Как страх становится любовью

Наблюдая за деятельностью многих так называемых духовных учителей и реакциями их последователей, я обнаружил, что те из них, кто не твердит заученные термины из йоги и веданты, чаще всего говорят о любви. С лёгкой руки Ошо, который, как установили неизвест­ные исследователи, говорил о любви даже больше, чем о медитации, нынешние мастера сумели превратить «любовь» в слово-паразит. По поводу и без муссируя его, они окутывают им как туманом любой вопрос, ка­сающийся духовного поиска.

Почему-то считается, что под словом «любовь» все подразумевают одно и то же. Также предполагается, что каждый, безусловно, испытывал любовь и знает, о чём идёт речь. При этом некоторые из учителей демонст­рируют непонимание простейших вещей, называя, на­пример, гнев, злость и обиду разными эмоциями.

Чем же повторение слова «любовь» может привле­кать людей?

Наблюдая за теми, кто ищет любви и пытается про­дуцировать её, я обнаружил, что очень часто в основе этого поиска лежит страх перед окружающими. Чело­век не уверен в себе, боится агрессии со стороны других; сам не умеет проявлять её в силу внутренних запретов; единственный выход, который он видит в сложившейся ситуации, — стать возможно более дружелюбным. Дружелюбие используется как форма защиты, он стре­мится расширить круг своих знакомств, полагая, что те, кого он знает, не станут причинять ему вреда.

Идея всеобщей любви выглядит формулой абсолют­ной защиты, расслабления и избавления от страха. Весь мир превращается в одну любящую семью, в которой нет места для агрессии. Вдохновлённый светлой идеей о любви человек пытается трансформировать менталь­ные построения в соответствующие чувства. Чаще всего это кончается заботой о ком-нибудь, например, о детях Африки.

Очень многие люди думают, что забота равна любви.

Разговоры о любви привлекают тех, кто из-за избытка страха не может никого полюбить. Привязаться — да, но привязанность не равна любви. Эти люди слушают сладкие речи так называемых мастеров, которые, рас­суждая о любви, не знают, для чего человеку дано серд­це; они мечтают о том, что когда-нибудь получат пере­живание, называемое Любовью...

Однако сколько ни повторяй слово «сахар», во рту сладко не станет.

Пустые речи не создают ничего кроме печали. Любовь вызывает потребность отдавать, но са­моотдача не приводит к любви.

Имитация любви, порождённая страхом, не питает сердце и влечёт за собой лицемерие. Подвергаясь влия­нию возвышенных идей, люди часто испытывают вооду­шевление и убеждают себя, что это и есть чувство любви.

Разговоры о любви не помогают в избавлении от стра­ха, они просто немного улучшают сон. Рассуждения о том, что Бог есть Любовь и человеческая природа — суть она же, расслабляют и успокаивают. Зачем прилагать усилия и работать над собой? Возлюби всех и будь счастлив...

Вот так и получается, что многие последователи подобны детям, думающим, что знают о любви доста­точно, ведь любовь — это когда папа целует маму на го­довщину свадьбы.

ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ

Насилие может быть как физическим, так и психоло­гическим, причём последнее встречается в жизни значи­тельно чаще. Физическое насилие знакомо многим, по­скольку рукоприкладство частенько используется роди­телями в качестве средства управления собственными детьми, но также бывает распространено среди супругов, когда один лупит другого, как бы в целях воспитания. Мужья чаще бьют жён, но я встречал и обратные случаи.

Психологическое насилие не всегда связано с при­нуждением, ведь принуждение к некой работе бывает частью воспитания ребёнка, без которого он не усвоит многих полезных навыков; психологическое насилие проявляется в подавлении личности — супруга, ребён­ка—и поддержании постоянной атмосферы страха в доме.

Существует два источника домашнего насилия. Один из них донельзя банален — это всего лишь след­ствие нереализованных желаний. Муж, прожив с же­ной энное количество лет, увлекается другой женщи­ной. Это увлечение порождает желание близости с ней, естественным препятствием к которому является жена. Гнев, возникающий в этот момент, может принять фор­му беспочвенных обвинений и придирок, но может вылиться и во что-то более серьёзное. Взаимная уста­лость супругов друг от друга и разочарование от несбывшихся надежд приводят к такому же результату  постоянному изливанию гнева в разных формах.

Молодая мама, родившая ребенка без злого, да и вообще без всякого умысла, чувствует неудовлетво­рённость жизнью; ребёнок в её глазах есть обуза, и ему достаётся по полной программе.

Второй источник насилия, как это и должно быть, — страх. Мальчик, находящийся под давлением неудов­летворённой мамы, насыщается страхом. Вырастая, он сохраняет свой страх перед мамой, проецируя его на всех женщин. Подавление страха не помогает, желание заняться сексом постоянно пытается этот страх обойти. Есть выход — стать геем, чтобы вообще не иметь дел с женщинами. Другой выход — преодолеть страх и чув­ствовать зависимость от женщины т. е. испытывать гнев на неё, Возникает два способа скомпенсироваться: стать невротиком и болеть; мстить маме через жену, самоудовлетворяясь через запугивание и агрессию.

Девочки, воспитываемые агрессивной мамой, также становятся переполненными страхом, но без половой привязки. Как правило, они впоследствии отыгрыва­ются на детях, полностью копируя поведение собствен­ной матери.

Пьяный папа, склонный к непредсказуемому агрес­сивному поведению, производит неизгладимое впечат­ление на девочек. Насмотревшись на отца, они приоб­ретают страх перед мужчинами, оказывающий силь­нейшее влияние на всю их личную и сексуальную жизнь. Этот страх делает из них лесбиянок и недозре­лых существ, крайне противоречивых в своих дейст­виях; страх разрушает их способность любить и при­водит к тому, что они стараются использовать мужчин для своих целей.

Тот же пьяный папа будет вызывать естественный страх у мальчика, только выход из этой ситуации мо­жет быть или в невроз, или в подражание папиному поведению, т. е. самоутверждение за счёт агрессии.

Отец может быть злым из-за нереализованного же­лания, а вот его дети уже несут в себе страх и возмож­ности его компенсации за счёт окружающих. Так начи­нается вечный круговорот — когда одно поколение бес­сознательно передаёт другому страх, а новое поколение, пытаясь скомпенсироваться, передаёт страх следую­щему поколению.

Утончённые моральные садисты не бьют своих род­ных. Они делают так, чтобы в их присутствии всё за­мирало, чтобы никто не посмел сделать что-либо без разрешения, чтобы страх заставил всех присутствую­щих улыбаться и заискивать перед ними, подчёркивая этим всю мощь их власти. Однако страх никогда не по­рождал любовь, он всегда порождал ненависть.

Насилие может существовать не только в рамках семьи, но ив любом коллективе. Всегда найдётся на­чальник, самоутверждающийся за счёт подчинённых, всегда найдётся деспот, насаждающий страх и требую­щий от подданных проявлений любви.

И пока тот, кто пытается скомпенсировать свой страх, свою слабость за счёт насилия над близкими, не поймёт всю дикость и бессмысленность этого, ничего не изменится.