Психологическая помощь семье и близким

Информационный блок

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ УХОД ЗА УМИРАЮЩИМИ

                     Психиатр Чикагского университета Э. Кюблер-Росс (Kubler-Ross) одна из первых попыталась систематически изучить процесс умирания и смерти. В своей книге «On Death and Dying» она под­черкнула готовность обсуждать любые психологически близкие им темы и важность открытого и честного общения с умирающи­ми. Умирающие могут научить остающихся в живых важным ве­щам, относящимся не только к заключительным фазам жизни, но и проблемам работы человеческого сознания, а также к некото­рым редко обсуждаемым аспектам существования вообще. Кроме того, этот процесс общения может обогатить его участников и, возможно, уменьшить страх перед собственной смертью.

Это очень важно для медицинских работников, потому что страх перед собственной смертью становится важнейшим препят­ствием в работе с умирающими и основным сдерживающим фак­тором в деле оказания им эффективной помощи.

 

 Умирание

            Э. Кюблер-Росс выделила 5 стадий приспособления к мысли о смерти: отрицание, гнев, торг, депрессию, принятие смерти (это можно отнести к людям, узнавшим о приближении своей смерти или смерти близкого человека).

            Время, которое нужно каждому человеку для проживания этих стадий, сугубо индивидуально. Часто человек может переходить от одной стадии к другой как вперед, так и вспять.

    1. Отрицание. Возникающий при получении известия близкой смерти шок приводит к реакции отрицания: «Этого не может быть!». Это самая обычная и нормальная реакция человека на та­кое известие. Длительность стадии зависит от самого человека и от его окружающих. Реакция помогает осознавать информацию постепенно. Однако если реакция становится навязчивой, длится долго, пациент может отрицать лечение, будущее, окружающих. Все попытки утешения отвергаются.

    У одних пациентов реакция отрицания сохраняется до после­дней минуты жизни, сопровождаясь неоправданным оптимизмом, других, наоборот, приводит к тяжелому оцепенению, к развитию депрессивных состояний, к суицидальным попыткам.

     2. Вторая стадия — реакция злости, гнева, направленная как на себя (почему именно я?), так и на того, кто якобы ответствен за случившееся. Это может быть семья, обслуживающий персонал, го­сударство и т.д. Раздражение пациента может проявляться в посто­янных жалобах на качество ухода, на семью и близких. Раздражение может быть вызвано чувством зависти к окружающим: «Я ухожу, а они остаются...».

    3. Затем начинается стадия торга: больной вступает в перегово­ры о продлении собственной жизни, обещая быть послушным пациентом илипослушным верующим. Он может обещать самому себе, изменить свою жизнь.

    4. Когда ничего выторговать не удается, человека охватывает чувство безнадежности. Наступает стадия депрессии. Он ощущает близость смерти, грусть в связи с прошлыми потерями, обиду по поводу нереализованных планов. Он часто плачет, отчужден, те­ряет интерес к окружающим и к собственной внешности.

    5. Последний этап — принятие смерти, в котором человек ждет конца и часто желает уснуть навсегда.

     Не все люди проживают все эти стадии, и только некоторые про­ходят их именно в такой последовательности. Некоторые пациенты продолжают испытывать гнев и депрессию до самой смерти, а другие приветствуют смерть как избавление от боли или одиночества.

 Особенности ухода за умирающими

       Сестринский персонал, осуществляющий уход за умирающим пациентом, должен знать, что некоторые люди могут сознательно отрицать свою болезнь, чтобы сохранить автономию¹. У них есть право выбора человека, которому можно довериться. Если в тече­ние всей совместной жизни между супругами не было доверитель­ных отношений, вероятно, их не будет и перед смертью, хотя каждый из нас может привести хотя бы единичные примеры об­ратного.

       На стадии гнева и раздражения для медсестры важно, с одной стороны, помнить, что не она является основной причиной этих реакций. Реакции могут быть вызваны состоянием фрустрации вследствие крушения всех планов и надежд. Однако пациент и до заболевания мог быть ворчливым и раздражительным.

       На стадии депрессии нужно дать возможность человеку выгово­риться, не пытаясь его приободрить. Некоторые мужчины осо­бенно тяжело переносят этот период, так как считают, что силь­ный пол не имеет права грустить или плакать.

       Если у пациента была возможность предаться скорби, выра­зить гнев и раздражение, он может смириться с мыслью о смерти, его состояние становится спокойным, неагрессивным.

       Некоторые авторы считают, что не следует пытаться предста­вить процесс умирания в виде универсальной последовательности стадий. Каждый человек имеет право на свой собственный путь к смерти. Пусть, если хотят, говорят о своих чувствах, заботах и переживаниях; пусть спрашивают и получают ответы; пусть при­водят в порядок дела; пусть встретятся с родными и близкими и простят их и сами попросят у них прощения.

Психологическая помощь семье и близким

                 Члены семьи, друзья, близкие пациента также могут испытывать реакции, описанные Э. Кюблер-Росс.

                   Отрицая неблагоприятный прогноз, они могут быть неоправ­данно оптимистичными и продолжать надеяться на лучшее. Отри­цание смерти может сохраняться несколько дней после смерти и более. Человек впадает в оцепенение и действует автоматически. Это помогает справляться со своими обязанностями, участвовать в организации похорон. Если отрицание сохраняется и через не­сколько дней после смерти, то будет мешать человеку адаптиро­ваться к новым социальным условиям.

             Семья и близкие могут испытывать гнев по отношению к мед­работникам и к Богу, так как некоторые люди считают, что в их власти управлять жизнью и смертью. В основе гнева может лежать чувство вины. Тогда близкие начинают заниматься поиском ви­новного, некоторые винят себя.

                Близкие также могут «торговаться» с врачами, медсестрами, другими людьми, с Богом, с самими собой: «Вот если бы вернуть жизнь на несколько лет назад, я бы...», чтобы как-то оттянуть развязку или облегчить собственные боль и страдания.

             По мере усугубления чувство горя может смениться чувством неопределенности, бесцельности, апатии. Человек может погрузиться в себя и не замечать тех, кто нуждается в его помощи, например, детей. Этот период не имеет четких границ и может повторяться.

            После принятия смерти остающиеся жить должны адаптиро­ваться к новой окружающей среде, к новым социальным ролям. Для некоторых людей переживание утраты может никогда не кон­читься. Большинству требуется 2 года, чтобы завершить «оплаки­вание», и для многих второй год может оказаться более трудным, чем первый.

          Психологическая помощь родственникам и близким умираю­щего включает в себя умение слушать, быть внимательным к дру­гим людям, сострадать. Такая поддержка не сразу дает ощутимые результаты, но в дальнейшем может помочь перенести утрату. Близкие должны понимать, что чувство утраты и скорбь являются естественными состояниями и обычно не требуют медицинского вмешательства. Надо только проявлять свои эмоции, поскольку их подавление может нанести вред здоровью.

       Необходимо познакомить близких со стадиями горя, подгото­вить к реакциям пациента, чтобы они могли вести себя соответ­ствующим образом.

Чтобы примириться с утратой, необходимо:

— осознать реальность потери;

— пережить скорбь в полной мере;

— переключиться на жизнь без умершего;

— переключить эмоции с умершего на свою жизнь.

                    Некоторые люди считают, что переключение эмоций на свою жизнь — это предательство по отношению к ушедшему человеку. Одни пытаются избежать этого и прибегают к снотворным или алкоголю, другие внешне становятся трудоголиками, а внутренне по-прежнему эмоционально связаны с ушедшим. Такая тактика срабатывает иногда в течение долгих месяцев или даже лет. Однако рано или поздно неотработанные переживания прорываются на­ружу, и тогда человеку может понадобиться помощь психиатра.

  Психологическая помощь персоналу

Как и во многих других областях медицины, при уходе за уми­рающими возникает много стрессовых ситуаций:

• «неэффективность» медицинского лечения;

• постоянная утрата тех, за кем приходилось ухаживать;

• эмоциональное воздействие со стороны близких и родствен­ников пациентов;

• возникновение сомнений в своих верованиях.

              Персоналу также необходима поддержка, чтобы сохранить свое психическое и физическое здоровье и избежать синдрома про­фессионального выгорания. Для этого рекомендуются следующие формы поддержки:

       1. Неофициальная поддержка. Команда или группа профессиона­лов, осуществляющих уход за пациентами и работу с их семьями, разделяет общую идею и поддерживает членов команды изо дня в день.

      2. Официальная поддержка. Время от времени собирается вместе вся команда, что дает возможность сотрудникам поделиться свои­ми мыслями, эмоциями, опытом. Для работы с сотрудниками лучше пригласить человека извне, например психолога.

     3. Индивидуальная поддержка. Администрация учреждения мо­жет определить необходимость индивидуальной поддержки тому или иному сотруднику.

     4. Уход за собой. Всем, кто работает с умирающими, необходим уход за собой на достаточно высоком уровне, т.е. необходимо поддерживать хорошее психическое и физическое состояние. Для этого нужно уделять достаточно времени оздоровительным заня­тиям, рационально отдыхать, правильно питаться, посещать тре­нинги личностного роста и т.д.

     5. Система собственной поддержки. Очень полезно иметь чело­века вне работы, который готов выслушать и помочь разобраться.

                         ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ

• Продумайте и опишите стратегию помощи,

• Если для этого необходима дополнительная информация о па­циентке, сформулируйте, что следует узнать.

· На какой стадии горя находится пациентка?

• Что необходимо сделать в первую очередь?

 

Интервью  (отрывок из записи первой встречи)

(П): Долго не могла я... к вам прийти. Но поняла, что дальше так жить не смогу. Время идет, а мне все хуже и хуже. Может быть, есть какие-то приемы, гипноз, чтобы не думать, не вспоминать?

(К): У вас случилось несчастье?

(П): Да, никому такого не пожелаю. Сын у меня погиб. А было ему всего двадцать семь лет. А мне уже пятьдесят. И я живу. У меня язву на­шли осенью, я даже обрадовалась, может, умру скорее. И муж живет, хоть и всю жизнь пил. Ничего с ним не делается. Ох, не слушайте меня. Я никому не желаю смерти. Сама не знаю, что говорю. Такие мысли в голову приходят, что страшно. Страшно жить и страшно умирать. А хо­чется. Даже и не знаю, зачем я живу.

 Сын был моей болью, но ради не­го я жила.... Может, я отнимаю у вас время и не надо об этом говорить?

К: Что вы! Надо говорить, обязательно! Вы с кем-нибудь говорили?

(П): Ох, говорила... и не говорила. Я вам скажу, что люди, конечно, мне сочувствуют. Но они уже устали, знаете, кому это приятно? А на ра­боте я ничего не говорю. Родные, даже мама моя, никто не понимает. Мой сын... он пил... сильно пил. Сколько мы с ним пережили... А по­следние два года он и дома не жил. Не то чтобы мы его не пускали, но ключей не давали. «Приходи, когда кто-то дома, а так, сынок, извини, я не могу тебя одного дома оставить»...столько всего пропало. Он вещи начал из дома выносить, пропивал... из-за этого. Это, может, и не он брал, а его друзья, никому не мог он отказать. Ну и перестал он до­мой приходить. То появлялся, а потом отец его выгнал. Мой муж закодировался, десять лет прошло, но сын ему так и не простил, как в дет­стве над ним издевался. Он был мальчик хороший, тихий, как девочка, до семнадцати лет ничего в рот не брал и не курил.

(Пауза).

(К): А когда он погиб?                                             _%

(П): В феврале прошлого года*. Перед Новым годом мне при­снился сон, что он из какой-то ямы зовет меня: «Мама, мама!» И я по­думала, что с ним неладно. Я и до того все эти два года не спала, но­чью ходила, все слушала, казалось, он в подъезде, стоит перед две­рью, а позвонить боится. Он очень ласковый, добрый мальчик был. И меня всегда боялся побеспокоить. И он вдруг пришел через день после этого сна, весь грязный, оборванный, трясется от холода, но­ги распухшие. (Далее пациентка рассказывает, как сын стал жить до­ма, она устроила его на работу, определила на лечение. Сын погиб в результате дорожного происшествия. Он был в состоянии алкоголь­ного опьянения и внезапно выбежал на дорогу, где его сбил грузовой автомобиль. Следствие установило, что водитель грузовика не вино­вен. Пациентка подавала повторные иски, она добивается, чтобы во­дитель, юноша 22 лет, был наказан.)

 (К):Так. вы хотите, чтобы его осудили?

(П): Я сделаю все, что смогу, справедливости я добьюсь. Он не дол­жен жить как ни в чем не бывало, когда мой сын в могиле лежит. Я все сделаю для этого. Только бы были силы. Но боюсь, их не хватит. Как бы мне спать, хоть немного? Сколько же может выдержать человек без сна? А если засну, кошмары, мне сын каждый раз снится. И все стоит перед глазами, как он уходил в последний раз. «Мама, не волнуйся, я в поряд­ке. Ты у меня самая лучшая». (Пауза). От него был запах, спиртным, да­же когда пошел на лечение. Но я думала, что постепенно... будет ходить, лечение поможет. И не говорила ничего, он обидчивый очень был. Я ве­рила, что судьба это: и сон мой, и то, что он домой вернулся... Он рань­ше меня не слушал, а в этот раз сказал: «Все, мама, я хочу жить по-че­ловечески, только ты мне помоги». И его убили, когда он стал жить по-человечески! Разве это можно простить, нет, я должна добиться справедливости, не может человек убить и жить как ни в чем не быва­ло. (Рассказ о хождении по инстанциям, судебных разбирательствах.)..Дочь мне говорит: «Мама, сколько можно», но она-то и не любила бра­та, он ей все мешал, ей стыдно было перед подружками. Ей ни до кого нет дела, она для себя живет, эгоистка. А он всю жизнь меня жалел. А когда вернулся перед смертью, так она с ним и не разговаривала. Ни­кому он не нужен был. И я одна, с мужем у нас давно уже... когда пил, то издевался, а как закодировался, ничего знать не хочет, кроме свое­го здоровья. Если бы не работа, я бы уже с ума сошла. У меня работа ответственная, я за людей отвечаю, и никто не знает, что я в аду живу…

· Беседа происходит в апреле, то есть через четырнадцать месяцев по­сле смерти сына.