения народов» и крушение среднеазиатской античности. Среднеазиатские гунны, во-первых, подготовили наступление кочевников на восточные окраины средиземноморской античности и немало содействовали её разрушению, во-вторых, активно участвовали в развитии исторических событий в Средней Азии, Иране и Афганистане, создав условия для нового этапа этногенеза, этапа создания народностей.

Племена, населявшие в гуннский период современную территорию Енисея, Алтая, Казахстана, Средней Азии, южнорусских степей были втянуты в племенной союз, получили условия для своего объединения и включения в основные зоны всемирно-исторического процесса. Их роль в разгроме рабовладельческих, античных отношений должна быть оценена как прогрессивное явление, как участие в событиях, родивших новую социально-экономическую формацию - феодальную.

Список использованной литературы:

1. Бернштам А.Н. Очерки истории гуннов. Л., 1951.

2. Гумилев Л.Н. Хунну. М., 1960.